Майяский город Чичен-Ица находится в 120 км к востоку от города Мерида в мексиканском штате Юкатан. Этот город был основан еще в 455 году индейцами-ицами рядом с колодцем-сенотом, по имени которого Чичен-Ица и получила свое название - «Устье колодца (племени) ица». Спустя два столетия (в 692 г.) ицы оставили город.

В первой трети X века над землями майя начала собираться гроза. Бывший правитель центральномексиканского города Толлана, Топильцин Кецалькоатль - Пернатый Змей, потерпевший поражение в борьбе с соперниками, бежал со своими приверженцами на побережье Мексиканского залива и там объединил вокруг себя несколько индейских племен, самым крупным из которых были тольтеки. Встав во главе нового племенного союза, Кецалькоатль повел своих воинов на юг - в дебри Юкатана...

К тому времени «золотой век» майя уже миновал и великая цивилизация явно клонилась к упадку. Под ударами тольтеков один за другим пали некогда цветущие города - Копан, Ушмаль, Паленке, Тикаль. Бывшие хозяева этой земли, майя, частью покинули ее и ушли в иные места, частью попали в подчинение к тольтекским завоевателям. Многие города запустели и заросли джунглями. Но жизнь продолжалась, и новое время творило новые памятники.

В течение трех столетий Чичен-Ица являлась значительнейшим городом всего майяского мира и важнейшим центром паломничества, сыграв в доколумбовой Америке такую же роль, какую в свое время играли Кносс на Крите или Ур в Месопотамии. Чичен-Ицу иногда называют «Парижем майяского мира».

Закат великого города начался в конце XII столетия. Около 1200 года правитель города Майяпан Хунак Кеель разгромил Чичен-Ицу, и после этого разорения город уже оправиться не смог.

В 1441 году город снова, уже окончательно, был оставлен жителями. Но, в отличие от большинства майяских городов, Чичен-Ица была известна уже во времена испанского завоевания Центральной Америки. И еще с тех пор этот город притягивал к себе европейцев.

Одним из самых загадочных памятников Чичен-Ицы долгое время оставался знаменитый колодец, давший название городу, - священный сенот, «Колодец Жертв», главный естественный водоем и сердце Чичен-Ицы. К этому колодцу со всего Юкатана тянулись процессии паломников. От священного сенота брали свое начало вымощенные белым известняком дороги, соединявшие Чичен-Ицу с другими главными городами майя.

Сеноты (от майяского слова «цо-нот») играли особую роль в жизни майя. На Юкатане, в отличие от лесистого юга, нет ни рек, ни даже ручейков - известняк, покрывающий всю территорию полуострова, чрезвычайно порист, и потому вода просачивается сквозь него, как через песок. Но, проникая сквозь известняковую кору, вода сливается с подземными реками, заполняет провалы и воронки - и так по всему Юкатану образовались глубокие природные водохранилища, сеноты. Во многих майяских городах они почитались как священные места - ведь от воды полностью зависело хозяйство майяских земледельцев. Там, где имелись сеноты, еще в глубокой древности возникли и развивались важные центры своеобразной цивилизации майя.

В Чичен-Ице сенотов было два. Один из них был известен у местных индейцев под названием «Штолок» («игуана»). Его края не очень обрывисты, и потому он был главным источником воды для города. Другой сенот и есть знаменитый «Колодец Жертв». Он представляет собой гигантскую круглую воронку диаметром около 60 м. Его отвесные стены, сложенные из известняка, круто обрываются вниз, к темно-зеленой воде. В стене сенота вытесана лестница. По ней женщины Чичен-Ицы спускались к воде, чтобы набрать ее в глиняные сосуды. От края колодца до зеркала воды - 21 м. Глубина сенота, включая многометровую толщу ила, достигает 58 м.

