НОВОЕ ВРЕМЯ



Новое время представляет собой совершенно особый период всемирной истории. Челове­чество впервые осознало, что оно отныне об­речено жить в одном историческом пространстве, в пределах одного исторического времени. В пре­дыдущие века ситуация была иной. И разбросанные по поверхности планеты первобытные племена, и мощные государства в достойных восхищения ци­вилизациях Египта, Междуречья, Индии и Китая, и даже великие древние Эллада и Рим не могли дать современникам представления о всемирном харак­тере развития. Взгляд человека на мировое про­странство был ограничен соседними странами и полуфантастическими рассказами «бывалых лю­дей» о далёких землях. Понимание ими историче­ского времени обычно охватывало жизнь всего лишь нескольких поколений, а за этот промежуток невозможно было уловить изменения в традици­онном укладе. Конечно, мыслители и учёные и тогда размышляли о единстве мира, но эти раз­мышления были чисто умозрительными, и про­верить их на практике люди не могли.

Миссионерский порыв и религиозные войны средневековья, постепенное освоение человеком океана приблизили друг к другу страны и народы. Однако это сближение не было добровольным. Ис­тория сложилась так, что Западная Европа начиная с XV в. осуществила всемирную экспансию (т. е. рас­ширение, распространение влияния), объединив мир под своим владычеством. Как писал один из самых знаменитых историков нашего времени анг­личанин А. Тойнби, драматическая и многозначная встреча Запада со всем остальным миром стала центральным явлением Новой истории.

Как и за счёт чего западная цивилизация смогла вырваться вперёд? Прежде всего следует иметь в виду то, что некоторые черты западноевропейского феодализма сильно отличали его от строя, сущест­вовавшего в тот же период на Востоке. В Европе ремесло горожанина чётко выделилось в противовес сельскому хозяйству, изделия мастерских обмени­вались на продукцию крестьянина. Город был не только центром ремесла и торговли, но имел само­управление, сильно ограничившее власть феодалов. Имелись законы, которые как-то охраняли прос­толюдина от произвола «сильных мира сего», от произвола государства. Отношения купли-прода­жи, торговые, посреднические отношения вообще были сильно развиты. На Востоке же правители бы­ли полновластны над жизнью и имуществом своих подданных, а место закона занимали их повеления. Ремесленники Востока (часто превосходившие сво­им мастерством европейцев) работали не на рынок, а обслуживали властителей и их приближённых.

Различалась и общественная мораль. Если на За­паде люди привыкли ставить во главу угла свои права, подкреплённые законом, то на Востоке счи­талось, что главное — благопристойное поведение,









исполнение человеком предписанных ему обязан­ностей. Если для западной цивилизации нормаль­ным явлением стало стремление людей к прибыли, к личной выгоде, и на этой основе развивалась кон­куренция и соревновательность во всех сферах, то на Востоке всегда подчёркивалась важность инте­ресов общины, касты, клана, государства, воспиты­валось преклонение перед властью. Торговцы и предприниматели не пользовались уважением в традиционных обществах. Поэтому западная циви­лизация, которая была «не такой, как все», оказа­лась более способной к использованию таких ка­честв человеческой натуры, как предприимчивость, желание разбогатеть; более способной к развитию технических достижений. Именно на основе тех­нологического превосходства над остальным миром Запад вскоре развернул своё наступление на море и на суше.

Европейской экспансии способствовали также новые (или вновь открытые) идеи, развившиеся в пламени гуманизма итальянского Возрождения (XIV—XVI вв.). Собиратели античных рукописей и статуй, поэты и художники, воспевавшие «челове­ческое в человеке», его энергию, упорство и стрем­ление к счастью, были предшественниками Васко да Гамы, Христофора Колумба, Америго Веспуччи и Джона Кэбота. Открытие новых земель способ­ствовало наступлению Нового времени. Мир сразу сделался почти в десять раз больше, вместо чет­верти полушария теперь весь земной шар лежал перед взором европейцев, которые спешили завла­деть остальными семью восьмыми его суши. Взгля­ду человека открылся бесконечно более широкий горизонт. Техническое превосходство и торговая предприимчивость европейцев были первоначаль­ными факторами, обеспечившими распространение промышленной цивилизации и западных идей по всему миру.

