Портовая контора располагалась на берегу, в десятке метров от кромки прибоя. 20 июня 1782 года погода была превосходной. Служащий конторы Этьен Боттино долго вглядывался в даль, потом прогулялся вдоль берега и снова посмотрел в сторону моря. За его действиями внимательно следили десятки любопытных жителей. Все ждали чуда.
Боттино неспешно подошёл к конторе, открыл дверь.
— Ну и как? — спросил управляющий.
— Всё в порядке, — отвечал Боттино. — Кораблей ещё не видно, но я чувствую: через четыре-пять дней они войдут в порт.
В указанный срок корабли не появились. Не пришли они и через неделю. На Боттино посыпались насмешки.
Суда французской эскадры вошли в Порт-Луи через девять дней. Их задержал штиль.
Об Этьене Боттино и его удивительных предсказаниях и не подозревают многие знатоки истории острова Маврикий. Единственное упоминание о нём на русском языке приведено в книге южноафриканского писателя Лоуренса Грина «Острова, не тронутые временем».
В общем-то жителям острова, такого незаметного рядом с огромным Мадагаскаром, грех жаловаться на недостаток литературы об их родине. Это сообщения первых португальских, голландских путешественников, зарисовки знаменитых европейских художников, губернаторские отчёты, научные доклады геологов, зоологов и географов, восторженные произведения всемирно известных писателей (здесь в своё время жили Твен, Конрад, Парни), сухие записи британских, французских и прочих флотоводцев… А до них здесь бывали и арабские купцы, и индонезийские мореходы…
Как вы уже поняли, на Маврикии мною необычного. Именно здесь обитала крупная, похожая на индюка, бескрылая птица дронт, истреблённая задолго до учреждения Красной книги. Знамениты цветные пески Шамарель: словно застывшие волны — оранжевые, лиловые, синие. Удивительна здешняя культура — причудливая смесь индийских, китайских, английских и африканских обычаев и языков. И хотя литература о Маврикии насчитывает тысячи книг и статей, разыскать дополнительные сведения об Этьене Боттино оказалось непросто. Запросы в крупнейшие библиотеки мира ничего не дали. Из библиотеки конгресса, Вашингтон, поступил отказ, из библиотеки Британского музея, Лондон, — тоже отказ. В Музей человека, Париж, сведений не оказалось.
И вдруг, когда надежда почти угасла, пришёл пакет из Порт-Луи, а в нём — ксерокопии исторических документов: сведения о Боттино, почерпнутые в Государственном национальном архиве Маврикия.
Согласно «Биографическому словарю маврикийцев» (изданному в Порт-Луи, 1955 году), он родился в 1739 году во французском местечке Шантосо, умер на Маврикии 17 мая 1813 года. «В 1762 году на борту одного из судов Королевского флота Франции ему пришла в голову идея, будто бы движущиеся корабли должны производить в атмосфере определённый эффект».
Год спустя Боттино прибыл на Иль-де-Франс (так прежде назывался Маврикий) и годом позже получил должность инженера. «Пленённый чистым небом в большее время суток и тем, что лишь немногие суда проходили вблизи острова без того, чтобы появиться в пределах видимости, Боттино возобновил опыты. Через шесть месяцев он настолько преуспел в тренировках, что стал заключать пари. Вовсе без подзорной трубы он предсказывал за два-три дня появление на горизонте любого судна».
В 1780 году Боттино сообщил о своих способностях в Морское министерство Франции, маршалу де Кастри. Тот распорядился регистрировать все наблюдения Боттино в течение двух лет. Кстати, начались они ещё 15 мая 1762 года. В тот день Боттино сообщил тогда о скором появлении трёх судов, которые и показались 17, 18 и 26 мая. А потом произошёл тот самый случай, с которого и начался наш рассказ…
Свой секрет Боттино оценил в 100 тысяч ливров плюс ежегодное пособие в 1200 ливров — ведь в 1778–1782 годах он предсказал приход 575 судов за четыре дня до их появления в пределах видимости. Однако губернатор вместо испрошенных денег вручил Боттино рекомендательное письмо и отправил его во Францию.
