Первое упоминание о Рязани встречается на страницах «Повести временных лет». Многочисленность упоминаний Рязани в летописях и сам их характер свидетельствуют о том, что этот город на Оке, столица независимого Рязанского княжества, уже в XI-XII вв. был крупным, хорошо укрепленным, обладающим большими политическими правами, со значительным населением. Исключительное значение Рязани определялось не столько его природными богатствами, сколько значением Оки как крупнейшего наряду с Волгой и Днепром торгового пути. Ока обеспечивала широкую торговлю не только Киевской Руси, но и всей Европы с Востоком. На рынок Рязани стекались парча и золототканые одежды из Византии, жемчуг и драгоценные камни из Индии, предметы искусства, пестрые ткани и благовония с Востока, янтарь из Прибалтики, знаменитые франкские мечи, олово, воск, мед; здесь продавали ловчих соколов, меха соболей и горностаев, торговали скотом и невольниками. Являясь крупным торговым центром, Рязань была и значительным центром культуры, искусства и художественного ремесла.

Нашествие монгольских орд во главе с Батыем в 1237 году положило конец процветанию Рязани. Ее стены после пятидневной осады были сокрушены стенобитными машинами, город взят и разгромлен, все его жители зверски вырезаны. Погибла и княжеская семья, и рязанский епископ. Трагедия гибели Рязани рассказана в «Повести о разорении Рязани Батыем» - одном из наиболее драматических произведений древнерусской литературы. Такие детали повести, как описание покрытых копотью стен разоренного собора, и другие свидетельствуют, что она принадлежит перу если не очевидца, то, во всяком случае, человека, говорившего с непосредственными участниками событий, то есть она была написана еще в XIII столетии, хотя дошла до нас в списках XVII века.

Рязань, первой из русских городов принявшая на себя удар монгольских полчищ, канула в небытие навсегда. Столица княжества была перенесена на 50 км западней - в Переяславль-Рязанский, за которым в XVIII столетии окончательно закрепилось имя Рязани. А Старая Рязань постепенно стала упоминаться лишь как мелкий городок, а с XVII века - уже как село.

Старая Рязань, как и все крупные города Поочья, располагалась на правом берегу Оки, который крутыми обрывами подходит к самой воде и царит над бескрайними просторами Мещерской низменности. О славном прошлом древней столицы Поочья сегодня напоминает лишь двухкилометровое кольцо оплывших валов, окружающих огромное распаханное пространство. Плато Старой Рязани представляет собой неправильный четырехугольник, вытянутый с севера на юг. С запада его ограничивают крутые обрывы берега Оки, с севера - речка Серебрянка, с юга - Черная речка. В северной части плато возвышается изолированный холм, отделенный от остальной территории городища оврагом. Это древнейшая часть Старой Рязани - кремль-детинец, относящийся к X веку. Он обнесен линией валов высотой 3,5 м, которые вместе со стенами и рвами в свое время представляли довольно внушительную оборонительную цепь. К юго-востоку от детинца раскинулась территория собственно города, обнесенная внешней линией валов, даже сегодня достигающих высоты 9 м. Эта внешняя цепь укреплений возведена, по археологическим данным, в XII столетии.

Две дороги и поныне пролегают на месте древних улиц Рязани. Одна соединяет Пронские ворота (их место отмечает разрыв в линии валов) с Северными воротами во внутреннем кольце укреплений. Другая идет к восточным Исадским воротам.

На протяжении многих столетий окрестные крестьяне, распахивая Старо-Рязанское городище, находили здесь различные древности. Известны и находки богатых кладов, содержащих, по-видимому, немалые художественные ценности. К сожалению, ни один из кладов, найденных в Старой Рязани до XIX столетия, до нас не дошел. Между тем именно клады привлекли внимание исследователей к Старо-Рязанскому городищу.

В 1822 году один крестьянин, опахивая края дороги неподалеку от того места, где позднее был раскопан Спасский собор, наткнулся на золотые предметы исключительной ценности. Их общий вес составлял 6 фунтов 83 золотника (2,807 кг). Первые специалисты, описывавшие этот клад, дали ему название «рязанских барм», но до сих пор назначение этих предметов остается спорным. По мнению одних исследователей, они входили в состав женского убора, по мнению других - являлись частью княжеского наряда. Как бы то ни было, «рязанские бармы» представляют собой признанный шедевр древнерусского ювелирного искусства.