Однако не эпоха Великих географических от­крытий послужила точкой отсчёта Нового времени (хотя есть историки, придерживающиеся этого мне­ния). Испания и Португалия, первыми ринувшиеся на богатый сокровищами американский континент и славящиеся пряностями южные острова, были не самыми развитыми странами Европы, и награблен­ное золото и серебро оседало в руках торговцев и промышленников Нидерландов, Англии, Северной Италии. Именно там сформировались отношения, положившие начало промышленной цивилизации Нового времени, подчинившей вскоре весь мир. Именно там простолюдины, занимавшиеся скуп­кой сырья у крестьян, стали создавать мануфак­туры — ручные производства с разделением труда между работниками. Если ремесленник делал всё изделие целиком, от начала до конца, то рабочий мануфактуры выполнял только отдельные опера­ции, доводя свои навыки до автоматизма. В итоге мануфактурное изделие бывало менее качествен­ным, чем ремесленное, но всегда более дешёвым — ведь мануфактуры производили гораздо больше продукции. Дешёвые товары хорошо покупались населением, и мануфактурное производство стало

















вытеснять ремесленное, ремесленники разорялись и превращались в рабочих, на мануфактуры стека­лись массы потерявших землю крестьян. Промыш­ленники и торговцы богатели, и экономическая мощь землевладельцев-феодалов стала падать. Вскоре «буржуа» — так называли новых богачей из простонародья — потребовали расширения своих прав и участия в управлении государством, а фео­далы, опиравшиеся на королевскую власть, этому противились. В ходе революций 1566—1609 гг. в Нидерландах и 1642—1648 гг. в Англии сопротив­ление знати было сломлено, и государственную по­литику по сути дела стала определять буржуазия.

Англия превратилась в настоящий образец для Европы и мира. Английские пряжа и полотно, обувь и металлические изделия заполонили в XVIII в. рынки многих стран. Британские купцы, банкиры, фабриканты создали образцовую полити­ческую систему, основанную на власти парламента, экономический уклад, выросший на рыночных на­чалах, своеобразную культуру и идеологию — т. е. то, что понимается под так называемым «англий­ским образом жизни». Всё это — уже неотъемлемая принадлежность эпохи, пришедшей на смену фео­дализму. Традиционно именно Английская буржу­азная революция считается тем рубежом, с кото­рого начинается отсчёт Нового времени. С середины XVII столетия промышленная цивилизация стала распространяться по Европе и другим континентам, между делом разрушая натуральное хозяйство, низвергая власть королей и императоров, включая народы земного шара в единый процесс мирового развития.

Обычно историки разделяют Новое время на несколько периодов. Начальный длился немногим бо­лее столетия (середина XVII в. — последняя треть XVIII в.). Промышленный переворот, начавшийся в последние десятилетия XVIII в., и Великая фран­цузская революция, открывшая эпоху массовых народных революций в Европе, открыли второй пе­риод — период победы капитализма в Европе, обуржуазивания монархий, перехода великих держав к созданию колониальных империй. Второй период Нового времени тоже продолжался около ста лет и закончился к 1870-м гг. Тогда европейские держа­вы уже разделили весь мир, подчинили себе отда­лённые земли и сошлись в острой схватке за пре­обладание в Старом и Новом Свете. Первая мировая война (1914—1918 гг.) служит конечным рубежом этого периода, внёсшего очень важные изменения в соотношение сил в мире, в идеологию людей, в их быт, образ жизни и т. д. Победа Октябрьской ре­волюции в России позволила сторонникам комму­низма заявить о том, что Новое время — эпоха гла­венства западноевропейской промышленной циви­лизации — завершилось. Взошла заря Новейшей истории, времени, когда социализм — более спра­ведливый общественный строй, чем капитализм, — уничтожит последний.

После Второй мировой войны (1939—1945 гг.) многим действительно казалось, что капитализм отступает «по всему фронту». Однако промышлен­ная цивилизация показала свою силу. Она доказала своё преимущество перед социалистическими стра­нами в экономике, сумев поставить себе на службу великие достижения научно-технической револю­ции; она сумела убедить мир в превосходстве либе­ральных идей над жёсткой и стройной идеологией коммунизма, она в конце концов вышла победи­тельницей из гонки вооружений. В конце 1980-х гг. «социалистическое содружество» прекратило су­ществование. Значит, мы можем говорить, что Но­вое время в истории человечества ещё не закончи­лось. Либерально-промышленная цивилизация со всеми её несомненными доблестями и очевидными пороками всё ещё является главной силой в совре­менном мире. История её развития — это история человеческого общества на протяжении трёх с по­ловиной столетий.

