Когда речь детей исходит непосредственно из их сердец и говорят они о небесах, смерти и возрождении, они затрагивают великие вопросы, которыми всегда задавались взрослые, создавая философии, религии и мифы, чтобы ответить на них. Удивительно, а иногда и страшновато слышать, как малыши, перед которыми стоят такие проблемы, как вовремя сесть на горшок или побегать самостоятельно по двору, вдруг высказывают глубокие мысли по поводу этих величайших тайн Вселенной. Но все становится на свои места, когда мы осознаем, что они рассказывают о своих непосредственных переживаниях. Их память о духовных сферах еще свежа. Они до сих пор помнят о своем безвременном пребывании в безграничном царстве Бога, Христа, Аллаха, Будды, Яхве, Великого Духа... какое бы имя вы ни подобрали для универсальной любви и мудрости.

Ребенок говорит нам эти вещи с позиций непредвзятого разума, не испорченного стереотипами и клише взрослых людей. Это «разум начинающего» – как называют его буддисты. Их понимание духа является все еще непосредственным чистым переживанием. Не это ли Христос имел в виду, когда говорил, что мы должны быть подобны детям, если хотим войти в Царствие Небесное.

И все же, поскольку дети всегда столь обезоруживающе невинны, мы должны прислушиваться внимательно к их словам, чтобы отличить духовные самородки от обычных фантазий. Прислушайтесь к искренности их голосов и не забывайте об ощущениях в вашем собственном теле, когда сквозь него проходит духовная энергия. Именно таким образом Мэри Флеминг, привыкшая к вымыслам своих детей, распознала их подлинные воспоминания:

Однажды вечером – тогда Алану и Мишелю было по шесть лет, а их сестре, Колин, около восьми – мы все вместе ехали в машине. Разговор зашел о золотой рыбке, которая недавно умерла в аквариуме.

Мишель спросил: «А наша золотая рыбка снова будет жить?»

Я ответила: «Не совсем понимаю, что ты имеешь в виду».

«Будет ли она снова жить как другая рыбка?»

«Ты имеешь в виду, что она будет жить как кошка, у которой о девять жизней?» – спросила я, намекая на известную поговорку.

Мишель вдруг заговорил раздраженно: «Нет, я имею в виду, будет ли она снова жить, как люди, после того как они умирают и снова возвращаются на землю, чтобы жить жизнью других людей?»

«Кто сказал тебе о том, что люди возвращаются и живут жизнью других людей?»

Мишель ответил убежденно: «Никто не должен был учить нас этому. Мы просто знаем это». Я увидела, как остальные дети закачали головами в знак согласия. Я притормозила, чтобы не столкнуться со встречной машиной.

Мэри продолжает:

Впервые дети начали обсуждать вопрос жизни прежде рождения тогда, когда Колин было шесть лет, а мальчикам по три или четыре года. Это было как раз перед тем, как на свет должна была появиться самая младшая девочка. Мы сидели за столом на кухне, и разговор зашел о Небесах и о том, что там происходило до того, как они родились. Дети очень оживились и стали перебивать друг друга.

Колин сказала: «Когда я была на Небесах и ожидала, чтобы родиться, нас там было много. Некоторые тоже ожидали, чтобы родиться. Там было два ангела, которые наблюдали за нами, и если кто-то плакал, ангел подходил и поднимал тебя. Там выстроилось целая очередь из тех, кто ожидал рождения».

Мишель вмешался: «Бог держал меня на руках как раз перед тем, как я родился».

Я сказала: «Это замечательно, Мишель. Алан, а Бог держал тебя тоже?»

Мишель бросил на меня косой взгляд и ответил: «Мам, Бог держал меня, а Алана держала Мать, ты разве не помнишь?»

В это мгновение у меня появилось странное ощущение, словно мороз по коже. Я считала, что они все это сочиняют, но этот странный взгляд и уверенный голос привлекли мое внимание.

После нескольких лет воспоминания начали блекнуть. Даже сами дети осознавали это.

С тех пор как родилась Эйлин, моя младшая девочка, дети говорят, что они будут ждать, пока она заговорит и расскажет им о Небесах, потому что они уже стали забывать.