За время плавания в Европу он немало удивил команду и пассажиров, угадав появление 27 встречных судов, и неоднократно заявлял, что может определять близость земли, скрытой за горизонтом. Однажды он предупредил капитана, что до земли, не различимой невооружённым глазом, осталось не более тридцати лиг. «Капитан сказал, что этого не может быть, — писал Боттино. — Однако, внимательно просмотрев навигационные расчёты, вынужден был признать, что в них вкралась ошибка, и тотчас изменил курс. На протяжении пути я определял землю трижды, один раз на расстоянии 150 лиг».
В июле 1784 года Боттино прибыл во Францию, однако аудиенции у министра ему добиться не удалось. Но он не терял времени даром и «всячески развлекал публику Лорьяна, привычно применяя свои способности в порту этого городка». А в вестнике «Меркюр де Франс» появились «Выдержки из собственных воспоминаний месье Боттино о наускопии» («морское видение» — такое название дал он своему таинственному дару).
Способностями служащего с далёкого острова в Индийском океане заинтересовался Жан-Поль Марат, писавший в то время трактат по физике для того же издания. Марат сообщил о таланте Боттино в Лондон, но побывать в Англии тому так и не удалось. В июне 1793 года он вернулся на Маврикий, где «многие граждане просили его продолжить опыты по наускопии».
О сущности своих методов Боттино высказывался весьма туманно. «Судно, приближающееся к берегу, производит на атмосферу определённое воздействие, — писал он Марату, — и в результате приближение его можно выявить опытным глазом, прежде чем корабль достигнет пределов видимости. Моим предсказаниям благоприятствовали чистое небо и ясная атмосфера, которые господствуют большую часть года на Иль-де-Франс. Я пробыл на острове шесть месяцев, пока не убедился в своём открытии, и оставалось только набраться опыта, чтобы наускопия стала подлинной наукой».
На Маврикии у Боттино нашёлся последователь. 22 ноября 1810 года житель Панплемусса, некто Фейяфе, который работал прежде у Боттино и наблюдательным пунктом которому служила вершина Монтань-Лонг, обнаружил, по его утверждению, английский флот, направляющийся к Иль-де-Франс. Чуть позже Фейяфе отчётливо распознал на северо-востоке скопление судов, которые двигались в сторону острова Родригес, но не смог определить точное их число. Он продолжал наблюдения и убедился в своей правоте, когда флот подошёл ближе, хотя и не появился ещё на горизонте.
Фейяфе отправился в Порт-Луи. «Через 48 часов, — заявил он, — мы увидим английский флот». В городе вспыхнула паника. Фейяфе «по причине распространения ложных слухов» посадили за решётку, однако на всякий случай послали судно на Родригес — узнать, что там происходит. Но было уже поздно. 26 ноября сначала 20, а затем ещё 34 корабля Британского королевского флота появились у берегов Иль-де-Франс…
Фейяфе освободили лишь после взятия острова англичанами. Маврикийский историк Пьер де Сорне, рассказавший об этом эпизоде в своей книге, считает, что Фейяфе был, вероятно, единственным, кого обучил Боттино своему удивительному, можно сказать, искусству.
Скупые сведения о загадочном таланте Этьена Боттино есть и в «Секретных мемуарах, служащих для освещения истории Республики с 1764 года до наших дней». В 12-м томе этой своеобразной летописи Франции XVIII века имеется запись от 30 апреля 1785 года: «Месье Боттино, старый служащий Ост-Индской компании на островах Иль-де-Франс и Бурбон (ныне Реюньон. — Авт.), только что опубликовал записку для правительства, в которой настаивает на том, что нашёл физический метод обнаружения кораблей на расстояниях до 250 лье. Он открыл его около двадцати лет назад; изучил его, прошёл путь ошибок и неуверенности, действовал наощупь, пока ни добился успеха — стал заранее сообщать о приходе судов, их числе и удалении от берегов. Из 155 судов, чей приход был им предсказан (цифра сильно занижена по сравнению с другими данными), половина пришла в порты, а что касается остальных, то он дал такое объяснение: ветры, боевые действия или иные препятствия побуждали капитанов неожиданно изменить курс. Одним из самых впечатляющих его результатов было предсказание появления английского флота, в том числе корвета и фрегата, подошедших два дня спустя. Этот факт упоминали офицеры и адмиралы, бывшие в то время на островах».
