В борьбе за чистоту "арийской расы" гитлеровская Германия уничтожила 6 миллионов евреев. Это ужасное преступление совершили представители нации, которая дала миру Бетховена и Моцарта, Гете и Шиллера, Канта и Энгельса. И та же нация всего за несколько лет господства нацизма породила тысячи и тысячи профессиональных убийц. Исследователь К. Браунинг в работе о 101-м резервном батальоне, расстрелявшем в Польше в 1942–1943 годах более 38000 евреев, весьма подробно рассматривает вопрос мотивации этих преступников. Среди причин, по которым эти резервисты-полицейские стали убийцами, он называет следующие факторы: "ожесточение во время войны, расизм, узко исполнительский подход при нарастании рутины, особый подбор состава, карьеризм, слепая дисциплина и вера в авторитеты, идеологическая обработка и приспособленчество".

Как известно, Гитлер преследовал две главные цели: завоевание "жизненного пространства" на востоке и уничтожение европейского еврейства. Правда, перед началом войны с СССР Гиммлер говорил: "Сокращение славянского населения на 30 миллионов составляет цель войны в России". О том же Геринг говорил итальянскому министру иностранных дел графу Чиано: "В этом году в России умрут от голода от 20 до 30 миллионов человек. Возможно, это даже хорошо, так как численность определенных народов должна быть сокращена".

Так что антиславянские амбиции фашистов были ничуть не меньше, нежели антиеврейские. Систематическое истребление евреев началось непосредственно после начала войны против Советского Союза.

Для осуществления политики геноцида были построены концлагеря смерти Освенцим, Майданек и другие, первоначально предназначенные для советских военнопленных, которых эсэсовская империя Гиммлера должна была сохранить как рабов. Но так как в Освенциме из первоначальных 10000 советских военнопленных в январе 1942 года содержалось лишь несколько сотен (остальные были зверски умерщвлены или умерли от голода); Гиммлер приказал депортировать в концлагерь 150000 немецких евреев. Методы уничтожения людей, применявшиеся при геноциде евреев, также были впервые опробованы на советских военнопленных. В начале сентября 1941 года заместитель коменданта лагеря Фрич опробовал отравляющее действие "Циклона Б" примерно на 600 пленных и 250 неработоспособных узниках лагеря. После уничтожения еще двух эшелонов советских пленных в Освенциме началось уничтожение газом евреев.

Адольф Эйхман был одним из идеологов "окончательного решения еврейского вопроса" и еще с 1934 года являлся экспертом по вопросам сионизма Главного имперского управления безопасности нацистской Германии. Он стал одним из инициаторов превращения лагеря Освенцим в место массового истребления людей. В 1944 году Эйхман на территории Венгрии возглавлял реализацию "окончательного решения". Тогда в Освенцим из Венгрии было направлено 437000 евреев.

После Второй мировой войны многие нацистские преступники понесли заслуженное наказание на Нюрнбергском и других процессах. Но некоторым преступникам, в том числе и Эйхману, удалось скрыться.

Союзники постепенно теряли интерес к преследованию фашистских преступников, а некоторых из них даже брали к себе на службу (например, генерала Хойзингера).

Охоту за палачами продолжило специальное еврейское формирование, получившее название "Ханокмин" — "Карающие ангелы". Его агентурная сеть была раскинута по всей Европе. Ею были выявлены, захвачены и казнены сотни нацистов, сотрудников СС, работавших в концлагерях. Однако Эйхману до поры до времени удавалось скрываться от "Ханокмина".

В 1957 году Л. Херман, слепой еврей, проживавший в Буэнос-Айресе, сообщил, что его дочь встречалась с молодым человеком по имени Николас Эйхман, который хвастался заслугами своего отца перед фашистской Германией. Спецслужба Израиля тотчас же взялась за проверку этого сообщения и установила, что молодой человек является сыном Адольфа Эйхмана, проживающего по адресу: Буэнос-Айрес, Оливос, улица Чакабуко, 4261.

Шеф израильской разведки "Моссад" Исер Харел, получив эту информацию, дал задание прежде всего перепроверить ее. Речь могла идти о простом совпадении — ведь настоящий Эйхман скрывался скорее всего под другим именем.

После доклада премьер-министру Бен-Гуриону было решено, что если этот человек действительно окажется разыскиваемым, то следует не просто ограничиться его ликвидацией, а доставить его в Израиль, где провести публичный суд по всем правилам судопроизводства.

Пока дело докладывалось и принималось решение, семья Эйхманов скрылась со своего места жительства, не оставив и следа.

В Аргентину был командирован офицер "Моссада" Эфраим Элром, по виду типичный немец, долгое время живший в Польше и Германии. Вся его семья была уничтожена в концлагере, и Элром имел личные счеты к Эйхману. Вместе с Элромом в Буэнос-Айрес отправились еще несколько агентов "Моссада". Они были снабжены всей необходимой информацией для идентификации Эйхмана: словесным портретом, описанием физических данных, особенностей походки. Знали все его семейные праздники — дни рождения его, жены, детей, день свадьбы и т.д. Отсутствовала лишь фотография военного времени: Эйхман не любил сниматься, а все наличные снимки постарался уничтожить.