Сенот Чичен-Ицы являлся местом ритуальных жертвоприношений и паломничества. По преданию, в числе даров, приносимых сюда, были и человеческие жертвы: с соответствующими торжественными обрядами в сенот бросали девственниц. «Священный сенот Чичен-Ицы на Юкатане, - писал американский антрополог Э. Хутон, - был одним из главных источников романтических историй о майя. Колодец образовался в результате падения сводов пещеры над одной из подземных рек, которая пробила себе путь сквозь известняковые пласты. Согласно древним преданиям, во времена стихийных бедствий и невзгод в колодец бросали девушек и вместе с ними разного рода драгоценности».

Эта красивая легенда привлекла в Чичен-Ицу Эдварда Герберта Томпсона, американского консула в Мериде. Он приехал сюда в 1904 году, горя желанием разгадать тайну «священного сенота».

В книге «Народ Змеи» Томпсон так описывает свое первое впечатление от разрушенного города: «Постепенный подъем, извивающаяся между валами тропинка и большие деревья до такой степени напомнили мне лесные прогулки на родине, что меня буквально потрясло, когда я, наконец, понял, что валуны, мимо которых я проходил без особого внимания, имели обтесанную поверхность и служили некогда резными колоннами или скульптурными опорами. Потом, когда я начал понимать, что ровная, заросшая травой и кустарником поверхность - не что иное, как терраса, сделанная руками древнего человека, я поднял голову и увидел над собой огромную каменную громаду, упирающуюся вершиной в небосвод, и все остальное сразу было забыто. Террасовидную пирамиду, облицованную плитами известняка, с широкими лестницами, ведущими наверх, увенчивал храм. Другие здания, высокие холмы и разрушенные террасы оказались погребенными в зарослях джунглей, и только темно-зеленые возвышения на горизонте говорили о том, где они некогда находились. Перо писателя и кисть художника бессильны выразить чувства, которые возникают при виде пепельных стен этих древних сооружений, ярко освещенных тропическим солнцем. Старые... изъеденные временем, суровые, внушительные и бесстрастные, они возвышаются мощными громадами над окружающей местностью, и не находишь слов, чтобы описать их. Развалины города Чичен-Ицы занимают пространство в три квадратных мили. По всей этой площади разбросаны тысячи резных и обтесанных камней и сотни рухнувших колонн, а бесформенные руины и контуры стен огромных полуразрушенных строений видны на каждом шагу. Семь массивных построек из резного камня, сцементированного необычайно крепким раствором, имеют отличную сохранность и почти пригодны для жилья. Их фасады, хотя и серые, мрачные и изборожденные временем, подтверждают мнение, что Чичен-Ица - один из величайших в мире памятников древности».

Долгие дни и недели Томпсон проводил на берегу сенота, размышляя, как лучше подступиться к сложной задаче. Наконец у него созрел дерзкий план. Прежде чем приступить к его выполнению, Томпсон отправился в Бостон, где рассчитывал изучить водолазное дело и познакомиться с различными видами подводного снаряжения. Он сконструировал и построил портативный подъемный кран и специальный землечерпательный снаряд. Это приспособление легко можно было установить у края колодца и приводить в движение ручной лебедкой. Землечерпалку и все необходимое для ее работы оборудование в намеченный срок доставили в Чичен-Ицу и установили на платформе, почти на самом краю сенота.

Первые дни работы не принесли никакого результата. Тяжелый стальной ковш поднимал с глубины лишь грязь и истлевшее дерево. «Временами, - писал Томпсон, - как бы дразня меня, землечерпалка поднимала наверх черепки глиняных сосудов, относившиеся, несомненно, к глубокой древности. Но я решительно отбросил мысль, что эти черепки - те доказательства, которые я искал. Обломки сосудов, доказывал я себе, вымытые из верхних слоев дождями, можно найти в любом уголке древнего города».

Наконец упорство Томпсона было вознаграждено. «Я помню все, как будто это случилось вчера, - писал он, - я поднялся утром после бессонной ночи. День был такой же серый, как и мои мысли, а от густого тумана с листвы деревьев падали капли воды, совсем как слезы из полузакрытых глаз. Я потащился сквозь эту сырость вниз, где, как бы призывая меня, выбивала стакатто землечерпалка. Съежившись под навесом из пальмовых листьев, я стал наблюдать за однообразными движениями смуглых туземцев, работавших на лебедке. Ковш медленно выплыл из клокотавшей вокруг него тяжелой воды, и вдруг я увидел на поверхности шоколадно-коричневой грязи, наполнявшей его, два желтовато-белых, округлых комочка. Когда же эта масса проплыла над краем колодца и опустилась на платформу, я выхватил из нее оба предмета и внимательно осмотрел их».

