…неприятности не надо переживать даже по мере поступления.

Аркадий Козлов, «Мойрагет»

Уважаемая редакция, может быть, мое письмо вам покажется бредятиной, потому что сам я не учился как следует в свое время. Но больше я не могу. Буду говорить, что происходит на самом деле. Такое чувство, что некто проводит на мне психологические эксперименты. Меня стали все больше посещать мысли о кровавом самоубийстве, мне часто снятся сны такого характера, я испытываю порой безотчетные приступы страха, с которыми невозможно бороться. У меня возникло ощущение, что мной кто‑то управляет, он разговаривает в моем мозгу, и после этого у меня болит голова. Аспирин мне не помогает. И главное, все началось после того как на соседнем ранчо поселились новые люди, и мне кажется, что все происходит из‑за моей фермы, на которую приехавшие положили глаз. Надеюсь на вашу помощь, иначе они заставят меня совершить задуманное ими.

Свен Роум, штат Техас

Вот такое вот письмо пришло в редакцию моего знакомого. Я тоже сначала подумал, что вряд ли стоит обращать внимание на подобное явление из провинциальной жизни – как известно, в тихих омутах черти водятся, а штат Техас был самым тихим местом в США, хотя многие и считают его сердцем настоящей Америки.

Поэтому, взяв в прокате подержанный «Лендровер», я сначала решил навестить Роума. Эта занюханная дыра находилась в 30 милях от основных дорог. Ранчо Свена выглядело так, будто здесь велись затяжные бои и не затихали со времен войны за независимость.

Огромный дом требовал ремонта лет 8 назад. Теперь же этот, ранее вполне приличный, особняк сгорбился под гнетом прошедших лет, смотрел угрюмо на мир грязными окнами, похожими на мутные и слезливые глаза алкоголика. К слову сказать, у хозяина они оказались точь‑в‑точь такими же. Когда Свен узнал, кто я и зачем к нему пожаловал, тут же расплылся в счастливой улыбке и, обдав меня застарелым перегаром, прошептал:

– Наконец‑то…

Видимо, сбылась его давняя мечта. Свен пригласил меня в дом, и я последовал за ним, опасаясь ненароком задеть какой‑нибудь угол – вдруг развалится к чертям хибара. Также мне пришлось вспомнить счастливое скаутское детство, когда мы учились ходить как индейцы – тихо и бесшумно. Здесь же существовала вероятность провалиться куда‑нибудь в подвал, о чем говорили натужно скрипевшие половицы.

Хозяин ранчо, зачарованно глядя мне в глаза, с надеждой спросил:

– Выпьешь?

Я, видя немытые бокалы в его руке, появившиеся сами собой, благодарно отказался, он же плеснул себе виски на пять пальцев. И, причмокивая с чувством, сказал:

– Так вот!

Смакуя алкогольный напиток, он блаженно улыбнулся.

После чего изложил слово в слово письмо. Я задавал ему самые разные вопросы, с подковырками и без них, однако Свен, каждый раз с улыбкой идиота повторял одно и тоже: «Вам покажется бредятиной, потому что сам я не учился как следует в свое время. Но больше я не могу…»

Поняв безрезультатность своей затеи, я наскоро попрощался с алкоголиком, однако вырваться из его «уютного домика» сразу мне не удалось. Пришлось еще три раза выслушать чертово письмо в исполнении автора. Не выдержав, я в сердцах послал Свена туда, куда обычно посылают в таких случаях. На что получил разгневанное предложение «убираться восвояси, пока мне башку не прострелили». Что ее прострелят, особенно при взгляде в эти окончательно замутневшие глаза хозяина роскошной фазенды, я ничуть не сомневался.

И едва я отъехал метров на 300 от злополучного местечка, как раздался выстрел, а за ним следом – второй. Оглянувшись, я понял, что этот идиот палит в мою сторону. Надеясь на свою удачу, я прибавил скорость. Чем черт не шутит, а погибать вот так, по‑дурацки, мне совсем не улыбалось.