РАЗВИТИЕ МИРОВОГО ХОЗЯЙСТВА В НОВОЕ ВРЕМЯ

Даже в эпоху промышленного переворота ры­ночный строй в Европе представлял собой лишь небольшой островок среди огромного океана натурального хозяйства. Чтобы выжить, промышленная цивилизация должна была дока­зать своё превосходство в борьбе с традиционным аграрным строем Востока и с феодальным укладом, сохранившимся на Западе, и победить их. В Европе такая победа пришла довольно скоро. Уже в начале XIX в. промышленный переворот перекинулся во Францию, Северную Европу, Германию и совер­шенно преобразил их облик. Фабрики и заводы, оснащённые пока ещё несовершенными, с нашей точки зрения, машинами, взорвали размеренную жизнь городов. Великие изобретения конца XVIII — начала XIX вв. превратили Европу в небольшое пространство, насыщенное железнодорожными и пароходными линиями, оснащённое телеграфной и быстрой почтовой связью. Казавшиеся ещё не­сколько десятилетий назад «медвежьим углом» от­далённые районы включались в процесс промыш­ленного развития, выбивая последний козырь из рук феодальной знати. В конце концов и ей при­шлось, забыв о своём происхождении, включиться в гонку за прибылью. Героическая средневековая эпоха благородного мужества, изысканных манер и религиозного экстаза ушла безвозвратно, расчистив место таким прозаическим вещам, как налоги и бюджет, тарифы и акцизы, биржи и аукционы. Религией стала технология. К середине XIX в. промышленная цивилизация завоевала главенство в Европе. Труд наёмного рабочего оказался более выгодным и более успешным, нежели труд зави­симого крестьянина Средневековья. Добыча угля, уровень выплавки чугуна, протяжённость желез­ных дорог были теперь показателем развития го­сударства.

Во второй половине XIX в. капиталистическое производство вступило в новую фазу. Из соперни­чества промышленников и торговцев выросли мо­нополии — крупные объединения капиталистов, сосредоточившие в своих руках большую часть про­изводства и продажи товаров. Конечно, мелкие и









средние фабрики и заводы не исчезли, но дух эко­номики определялся уже не свободной конкурен­цией безвестных торгашей, а договорённостями между Морганами и Рокфеллерами, Круппами и Ротшильдами. Огромную роль в хозяйственной жизни стали играть банки, которые подчинили себе целые отрасли промышленности. Капиталистичес­ким государствам пришлось даже ограничить вли­яние монополий, т. к. их безудержное стремление к прибыли, к росту цен грозило обнищанием большой части населения. Тогда же, в середине XIX в., выяснилось, что время от времени хозяй­ство сотрясают кризисы перепроиз­водства товаров, которых не могут себе позволить покупать крестьяне и горожане. Всё больше и больше в мире заговорили о «свободной торговле», особенно после отмены «хлебных зако­нов» в Англии (1846 г.), т. е. ликвидации запрети­тельных тарифов на ввоз в страну иностранной пше­ницы. Может быть, в последний раз Британия, по­степенно терявшая своё положение «мастерской мира», оказалась в положении первопроходца — она почти лишилась собственного зерна и превра­тилась в чисто индустриальную страну. Более круп­ные капиталистические страны — Германия, Фран­ция и особенно США — сохранили престиж крес­тьянского труда, но земледелец там превратился в результате аграрных реформ в фермера — полно­властного владельца своей земли.

В конце XIX в. пар как главный источник энер­гии стал вытесняться электричеством. Электромо­тор заменил громоздкую систему рычагов и транс­миссий на производстве. Это означало удешевление производства и вызвало новый скачок развития. Оказалось выгодным не только продавать свои то­вары на далёких рынках, но и организовывать про­изводства, строить заводы и фабрики в странах, где труд рабочего стоит дешевле. Именно тогда, а не в эпоху колониальных захватов, европейская циви­лизация стала внедряться на безбрежных равнинах Азии и Африки, подчиняя себе традиционный об­щинный уклад жизни этих народов.

Показателем того, что мир в некоторых отноше­ниях в начале XX в. стал представлять собой единое целое, стала война 1914—1918 гг. Она была войной европейских держав, но одновременно являлась ми­ровой войной, ибо в ней участвовали многие страны и народы, находящиеся под их влиянием. У них было нечто общее — все они в той или иной степени были связаны с промышленным развитием. После­военные события внесли в жизнь мира очень много нового. Социалистический переворот, происшед­ший в России — одной из великих держав Нового времени, — тоже был своеобразной попыткой мо­дернизировать традиционное общество, поставить его в один ряд с развитыми странами промышлен­ной цивилизации, до предела увеличив роль госу­дарства в этом процессе.