Наконец, в декабре 1959 года Эйхмана отыскали. Он скрывался под именем разорившегося владельца прачечной Рикардо Клемента и жил с семьей на улице Гарибальди.

За домом установили круглосуточное наблюдение. Надо было получить доказательства того, что охота идет именно за тем человеком, который нужен.

И вот настал день, принесший эти доказательства. Вечером 21 марта 1960 года ничего не подозревающий Рикардо Клемент вышел из автобуса с большим букетом цветов и направился домой. Вскоре оттуда донесся веселый шум, свидетельствовавший о том, что начался какой-то семейный праздник. Сверившись с делом Эйхмана, агенты установили, что это был день его серебряной свадьбы. Сомнений не оставалось. Перед разведчиками был именно тот самый Адольф Эйхман, нацистский палач, которого они искали.

В тот же день в Буэнос-Айрес вылетел Исер Харел, чтобы лично принять участие в операции по захвату и доставке Эйхмана.

Был разработан подробный план. В операции принимали участие свыше 30 человек, из них 12 входили в группу захвата, остальные — в группу поддержки.

Подготовка велась очень тщательно. В одной из европейских стран было создано небольшое турагентство, которое снабдило участников операции необходимыми документами. Приготовили документы и транспортировку для Эйхмана.

Разведчики прибывали в Аргентину разными путями и из разных стран и жили на разных конспиративных квартирах. Для успеха постоянного наблюдения был арендован целый автомобильный парк легковых, грузовых и специальных машин.

Встал вопрос, как вывозить Эйхмана. Разработали два варианта. По первому намечалось использовать израильскую авиакомпанию "Эль-Аль", причем не обычный, рейсовый самолет, а тот, на котором должны были доставить официальную израильскую делегацию на празднование 150-й годовщины независимости Аргентины. По второму варианту — вывозить Эйхмана предполагалось на судне, но до Израиля плыть ему пришлось бы два месяца.

Конечно, предпочтительнее был первый вариант, но в случае провала он был чреват крупным дипломатическим скандалом, тем более что к делу приплели бы и израильскую делегацию, нарушающую суверенитет Аргентины, тем более в день праздника независимости! Да и правительство Аргентины не приветствовало бы действий спецгруппы разведки другого государства на своей территории. Но выхода не было. Всякое официальное обращение по поводу выдачи Эйхмана было обречено на отказ: ведь по аргентинским законам убежище иммигрантам из Европы предоставлялось без ограничений, вне зависимости от степени их вины и характера преступлений. Кроме того, политические силы, симпатизирующие нацистам, были в то время в Аргентине "в фаворе".

Операция началась 11 мая 1960 года. На улице Гарибальди в 19 часов 34 минуты на некотором удалении друг от друга остановились две машины: у них что-то случилось с мотором. В моторе одной копались двое, пассажир оставался на заднем сиденье. Водитель второй тоже никак не мог завести свою машину. Через 6 минут должен подойти автобус, на котором домой приедет Эйхман. Он выйдет из автобуса, и тогда…

Автобус прибыл точно по расписанию. Но Эйхман из него не вышел. Не было его и во втором, и в третьем автобусе…

Напряжение нарастало. Неужели провал? Если оставаться на месте, то можно вызвать подозрение у полиции… или автолюбитель предложит свою помощь в ремонте…

И все же решили ждать. Появился и остановился четвертый автобус. Из него вышел всего один пассажир. Это был Эйхман. Он не торопясь направился к дому. Сделал несколько шагов и… был схвачен двумя разведчиками. Прежде чем он успел закричать, его втиснули на заднее сиденье машины. Редкие прохожие так ничего и не поняли. Машины рванулись и помчались по улице.

Эйхмана доставили на конспиративную квартиру, где крепко привязали к кровати. Но прежде проверили, есть ли на плече личный номер и группа крови, которые имелись у каждого эсэсовца. Однако на плече у пленника был лишь небольшой шрам. Когда его спросили о происхождении шрама, он не стал запираться и сразу же признался, что он именно тот Адольф Эйхман, которого искали, и что от татуировки он избавился еще в 1945 году в американском пересыльном лагере. Пожилой, испуганный и растерянный человек совсем не походил на надменного офицера СС, который распоряжался жизнями сотен тысяч людей. Он давал ответы на все поставленные вопросы: "Номер моей карточки члена НСДАП был 889895. Мои номера в СС были 45326 и 63752. Мое имя Адольф Эйхман".

В течение недели Эйхмана держали на конспиративной квартире. Его допрос продолжался — требовалось подтверждение того, что это действительно тот самый Эйхман. Нужно было получить и запротоколировать для будущего суда откровенные признания Эйхмана о его преступлениях, пока он находился в растерянности и не замкнулся. Тут проблем не было: Эйхман полностью "раскололся" и вовсю сотрудничал со следствием. Чтобы показать свою искренность, даже произнес еврейскую молитву, которой его научил один раввин.

