Обсуждение методов переводы клиента из текущего со­стояния в желательное было бы неполным без разговора о терапевтической метафоре. Это особая техника рассказывания историй, которая обеспечивает такое бессознатель­ное и сознательное обучение человека, которое вызывает новое творческое поведение.

Искусство терапевтической метафоры было в значи­тельной степени развито Милтом Х. Эриксоном. Он был мастером как в создании, так и в рассказывании таких историй. Книга “Терапевтическая метафора” Дэвида Гор­дона — прекрасная репрезентация техники конструирова­ния терапевтических метафор. Я очень рекомендую про­честь ее. Здесь я расскажу лишь об основах конструирова­ния метафоры и приведу несколько примеров, чтобы можно было понять процесс в целом и начать развивать собственное искусство.

Чтобы быть эффективной, метафора должна:

1) Быть изоморфной проблемному содержанию, то есть обладать той же структурой, или подобной. Соблюдение диеты изоморфно удерживанию в рамках бюджета — компоненты ситуаций подобны.

2) Предлагать замещающий опыт, в котором человек имеет возможность действовать с точки зрения другого ряда фильтров, что дает доступ к ранее не замечавшимся возможностям выбора.

3) Предлагать разрешение или ряд разрешений в изоморфичных ситуациях, которые могут быть обобщены до включения проблемы, и таким образом вести клиента к соответствующим выборам.



Поскольку этот метод не содержит сгущения угрозы, он часто является скрытым, и касается тем, о которых не всегда легко говорить, метафоры могут быть особенно эф­фективными для проблем, к которым трудно подойти с по­мощью других техник.

Основные шаги в конструировании метафоры таковы:

1) полностью определите проблему;

2) определите структурные составляющие проблемы и соответствующие “действующие лица”;

3) найдите изоморфную ситуацию (Дэвид Гордон рекомендует практиковаться в аналогиях: “Знаете ли, жизнь похожа на вино, при правильном обращении с ней она с течением лет становится лучше”);

4) укажите логическое разрешение, определите чему нужно научиться и найдите контексты, где эти моменты будут очевидными;

5) облекайте эти структуры в историю, которая будет занимательной или скроет намерение (чтобы избежать сопротивления клиента).



Следующий пример может быть хорошей иллюстра­цией использования метафоры для помощи клиенту в из­менении. Привлекательная женщина по имени Дот при­шла ко мне на консультацию. Она нуждалась в помощи, чтобы научиться контролировать свое промисквитетное поведение. Она была замужем за очаровательным (по ее собственному описанию) мужчиной, у нее было двое пре­красных детей, и тем не менее она вступала во внебрачные связи когда и где только было возможно. Она хотела пре­кратить вести себя таким образом. Я использовала следую­щие элементы ее описания для создания терапевтической метафоры. Как многие привлекательные женщины в наши дни, Дот была озабочена излишним весом (которого у нее не было), так что я использовала это содержание для того, чтобы метафора выглядела как более или менее естест­венное расширение терапевтического разговора.



Описание проблемы:

Промискуитет Дот ведет к тому, что она теряет мужа

и теряет уважение к себе.

Дот не может сопротивлять­ся соблазну других мужчин.

Внебрачный секс кажется Дот более возбуждающим.

Дот не удовлетворена своими сексуальными отношениями

в браке.



Терапевтическая метафора

Женщина на пути к ожирению.

Женщина не может отказать себе в сладком десерте и сытной пище” когда ест не дома.

Женщина любит есть не дома.

Эта женщина едва притрагивается к пище



Каждый внебрачный опыт создает все большее чувство вины и приводит ее все бли­же к потере мужа.

Вина Дот становится нас­только болезненной, что она должна что-то с этим сде­лать. Она не спит ночами и пр.

Дот никогда не создавала удовлетворительного сексуального опыта с мужем.

Каждая еда вне дома делает ее более полной.

Тучная леди должна что-то делать со своими привычками. Она уже не влезает ни в одно свое платье.

Тучная леди никогда не училась готовить для себя пищу, которая бы ей нравилась.

