Карл Роджерс, четвертый из шестерых детей, родился 8 января 1902 года в Оук парк, штат Иллинойс, в преуспевающей семье строгого протестанта, фундаменталиста (fundamentalist). Ребенок рос под влиянием убеждений родителей, их отношения к жизни и его собственного толкования их представлений:
«Я думаю, отношение к людям за пределами нашей большой семьи можно представить следующим образом: поведение других людей сомнительно и не одобряется членами нашей семьи. Многие из них играют в карты, ходят в кино, танцуют, пьют, курят, занимаются другими неприличными делами. Лучше всего просто их терпеть, ибо они не знают, что творят, держаться от них подальше и жить со своей семьей» (1973а, р. 3).
«Возможно, ласково подавляющая семейная атмосфера стала впоследствии причиной того, что у троих из шести детей на определенном этапе жизни развилась язва» (Rogers, 1967, р. 352).
Роджерс прекрасно учился, много и с удовольствием читал, любил заниматься самоанализом. Он не увлекался ни спортом, ни шумными играми и практически не имел друзей. «Все, что сегодня я мог бы назвать близкими межличностными отношениями, в тот период полностью отсутствовало» (1973а, р. 4). Чтобы оградить детей от «пагубного влияния города и окрестностей» (Kirschenbaum, 1980, р. 10), родители Роджерса переехали на ферму близ Глен Эллин, штат Иллинойс, когда он учился в средней школе. Карл делал блестящие академические успехи и серьезно интересовался наукой.
«Сейчас я понимаю, что был особенным, одиночкой с ничтожно малой возможностью найти свое место в мире людей. Практически я не умел себя вести в человеческом обществе. Мои фантазии в тот период были довольно причудливыми и, вероятно, могли показаться шизоидными , но, к счастью, с психологами я никогда не общался.» (1973а, р. 4).
Период его учебы в Университете Висконсина оказался весьма полезным и наполненным смыслом. «Впервые в жизни за пределами своей семьи я нашел настоящую человеческую близость» (1967, р. 349). Со второго курса он стал готовить себя к духовной карьере. В следующем, 1922 году, он поехал в Китай, чтобы присутствовать на конференции Всемирной Студенческой Христианской Федерации в Пекине, а затем с целью изучения языка отправился в путешествие по западному Китаю и другим странам Азии. Поездка смягчила его фундаменталистские религиозные установки и предоставила первую возможность обрести самостоятельность. «После этого путешествия сформировалась моя система ценностей, а мои цели и философия стали вполне определенными и отличными от взглядов, которых придерживались мои родители и которых ранее придерживался я» (1967, р. 351).
В 1924 году он женился на Хелен Эллиотт, которую знал еще со средней школы. Обе семьи возражали против возвращения Роджерса к учебе после женитьбы. Они надеялись, что вместо этого он будет искать работу. Но Роджерс твердо решил продолжить образование. Супруги переехали в Нью-Йорк, где Роджерс поступил в аспирантуру Теологической семинарии. Позднее он решил совершенствоваться в области психологии в Педагогическом колледже Колумбийского университета. Сделать этот выбор ему отчасти помог студенческий семинар, где он получил возможность проверить свои усиливающиеся сомнения по поводу религиозных обязательств. Впоследствии, проходя курс психологии, он был приятно удивлен открытием, что человек, интересующийся вопросами консультирования, может получать деньги, работая с людьми, которым необходима помощь, и при этом не зависеть от церкви.
Начал он в Рочестере, штат Нью-Йорк, в центре детского воспитания. Роджерс работал с детьми, которые направлялись к нему разными социальными организациями. «Я не был связан ни с каким университетом, никто не стоял за моей спиной и не предъявлял претензий к моим методам работы... Организациям было все равно, как я работаю, они лишь надеялись, что хоть какая-то польза от меня будет» (1970, р. 514-515). Пока он находился в Рочестере, с 1928 по 1939 год, изменилось его понимание процесса психотерапии. В конечном счете, он поменял формальный прямой подход на то, что впоследствии назовет клиенто-центрированной терапией.
«Мне стало приходить в голову, что вместо демонстрации своей учености и эрудиции, нужно полагаться на пациента, дать ему возможность самому направлять процесс терапии» (Rogers, 1967, р. 359).
В Рочестере Роджерс написал книгу «Клинический уход за проблемным ребенком» (The Clinical Treatment of the Problem Child, 1939). Книга была принята хорошо, и он стал профессором Университета в Огайо. По этому поводу Роджерс сказал, что, заняв высокую должность, он смог избежать давления, которому подвергаются ученые, стоящие на нижних ступенях академической лестницы, давления, которое душит новаторство и творчество.
