В 1493 году в семье врача фон Гогенгейма из аббатства Айнзидельн под Штутгартом родился мальчик. Родители назвали его Филипп Ауреол Теофраст Бомбаст, а к своей фамилии он, когда вырос, прибавил ещё и другую — Парацельзус. Недоброжелатели увидели в этом непомерное тщеславие, будто подобным псевдонимом он хотел доказать, что превосходит врача Древнего Рима Авла Корнелия Цельса (ок. 25 г. до н.э. – ок. 50 г. н.э.). На самом деле точный перевод с латыни приставки «пара» означает «около» или «отключение отчего-нибудь, нарушение чего-нибудь». Второе значение, пожалуй, ближе к истине, как это будет видно из дальнейшего рассказа.

Первым учителем Парацельса был его отец, преподававший ему медицину, алхимию и астрологию. В возрасте шестнадцати лет Парацельс поступил в университет в Базеле, но не окончил его. Через несколько лет он попал в Вюрцбург, к аббату Тритгейму, ученику врача-алхимика Агриппы, который посвятил его во все тайные науки. По рекомендации Тритгейма он был принят в лабораторию богатого алхимика Зигмунда фон Фуггера в Тироле, открывшему ему все тайны химии. Затем Парацельс посетил знаменитые университеты Германии, Франции и Италии, изучал металлургию в Саксе, побывал в Испании и Англии, объездил Египет, был посвящён в различные мистерии в Константинополе, и даже какое-то время находился в плену у татар. Везде он старался беседовать с людьми, мало-мальски сведущими в медицине — с цирюльниками, банщиками, волшебниками, знахарками, астрологами, и т.д. Разговаривал он и с дипломированными врачами; всех расспрашивал о разных методах лечения, заговорах, магических талисманах и амулетах, лекарствах, травах и т.п. Он служил в датской армии Христиана II, всеми способами исцеляя раненых.

В 1526 году он вернулся в Базель уже известным медиком. Его назначили городским врачом, а год спустя — профессором Базельского университета. Методика преподавания молодого профессора и его отношение к традиционной медицине, по мнению его коллег, не укладывались ни в какие рамки. Он читал лекции на немецком языке, вместо того чтобы, как было принято, читать их на латинском. При этом он не стал излагать учения корифеев медицины древности, а собрал рукописи Галена, Авиценны и других и бросил их в костёр на базарной площади. Пощадил он лишь труды Гиппократа. Коллеги ненавидели Парацельса. Они распространяли о нём небылицы, уверяя, что он потому не преподаёт на латыни, что не знает её, называли его шарлатаном.

«С тридцатитрёхлетнего возраста он возбуждал как всеобщее удивление, так и зависть врачей своими удачными излечениями. Он спас жизнь восемнадцати принцам, вылечить которых не удалось врачам-галенистам (последователям Галена).

Трудно поверить, что он мог безнаказанно упоминать о них, называя по именам в своей книге о винно-каменных болезнях. А если бы ему не удалось их действительно вылечить?.. Парацельс лечил, кроме того, безвозмездно многих бедных, от которых требовали платы другие врачи».

Однако Парацельс не простил неблагодарности вылеченному им знатному вельможе, когда тот отказался заплатить ему за лечение. Он затеял судебный процесс, в результате которого в 1529 году был вынужден оставить Базель. Он уехал в Эсслинген под Штутгартом, но и там подвергся преследованиям. Под угрозой ареста и тюрьмы он скрылся и начал жизнь скитальца, полную лишений. Почти до самой смерти он скитался по Германии в сопровождении нескольких учеников. Они следовали за ним до тех пор, пока не узнавали все тайны его медицинского искусства; затем начинали практиковать самостоятельно. Несмотря ни на что врачебная слава неизменно сопутствовала Парацельсу.

В 1541 году архиепископ Зальцбургский пригласил его под своё покровительство. Но вскоре, 24 сентября 1541 года, Парацельс умер. Одни говорили, что его сбросили с обрыва убийцы, нанятые завистливыми врачами и аптекарями Зальцбурга, другие опять пытались очернить его, уверяя, что он умер в результате пьяной драки. О нём старательно распространяли слухи как о пьянице и дебошире. Однако эта «характеристика» никак не вяжется с его сочинениями, бесспорно написанными человеком трезвого ума, содержащими морально-этические рекомендации для врачей. Он был похоронен в Зальцбурге при церкви Святого Себастьяна. В 1752 году там ему был воздвигнут памятник.