А вот запись от 28 июля 1785 года: «Боттино в одном из писем объясняет свои феноменальные способности тем, что он окончил школу животного магнетизма в Коломбо, где жил и общался с индусами, которые могут творить чудеса. В Париже над способностями Боттино посмеялся граф М. де Сегюр, высмеивавший вообще всех гипнотизёров».
И наконец, сообщение от 1 марта 1786 года. Здесь приведены выдержки из собственных воспоминаний месье Боттино о наускопии.
«Уважаемая публика может вспомнить о моих опытах, проделанных в июле 1783 года при большом скоплении народа, а также организованных „Сосьете попюлер“ города Порт-Луи в мае 1784 года. Впрочем, это не гарантировало меня от нападок: меня высмеивали в тех случаях, когда я предсказывал приход судна, а оно не появлялось. Разгадка тут простая, оно шло не к нашему острову. Эти люди, в действиях которых нет проблеска мысли, не верят ничему, сомневаясь во всём, всё подвергают осмеянию, говорят, что я шарлатан, а того, что я делаю, не может быть. Я вынужден жить среди этого сброда, тупых и жестоких людишек, погрязших в рутине, в штыки воспринимающих любое открытие и даже новость, хотя бы на йоту выпадающие из их собственного примитивного понимания мира».
Между тем газетные сообщения и записи в судовых журналах конца XVIII – начала XIX века свидетельствуют о том, что Боттино предугадывал приход или близкое прохождение судов. В своих воспоминаниях, из которых до нас дошли лишь фрагменты, Боттино горько жалуется на атмосферу непонимания, неверия в его способности, окружающую его: «Я стал очередной жертвой колониальной рутины на далёких, забытых Богом и наукой островах, которые страдают от деспотизма чиновников, — писал он. — Если раздражение и разочарование станут причиной моей кончины, прежде чем я смогу объяснить своё открытие, то мир лишится на некоторое время знания об искусстве, которое сделало бы честь XVIII веку».
Так оно и случилось: Боттино умер, не доверив никому своих секретов. В чём суть его открытия? Возможно, достижения современной науки биолокации помогут раскрыть его тайну?
А вот мнения учёных.
Современные исследователи, занимавшиеся «феноменом Боттино», в основном высказываются в пользу атмосферных эффектов. На первый взгляд, их рассуждения кажутся вполне обоснованными.
От нагрева солнцем пары океанической воды поднимаются на значительную высоту, конденсируются и образуют облака. В кильватерной струе, оставляемой судном, это испарение больше, и фонтаны пара превращаются высоко в небе в маленькие клочки облаков. В ясную солнечную погоду в районе экватора такие атмосферные образования возникают на высоте до 18–20 километров и могут быть видны на большом расстоянии. Поэтому Боттино и Фейяфе наблюдали не миражи, а именно какие-то результаты воздействия на атмосферу над местом движения судов.
Кстати, по количеству облачков Боттино мог судить о числе плывущих кораблей. Что касается огромного расстояния в сотни километров от Маврикия до места прохождения судов, то это не смущает авторов атмосферной гипотезы. «Человек с острым зрением способен обнаружить даже спутники планет далёких», — говорят они. Например, специалисты считают, что древний китайский астроном наблюдал невооружённым глазом спутник Юпитера почти на 2000 лет раньше Галилея, который пользовался для этого оптическим приспособлением. Правда, никто из современников Боттино не замечал за ним такой поразительной дальнозоркости. Самое же главное состоит в том, что найдено объяснение даже самому загадочному факту: каким образом Боттино определял национальную принадлежность кораблей. Инженер хорошо знал английские и французские корабли, а вероятно, и суда других стран. Они отличались друг от друга не только формой, но и скоростью движения. Это сказывалось на их воздействии на атмосферу. Тут нужно сразу заметить, что на самом деле все суда в то время обладали сходными мореходными качествами, а, следовательно, и скоростью. Поэтому какого-либо заметного различия в их воздействии на атмосферу просто не могло быть. В качестве подтверждения своей гипотезы её сторонники ссылаются на необычное явление — «облака-вестники», которое наблюдается в пустыне Сахара. Живущие там туареги при появлении на горизонте небольших облаков продолговатой формы говорят, что скоро придёт караван. И они оказываются правы: через несколько часов на горизонте возникают силуэты верблюдов. То есть от каравана, движущегося в песчаном море, наблюдается такой же эффект, как и от плывущих в океанских просторах кораблей.