Находясь в Огайо, Роджерс сделал первые магнитофонные записи терапевтических сеансов. Записывать терапевтические сеансы считалось немыслимым, но, поскольку Роджерс не принадлежал к терапевтическому обществу, он мог проводить свои исследования самостоятельно. Результаты этих исследований и его преподавательская деятельность навели Роджерса на мысль написать официальную работу о психотерапевтических отношениях «Консультирование и психотерапия» (Counseling and Psychotherapy, 1942).
Несмотря на мгновенный и широкий успех книги, ее появление не было отмечено ни в одном из основных психиатрических и психологических изданий. Более того, в то время как его занятия пользовались огромной популярностью среди студентов, Роджерс был «изгоем на своем собственном факультете штата Огайо, имел самый маленький офис, вынужден был вести курсы только в свободные часы и практически не имел единомышленников» (Kirschenbaum, 1995, р. 19).
В 1945 году Чикагский университет предоставил ему возможность организовать собственный психотерапевтический центр. Роджерс был его директором до 1957 года. Он уделял все больше внимания доверию (trust), что нашло отражение в демократической политике принятия решений центра. Если пациентам можно доверить решение вопросов, связанных с их собственным лечением, то уж персоналу тем более можно доверить принятие решений, касающихся обстановки, в которой он работает.
В 1951 году Роджерс опубликовал книгу «Клиенто-центрированная терапия» (Client-Centered Therapy), которая содержала его первую терапевтическую теорию и теорию личности. В книге приводились некоторые исследования, подтверждавшие его выводы. Он предлагал считать в процессе лечения главной действующей силой пациента, а не психотерапевта. Этот новый взгляд на психотерапевтические отношения подвергся значительной критике, поскольку резко отличался от традиционного. Терапевтический процесс, где лечением управляет пациент, поставил под сомнение один из основных бесспорных постулатов, согласно которому психотерапевт знает все, а пациент — ничего. Значение такого подхода в других областях Роджерс подробно разъясняет в книге «Становление человека» (On Becoming a Person, 1961).
Опыт работы Роджерса в Чикаго был крайне интересен и принес ему большое удовлетворение. Правда, он потерпел и неудачу, которая по иронии судьбы положительно отразилась на его профессиональных взглядах. Работая с крайне тяжелой пациенткой, Роджерс настолько углубился в ее проблемы, что был вынужден взять трехмесячный отпуск, так как находился на грани нервного срыва. Вернувшись, он прошел курс лечения с одним из своих коллег. После этого случая отношения Роджерса с клиентами стали более свободными и непосредственными.
В 1957 году Роджерс перешел в Висконсинский университет, в Мэдисон, где занимался сразу и психиатрией, и психологией. Этот период был для него довольно сложным с профессиональной точки зрения, поскольку возник конфликт с кафедрой психологии. Роджерс чувствовал, что его свобода учить и свобода студентов учиться ограничиваются. «Я довольно терпимый человек, живу сам и позволяю жить другим людям, но когда они не дают жить моим студентам, это уже становится серьезной проблемой» (1970, р. 528).
«Я часто благодарил судьбу за то, что в период, когда я крайне нуждался в помощи, я обучал терапевтов, которых по праву можно назвать личностями, не зависящими от меня, тем не менее всегда готовыми предложить мне эту помощь» (Rogers, 1967, р. 367).
Свое растущее негодование Роджерс высказал в работе «Современные положения об обучении в аспирантуре: Страстное заявление» (Current Assumptions in Graduate Education: A Passionate Statement, 1969). Несмотря на то что работа была отклонена от публикации «Американским психологом» (The American Psychologist), она моментально распространилась среди аспирантов и получила у них огромный неформальный успех еще до того, как, в конце концов, вышла в свет.
«Темой моего заявления было следующее: при подготовке психологов мы проводим неинтеллигентную, неэффективную и пустую работу, нанося вред и нашей науке , и обществу» (1969, р. 170). Вот утверждения, которые критиковал Роджерс:
«1. Студенту нельзя доверять управление процессом своего научного и профессионального обучения.
2. Оценка — это обучение; обучение — это оценка.
3. Что преподносится на лекции, то и изучает студент.
4. Все истины психологии уже известны.
5. Выдающиеся ученые выросли из послушных учеников» (1969, р. 169-187).
Неудивительно, что вскоре, в 1963 году, Роджерс переехал в Ла Джолла, штат Калифорния, в недавно основанный Западный научный институт поведения. Через несколько лет он помог создать центр изучения личности — общество, куда входили психологи, психотерапевты, врачи, педагоги.