Пока что каждый элемент конструируемой метафоры изоморфен проблеме, то есть они имеют взаимно-одно­значные отношения в структуре. Метафора следует за про­блемой по форме. Следующий шаг состоит в том, чтобы от следования проблеме перейти к ведению и разрешению. Дот хочет изменить свое поведение таким образом, чтобы проблема была решена. История, следовательно, должна каким-то образом предложить подходящее изменение по­ведения тучной женщины, поскольку она метафорически представляет Дот.



Разрешение проблемы:

Дот нужно применить энер­гию, чтобы создать стимули­рующие и возбуждающие сексуальные переживания с мужем.

Дот нужно найти удовлетво­рение дома.

Дот нужно начать гордиться своими супружескими отно­шениями и найти сексуальное удовлетворение с мужем.



Метафорическое разрешение:

Женщина занялась переуст­ройством своей кухни. Она накупила поваренных книг и начала экспериментировать в приготовлении здоровой и вкусной пищи.

Со временем, быстрее, чем вы думаете, она обнаружила, что в ресторанах нет ничего, что могло бы идти в сравнение с ее домашней готовкой, так что у нее исчезло желание есть где-либо вне дома.

Женщина похудела, и теперь она гордится как своим кулинарным искусством.



Таковы элементы терапевтической метафоры, создан­ной, чтобы вызвать специфический результат. Якори и различные другие вербальные и невербальные техники ис­пользуются в этом процессе рассказывания истории, чтобы помочь ей работать. Что касается истории для Дот, я по­старалась сделать ее как более интересной, чтобы она мог­ла отождествляться с ее героиней. Она переживала эмоции героини, давая мне возможность поставить на якорь (кине­стетически, визуально, аудиально) внутренне порождае­мые переживания, подходящие для изменения. Я также использовала наложение, чтобы сделать метафору более богатой и убедительной.

Пара, Дон и Ирис, пришла на брачную консультацию, чтобы исправить отношения, которые с некоторого момен­та начали портиться. Дон был на шесть лет старше Ирис. Они были шесть лет женаты, у них было двое детей, четы­рех и двух лет. Хотя Ирис была тонкой, привлекательной женщиной когда они познакомились, с тех пор она приба­вила в весе 50 фунтов. Этот вес прибавлялся во время каж­дой из беременностей, и не исчезал после родов. Дон нахо­дил ее внешность отвратительной и не вступал с ней в сексуальный контакт несколько месяцев. Поскольку он за­нимал руководяющую должность в большой фирме, с его работой были связаны определенные социальные обязан­ности. Он предпочитал не говорить Ирис о них, решив, что лучше он пойдет на соответствующие вечера один, чем будет рисковать смутить всех ее внешностью.

Решение иметь детей принял Дон, он был убежден, что это для них хорошая идея. Но когда она набрала вес во время первой беременности, он начал все больше задержи­ваться на работе. Даже во время консультирования коле­бания веса Ирис прямо зависели от того, сколько времени он с ней проводил, и ее кутежи с перееданием происходили по вечерам, когда он работал сверхурочно. Хотя было не­понятно, завел ли он интрижку на стороне, ясно, что такая мысль приходила ему в голову.

Дон был очень педантичен в отношении собственной внешности и говорил о том, как он сам себя видит. Ирис же говорила о том, как пуста ее жизнь, и как ей нужно чем-нибудь се заполнить. Дон обычно представлял свой опыт как визуальный, Ирис — прежде всего как кинестетиче­ский. Они оба были согласны в том, что любят друг друга, хотя Дон чуть ли вздрагивал, когда бросал взгляд на Ирис. Оба описывали свои прошлые сексуальные переживания как “идиллические”. С двумя детьми Ирис в высшей степени зависела от Дона во всем, кроме своей материнской роли.

Для них обоих желательным состоянием было, чтобы Ирис потеряла вес и тем самым бы оживилось бы его физи­ческое влечение к ней. Для Ирис влечение Дона (или от­сутствие такового) в значительной мере определяло состо­яние се субъективных переживаний. Чем более он отходил от нее, тем больше она переедала, чтобы заполнить болез­ненную пустоту внутри, а результате тем больше он отхо­дил от нее.