«Фиолетовая энергия!» – Расхохотался я, неожиданно вспомнив книгу Аркадия Козлова «Мойрагет» и ситуацию в ней, когда русские студенты за скромное вознаграждение избавили старушку от «соседского радиоизлучения» с помощью конструкции из проволоки, повешенной на люстру.

Так и тут, Свену Роуму нужно было либо что‑нибудь повесить на люстру, либо, что еще лучше, навешать хороших оплеух. Чтобы не беспокоил занятых людей пьяным бредом.

Отрицательный результат – тоже результат. Конечно, я жалел о напрасно потраченном времени, но не могло же мне везти всегда. Хотя, честно сказать, после такого собеседника мне не хотелось больше связываться с авторами писем. Однако работа есть работа, поэтому, выбравшись на центральное шоссе, я направился прямиком еще к одному адресату письма и сегодняшнему местонахождению «Океании».



Я едва не завыл от досады. Да, судно «Океания» мне удалось найти, но уж лучше бы я его и не искал вовсе. Эти доки местные жители называют «мертвыми». Действительно, нигде в мире нет стольких брошенных заводов, наполовину безжизненных городов вроде Детройта, как в Америке.

Мы настолько сжились с машинами, настолько привыкли к ним и одушевили их, что ржавеющие остовы вызывают у многих мысли о бренности бытия, но зрелище списанных кораблей, собранных в одном месте, выглядело более зловеще, чем даже многомильные автомобильные свалки. Полузатонувшие суда, еще и надсадно скулящий ветер, цепляющийся за всевозможные углы корабельных надстроек, вселяли в меня тоску. Время тут остановилось, замерло…

«Океания» находилась именно на этой свалке; выглядела она, конечно, лучше, чем другие обитатели кладбища, но даже с первого взгляда, когда ватерлиния находилась под толщей воды, было понятно, что судно вряд ли снова выйдет в море. Я смог, прыгая, как горный козел, все же добраться до ее борта. Однако создавалось такое впечатление, что сначала с корабля вытащили все более или менее ценное, а уж потом сожгли оставшееся. После часа кропотливого поиска хоть каких‑то следов необычного оборудования я выбрался на палубу и вдохнул полной грудью морской воздух. Тем же путем, что и раньше, я добрался до полузатонувшего пирса.

Мой провожатый, Тим Стефанс – именно с ним я связался, когда нашел по документам «Океанию» в этом мертвом порту – молча курил.

– Ну что, она? – заискивающе улыбаясь в густые усы, спросил Тим. – Вижу, вижу, она… Нашел судно Хопкинс, вон и он! Несут его черти! Не обращайте внимания на его причуды, он немного у нас того… С головой у него бардак полный! Недавно пикет устроил, когда, помните, на бульдозере Марвин Химейер один сравнял весь Гранби[8] с землей. Хопкинс с нашими отцами города тоже не в ладах.

Если столь давние события попадали в этом месте под определение «недавно», то что значит для местных жителей «давно»?

Пока я размышлял на эту тему, пытаясь хоть как‑то прийти в себя после поражения, – все мои надежды, связанные с судном, затонули и сгорели вместе с ним. Так вот, в это время к нам с Тимом подошел угрюмый детина метра под два ростом с ручищами гигантского размера.

– Это вы нашли «Океанию»? – сразу задал я вопрос, едва он поздоровался.

– Ну я, – выдохнул Хопкинс, поиграв желваками.

– Я – Дэн Перцефф, журналист из Нью‑Йорка. Вы можете рассказать о том, при каких обстоятельствах вы обнаружили судно?

– Ты это, давай без всяких «вы». Да, я ее нашел. В тот день чуть штормило, но я был в море. А она идет прямо на меня, по ее скорости понял – дрейфует. И прямо на меня! Еле успел «Марию» увести с курса этой калоши. Ну, думаю, чтобы всякие уроды городские меня – Хопкинса – на испуг брали. Достал свой «Ремингтон» и пальнул пару раз в ее сторону. Однако опять никто не показался на палубе. Тогда я уже подумал: видимо, приключилось с ними чего. Решил взять на абордаж, короче – а там никого. И так тихо‑тихо. Связался с береговой охраной. Сразу понял – дело темное!