В состав клада входят три небольших золотых медальона с изображениями Богоматери, Св. Ирины и Св. Варвары; два крупных колта[15] с изображениями святых князей Бориса и Глеба на одной стороне и драгоценными камнями на другой; шесть золотых колтов, покрытых драгоценными камнями и сканью; две цепи из золотых ажурных бусин со сканью, зернью, жемчугом и самоцветами. Ныне этот клад хранится в Оружейной палате в Москве.

Конечно, главным сокровищем клада являются медальоны. Особенно замечателен медальон с образом «Богоматерь Оранта» безусловно византийской работы, выполненный в технике перегородчатой эмали. Лик Богоматери исполнен с такой одухотворенностью, что невольно приходит мысль о живописи. Кажется невероятным, что подобный эффект достигнут средствами эмали. Вероятно, активные связи с Византией обусловили появление этого образка в Рязанском княжестве - скорее всего в конце XI - начале XII вв., и возможно в качестве почетного дара. Исключительные художественные достоинства образка, а возможно, и какая-то связанная с ним история или его религиозное значение стали причиной того, что уже в Рязани местные мастера сделали для него еще два медальона со вставными иконами - «Св. Ирина» и «Св. Варвара».

Назначение входящих в состав клада колтов не вполне ясно; по-видимому они носились на груди, и в таком случае основной была сторона, покрытая камнями: крупным белым яхонтом в центре, окруженным жемчугом, с сапфирами, рубинами, аметистами, топазами вокруг него. Поверхность между камнями покрыта рельефной сканью из толстых золотых жгутов. Замечателен и рисунок скани, и оригинальная, исключительная по совершенству техника ее наложения.

Изображения святых на оборотной стороне выполнены в технике перегородчатой эмали. Пролежав в земле шестьсот лет, эмаль несколько выветрилась и потускнела, но все же сохранила яркость красок. Фигуры Бориса и Глеба окружены жемчужной обнизью и широкой каймой из скани с драгоценными камнями. По краям с обеих сторон колты окружены еще одной жемчужной обнизью.

Создание ювелирного ансамбля «рязанских барм» специалисты связывают с образом «Богоматерь Оранта». Безусловно, «бармы» не являются рядовой продукцией и были изготовлены по особому - скорее всего княжескому - заказу.

Сенсационное открытие «рязанских барм» вызвало большой интерес к древностям Старой Рязани. Начало научных исследований Старо-Рязанского городища связано с именем археолога-любителя, «купеческого сына» Д. Тихомирова. Приступив в 1836 году к раскопкам, он исходил из предположения, что место находки «барм» указывает на то, что здесь находился княжеский дворец. Внимание Тихомирова привлекли два обширных холма, которые местные жители упорно называли курганами, но которые явно не могли быть могилами. Один из этих «курганов» был раскопан Тихомировым. Под ним оказались руины кафедрального собора древней столицы Поочья - Успенского. Помимо многочисленных обломков кирпича-плинфы, белокаменных колонн и постаментов, Тихомиров нашел здесь восемь каменных саркофагов, в которых покоились останки рязанских князей и княгинь, а также множество поспешных захоронений, сделанных, очевидно, зимой 1237 года, когда уцелевшие жители окрестных деревень погребали тела убитых Батыем рязанцев. После Батыева погрома Успенский собор еще какое-то время существовал.

Учитель С. Н. Завьялов составил тщательные планы раскопанного Тихомировым Успенского собора в Рязани. Изучая их, специалисты пришли к выводу, что рязанский храм был чрезвычайно похож на Успенский собор Елецкого монастыря в Чернигове. Даже по размерам собор в Рязани был точной копией черниговского: его высота составляла 16,5 «тмутараканских саженей», то есть 25 м, длина (без притвора) - 20 «тмутараканских саженей», ширина - 13 саженей.

Успенский собор Елецкого монастыря был построен черниговским князем Олегом Святославичем в 1090-х годах. Сходство планов, размеров, строительной техники и другие особенности позволили исследователям выдвинуть предположение, что и Успенский собор в Рязани, и собор в Чернигове были построены одним и тем же зодчим. Вероятно, рязанский собор был начат сразу же после постройки Успенского собора в Чернигове, то есть в 1096 году, а закончен около 1098 года.