Но есть и более серьёзные аргументы в пользу атмосферной гипотезы. В своё время Г. Падерин в журнале «Сибирские огни» сообщал, что при изучении серии фотографий океана, доставленных с околоземной орбиты нашими космонавтами, два снимка привлекли внимание специалистов: на одном в кадр попало пассажирское судно, позади которого клубилась бурунная стёжка; на другом, сделанном на следующем витке, уже видна цепочка облаков, образовавшихся над этим участком океана и точно копирующих конфигурацию трассы корабля. Из этого сообщения следует, что, во-первых, реакция атмосферы на взаимодействие корабля с океаном очень быстрая и, во-вторых, появляющаяся над океаном цепочка облаков точно копирует конфигурацию трассы корабля. Если это так, то Боттино и Фейяфе, по всей видимости, именно по появлению в небе облаков делали вывод о приближении кораблей и их количестве, а по скорости облаков над океаном судили о скорости движения кораблей. Однако атмосферная гипотеза не учитывает весьма важного фактора: Боттино делал свои предсказания не только на Маврикии, но и на побережье Франции, где над Атлантикой облаков во много раз больше, чем в безоблачном небе в районе экватора, и отличить, какие из них являются следами кораблей, практически невозможно. А подтверждение своей наускопии Боттино собирался искать в Туманном Альбионе — Англии. Специалисты по физике динамических процессов в атмосфере в один голос заявили, что небольшое деревянное судно, не имеющее паросиловой установки и движущееся очень медленно, не может оказать сколько-нибудь заметного влияния на воздушную среду над ним. Оно не оставляет за собой высокого буруна, над которым образовывались бы фонтаны испаряющейся воды, как это имеет место в случае с современными очень большими и высокоскоростными судами. Кстати, напомним, что первый пароход «Клермонт» был спущен на воду в Америке только в 1807 году.
Впрочем, метеорология здесь, скорее всего, вообще ни при чём. В своё время на озере Селигер жил фантастически удачливый охотник, Пал Палыч, который всегда, будь то весной или осенью, заранее знал, когда на их плёс прилетят утки. На все расспросы он говорил, что определяет это по приметам, раскрыть которые ни за что не соглашался. Но однажды Пал Палыч признался, что приметы не имеют никакого отношения к его охотничьей удаче. Просто уже за несколько дней он точно знает, когда прилетят утки. Для этого ему нужно сесть на берегу и сосредоточенно смотреть на воду, представляя садящихся на неё перелётных птиц. Через какое-то время в голове возникает ясная картина летящей стаи уток, а потом приходит день их прилёта на плёс. «Словно кто шепнёт его», — так описал Пал Палыч этот «момент истины».
С точки зрения парапсихологии, необычную способность валдайского охотника можно назвать прогностическим ясновидением. В какой-то момент он видел интересующий его объект — летящих уток, а затем поступала опережающая информация (то есть предвидение) о будущем событии — их прилёте на плёс.
Существует гипотеза, что и ясновидение, и прогностика являются результатом контакта человека с глобальным информационным полем, в котором содержатся сведения обо всём, что произошло, происходит или произойдёт. Причём такой контакт облегчается, когда человек находится в состоянии изменённого сознания, своеобразном трансе. Очевидно, охотник интуитивно вводил себя в него, пристально глядя на воду. А то, что при этом Пал Палыч думал об утках, являлось формулированием его запроса в информационное поле, откуда и поступал ответ. Можно предположить, что феномен Боттино по своей природе сходен с тем, что происходило на Селигере. Французский инженер тоже вглядывался в морскую даль, думая о кораблях. А видел ли он их на самом деле или только воображал это, не так уж важно.
Что же касается ссылки самого Боттино на «определённые явления атмосферного или метеорологического характера», то тут можно только гадать, чем она вызвана. В парапсихологии известны примеры, когда человек приписывает несенсорное поступление информации своим чувственным каналам, потому что его сознание отказывается признавать подобный феномен. Но, как уже говорилось, не исключено, что Боттино специально не хотел раскрывать, каким образом он предсказывает приход судов, чтобы не быть обвинённым в связях с дьяволом.
