Уже через три года после открытия Берингом и Чириковым американского берега промышленник Евтихий Санников и сержант Емельян Басов отправились зимовать на остров Беринга. Они успешно промышляли котиков и привезли более пяти тысяч шкур. Летом 1745 года они продолжили промысел на острове Медном, куда высадились впервые. А от него прошли немного на восток и видели острова из Алеутской гряды.

В том же году мореход и геодезист М. Наводчиков отправился из Нижнекамчатска на юго-восток искать новые земли. Он открыл первые три острова из Ближних Алеутских — Агатту, Атту и Семичи. Целый год Наводчиков с артелью промышлял каланов и котиков, составив карту открытых островов, но на обратном пути его парусное суденышко — шитик разбилось о скалы у камчатских берегов. Во время зимовки на острове Каргинском несколько человек умерло от голода и цинги. По возвращении Наводчиков был несправедливо предан суду, который его оправдал, впервые упомянув в документах по делу название — Алеутские острова.

В 1750-х годах несколько промышленников побывало на островах, открыв еще с десяток новых. В 1760-м промышлявший на Алеутах Гавриил Пушкарев зимовал на открытом им участке суши, который он счел островом, назвав его "Алякса". Очевидно, это была первая русская зимовка на полуострове Аляска.

Самый восточный отряд экспедиции возглавил датчанин на русской службе Питер Ласиниус. Отряду, численностью 45 человек, был предоставлен бот "Иркутск". Нужно было обследовать побережье на восток от Лены вплоть до Берингова пролива. Это самый длинный участок полярного берега.

Как и у других отрядов, начало было неудачным. "Иркутск" встретил льды, сквозь которые не мог пробиться уже вскоре после прохождения Быковского мыса за дельтой Лены. На мысу Ласиниус воздвиг маяк. Но дальше пришлось искать удобное место для зимовки. Остановились в устье Хараулах, где было много плавника. Из него построили дом в четыре комнаты, с кухней и баней.

Тяжелой была зимовка. Цинга стала ковать зимовщиков одного за другим. И первым умер за два дня до Нового года Питер Ласиниус. А за ним последовало еще 35 человек. Весной оставшиеся в живых девять человек ушли в Якутск, оставив судно.

Экспедиция Беринга и Чирикова продолжалась больше 20 лет, в ней участвовало несколько тысяч человек. По существу, она объединила несколько экспедиций, выполнивших огромный комплекс исследований северной территории Сибири — от устья Печоры и острова Вайгач до Чукотки, Командорских островов и Камчатки. Она превратилась в Великую Северную экспедицию. Это название точно ее характеризует, потому что более грандиозного географического предприятия до нее не было. Российский академик К.М. Бэр считал, что по размаху с ней может сравниться только два подобных мировых события: древнее путешествие финикийцев вокруг Африки и географическая съемка Китая, проведенная в начале 18-го столетия. Но, замечает Бэр, территория, охваченная Великой Северной экспедицией, больше, чем Китай.

Каждый из семи отрядов составил карту своего участка, а потом на их основе составлена итоговая генеральная карта. В 1746 году подписанная Алексеем Чириковым, Дмитрием Лаптевым, Степаном Малыгиным, Иваном Елагиным и Софроном Хитрово, она была представлена в Адмиралтейств-коллегию.

А началось все с петровского указа, постановившего перед Камчатской экспедицией В. Беринга выяснить, "…сошлась ли Америка с Азиею… и все на карту исправно поставить".

Семен Дежнев был предпринимателем. Вместе с приказчиком Федотом Поповым он путешествовал с целью поиска товара, который можно было бы получить даром, а потом выгодно продать. Жалование казакам платили совсем небольшое — по пять рублей в день. Зато разрешалось брать с коренных жителей-иноверцев любых размеров ясак, преимущественно пушниной. Дежнев нашел более выгодный промысел. Он отбирал у чукчей рыбий зуб — моржовые клыки. Цена одного "зуба" — 60 рублей (вдесятеро больше годового жалованья). В устье Колымы Дежнев погрузил на коч полсотни пудов моржового клыка, что дало около трех тысяч рублей дохода.

И он пошел с отрядом 90 человек на семи кочах дальше на восток вдоль побережья. Два коча были затерты льдами, а пять сумели обогнуть Большой Каменный Нос, то есть Чукотский полуостров, и выйти в пролив между Азией и Америкой. Мыс этот давно уже назван именем Дежнева.

Буря разметала кочи. Коч Дежнева выбросило южнее реки Анадырь. Он отправился к этой реке, на север. В отчете об этом путешествии напишет: "Все в гору, сами пути себе не знаем, голодны и холодны, наги и босы". Десять недель шли эти люди, и во время похода погибло 13 человек. Те, кто дошел, перезимовали в землянках на берегу реки, а весной 1641 года построили два коча, но не смогли дойти до волока, потому что встретили сопротивление чукчей, с которых собирались взять ясак. Новая зимовка. Но тут подошел еще один отряд, объединившись с которым Семен Дежнев продолжил свой "промысел" на Анадыре.