По мнению Парацельса, человек обладает невидимым сидеральным (астральным, духовным) телом и видимым — элементарным (физическим, материальным). Оба тела в нём соединены, но способны разъединяться. Этим двум телам соответствуют две души и два духа: вечная душа и вечный дух, соединённые с сидеральным телом, и естественная душа, естественный дух, связанные с телом физическим. Эти различные начала постоянно чередуются в человеке. Во время сна всегда в действии сидеральное тело, при бодрствовании — физическое. Парацельсу были знакомы состояния сознания, соответствующие обеим душам.

Астральное тело происходит от звёзд; оно не бессмертно, подчинено звёздам и со временем уничтожается, однако переживает физическое тело. Оно может проникать сквозь материю.

Физическое тело остаётся в могиле, а астральное странствует, но охотно пребывает там, где оно жило, соединённое с элементарным телом. Поэтому сидеральное (астральное) тело может быть видимо в форме призрака или видения, в то время как душа или дух уже не находятся при нём. Сидеральное тело может, например, до своего уничтожения находиться на страже у какого-нибудь клада.

Парацельс порицает тех, кто пытается заставить говорить неспособное к этому тело, и тех, кто желает ввести его в рай.

Занимающиеся заговорами люди имеют дело с дьяволом, легко овладевающим подобного рода телами. Они думают подчинить своей власти тех, кто обитал прежде в этом теле, и вызывают вместо того злых духов, вселяющихся как в эти, так и в их собственные тела. Таким образом, творящие заговоры сами оказываются во власти злых сил. (Сеансы спиритизма совершаются при содействии этих низших духов.)

Парацельс называет иногда астральное тело и всё, имеющее к нему отношение, «Евеструм» и «Трарамус». «Евеструм» — это род тени или призрачного тела. При жизни оно связано с вечным принципом, но после смерти остаётся на земле. Сообщаясь с «Мистериум магнум», оно знает обо всём, совершающемся в макрокосме, и руководит душой во время сновидений и при видениях на дальнем расстоянии в то время, как приостанавливается физическая деятельность человека. «Евестры» могут отделяться от тела и показываться в зеркалах, стаканах с водой, кристаллах и пр.

«Трарамус» — это тень, нечто вроде незримого существа, зарождающегося как в интеллекте, так и в чувствах животного. «Евеструм» прорицает, «Трарамус» — обостряет чувства и проливает на взгляды свет природы. Оба эти элемента проявляются, производя стуки, толчки, бросая различные предметы. Всё это люди обыкновенно слышат, но ничего при этом не видят. Пророческое «Евеструм» производит, скорее, сверхчувственные, видимые феномены. «Трарамус» — сверхчувственные феномены, воспринимаемые слухом. Этим объясняются различные формы явлений.

После насильственной смерти человек остаётся нераздельным, теряя лишь своё элементарное тело, и дух его продолжает делать всё, что, как ему кажется, делает его тело. Парацельс называет эти соединённые со своим сидеральным телом существа — «Кабали-лемурами», стучащими духами. «Кабали» живут в «Мистериум магнум», который не что иное, как эфир. Они подвластны ещё всем земным страстям. Эти существа часто предсказывают несчастья, смерть и т.п. Когда посредством их слышится как бы шум сражения, это предвещает большое кровопролитие. Они причиняют «одержания», бродят близ места своих преступлений, но не всегда бывают видимы. Они заявляют о своём присутствии лишь звуками, шумом, голосами, стуками, хохотом, свистом, чиханием, вздохами и жалобными стонами, воем, шорохом шагов, бросанием и катанием различных предметов.

Парацельс рассказывает ещё об одних ночных существах, «Фантазмата», обладающих некоторой долей человеческого разума, ищущих близости человека; они бродят вокруг него, и то его любят, то преследуют, делают ему то добро, то зло. Красный коралл обращает их в бегство, тёмный — притягивает. В классификации духов по Парацельсу затем следуют ларвы, инкубы, суккубы, разные чудовища, родившиеся будто бы от мифической связи Адама с дьяволицей Лилит. Воображение человека может создать существа подобного рода: мысль может при содействии воли сотворить духа, который, приняв форму, станет более или менее доступным нашим органам чувств. Эти духи порождаются также многими преступными и отвратительными поступками. Когда эти существа приобретают достаточную плотность, они становятся доступными зрению в виде расцвеченных теней. Они заимствуют жизненную силу от породивших их людей или от тех, кто их вызывает. Они — нечто вроде подражания Жизни, как тень — подражание телу. Это — туманные спутники тех, кто их произвёл. «Созданные человеком, они питаются его веществом, прицепляются к создавшему их, служат ему во время его жизни и пожирают его астральное тело после его смерти. Существа эти боятся сквозного ветра, сильного огня, острого оружия. Если они ранены, то передают ранения своему хозяину. Они отнимают у него жизненную теплоту, вампиризируют его и истощают. Поощряют в нём пороки, воспламеняют разнузданное воображение, предсказывают смерть и делают ложные предвещания. Существа эти приобретают иногда такую власть, что порабощают своих создателей».