Поскольку увеличение внимательности Дона к Ирис могло бы в большей степени облегчить для нее потерю ве­са, улучшить общее ее состояние и уважение к себе, я мог­ла бы просто сказать ему, как это зависит от его действий и положиться на его добрые намерения в разрешении про­блемы. Но добрые намерения, которые у него были, не по­могли. Каким-то образом его переживания совместности с Ирис должны быть усилены. Я была уверена, что если бы Дон мог оказать Ирис теплую поддержку, даже стать за­щитником, она бы отреагировала на это потерей веса и тем, что “была бы больше собой” (по ее собственным сло­вам). Однако ее нынешняя внешность не давала им обоим получить желательные реакции друг от друга.

Поэтому, имея в виду как ближайшую цель усиление внимательности Дона к Ирис, так и более отдаленную, усиление взаимно-поддерживающих отношений, я решила воспользоваться терапевтической метафорой. Строя ее, я использовала информацию, полученную от них, относи­тельно их поведения и ввела специфические выражения, которыми пользовался Дон, чтобы сделать ее более эффек­тивной. В метафоре, созданной для Дона и Ирис, которую я приведу, Дон назван Дядей Ронни, а земля и артишоки представляют Ирис. Основное отношение фермера, который ухаживает за землей и получает от нее, ответ сохра­няется постоянно. Метафорически это отношение конгруентно отношению Дона и Ирис. Вот эта история.

“Вы говорите, ваш отец был фермером. Мой дядя Ронни тоже фермер. Так их называют в Калифорнии, что бы они ни выращивали. Он не всегда был фермером. Нет, до того он сделал карьеру в бизнесе, и там он тоже был хорош. Но у его папы — моего дедушки — был большой, хороший надел земли на побережье Калифорнии. Ну, и Ронни знал, что когда-нибудь эта земля достанется ему. Он держал это в уме, и время шло.

Но его бизнес занимал у него уйму времени. Вы знаете как это бывает. Наконец, пришло время, когда отец позвал его в Калифорнию и сказал, что ему тяжело этим зани­маться, и что ему нужно, чтобы Ронни взял это на себя. Ронни казалось, что это могла быть прекрасная возмож­ность. У него хватало денег, чтобы что-то сделать из этой земли, а это прекрасный участок, так что он не мог удер­жаться.

Некоторое время он просто наслаждался своим новым положением джентльмена-фермера. Но наконец он решил, что настало время заняться делом. Его отец занимался в основном разведением цветов. Прекрасно. Но Ронни думал не об этом. Рассмотрев несколько возможностей, он ре­шил, что лучшим использованием земли будет выращива­ние артишоков. Она вполне соответствовали климату, счи­тались деликатесом и стоили дорого.

Так что он распахал землю и высадил семена артишо­ков. Он полагал, что это был мудрый шаг с его стороны. Но артишоки не сразу начинают плодоносить, а Ронни был человеком нетерпеливым. Его интерес начал таять. Од­нажды, когда он посмотрел на свои поля, они показались ему совершенно безобразными. Он сказал себе, что, конеч­но, это более практично, но он потерял поля цветов. Он все больше отходил от земли и оставлял заботы другим. Ко­нечно, земля страдала от этого. Руки наемных рабочих не заботились так о земле, ведь она им не принадлежала. И земля показывала результаты пренебрежения Ронни.

Ронни рассказывал мне, что однажды он вышел в поле и огляделся. Он пришел в ужас от насыпей комковатой земли и непривлекательных растений-артишоков, листья которых свисали вниз. Он сказал себе: “Боже мой, что я наделал? Это ужасно. Мне даже не хочется называть это своим. Лучше бы я не прикасался к этой земле!”

Но он обрабатывал ее. И что ему было делать с ней теперь? Правда, она давала артишоки, и они хорошо шли на рынке. Но земле нужно было больше его внимания и заботы, чтобы она была действительно плодоносной. Глубоко внутри себя он знал, что так это и есть.