Боттино неспешно подошёл к конторе, открыл дверь.
— Ну и как? — спросил управляющий.
— Всё в порядке, — отвечал Боттино. — Кораблей ещё не видно, но я чувствую: через четыре-пять дней они войдут в порт.
В указанный срок корабли не появились. Не пришли они и через неделю. На Боттино посыпались насмешки.
Суда французской эскадры вошли в Порт-Луи через девять дней. Их задержал штиль.
Об Этьене Боттино и его удивительных предсказаниях и не подозревают многие знатоки истории острова Маврикий. Единственное упоминание о нём на русском языке приведено в книге южноафриканского писателя Лоуренса Грина «Острова, не тронутые временем».
В общем-то жителям острова, такого незаметного рядом с огромным Мадагаскаром, грех жаловаться на недостаток литературы об их родине. Это сообщения первых португальских, голландских путешественников, зарисовки знаменитых европейских художников, губернаторские отчёты, научные доклады геологов, зоологов и географов, восторженные произведения всемирно известных писателей (здесь в своё время жили Твен, Конрад, Парни), сухие записи британских, французских и прочих флотоводцев… А до них здесь бывали и арабские купцы, и индонезийские мореходы…
Как вы уже поняли, на Маврикии мною необычного. Именно здесь обитала крупная, похожая на индюка, бескрылая птица дронт, истреблённая задолго до учреждения Красной книги. Знамениты цветные пески Шамарель: словно застывшие волны — оранжевые, лиловые, синие. Удивительна здешняя культура — причудливая смесь индийских, китайских, английских и африканских обычаев и языков. И хотя литература о Маврикии насчитывает тысячи книг и статей, разыскать дополнительные сведения об Этьене Боттино оказалось непросто. Запросы в крупнейшие библиотеки мира ничего не дали. Из библиотеки конгресса, Вашингтон, поступил отказ, из библиотеки Британского музея, Лондон, — тоже отказ. В Музей человека, Париж, сведений не оказалось.
И вдруг, когда надежда почти угасла, пришёл пакет из Порт-Луи, а в нём — ксерокопии исторических документов: сведения о Боттино, почерпнутые в Государственном национальном архиве Маврикия.
Согласно «Биографическому словарю маврикийцев» (изданному в Порт-Луи, 1955 году), он родился в 1739 году во французском местечке Шантосо, умер на Маврикии 17 мая 1813 года. «В 1762 году на борту одного из судов Королевского флота Франции ему пришла в голову идея, будто бы движущиеся корабли должны производить в атмосфере определённый эффект».
Год спустя Боттино прибыл на Иль-де-Франс (так прежде назывался Маврикий) и годом позже получил должность инженера. «Пленённый чистым небом в большее время суток и тем, что лишь немногие суда проходили вблизи острова без того, чтобы появиться в пределах видимости, Боттино возобновил опыты. Через шесть месяцев он настолько преуспел в тренировках, что стал заключать пари. Вовсе без подзорной трубы он предсказывал за два-три дня появление на горизонте любого судна».
В 1780 году Боттино сообщил о своих способностях в Морское министерство Франции, маршалу де Кастри. Тот распорядился регистрировать все наблюдения Боттино в течение двух лет. Кстати, начались они ещё 15 мая 1762 года. В тот день Боттино сообщил тогда о скором появлении трёх судов, которые и показались 17, 18 и 26 мая. А потом произошёл тот самый случай, с которого и начался наш рассказ…
Свой секрет Боттино оценил в 100 тысяч ливров плюс ежегодное пособие в 1200 ливров — ведь в 1778–1782 годах он предсказал приход 575 судов за четыре дня до их появления в пределах видимости. Однако губернатор вместо испрошенных денег вручил Боттино рекомендательное письмо и отправил его во Францию.
За время плавания в Европу он немало удивил команду и пассажиров, угадав появление 27 встречных судов, и неоднократно заявлял, что может определять близость земли, скрытой за горизонтом. Однажды он предупредил капитана, что до земли, не различимой невооружённым глазом, осталось не более тридцати лиг. «Капитан сказал, что этого не может быть, — писал Боттино. — Однако, внимательно просмотрев навигационные расчёты, вынужден был признать, что в них вкралась ошибка, и тотчас изменил курс. На протяжении пути я определял землю трижды, один раз на расстоянии 150 лиг».