– Да какое темное! – Усмехнулся вновь в усы Тим. Он хотел сказать что‑то еще, но его оборвал Хопкинс.

– Вали отсюда, кашалот хренов! – Завращал глазищами Хопкинс так, что и мне стало слегка не по себе, однако Тим не обратил на него внимания и остался стоять, подавив порыв красноречия. Между тем Хопкинс, покопавшись в нагрудном кармане, извлек оттуда сложенную вчетверо газету, которую с торжествующим видом развернул и протянул мне. – Вот, тут лучше все написано.

Я прочел заметку, как оказалось, в местной газете «Гавань».



Сегодня в прибрежных водах было обнаружено дрейфующее судно «Океания» без экипажа на борту. Астин Хопкинс, нашедший корабль, заявил корреспонденту нашей газеты: «Это Мария Целеста!» На борту работали все навигационные системы и, о чудо, был даже кипяток. После проведения поверхностного осмотра мы установили, что на самом деле все работало в автоматическом режиме, и это вполне согласуется с сегодняшним днем. А именно, с третьим тысячелетием.

На самом деле загадочная легенда, как полагают наши эксперты, тут ни при чем; скорее всего, судно во время шторма отвязалось от пирса и самостоятельно отправилось в плавание. Пока порт приписки, как и владелец «Океании», не установлен, но, судя по оборудованию, корабль предположительно принадлежит США. Во время своих самостоятельных странствий судно повредило днище.

О дальнейшем развитии событий мы будем сообщать читателям по мере поступления новостей.



– А владелец был установлен? И ничего необычного на борту не было? – задал вопрос я Тиму и Хопкинсу. Те переглянулись, нехорошо так переглянулись.

– Да приехали какие‑то, «Океания» к тому времени уже почти затонула, трюм был пустой, а воды в него налилось почти под завязку, – подумав, ответил Тим. – Но приехавшие не рвали на себе волосы – видимо, крупная у них контора. Лишь сняли часть самого дорогостоящего оборудования, остальное не успели: ночью на судне вспыхнул пожар.

– Вот и я говорю – неспроста все это, дьявольщина! – перебил его Хопкинс. – Нет, ну ты умный, подумай, чему там вспыхивать и гореть? Там, кроме железяк, ничего не было…

– А что говорят пожарные? – спросил я у Тима; на мой взгляд, он был более здравомыслящим, чем его товарищ.

– Ничего они не говорили, разводили руками. Предположительно замкнуло проводку, поврежденную во время снятия оборудования. Хозяева же только развели руками, мол, что уж теперь. Я говорю, у них, похоже, денег – куры не клюют! Корабль был оформлен на Геккельбери Сойера, он и прибыл вместе с командой. А утром они убрались обратно.

– Сухопутные крысы они! – Хопкинс не хотел оставаться в стороне. – Я сразу заметил, что тут не все просто, вот!

– То есть, «сухопутные»?

– Да так и есть, – подхватил Тим, – Хотя… Да нет, скорее всего, они сухопутные. Моряки ходят иначе, а они именно так и представлялись. Капитан Геккельбери Сойер и команда «Океания».

– А я душу готов заложить дьяволу, что они в море ходили только пассажирами. Я что, моряков не видел? – Хопкинс сжал свои кулачищи, каждый размером с футбольный мяч.



Картина была, вроде бы, обычной. Судно отвязалось, его нашли, приехал капитан с командой, увидев, что оно не на плаву, сняли все ценное оборудование. Но… Во‑первых, вот такие случайные наблюдатели вроде Хопкинса и Тима могут заметить мелочи, которые наводят на размышления. И им я склонен доверять больше. Потому что врать не имело смысла. Зачем представляться командой? Ведь, судя по мнению старожилов этого городка, прибывшие никогда не бывали на палубе корабля долгое время. Во‑вторых, фамилия капитана и судовладельца. Конечно, я Марка Твена уважаю и люблю как писателя и могу будущего сына назвать в честь его героев, но слишком уж выглядит неправдоподобным такое имя. И, в‑третьих, пожар. Как я обнаружил во время своего посещения «Океании», пламя бушевало даже там, где, на первый взгляд, нечему было гореть. Вывод же… А вот выводов однозначных у меня не возникало.