Эти желтые шарики были комочками священной смолы копал. Вероятно, они были брошены в колодец вместе с другими приношениями, упоминавшимися в преданиях. Начиная с этого момента, ковш землечерпалки вместе с илом каждый раз приносил все новые и новые предметы - десятки крошечных колокольчиков, статуэток, подвесок, топоров и дисков, сделанных из меди и золота. «Среди них, - писал Томпсон, - встречались предметы почти из чистого золота, литые, кованые и выбитые на листовом золоте, но их оказалось довольно мало, и они играли сравнительно небольшую роль. Большинство же так называемых «золотых» предметов изготовлено из низкопробных сплавов, в которых больше меди, чем золота».

С помощью землечерпалки и водолазного снаряжения Томпсону удалось поднять со дна колодца не только многочисленные украшения из нефрита, золота, меди и множество других предметов, но и останки по крайней мере сорока двух человек, когда-то брошенных в сенот. Так подтвердились сообщения старых летописей о человеческих жертвоприношениях.

Впрочем, из 42 извлеченных черепов, как оказалось, 13 принадлежали взрослым мужчинам в возрасте от 18 до 55 лет, 8 - женщинам в возрасте от 18 до 54 лет и 21 - детям от 1 до 12 лет. Три из восьми женщин имели еще при жизни серьезные травмы головы - видимо от тяжелых ударов по черепу, у одной женщины был сломан нос. Такие же прижизненные травмы имели и многие мужчины, брошенные в сенот. Очевидно, что эти люди не пользовались среди майя каким-либо уважением и почитанием и являлись скорее всего пленниками или рабами. Красивая легенда о юных девственницах, увы, так и осталась легендой: результаты исследования найденных в колодце человеческих костей свидетельствуют о том, что детей приносили в жертву чаще, чем взрослых.

Работы Томпсона в Чичен-Ице открыли новую главу в истории археологической науки - фактически они заложили фундамент подводной археологии. Но исследования «священного сенота» на этом не закончились. В 1961 году здесь работала экспедиция Национального института антропологии и истории в Мехико. За четыре месяца поисков мексиканские археологи нашли керамический кубок и каучуковые фигурки людей и животных, бусы, кусочки полированного нефрита, золотые подвески и десятки медных колокольчиков. Со дна колодца извлекли деревянную куклу, закутанную в обрывки ветхой ткани, деревянные серьги с мозаичными вставками и прекрасный костяной нож, рукоять которого была украшена иероглифами и обернута золотой фольгой.

«Священный сенот» открыл перед учеными настоящую подводную кладовую, где были собраны изделия не только самих майя, но и других народов, живших вдали от Юкатана, - ведь еще испанский хронист Диего де Ланда писал, что «занятием, к которому майя имели величайшую склонность, была торговля». В Чичен-Ицу привозились товары из империи ацтеков, Гондураса, Коста-Рики, Белиза, Панамы, Колумбии

В 1967 году экспедиция мексиканских ученых вновь отправилась в Чичен-Ицу. В ходе новых исследований в глубинах сенота удалось обнаружить два резных деревянных трона, около сотни глиняных кувшинов и чаш разных размеров, форм и эпох, куски ткани, золотые украшения, изделия из нефрита, горного хрусталя, кости, перламутра; янтаря, меди и оникса. И - снова человеческие кости...

Испанские хроники XVI века свидетельствуют, что последние крупные жертвоприношения людей в Чичен-Ице производились накануне прихода конкистадоров. Но сам город был уже мертв по крайней мере в течение двухсот веков. И сегодня только гигантские развалины напоминают о былом величии города. А «священный сенот» со временем превратился в заросшую ползучими растениями грязную дыру, заполненную зеленой водой.