В июле 1784 года Боттино прибыл во Францию, однако аудиенции у министра ему добиться не удалось. Но он не терял времени даром и «всячески развлекал публику Лорьяна, привычно применяя свои способности в порту этого городка». А в вестнике «Меркюр де Франс» появились «Выдержки из собственных воспоминаний месье Боттино о наускопии» («морское видение» — такое название дал он своему таинственному дару).
Способностями служащего с далёкого острова в Индийском океане заинтересовался Жан-Поль Марат, писавший в то время трактат по физике для того же издания. Марат сообщил о таланте Боттино в Лондон, но побывать в Англии тому так и не удалось. В июне 1793 года он вернулся на Маврикий, где «многие граждане просили его продолжить опыты по наускопии».
О сущности своих методов Боттино высказывался весьма туманно. «Судно, приближающееся к берегу, производит на атмосферу определённое воздействие, — писал он Марату, — и в результате приближение его можно выявить опытным глазом, прежде чем корабль достигнет пределов видимости. Моим предсказаниям благоприятствовали чистое небо и ясная атмосфера, которые господствуют большую часть года на Иль-де-Франс. Я пробыл на острове шесть месяцев, пока не убедился в своём открытии, и оставалось только набраться опыта, чтобы наускопия стала подлинной наукой».
На Маврикии у Боттино нашёлся последователь. 22 ноября 1810 года житель Панплемусса, некто Фейяфе, который работал прежде у Боттино и наблюдательным пунктом которому служила вершина Монтань-Лонг, обнаружил, по его утверждению, английский флот, направляющийся к Иль-де-Франс. Чуть позже Фейяфе отчётливо распознал на северо-востоке скопление судов, которые двигались в сторону острова Родригес, но не смог определить точное их число. Он продолжал наблюдения и убедился в своей правоте, когда флот подошёл ближе, хотя и не появился ещё на горизонте.
Фейяфе отправился в Порт-Луи. «Через 48 часов, — заявил он, — мы увидим английский флот». В городе вспыхнула паника. Фейяфе «по причине распространения ложных слухов» посадили за решётку, однако на всякий случай послали судно на Родригес — узнать, что там происходит. Но было уже поздно. 26 ноября сначала 20, а затем ещё 34 корабля Британского королевского флота появились у берегов Иль-де-Франс…
Фейяфе освободили лишь после взятия острова англичанами. Маврикийский историк Пьер де Сорне, рассказавший об этом эпизоде в своей книге, считает, что Фейяфе был, вероятно, единственным, кого обучил Боттино своему удивительному, можно сказать, искусству.
Скупые сведения о загадочном таланте Этьена Боттино есть и в «Секретных мемуарах, служащих для освещения истории Республики с 1764 года до наших дней». В 12-м томе этой своеобразной летописи Франции XVIII века имеется запись от 30 апреля 1785 года: «Месье Боттино, старый служащий Ост-Индской компании на островах Иль-де-Франс и Бурбон (ныне Реюньон. — Авт.), только что опубликовал записку для правительства, в которой настаивает на том, что нашёл физический метод обнаружения кораблей на расстояниях до 250 лье. Он открыл его около двадцати лет назад; изучил его, прошёл путь ошибок и неуверенности, действовал наощупь, пока ни добился успеха — стал заранее сообщать о приходе судов, их числе и удалении от берегов. Из 155 судов, чей приход был им предсказан (цифра сильно занижена по сравнению с другими данными), половина пришла в порты, а что касается остальных, то он дал такое объяснение: ветры, боевые действия или иные препятствия побуждали капитанов неожиданно изменить курс. Одним из самых впечатляющих его результатов было предсказание появления английского флота, в том числе корвета и фрегата, подошедших два дня спустя. Этот факт упоминали офицеры и адмиралы, бывшие в то время на островах».
А вот запись от 28 июля 1785 года: «Боттино в одном из писем объясняет свои феноменальные способности тем, что он окончил школу животного магнетизма в Коломбо, где жил и общался с индусами, которые могут творить чудеса. В Париже над способностями Боттино посмеялся граф М. де Сегюр, высмеивавший вообще всех гипнотизёров».