Кондратий Мясин ближе всех подошел к Байкалу осенью 1640 года. Только один хребет, со склонов которого стекали Лена и Киренга-Ламский, отделял его от озера-моря Ламы. Но он повернул оленей назад, потому что уже надвигалась зима.

Не прошло и трех лет, как зимовавший в устье Киренги Курбат Иванов с отрядом (74 человека) подошел к западному берегу Байкала в районе залива, называемого сейчас Малым морем, где совсем недалеко, посреди озера, виднелся остров — Ольхон. Это произошло летом 1642 года.

После небольшого сражения с бурятами Курбат Иванов выбрался на Ольхон и там остался, а Семена Скорохода и половину своего отряда отправил на лодках вдоль берега к северной оконечности озера, где впадает в него Верхняя Ангара. Там оставил Скороход зимовье, а с половиной отряда прошел по озерному льду вдоль восточного берега, обозначенного лесистым Баргузинским хребтом и, не доходя устья Баргузина, погиб в бою с бурятами. Но более 600 км побережья Байкала было им открыто. А зимовье на Верхней Ангаре превратилось в город Верхнеангарск, хотя произошло это уже в середине XX века.

От реки к реке в XVII веке обошли все побережье Северного Ледовитого океана поморы на своих лодках-кочах. Они сколачивали их, а вернее — сшивали из деревянных досок, скрепленных раздвоенным ивовым корнем. Сквозь проверченные отверстия вбивали деревянные гвозди. Щели конопатили мхом и промазывали слегка сырой смолой. Парусами служили выделанные шкуры; лавировать с такими парусами было трудно, и кочи ходили только под прямым ветром. Их форма, удобная для плавания вблизи берега, в открытом море делала суда неустойчивыми. Зато эти суда были пригодны для перетаскивания волоком между реками и озерами, а при необходимости их легко тянуть бечевой, идя по берегу. Якорем на кочах служил большой камень на ивовом канате. На таких довольно примитивных кораблях совершали свои открытия русские мореходы в XVII веке, постепенно продвигаясь на восток вдоль берегов Северного Ледовитого океана.

Уже на карте Исаака Массы, опубликованной в Голландии по русским источникам в 1612 году, изображены устья Енисея, Пясины, полуостров Таймыр. В Мангазее о великой реке на востоке стало известно из рассказов самоедов (ненцев). И первый, кто проверил эти сведения, был выходец с Северной Двины Кондратий Курочкин. В 1610 году, спускаясь вниз по Енисею от Туруханского острога, он установил, что "падет-де Енисей в морскую губу Студеного моря, которым ходят ненцы из своих земель ко Архангельскому устью… большими кораблями из моря в Енисей пройти можно".

Когда А. Горелый вышел на Охоту, М. Стадухин исследовал реку Мому. Этот правый приток Индигирки знаменит своей гигантской наледью. Осенью 1642 года отряд Стадухина снова отправился в море. Он зимует в устье Алазеи, а в июне следующего года добирается до места впадения в ледовитое море большой реки Колымы. Между устьями Индигирки и Колымы — пятьсот верст побережья. Когда плыли мимо него кочи, Стадухин заметил на севере землю: "горы снежные, пади и ручьи". Возможно, это был Крестовский остров, расположенный к северу от устья Колымы. Хотя эта земля не так велика, как показалось Стадухину, многие годы будут ее искать то севернее, то восточное, называя по-разному.

Вполне реальным открытием Стадухина было первое плавание вверх по Колыме. "…Река эта велика есть с Лену… идет в море, так же, что и Лена, под тот же ветр, под восток и под север", — так впервые Стадухин сообщил о Колыме. Почти две недели плыли кочи по широкой реке, и в том месте, до которого казаки дошли, поставлено было Среднеколымское зимовье. А вернувшись, в устье они основали Нижнеколымск.

Трагический исход экспедиции Баренца надолго отбил охоту к новым попыткам достичь Китая северным путем. Пришли к выводу о невозможности такого плавания. Между тем русские достаточно регулярно бывали на Оби, на побережье полуострова Таймыр. Письменные свидетельства о посещении Таймыра относятся к XVI веку. Когда в 1619 году был закрыт "мангазейский морской ход" в торговый город на реке Таз, наиболее предприимчивые из его обитателей направились на восток, и в конце XVI века построили в нижнем течении Енисея Туруханское зимовье. Из него были совершены разведочные походы через тундру Таймыра или морским путем, вдоль его побережья.

На берегах Таймыра сохранились остатки зимовий, а из Туруханска уходят отряды дальше на восток. В 1610 году один из них во главе с холмогорцами Кондратием Курочкиным и Осипом Шипуновым вышел к устью реки Пясины. Шли они и дальше, к Хатанге, описывая многочисленные острова близ побережья Таймыра. В числе прочих был остров, ставший потом известным как Диксон.