Сегодня, пользуясь аналогией сохранившегося до наших дней черниговского собора и на основе данных раскопок, можно представить себе внешний облик Успенского собора в Старой Рязани. Он был выложен из продолговатой плинфы - кирпичей толщиной 3,7x5,5 см. В цокольной части, вероятно, был использован белый камень. Снаружи все стены были затерты тонким слоем известки желтовато-розоватого цвета, на которой были расписаны белой известью швы, создававшие впечатление кладки из камня. Собор украшали резные детали из белого камня и белокаменная скульптура. Храм завершался тремя главами. Двери - вероятнее всего железные - были отделаны медными пластинами с рисунком золотой наводкой по черному лаку. Внутри стены покрывала фресковая роспись и мраморная облицовка. Полы были вымощены керамическими поливными плитками желтого и зеленого цветов.

Раскопки Старой Рязани продолжались с перерывами вплоть до 1917 года. В 1888 году секретарь Рязанской ученой архивной комиссии Селиванов раскопал второй «курган» на Старо-Рязанском городище. Этот невысокий, сильно оплывший холм скрывал руины второго каменного рязанского собора - Борисоглебского. Полностью разрушенный татарами в 1237 году, он, по-видимому, никогда более не возобновлялся. Как показали дальнейшие исследования, Борисоглебский собор также построен во времена князя Олега Святославича (очевидно в 1112-1115 гг.) и тем же самым зодчим: он настолько сходен с Успенским, что эта мысль напрашивается сама собой. Этот мастер бесспорно был выдающимся архитектором. Построенные им храмы стали первыми образцами уже не византийского, а романского стиля к востоку от Днепра. Тем самым его творения явились предшественниками замечательных владимиро-суздальских соборов второй половины XII века. Имя этого зодчего остается неизвестным, но на некоторых кирпичах Борисоглебского собора в Старой Рязани сохранилась ясно различимая надпись: «Яков тв(орил)». Что это - имя мастера-кирпичника или имя великого архитектора?

С раскопками 2-й половины XIX века связаны и новые находки замечательных произведений ювелирного искусства. К их числу относится, в частности, кованная из серебра чаша с тиснением, на дне которой изображено стилизованное животное: козерог или олень. Интересным примером рязанского ювелирного искусства являются две серебряные позолоченные подвески (XIII в.), усыпанные зернью, с девятью цепями, на которых в середине помещены круглые бляхи, а на концах - ромбовидные грузила, украшенные художественно выполненной сканью и зернью. Они входят в состав клада, случайно найденного в Старой Рязани в 1868 году (сегодня хранятся в Государственном Эрмитаже). В состав того же клада входило серебряное ожерелье, состоящее из штампованных бляшек с изображением на них так называемых процветших крестов.

Новые открытия в Старой Рязани связаны с именами археологов, работавших здесь уже в советское время - В. А. Городцова, А. Л. Монгайта, В. В. Даркевича и других. Раскопки, продолжающиеся и по сей день, открыли множество новых страниц истории, культуры и быта древней столицы Поочья.

Территория Старо-Рязанского городища совершенно свободна от поздней застройки. Это дает большие преимущества для его археологического изучения по сравнению с такими городами, как Новгород или Киев, где проведению раскопок препятствует современная городская жизнь. И несмотря на то что в Старой Рязани раскопана еще сравнительно небольшая часть города, возможность свободно выбирать участки раскопок позволила изучить топографию древнего города, историю его заселения и развития.

Арабские монеты VIII-X вв. - обычные спутники славянской и скандинавской торговли с Востоком, различные предметы, извлеченные из глубин земли, свидетельствуют, что первые славянские поселения в среднем течении Оки появились еще до X столетия. На месте Старой Рязани в это время существовал небольшой мордовский поселок. Обнаруженные на северном мысу Старо-Рязанского городища ножны меча, шпоры и другие находки показывают, что к X веку поселение уже вполне сформировалось как торговый центр. Устье огибающего древний город с севера ручья Серебрянки служило пристанью города и, вероятно, его первоначальным торгом. Княжеская крепость-детинец, по данным археологических раскопок, возникла здесь только в X столетии. В XI-XII вв. население растущего города вышло за пределы детинца и потребовалось построить новые укрепления, охватившие огромную площадь.