И наконец, сообщение от 1 марта 1786 года. Здесь приведены выдержки из собственных воспоминаний месье Боттино о наускопии.
«Уважаемая публика может вспомнить о моих опытах, проделанных в июле 1783 года при большом скоплении народа, а также организованных „Сосьете попюлер“ города Порт-Луи в мае 1784 года. Впрочем, это не гарантировало меня от нападок: меня высмеивали в тех случаях, когда я предсказывал приход судна, а оно не появлялось. Разгадка тут простая, оно шло не к нашему острову. Эти люди, в действиях которых нет проблеска мысли, не верят ничему, сомневаясь во всём, всё подвергают осмеянию, говорят, что я шарлатан, а того, что я делаю, не может быть. Я вынужден жить среди этого сброда, тупых и жестоких людишек, погрязших в рутине, в штыки воспринимающих любое открытие и даже новость, хотя бы на йоту выпадающие из их собственного примитивного понимания мира».
Между тем газетные сообщения и записи в судовых журналах конца XVIII – начала XIX века свидетельствуют о том, что Боттино предугадывал приход или близкое прохождение судов. В своих воспоминаниях, из которых до нас дошли лишь фрагменты, Боттино горько жалуется на атмосферу непонимания, неверия в его способности, окружающую его: «Я стал очередной жертвой колониальной рутины на далёких, забытых Богом и наукой островах, которые страдают от деспотизма чиновников, — писал он. — Если раздражение и разочарование станут причиной моей кончины, прежде чем я смогу объяснить своё открытие, то мир лишится на некоторое время знания об искусстве, которое сделало бы честь XVIII веку».
Так оно и случилось: Боттино умер, не доверив никому своих секретов. В чём суть его открытия? Возможно, достижения современной науки биолокации помогут раскрыть его тайну?
А вот мнения учёных.
Современные исследователи, занимавшиеся «феноменом Боттино», в основном высказываются в пользу атмосферных эффектов. На первый взгляд, их рассуждения кажутся вполне обоснованными.
От нагрева солнцем пары океанической воды поднимаются на значительную высоту, конденсируются и образуют облака. В кильватерной струе, оставляемой судном, это испарение больше, и фонтаны пара превращаются высоко в небе в маленькие клочки облаков. В ясную солнечную погоду в районе экватора такие атмосферные образования возникают на высоте до 18–20 километров и могут быть видны на большом расстоянии. Поэтому Боттино и Фейяфе наблюдали не миражи, а именно какие-то результаты воздействия на атмосферу над местом движения судов.
Кстати, по количеству облачков Боттино мог судить о числе плывущих кораблей. Что касается огромного расстояния в сотни километров от Маврикия до места прохождения судов, то это не смущает авторов атмосферной гипотезы. «Человек с острым зрением способен обнаружить даже спутники планет далёких», — говорят они. Например, специалисты считают, что древний китайский астроном наблюдал невооружённым глазом спутник Юпитера почти на 2000 лет раньше Галилея, который пользовался для этого оптическим приспособлением. Правда, никто из современников Боттино не замечал за ним такой поразительной дальнозоркости. Самое же главное состоит в том, что найдено объяснение даже самому загадочному факту: каким образом Боттино определял национальную принадлежность кораблей. Инженер хорошо знал английские и французские корабли, а вероятно, и суда других стран. Они отличались друг от друга не только формой, но и скоростью движения. Это сказывалось на их воздействии на атмосферу. Тут нужно сразу заметить, что на самом деле все суда в то время обладали сходными мореходными качествами, а, следовательно, и скоростью. Поэтому какого-либо заметного различия в их воздействии на атмосферу просто не могло быть. В качестве подтверждения своей гипотезы её сторонники ссылаются на необычное явление — «облака-вестники», которое наблюдается в пустыне Сахара. Живущие там туареги при появлении на горизонте небольших облаков продолговатой формы говорят, что скоро придёт караван. И они оказываются правы: через несколько часов на горизонте возникают силуэты верблюдов. То есть от каравана, движущегося в песчаном море, наблюдается такой же эффект, как и от плывущих в океанских просторах кораблей.