В 1686 году из Туруханска вниз по Енисею к морю отправилась большая экспедиция во главе с Иваном Толстоуховым, очень известным в Мангазее, как его называет в своей книге Николай Витзен: "Толстое ухо, сын известного дворянина". Спустя 50 лет на берегу Таймыра найден был крест с надписью "7195 год. Ставил оный крест мангазейский человек Иван Толстоухов" (году 7195-му от сотворения мира соответствует 1687-й год). Поскольку нет других свидетельств, отряд Толстоухова, можно считать, совершил открытие Северной окраины Евразии. Корабль здесь появится только через 200 лет.

Путешествия в Монголию Карпини и Рубрука открыли для европейцев (но далеко не для всех) только северную часть Центральной Азии.

Дело в том, что русские князья со своей челядью и свитой периодически посещали великого хана, потому что были зависимы от него как вассалы, выплачивая дань. Да и посланцы из Западной Европы, в частности Марко Поло, упоминали о том, что при дворе великого хана было немало русских и они порой служили переводчиками. Монголия и даже Китай не были для них загадочными странами.

Другое дело — Индия. Для просвещенных западноевропейцев и торговцев она была сравнительно неплохо известна. Арабские или армянские купцы привозили оттуда различные товары. Еще в античные времена греки и римляне были осведомлены об Индии, а полки Александра Македонского побывали там.

Для русских далекие южные страны, а в особенности Индия, представлялись загадочными. О них рассказывали сказки. Неплохо были известны Кавказ, Закавказье, Ближний Восток, Персия, но далее на юго-восток русские люди не заходили. Возможно, конечно, кого-нибудь и забрасывала туда судьба, но никаких тому свидетельств не осталось. А для географического открытия требуется именно землеописание, как указывает само название науки.

В 1096 году составитель старейшей русской летописи "Повесть временных лет" Нестор беседовал с новгородцем Гюрятой Роговичем. Тот рассказал, что посылал отрока в Печору за сбором дани с местных жителей. Этот отрок прошел с Печоры реки в землю Югорскую, соседней с "самоядью в полунощных странах". Там поведали отроку о горах, заходящих в море. "Им же высота ако до небес… Есть же путь до гор тех непроходим пропастями, снегом и лесом, тем же не доходим их всегда; есть же подаль на полунощи". Говорится здесь о том, что из-за снегов, пропастей и густых лесов до гор дойти невозможно, и не ходят к ним жители, хотя знают о том, что они продолжаются дальше на север. Несомненно, речь здесь идет об Урале, пути через который были известны русским людям в конце 11-го столетия.

Однако первое определенное сообщение о достижении новгородцами берега Северного Ледовитого океана и переходе их на восточный склон Урала появляется в новгородской летописи под 1364 годом: "Той зимы в Югры новгородцы приехаша дети боярские и малые люди и воеводы Александр Авакумович, Степан Ляпа, воевавшие по Обе реке до моря, в другая половина рати на верхней Оби воеваша". Перевалили новгородцы Урал, вышли на Обь, достигли Северного Ледовитого океана. Возможно, и раньше они ходили этим путем, но письменно это не зафиксировано.

Идя "встречь солнцу", беломорские поморы, а за ними новгородские ушкуйники первыми из европейцев перевалили естественную границу двух частей света — перешли из Европы в Азию. Они основали здесь торговый город, который стал первой базой для дальнейшего продвижения в азиатские просторы — на восток, к Тихому океану.

На этом пути вставал Уральский хребет. Камень, как называли его в летописи: "Камень превысочайший зело яко досязати иным холмам до облак небесных… из сего же камня реки многие истекоша… пространные и прекрасные зело, в них же воды сладчайшие и рыбы различные множество".

Земли за Уралом и Обской губой населяла самоядь — ненецкое племя "малканзеи" (так оно названо в новгородских летописях). Отсюда и название Мангазея, что на языке зырян значит "земля около моря". Имелся в виду большой залив Карского моря — Обская губа, от которого ответвлялся залив поменьше — Тазовская губа. Город возник при впадении в Таз маленькой реки Мангазейки. Здесь было царство пушнины. За ней-то и ходили люди "из-за Камня".

"Борей" — так называли древние греки северный ветер, приносящий похолодание. Область, откуда дует этот ветер, они нарекли Гипербореей.

"Ночь была совсем короткая и продолжалась местами два часа, а местами три часа", — писал о своем плавании в "страну Туле" древнегреческий мореплаватель Пифей. Он сообщил о "свернувшемся", то есть покрытом льдом, море. Его путешествие пришлось на 325 год до н.э., и поскольку о нем сохранилось письменное свидетельство, принято считать Пифея первооткрывателем Северной полярной области Земли. Но, как и во многих других случаях, это не совсем точно.

Знакомство человека с северными полярными областями произошло, по-видимому, очень давно — тысячи лет назад. Еще в древнеиндийских священных "Ведах", относящихся к 5–6-му тысячелетию до н.э., можно найти на это вполне определенное указание. Там упоминается явление круглосуточных ночей и дней, когда солнце не восходит или не заходит на протяжении месяцев. Чтобы знать это, надо побывать за полярным кругом. Но когда и кем это было сделано, неизвестно.