В 1940-х годах археологи раскопали остатки третьего каменного собора Старой Рязани - Спасского. Он датируется XII веком. Спасский собор меньше Успенского и Борисоглебского - его размеры составляют 28,09x25,95 м. В отделке здания использовался фигурный кирпич. Фрагменты резных архитектурных деталей, найденные археологами, типичны для русских резчиков XII-XIII вв. В то же время план Спасского собора не имеет аналогий в древнерусском зодчестве. Это позволяет говорить о том, что в Рязани домонгольского времени начала развиваться вполне самостоятельная архитектурная школа.

Как свидетельствуют археологические материалы, столица Поочья в XI-XII вв. являлась одним из крупнейших ремесленных центров Восточной Европы. Среди находок в Старой Рязани привлекают внимание произведения косторезов: рукоятки ножей, накладки на колчаны, декоративные украшения переплетов книг, стиль которых, характерный для русских мастеров XI-XII вв., роднит их творчество с европейским искусством романского периода. Развиты и многообразны были в древней Рязани различные виды обработки металлов. Ковка и чеканка широко применялись и для изготовления предметов искусства. Высокого уровня достигло гравирование по металлу. Об этом свидетельствует, в частности, находка медного листа (вероятно это фрагмент церковных дверей) с изображением Крещения, который датируется XIII столетием и выполнен способом золотой наводки. Высокими художественными достоинствами отличалась и резьба по камню. Но, пожалуй, самыми выдающимися произведениями рязанского искусства следует признать ювелирные изделия местных мастеров. Большинство из них найдено в составе кладов, зарытых рязанцами зимой 1237 года - в течение тех последних пяти дней в истории города, когда под его стенами стояли вражеские полчища.

На сегодняшний день число кладов, обнаруженных на территории Старой Рязани, достигло тринадцати. Найденные предметы отличаются необыкновенным разнообразием и богатством отделки. Это бусы и серьги со сканью, зернью и жемчужной обнизью, иногда и с мелкими камнями; нательные кресты из яшмы, мрамора, змеевика, в серебряной и золотой оправе с зернью или с выемчатой эмалью: зеленой, голубой и желтой; семилучевые и восьмилучевые подвески-колты, обильно украшенные зернью. Концы их обычно завершались одним или несколькими серебряными полушариями, в то время как в центре звезды большое полушарие окружалось мелкими узорами из зерни и скани.

В 1950 году при раскопках жилища, сгоревшего во время татарского погрома, археологи обнаружили в развале глинобитной печи завернутый в истлевшее полотно клад из 26 предметов. В его состав входили серебряный с чернью медальон с образком Богоматери, серебряная цепь из полусферических бляшек, три серебряных восьмилучевых колта, четыре нательных крестика с оправленными в серебро концами, бронзовая позолоченная булавка в виде лилии, украшенная красной и зеленой эмалью.

Замечательные образцы ювелирного искусства были найдены в кладе в 1966 году. Этот клад, также завернутый в холщовую тряпочку, археологи нашли на месте большой деревянной постройки, уничтоженной пожаром в 1237 году. В его состав входили шесть предметов: два серебряных денежных слитка-гривны, два витых из серебряной проволоки браслета и уникальные по художественному исполнению браслеты-наручи, сделанные из широких серебряных пластинчатых створок. На них на черненом фоне выгравированы птицы, грифоны и танцовщица с двумя музыкантами. Края браслетов украшены позолотой и рубчатой проволокой; такой же проволокой разделены изображения Стиль и общие особенности рисунка позволяют отнести эти браслеты к числу изделий киевских мастеров XII-XIII вв.

До нас дошла лишь небольшая часть художественных сокровищ Старой Рязани. Но и то, что сохранилось, неопровержимо свидетельствует о высочайшем уровне мастеров рязанской школы, изделия которых распространялись далеко за пределами Рязанского княжества. С гибелью Рязани погибло и это уникальное самобытное искусство, не имевшее себе подобных ни в одной из других русских областей.