Но сам капитализм в XX в. сильно изменился. Это капитализм эпохи всплеска технических дости­жений и завоеваний человечества. Радио и телеви­дение, автомобили и компьютеры, самолёты и кос­мические спутники связи, роботы и безотходные технологии перевернули жизнь людей. Любые бо­лее-менее серьёзные социальные и международные конфликты могут разрушить целостность мира, ос­нованного на лидерстве западной цивилизации, как когда-то сама западная цивилизация разрушила це­лостность традиционного аграрного строя народов Востока.

КОЛОНИАЛЬНАЯ СИСТЕМА В НОВОЕ ВРЕМЯ И НАРОДЫ ВОСТОКА

Как уже было сказано, проникновение евро­пейцев на другие континенты началось ещё в XIV—XV вв. Это были не просто морские экспедиции во вновь открытые земли — их участ­ники строили там укреплённые форты, старались закрепиться на оживлённых перекрёстках торго­вых путей. Подчинить большие территории Европа ещё не могла, и торговля оставалась главным ка­налом контактов Запада и Востока. Не одно поко­ление европейских купцов сколотило себе состоя­ния на торговле восточными тканями и оружием, благовониями и пряностями. Не считалось зазор­ным менять на золото и жемчуг туземцев, скажем, зеркальца или цветные ленты, пользуясь тем, что местные жители не знают действительной стои­мости этих предметов.

В XVI в. крепнущая европейская цивилизация усилила своё проникновение на Восток и перешла к колониальным захватам. Главным орудием их были монопольные торговые компании. Голланд­ская, французская и британская Ост-Индские ком­пании создавались купцами при покровительстве властей и обладали исключительными правами на торговлю с восточными странами. Постепенно они золотом и оружием подчинили себе большие тер­ритории и превратились в настоящие державы. Ха­рактерно, что тогда европейцы не старались ломать традиционную общинную систему Востока и просто встали во главе её на место раджей, князьков, ту­земных принцев и прочих. Британская Ост-Инд­ская компания (самая знаменитая и сильная), со­средоточив в своих руках политическую власть, за­хватила также монополию на судоходство, на всю внутреннюю и внешнюю торговлю Индии.

С того времени, как в Америке и Вест-Индии стали создаваться плантации, сначала португаль­цы, а затем голландцы, французы и англичане включились в работорговлю и развили её до неви­данных масштабов. Торговля живым товаром давно существовала в Африке, но европейцы превратили её в стройную систему. Обычно они сами не участ­вовали в рискованной охоте за рабами, а скупали их за бесценок у туземных вождей или даже меняли на оружие и алкоголь. Затем в Америке черноко­жие невольники продавались плантаторам с огром­ной выгодой для торговцев. Работорговля XVI— XVIII вв. настолько обескровила Африку (в рабство продавали прежде всего молодых, сильных людей), вызвала такой упадок, что континент оказался в своём развитии отброшен назад. Считается, что только из бассейна реки Конго было вывезено около









30 млн. африканцев. Десятки миллионов погибли во время жестоких войн и набегов, связанных с захва­том живого товара, многие миллионы умерли от го­лода и жажды во время длительных морских пе­реходов невольничьих кораблей.

На почве соперничества европейских государств и их монопольных торговых компаний за главную роль в мировой торговле и за преобладание на Вос­токе в XVII—XVIII вв. развернулись многочислен­ные войны. Колониальное могущество Испании и Португалии было подорвано передовыми буржуаз­ными Голландией и Англией. В войнах второй по­ловины XVII в. Англии удалось победить Голлан­дию и лишить её преобладания на море, но в борьбу за колонии включилась Франция. В битвах за ис­панское наследство (1702—1713 гг.), в сражениях за австрийское наследство (1741—1748 гг.) и в Се­милетней войне (1756—1763 гг.) Англия шаг за ша­гом укрепляла свои позиции и вытеснила Францию из её владений в Северной Америке, Вест- и Ост-Индии. После Семилетней войны британская Ост-Индская компания начала завоевание всей Индии.

Колониальная экспансия Европы в Южной Азии привела также к тому, что страны Восточной Азии (Китай, Япония, Корея) взяли курс на недопущение иностранцев и на строгую изоляцию от внешнего мира. Это в свою очередь не позволяло традицион­ному обществу включаться в мировую систему, под­чёркивало застывший характер общества.