Чистый и нравственный человек не подлежит ни «одержанию», ни безумию. Ларвы имеют власть лишь над теми, кто даёт им к себе доступ благодаря дурным помыслам, которые они ему внушают или в нём поддерживают. Заговоры на них не действуют. Они издеваются над всякими обрядами, святой водой, ладаном и пр. Парацельс говорит, что против них помогают лишь молитва и пост.

По мнению Парацельса, к каждому ребёнку приставлен близкий ему дух или гений, вдохновляющий его, влияющий на него во время сновидений. Он называет этих духов «флагэ». Те, кто подчиняет «флагэ» своей власти, зовутся «некромантами». Они с помощью «флагэ» как в зеркале видят всё сокровенное, могут читать запечатанные письма, отыскивать клады и видеть происходящее на далёком расстоянии и всё, что должно свершиться в будущем. Дар некромантии находится в зависимости от астрального тела, которое есть в то же время носитель воли. Воспринимаемые астральным телом образы и видения исходят из него наружу, и оно имеет в общем те же свойства, что «Евеструм». Этим объясняется видение в магических зеркалах или в стаканах с водой.

Парацельс полагал, что древняя наука многим обязана «флагэ». Он упоминает при этом Плиния, Галена, Авиценну. Но их сообщения бывают сбивчивы, неточны и обманчивы, он советует относиться с недоверием к «спиритическим» сообщениям. Все эти полусущества, ларвы и пр., порождённые воображением или противоестественными поступками человека, все эти астральные тела или их остатки — «скорлупы оккультистов», подобные временной индивидуальности, более кажущейся, нежели действительной, могут выдавать себя не за то, что они есть на самом деле, даже если в действительности они и не имели сношений с теми, за кого себя выдают. Неспособные самостоятельно мыслить, они изображают в своей призрачной жизни как бы отражение жизни, мыслей и чувств других людей. Парацельс описывает и существа, занимающие среднее место между духом и человеком и лишённые души. Он их называет стихийными (элементарными) духами. Они не боятся ни огня, ни воды, их нельзя заключить в ограниченном пространстве, но они бывают подвержены болезням. Живут они в четырёх стихиях: нимфы и ундины обоего пола — в воде, сильфы, или лесные духи, — в воздухе, пигмеи или гномы — в недрах земли, саламандры — в огне. Они могут существовать, находясь каждый в своей стихии. Это — порождения мирового воображения, духа Вселенной. Ундины подобны настоящим мужчинам и женщинам. Сильфы — больше ростом и сильнее, это гиганты. Саламандры — длинные, тонкие, сухие создания. Пигмеи — малы ростом, но могут при случае принимать исполинские размеры. Стихийные существа воздуха и воды преданы людям. Саламандры не могут входить с ними в сношения. Пигмеи злы, но среди них встречаются исключения. Существуют также элементарные духи деревьев, трав и т.д. Стихийные существа чувствуют себя особенно хорошо с детьми.

Парацельс был убеждён в том, что злые духи служат орудием божественной кары. Они бывают причинами наваждения, безумия, телесных недугов. По его мнению, дьявол не имеет никакой власти, он всего лишь жалкий бес. Многое из того, что ему приписывают, — не что иное, как следствие деятельности природных сил.

Из всего вышесказанного видно, что Парацельс имел глубокие познания в области современного оккультизма. Парацельсу был известен «животный магнетизм», открытый Месмером триста лет спустя, ему были знакомы гипноз и ясновидение, яснослышание и внушение, магия и чародейство. Он упоминает и об оккультном, переносимом на дальнее расстояние, письме; он знал, по-видимому, обо всех феноменах современного спиритизма. Его алхимия — это химия жизни, настоящая, доступная всем наука. Надо только уметь пользоваться «жизненным принципом». Тогда алхимик сможет создать и жизненный эликсир, и гомункулюса, и перевоплощение в широком смысле слова станет для него возможным. Одарённый разумом человек, зная «жизненный принцип» и умея им пользоваться, сможет в короткий срок воспроизвести много такого, на что лишённая разума природа употребила бы долгие годы.

Парацельс допускал и загробную жизнь, и даже бессмертие для слившегося с Богом человека. Духовная сила, заключённая в оболочке истинного человека, не только переживает эту оболочку, но уже существовала до её рождения…