Хрестоматийной стала фраза немецко­го философа Фридриха Энгельса: «Бойль делает из химии науку».

Он родился в то время, когда эпоха Возрождения заканчивала своё триум­фальное шествие по Европе. Физика, математика, науки о земле постоянно обогащались фундаментальными откры­тиями. Химия оставалась бедной Золуш­кой. Её ещё слишком опутывали алхими­ческие и схоластические представления.

Четырнадцатый ребёнок в семье ирландского аристократа, Роберт Бойль не был наделён крепким здоровьем. Вначале он получил домашнее образо­вание. Затем, когда мальчику исполни­лось 12 лет, отец послал его учиться в Европу. В Швейцарии, Италии, Фран­ции Роберт изучал философию, юрис­пруденцию, математику. Там, видимо, и заинтересовался химией.

Он вернулся на родину в 1646 г. Отца уже не было в живых. В одном из имений, доставшихся Бойлю в наслед­ство, он и приступил к первым опытам.

Надо сказать, что Бойль всю жизнь оставался человеком глубоко религи­озным. В 30-летнем возрасте даже всерьёз раздумывал, не отдаться ли це­ликом служению Церкви. К счастью, этого не произошло. Небеса не раз­гневались на Бойля. Они простили


ему неодолимую страсть к исследова­ниям. Оборудовав собственную лабо­раторию и не испытывая недостатка в помощниках, он начал свою научную деятельность.

Первые успехи учёного были связа­ны с физикой. Он сконструировал воздушный насос, с помощью которого определял упругость воздуха. В резуль­тате в 1 662 г. Бойль сформулировал свой знаменитый закон об обратной пропорциональности объёма и давле­ния воздуха: чем большее давление ис­пытывает газ (воздух), тем меньше пространства он занимает. Его же 14 лет спустя самостоятельно открыл французский физик Эдм Мариотт. Закон Бойля — Мариотта стал одним из основных физических законов. Пожалуй, уже одно это оставило бы имя Бойля в истории науки.

В 1661 г. он опубликовал книгу под названием «Химик-скептик». Эта рабо­та написана в форме беседы четырёх вымышленных учёных. Некто Карнеад, названный по имени древнегреческого философа и оратора, — второе «я» са­мого автора — отстаивает корпускуляр­ное строение материи. Фемист (греч. «правильный») выступает как последо­ватель Аристотеля. Филопон (греч. «тру­долюбивый») разделяет взгляды Парацельса. И наконец, Элевтерий (греч. «вольный», «независимый») играет роль беспристрастного судьи.

Цель Бойля заключалась в попытке найти ответ на вопрос: можно ли при­знать классические «элементы» Ари­стотеля (огонь, воздух, воду и землю) или «принципы» Парацельса (ртуть, се­ру и соль) в качестве истинных элемен­тов тел.

«Химики до сих пор руководствова­лись чересчур узкими принципами, не требовавшими особенно широко­го умственного кругозора, — пишет Бойль, — они усматривали свою зада­чу в приготовлении лекарств, в извле­чении и превращении металлов. Я смо­трю на химию... не как врач, не как алхимик, а как должен смотреть на неё философ. Я начертал здесь план хими­ческой философии, который надеюсь выполнить и усовершенствовать своими

опытами и наблюдениями». Иными сло­вами, Бойль считал насущной потребно­стью химии применение ею экспери­ментальных методов исследования.

Действительных «элементов», пола­гает учёный, должно быть гораздо больше: «Я понимаю под элементами, в том смысле, как некоторые химики ясно говорят о принципах, определён­ные, первоначальные и простые, вполне несмешанные тела, которые не составлены друг из друга, но пред­ставляют собой те составные части, из которых составлены все так называ­емые смешанные тела и на которые по­следние в конце концов могут быть разложены». По существу, это первое определение понятия «химический эле­мент». Его, конечно, нельзя считать строго научным, тем более что Бойль не назвал ни одного конкретного эле­мента в новом понимании.

Бойлю приписывается заслуга вве­дения в химию понятия «анализ» (от греч. «аналисис» — «разложение», «расчленение»). Цель анализа — най­ти способы разделения тел, дабы опре­делить их составные части. Чтобы установить состав веществ, учёный применял качественные реакции, на­пример впервые использовал индика­торы для определения кислот и щело­чей. Однако «главным анализатором» Бойль считал огонь. Он думал, что че­рез поры стеклянной реторты, где про­каливался металл, проникает тончай­шая «огненная материя». Она как бы прилипает к металлу, «материализует­ся» и тем самым увеличивает его вес. (Только почти столетие спустя Ломоно­сов решительно возразит: «Мнение славного Роберта Бойля ложно».) Учё­ный разработал новый метод получе­ния фосфора, получил фосфин и фос­форную кислоту.

Пожалуй, Бойль всё же не «сделал из химии науку» — ещё не наступило время. Но в значительной степени спо­собствовал этому. Образно говоря, он отделил «зёрна от плевел» и чётко вы­сказал убеждение, что наука эта долж­на в конце концов обрести собственный статус, решать свойственные ей задачи, притом своими методами исследования.