Влияние Роджерса на процессы обучения стало настолько явным, что он написал о них книгу, где дал подробную характеристику методов обучения, которые защищал и активно внедрял. Работы «Свобода учиться» (Freedom to Learn, 1969) и «Свобода учиться для 80-х» (Freedom to Learn for the 80's, 1983) содержат его четкие положения, касающиеся природы человека.
Работа Роджерса с группами стала результатом лет, проведенных в Калифорнии, где он мог свободно экспериментировать, изобретать и проверять свои идеи без вмешательства различных социальных и академических институтов. Результаты исследований он собрал в работе «Карл Роджерс о группах встреч» (Carl Rogers on Encounter Groups, 1970).
«Что я подразумеваю под личностно-центрированным подходом? Он представляет собой основной предмет всей моей профессиональной жизни, который постепенно становился ясным благодаря опыту, взаимодействию с людьми и исследованиям. Я улыбаюсь, когда вспоминаю названия, которые я давал этому предмету в течение своей карьеры — недирективное консультирование (nondirective counseling), клиенто-центрированная терапия (client-centered therapy), студент-центрированное обучение (student-centered teaching), центрированное на группе руководство (group-centered leadership)» (1980a, р. 114).
Одним из направлений отхода Роджерса от психотерапии было исследование тенденций и ценностей в браках. Его работа «Вступление в партнерство: Брак и его альтернативы» (Becoming Partners: Marriage and Its Alternatives, 1972) представляет собой исследование преимуществ и недостатков различных видов взаимоотношений.
Через несколько лет, вернувшись к психотерапии, Роджерс объединил свою работу в группах с попытками ввести новшества в образовательную систему. Вместе с членами центра изучения личности он вел группы для факультета и студентов учебного колледжа Иезуитов, Католической школьной системы (от начальных уровней до колледжа), одновременно проводя консультации для школьных систем Луизвилля и Кентукки (Rogers, 1974b, 1975a, 1975b).
Ободренный своими успехами, Роджерс отошел от клиенто-центрированной терапии, которая являлась главным фактором в его карьере, и сосредоточил внимание на личностно-центрированных ситуациях и на их значении для различных политических и социальных систем. Результаты проделанной работы он представил в книге «Карл Роджерс о могуществе личности» (Carl Rogers on Personal Power, 1978).
В статье, написанной в возрасте 85 лет, Роджерс поделился своей радостью в связи с растущим воздействием этой книги: «Два документа, поступившие вчера, могут служить простейшим примером. В одном говориться о публикации 165 статей по личностно-центрированному подходу в период с 1970 по 1986 год. Поразило то, что эти 165 статей были написаны и опубликованы в Японии! В другом сообщается о крупной конференции в Бразилии, посвященной клиенто-центрированному/личностно-центрированному подходу» (1987b, p. 150).
До самой своей смерти в 1987 году, в возрасте 85 лет, Роджерс оставался в центре изучения личности. В последние десять лет жизни он применил свои идеи к политическим ситуациям и вел успешные симпозиумы по разрешению конфликтов и гражданской дипломатии в Южной Африке, Австрии и бывшем Советском Союзе (Macy, 1987; Rogers, 1986b, 1987a, Swenson, 1987).
В конце жизни Роджерс заинтересовался измененными состояниями сознания, так называемым «внутренним пространством — сферой психологических сил и психических возможностей человека (1980b, p. 12). Также он стал более открытым и эмоциональным. Об этих переменах он сказал так: «Я говорю теперь не просто о психотерапии, но о точке зрения, философии, понимании жизни, о пути существования, одной из целей которого является рост — человека, группы, общества» (1980а, р. 9).
«Понятно, что наш опыт содержит нечто трансцендентное, духовное, неподдающееся описанию. Я вынужден признать: как и многие другие, я недооценивал важность этого таинственного, мистического измерения» (Rogers, 1984).
Роджерс обобщает свою собственную жизненную позицию цитатой из Лао-Цзы, китайского философа VI века до н. э., которого считают старшим современником Конфуция:
«Если я не вмешиваюсь в дела людей, они заботятся о себе сами;
Если я не командую людьми, они действуют сами;
Если я не читаю людям проповеди, они совершенствуются сами;
Если я не навязываю людям свои взгляды, они становятся самими собой.» (1973а, р. 13).
В день смерти Роджерса пришло письмо, извещающее о том, что он выдвинут на Нобелевскую премию — замечательный венец его долгой карьеры (Dreher, 1995).
«В процессе своей работы я ни разу не сталкивался с каким-либо особо выдающимся человеком... не было ни одного, кому я вынужден был бы пойти наперекор или кого хотел бы превзойти» (Rogers, 1970, р. 502).