Возвращаясь в большой дом, он протянул руку и сорвал артишок, и захватил его с собой. Сидя на кухне размышляя о своих делах, он начал по-настоящему рассматривать этот артишок. Он был довольно безобразен. Выпирающие, несъедобные листья по краям. Он подумал, что вряд ли кто-нибудь соблазнится такой вещью. Но затем он начал осторожно его очищать. И по мере того, как он снимал слой за слоем, он все более очаровывался тем, что лежало ниже. Это было прекрасно! Мягкие, нежные внутренние листья вели его к сердцевине. Конечно, имен­но она заставляла людей выращивать и покупать артишо­ки. Люди знали, что внутри находится прекрасная, сочная сердцевина.

Выглянув из окна, он увидел теперь по всему полю сердцевины артишоков. Он смеялся, потому что вместо безобразных чешуйчатых растений он видел теперь множе­ство растений, которые изо всех сил были заняты тем, что внешние их слои защищали внутренние, чего, в конце кон­цов, все от них и хотели. Эти грубые внешние слои защи­щали сердцевину от каждого, кто не хотел дать себе труд и время добраться до внутреннего сокровища.

В этом было что-то, что тронуло Ронни, потому что ему была близка идея уязвимости. Более того, артишоки не могли сами себя очистить. Они не могли раскрыть свое внутреннее сокровище без него. Это было его поле, его растения, и внезапно он почувствовал сильное желание заботиться о них и ухаживать за ними, обеспечить их рост и плодоношение. Он хотел быть уверен, что растения и плоды получают заботу, так что нежной сердцевине ниче­го не грозит.

Теперь, разумеется, дядя Ронни — прекрасный фер­мер, он гордится своей землей и тем, что на ней растет. О своем прошлом он говорит, что чуть было не потерял на­правление, потому что позволил себе сомневаться, когда внешность не показалась ему хорошей. И эти сомнения стоили ему немало времени и усилий, чтобы привести все в порядок вновь.

Посмотрев как следует на то, что у него было, он по­нял, что готов отдать все что угодно, только бы не потерять это. Естественно, земля ответила ему, сделав его богатым и гордым человеком. Каждый мог видеть, что у него было нечто ценное.”

Метафора хорошо сработала, вызвав желательную реакцию. Дон стал более внимательным к Ирис. Он стал ее подбадривать и даже принял участие в программе по потере веса. По его словам, он “сделал свой вклад в этот брак”, и ему следовало “потратить некоторое количество времени и энергии, чтобы этот вклад окупился”.

Особое преимущество метафор состоит в том, что люди реагируют без стараний. Их сознание не вмешивается, и

зная, что что-то произошло, они вполне сознают что имен­но (и как).

Если бы я поставила перед собой другую цель, метафо­ру следовало бы конструировать иначе. Если бы я хотела чтобы Ирис стала более самостоятельной и независимой, в метафоре могла бы появиться история о том, что земля рассердилась на пренебрежение, и породила странные и прекрасные цветы, так что в конце концов Дядя Ронни не знал, как ему пробираться по ней. “И она стала похожа на границу освоенной земли, которую вновь надо было завое­вывать. Но, увы, земля не получила его заботы, потому что земля переросла его, и в конце концов, не он культивировал ее, а она его воспитала для своих нужд”.

Такая метафора вызвала бы конечно иную реакцию, чем предыдущая. Мне показалось, что действительно уве­ренные и независимые реакции Ирис были бы деструктив­ными в их отношениях и не помогли бы делу. Это мнение руководило мною при создании метафоры, чтобы вызвать полезную реакцию. Пользуясь терапевтическами метафо­рами, не забывайте, как вы определяли результат работы, руководясь этим как в конструировании, так и в рассказы­вании метафоры.

Следующие записи и отрывки из терапевтической ра­боты показывают различные стороны использования тера­певтической метафоры.