Но есть и более серьёзные аргументы в пользу атмосферной гипотезы. В своё время Г. Падерин в журнале «Сибирские огни» сообщал, что при изучении серии фотографий океана, доставленных с околоземной орбиты нашими космонавтами, два снимка привлекли внимание специалистов: на одном в кадр попало пассажирское судно, позади которого клубилась бурунная стёжка; на другом, сделанном на следующем витке, уже видна цепочка облаков, образовавшихся над этим участком океана и точно копирующих конфигурацию трассы корабля. Из этого сообщения следует, что, во-первых, реакция атмосферы на взаимодействие корабля с океаном очень быстрая и, во-вторых, появляющаяся над океаном цепочка облаков точно копирует конфигурацию трассы корабля. Если это так, то Боттино и Фейяфе, по всей видимости, именно по появлению в небе облаков делали вывод о приближении кораблей и их количестве, а по скорости облаков над океаном судили о скорости движения кораблей. Однако атмосферная гипотеза не учитывает весьма важного фактора: Боттино делал свои предсказания не только на Маврикии, но и на побережье Франции, где над Атлантикой облаков во много раз больше, чем в безоблачном небе в районе экватора, и отличить, какие из них являются следами кораблей, практически невозможно. А подтверждение своей наускопии Боттино собирался искать в Туманном Альбионе — Англии. Специалисты по физике динамических процессов в атмосфере в один голос заявили, что небольшое деревянное судно, не имеющее паросиловой установки и движущееся очень медленно, не может оказать сколько-нибудь заметного влияния на воздушную среду над ним. Оно не оставляет за собой высокого буруна, над которым образовывались бы фонтаны испаряющейся воды, как это имеет место в случае с современными очень большими и высокоскоростными судами. Кстати, напомним, что первый пароход «Клермонт» был спущен на воду в Америке только в 1807 году.
Впрочем, метеорология здесь, скорее всего, вообще ни при чём. В своё время на озере Селигер жил фантастически удачливый охотник, Пал Палыч, который всегда, будь то весной или осенью, заранее знал, когда на их плёс прилетят утки. На все расспросы он говорил, что определяет это по приметам, раскрыть которые ни за что не соглашался. Но однажды Пал Палыч признался, что приметы не имеют никакого отношения к его охотничьей удаче. Просто уже за несколько дней он точно знает, когда прилетят утки. Для этого ему нужно сесть на берегу и сосредоточенно смотреть на воду, представляя садящихся на неё перелётных птиц. Через какое-то время в голове возникает ясная картина летящей стаи уток, а потом приходит день их прилёта на плёс. «Словно кто шепнёт его», — так описал Пал Палыч этот «момент истины».
С точки зрения парапсихологии, необычную способность валдайского охотника можно назвать прогностическим ясновидением. В какой-то момент он видел интересующий его объект — летящих уток, а затем поступала опережающая информация (то есть предвидение) о будущем событии — их прилёте на плёс.
Существует гипотеза, что и ясновидение, и прогностика являются результатом контакта человека с глобальным информационным полем, в котором содержатся сведения обо всём, что произошло, происходит или произойдёт. Причём такой контакт облегчается, когда человек находится в состоянии изменённого сознания, своеобразном трансе. Очевидно, охотник интуитивно вводил себя в него, пристально глядя на воду. А то, что при этом Пал Палыч думал об утках, являлось формулированием его запроса в информационное поле, откуда и поступал ответ. Можно предположить, что феномен Боттино по своей природе сходен с тем, что происходило на Селигере. Французский инженер тоже вглядывался в морскую даль, думая о кораблях. А видел ли он их на самом деле или только воображал это, не так уж важно.
Что же касается ссылки самого Боттино на «определённые явления атмосферного или метеорологического характера», то тут можно только гадать, чем она вызвана. В парапсихологии известны примеры, когда человек приписывает несенсорное поступление информации своим чувственным каналам, потому что его сознание отказывается признавать подобный феномен. Но, как уже говорилось, не исключено, что Боттино специально не хотел раскрывать, каким образом он предсказывает приход судов, чтобы не быть обвинённым в связях с дьяволом.
Источник: М., «Вече»
Авторское право на материал
Копирование материалов допускается только с указанием активной ссылки на статью!
Информация
Посетители, находящиеся в группе Гости, не могут оставлять комментарии к данной публикации.
Похожие статьи