На грузовике Тима мы добрались до города. В муниципалитете и в газете мне не удалось выяснить ничего нового. Поэтому, удрученный неудачей, я собирался ехать искать дом Джеймса Халлимана, надеясь, что тот не сумасшедший. В это время показался Хопкинс. Он поздоровался со мной и, не смотря на меня, украдкой протянул мне блокнот. Отличный, надо сказать, блокнот, при взгляде на такие вещи душа обмирает. Самое интересное, эта вещица стоимостью под 300 долларов вряд ли была по карману Хопкинсу. Кроме всего, он, даже находясь на самой светлой стороне своего разума, не стал бы тратить деньги на такое приобретение.



– Вот, это я на «Океании» взял, в качестве сувенира или трофея. Нашел его со странной штуковиной на борту. Он лежал рядом. Листы переворачивал ветер, я понял, это знак! Может, это тебе поможет.

– Что значит, «со странной штуковиной»? – спросил я, убирая блокнот, за который даже позабыл поблагодарить, в карман.

– Да не знаю я, просто странная… Такая, типа антенны для телевизора, только поворачивается на турели типа, и провода к ящику вели. Рядом вторая такая же… К здоровому такому ящику. – Хопкинс даже развел руки, в его изображении ящик получался гигантских размеров.

Больше мне ничего не удалось выжать из рыбака, лишь «квадратный» и визуальный размер «антенн», каждая из которых, судя по его словам, была диаметром метра по три.

Мне удалось скрыть дрожь в голосе, когда я благодарил Хопкинса. Я ликовал – похоже, действительно на борту «Океании» было психотронное оружие.



В машине, чуть отъехав от места встречи с угрюмым рыбаком, я с трепетом открыл блокнот.



12.30 (по местному времени), местоположение – S37’53’90’’ E160’10’50’’. Встретили большую стаю дельфинов, количество особей визуально определить не представлялось возможным. Активировали прибор «RT456» и начали выполнять программу «Зов». Через 2 минуты 10 секунд поведение животных резко изменилось, что может говорить только о том, что прибор, задействованный всего на 10%, сильнее предыдущего. В ходе трехдневных испытаний «RT456» был опробован на всех мощностях и получен предполагаемый положительный результат…



Я едва не завыл от восторга: нашел, теперь точно нашел!

Сверив координаты с картой на ноутбуке, благо, в свое время я потратил немало времени на то, чтобы найти подробнейшие и точные карты в электронном виде, я убедился, что речь шла именно о местоположении между Австралией и Новой Зеландией. В блокноте содержалось еще несколько десятков записей, но, судя по датам, все они объединяли собой 4 события. Однако детально изучать блокнот, тем более, здесь, в Энске, я не собирался. Пришлось закрыть его и отправиться искать дом Джеймса Халлимана.

Мой мозг лихорадочно соображал. Я не верил уже, что судно отвязалось от пирса, не верил, и все тут. Корабль, у которого на борту новейшее сверхсекретное оружие, вряд ли оставят без должного присмотра, к тому же весь экипаж, ходивший на «Океании», наверняка, состоял из суперпупертренированных сотрудников ЦРУ. Может, это русские напали на гордость нашего флота?

Мой мозг нарисовал красочные картины, как ночью, когда все спят, подводные диверсанты, затянутые в гидрокостюмы, тихонько выбираются при свете луны на палубу «Океании». Они двигаются слаженно и четко. Нападения никто не ожидал, поэтому сопротивление не успели оказать. Еще 10 минут – и рядом с судном США всплывает русская подводная лодка‑невидимка, куда переправляют весь экипаж, затем какие‑то люди снимают… Кого, к чертям, они снимают, если Хопкинс ясно сказал, что необычная установка присутствовала на борту, когда он нашел «Океанию»? Значит, версия о диверсии отпадала.

В это время показался нужный мне дом.