Бад страдал импотенцией. В его истории не было эрек­ции, достаточной для коитуса или эякуляции. В возрасте 14 лет он был соблазнен своей теткой, которая жила с ним и его матерью. Эта тетка постоянно унижала его из-за его неспособности сделать это. Отца не было в доме с тех пор, как Баду исполнилось 12, и он никогда не рассказывал матери про сексуальные инциденты. Хотя Бад был уже шесть месяцев женат, он еще не вступал в брачные отношения. Его описание жены точно соответствовало описанию тетки. Но Бад, по-видимому, не сознавал этого сходства. У него в бумажнике были фотографии и тетки, жены, и сходство было поразительным. Его тетка умерла несколько лет назад, до того как он обратился ко мне помощью. Метафора, которую я построила содержала компоненты:

Это даст Баду возможность быть потентным по отноше­нию к жене. Пожарники загасили этот огонь без всяких затруднений.

"Моя мать рассказывала мне историю о пожаре, кото­рую ее сестра слышала от соседа в Вичите, Канзас. Самая большая церковь в городе загорелась. Никто не видел, как это началось, пожарных позвали, когда огонь уже пылал. Ну и жарко же было! Пожарники были любителями, и страшно перепугались. А настоящие пожарники как назло все оказались на ежегодном пикнике. И эти любители де­лали все, что могли, но даже не знали, с чего начать. Они прикрепили шланг к помпе, развернули его и подтащили к церкви, собираясь под прикрытием струи вбежать в цер­ковь и спасти, что можно. Но помпа не заработала, а без воды они вбежать не решились. Ты сам пожарник, так что можешь представить себе, что они чувствовали. В отчая­нии они метались вокруг, пока церковь не сгорела дотла. И только когда они поняли, что все пропало, они сообразили, что нужно было делать. Вернувшись к помпе, успокоившись, потому что церковь спасти было уже невозможно, они сообразили, как включить насос, и вода полилась через шланг. Но, черт возьми, было уже поздно. Вернувшись к церкви они, однако заметили, что несколько искр подо­жгли соседний дом, в котором были люди. От церкви уже остались лишь догорающие угли, так что с ней нечего делать. Но люди в доме подняли крик, так что пожарники поспешили туда со своим шлангом. Поскольку вода лилась из него под большим давлением, они без труда залили огонь, не оставив ни тлеющей искорки".

“По домам они расходились с чувством исполненного долга, хотя и усталые. Людей они спасли, огонь успел оставить черные следы кое-где на окнах. Церковь сгорела дотла, но пожарники-профессионалы потом сказали, что ее с самого начала невозможно было спасти, так что они были правы, занявшись домом. Перед тем как разойтись, пожар­ники еще раз проверили насос, убедившись, что все в по­рядке и все части будут работать, если он опять понадобит­ся”.

Несколько лет назад на одном семинаре юноша по име­ни Аллен просил помочь ему в весьма личной проблеме. Хотя я сказала ему, что семинар — это не место для лич­ных консультаций, его настойчивая просьба заставила ме­ня уделить ему несколько минут. Его проблема состояла в преждевременной эякуляции. Он страдал от этого в тече­ние нескольких лет, и за помощью раньше не обращался. Но теперь он по-настоящему полюбил, и ему было очень важно быть хорошим любовником для этой женщины. Бла­годаря тому, что я успела увидеть сознательное и бессозна­тельное поведение Аллена на семинаре, и в связи с тем, что темой семинара была терапевтическая метафора, я ре­шила использовать этот прием для скрытого вмешательст­ва в его случай.

Что касается его сознания, я просто постаралась уте­шить его, сказав, что мало что может быть сделано с преж­девременной эякуляцией. Я предложила переформировать поведение по отношению к этой новой в его жизни женщи­не, говоря ему, что она по-видимому была настолько воз­буждающей для него, что он просто не мог управлять со­бой, что его преждевременная эякуляция была лишь реак­цией на ее сексуальные достоинства. Аллен был ошеломлен этим предложением, но вежливо принял его, и даже начал представлять себе, как он будет формулиро­вать свои замечания после коитуса.