Иногда у него начиналась истерика: то он боялся, что его сейчас расстреляют, то — что его собираются отравить, и требовал, чтобы пищу попробовал кто-нибудь из охранников.

Существовала опасность, что семья Эйхмана поднимет на ноги полицию, чтобы разыскать пропавшего мужа и отца. Но этого не произошло. Родные Эйхмана обзвонили все больницы, но с полицией не связывались: ведь пришлось бы объяснять, кто такой на самом деле "Рикардо Клемент". Однако известие о его таинственном исчезновении быстро распространилось среди укрывшихся в Аргентине нацистов. Некоторые из них поспешно покинули страну.

Самолет отправлялся в Израиль 20 мая, через 9 дней после захвата Эйхмана. Сам он уже подписал документ о добровольном согласии выехать в Израиль. Но это не давало гарантии, что при посадке на самолет он не поднимет шум и не позовет на помощь. Поэтому были предприняты дополнительные меры. Один разведчик ("член экипажа самолета") был помещен в больницу с "сотрясением мозга" в результате автоаварии. Его наблюдал врач — агент "Моссада". Утром 20 мая "больной почувствовал себя лучше", его выписали, выдали медицинское заключение и разрешение на вылет самолетом в Израиль. В документ внесли необходимые поправки и вклеили фотокарточку Эйхмана.

20 мая Харел развернул штаб прямо в кафетерии аэропорта Эзейза. Рядом с ним сидел его "писарь", который заполнял и выдавал фальшивые документы для безопасного вылета агентов. Самым трудным и сложным был вывоз Эйхмана. Нужно было пройти таможенный и паспортный контроль и проверку службой безопасности аэропорта. Перед вылетом Эйхмана переодели в форму сотрудника "Эль-Аль" и сделали успокаивающий укол. Теперь он плохо воспринимал происходящее, но мог передвигаться, поддерживаемый с двух сторон.

К служебному входу на территории аэропорта подъехали три автомашины. Сидевшие в одной из них разведчики, одетые в форму "Эль-Аль", изображали подвыпивших гуляк, один из которых был еще настолько пьян, что не мог передвигаться самостоятельно. Удивленному охраннику шофер рассказал, что в машине запасной экипаж, которому не придется вести самолет, и что летчики всю ночь гуляли по злачным местам Буэнос-Айреса. Документы никто не проверял.

"Запасной экипаж", поддерживая "самого пьяного", поднялся по трапу и занял места в салоне первого класса. Эйхман оказался на борту самолета вместе с почетными гостями во главе с министром образования Израиля Аббой Эбаком, участвовавшим в юбилейных торжествах. Самолет вырулил на взлетную полосу и взмыл в воздух. Только теперь экипажу самолета сообщили, что за пассажир находится на борту. Полет продолжался 22 часа. Врач обследовал Эйхмана и убедился, что укол ему не повредил. Эйхман даже позволил себе выразить восхищение работой израильской разведки: "Мой захват был удачной охотой и осуществлен безукоризненно с профессиональной точки зрения… Я позволяю себе судить об этом, потому что кое-что смыслю в полицейских делах".

Об аресте и благополучной доставке Эйхмана под громкие аплодисменты депутатов на заседании кнессета объявил премьер-министр Бен-Гурион.

Суд над Адольфом Эйхманом начался 11 апреля 1961 года. Он был признан виновным в преступлениях против человечества, приговорен к смертной казни и повешен 31 мая того же года.

Похищение в Аргентине Эйхмана подняло в мире престиж "Моссада", но одновременно вызвало в Аргентине волну антисемитизма, что создало угрозу полумиллионному еврейскому населению в этой стране. Участились сообщения о насильственных действиях против евреев со стороны организации "Такуара", группы фашистского толка, которая включала сыновей и дочерей многих видных полицейских и военных чиновников.

1 июля 1962 года была похищена еврейская студентка Гарсия Сирота, на груди которой неофашисты вытатуировали знак свастики. Этот инцидент явился шоком для аргентинской еврейской общины. Израильские газеты опубликовали статьи с призывом к правительству Израиля "помочь нашим еврейским братьям" в Южной Америке. Харела не нужно было подстегивать. Он отдал приказ вывезти из Аргентины в Израиль молодых еврейских активистов для интенсивной подготовки в области самообороны. Руководил этой программой "Моссад".

P.S. Я вспоминаю эпизод из моей военной молодости. В 1944 году наша 39-я Гвардейская дивизия освободила концлагерь Майданек. К командиру полка обратился начальник продовольственно-фуражной службы: "На складе много мешков с мукой. Мы хотим взять десяток мешков". Командир полка разрешил, но на всякий случай послал врача — проверить, не отравлена ли мука. Через несколько минут врач прибежал бледный и растерянный: "Товарищ полковник! Это не мука. Это пепел от сожженных человеческих костей!" — (Прим. авт.).