В течение занятия я вызвала у Аллена состояние легкого транса и рассказала ему несколько историй, которые были все сконструированы, чтобы вызвать специфическую реакцию. Я приведу одну из них, которая может служить примером. Я уверена, что реакция, на которую я рассчи­тывала, будет очевидной для читателя, хотя она была не вполне понятной для слушателей семинара. Большинство сочли ее индукцией транса, направленной на достижение глубокого состояния.

“Есть много путей, ведущих во многие места. У человека, который тяжело работал целый год, есть всего лишь двухнедельный отпуск. Короткие две недели, в которые должен вместить все удовольствия за год. Что за расстройство, впихивать удовольствия за целый год в две недели!

Часто он находил места, в которые можно было поехать, чтобы провести там отпуск. Он находил их на карте и вы­бирал самый короткий путь, которым можно было добрать­ся туда, искал всяких сокращений дороги, так ему хотелось поскорее туда добраться. И все это было бы прекрасно. Но так он провел всю свою жизнь — решениях, куда он собирается и выбирании самого короткого пути туда. Что же про тех, кто мог захотеть путешествовать с ним? Что сказать про непредвиденные приключения и возможные удовольствия, которых он не замечал, постоянно стремясь к назначенной цели? А сам он, выбрав путь назначения, год за годом пользовался одним и тем же, самым коротким путем. И так было до одного года.

На этот раз его приятель собирался в то же место, Большой Каньон. Туда она оба и направились. И оба они там и побывали. Но машину вел его друг. И он не спешил туда добраться. У него даже не было дорожной карты, но тем не менее он был вполне уверен, что попадет туда, куда ему хочется, и потратит на это столько времени, сколько ему понадобится. Сначала наш герой проявлял нетерпение. Но затем он стал весьма заинтригованным, что же может предложить этот странный способ путешествия. Потому что они делали то, что привлекало их в данный момент., Они отклонялись в сторону, когда их что-то удивляло или интересовало, и получали удовольствие от того, что они находили.

И чем ближе они подъезжали к Большему Каньону, тем менее становилось важным куда они направляются. Иногда дорога в сторону казалась нашему герою настолько привлекательной, что он не хотел с нее уходить. Его при­ятель побуждал его к продолжению путешествия, лишь на­поминая ему: “Ты сможешь вернуться в любимые места вновь и вновь. И ты можешь уехать, зная, что ты сможешь вернуться, когда тебе захочется”. Лишь тогда наш герой соглашается ехать дальше. Оба были так поглощены каж­дым моментом своего путешествия, что их приезд к цели стал неожиданным новым удовольствием.

Его приятель нарисовал на мягкой земле дорогу, по которой они приехали: “Ты можешь приехать по этой дороге, а можешь по той. Доехать сюда можно столькими путями, сколько можно получить удовольствий. Все они приведут тебя сюда. Одни быстрее, другие медленнее. Это не важно. Важно только быть там, где ты есть, когда ты там, а не там, куда ты направляешься, прежде чем ты там оказался. Когда ты там, где ты есть, ничто не будет упуще­но.”

И с тех пор, год за годом, наш герой со своим другом путешествовали в места известные и неизвестные, и они делали это легко и с большим удовольствием.

Метафора оказалась эффективной в изменении сексу­ального поведения Аллена. Потом он рассказал, что у него в последующие несколько недель не было трудностей с преждевременной эякуляцией. Благодаря этой метафоре изменилась также его манера учиться, так что вместо ис­пользования методов, которые были ему хорошо знакомы, он начал исследовать различные аспекты процесса, над ко­тором мы работали на семинаре. По мере того, как он это делал, возрастало его удовлетворение и творческое отно­шение к делу.

Аллен никогда не узнал сознательно, что подвергся сексуальной терапии. Когда мы встретились в следующий раз, он самодовольно сказал, что нет нужды беспокоиться, он нашел другие способы справиться с проблемой. Я отве­тила, что вполне ему верю. Он остановился, поглядел на меня уголком глаза, начал говорить что-то, потом остано­вил себя, пожал плечами, сказав: “Кажется, что это хоро­шо вы знаете”.