Однако следующий период Нового времени зас­тавил выйти из изоляции и эти страны. Промыш­ленная революция, начавшаяся в последней трети XVIII в., знаменовала переход западного капита­лизма от мануфактуры к фабрике, к машинному производству и подготовила создание мирового рынка. Монопольные компании были ликвидиро­ваны, и главными методами экспансии западных стран на Востоке стали ввоз готовых промышленных товаров и вывоз сырья. Началась ожесточён­ная борьба европейских держав за влияние, за ко­лониальные рынки.

Уже к началу XIX в. она приобрела характер острых международных конфликтов. Войны Анг­лии против наполеоновской Франции, её борьба против влияния России на сопредельные страны Азии отражали стремление английской буржуазии сохранить свою колониальную империю и превра­тить остальные территории в свободный рынок, что было выгодно прежде всего британским промыш­ленникам, производившим самые дешёвые и ка­чественные товары. Британия была зачинщицей «опиумных войн», направленных на завоевание ог­ромного Китая. Другие великие державы (Фран­ция, Россия, США) также не остались в стороне. Китаю и его соседям были навязаны так называе­мые «неравноправные договоры», согласно кото­рым иностранцы получали там значительные льго­ты и привилегии.

С «открытием» американской военной эскадрой Японии, установлением французского господства в Индокитае, с подчинением Центральной Азии и разделом Африки к 70-м гг. XIX в. почти все важ­нейшие районы мира от Гибралтара до Японских островов были включены в сферу влияния промыш­ленной цивилизации Запада.

В отличие от XVII—XVIII вв., когда монополь­ные торговые компании практически не затраги­вали традиционного уклада аграрной восточной ци­вилизации, промышленный XIX век (особенно его вторая половина) означал постепенное размывание её устоев. Приток промышленных товаров означал, что восточные ремесленники не выдерживали кон­куренции и разорялись. Медленно разрушалась замкнутость сельского хозяйства, продукция кото­рого в виде сырья или продовольствия шла на ми­ровой рынок. Европа диктовала своим колониям и









зависимым странам, что должны выращивать кре­стьяне. Например, Цейлон, Ява стали районами чайных культур, Бенгалия — производства джута, Ирак поставлял финики и ячмень, Северная Афри­ка — оливки, Вьетнам — рис, Золотой Берег (ны­нешняя Гана) — какао, Египет — хлопок. Богатст­ва недр — нефть, руда, уголь, редкие металлы — также разрабатывались иностранными компания­ми. Нефтяные монополии вели разработку место­рождений Ирана, арабских стран, Индонезии. В ру­ки английских, французских, немецких и бельгий­ских компаний перешли богатые алмазные и золо­тые россыпи африканских стран. На Востоке стро­ились железные и шоссейные дороги, порты, мос­ты, телеграфные и телефонные линии. Всё это де­лалось главным образом для приближения районов производства сырья к пунктам вывоза и для облег­чения проникновения западных товаров в глубь территорий. Поэтому часто железные дороги, на­пример, строились «веером» — от портов пути рас­ходились в глубь страны.

Капитализм, западная цивилизация проникали таким образом в восточное общество, видоизменяли его, заставляли людей отказываться от привычного образа жизни и от привычного хода мыслей. Ко­нечно, далеко не все жители колоний и зависимых стран оказались «выбиты» из традиционного укла­да — например, даже в серьёзно втянутом в мировое хозяйство Китае лишь 7% населения в начале XX в. были как-то связаны с западным рынком. Но тем не менее необходимость отказа от привычного жизненного уклада страшно нервировала людей, и без того отрицательно относившихся к засилию ев­ропейцев. Люди видели в проникновении европей­ской цивилизации причину всех бед восточного об­щества. Например, участники восстания ихэтуаней в Китае (1900 г.) считали, что «железные дороги и огненные телеги беспокоят дракона земли и сводят на нет его хорошее влияние на землю. Красные кап­ли, которые капают с железной змеи (т. е. ржавчина, отлетающая от телеграфных проводов), являют­ся кровью оскорблённых духов. Эти духи не в силах помочь нам, когда эти красные капли падают возле нас». В большей или меньшей степени такое отно­шение к западной цивилизации проявлялось и во время других крупных восстаний на Востоке — сипайского восстания в Индии (1857—1859 гг.), бабидского движения в Иране (1848—1852 гг.) и т. д.

Правда, образованный слой общества (а европей­цы, особенно англичане, кое-что делали для про­свещения народов) понимал необходимость заимст­вования достижений европейской цивилизации хо­тя бы для того, чтобы добиться независимости. В восточных странах существовали три направления в подходах к заимствованию. Представители пер­вого считали, что можно ограничиться перенима­нием военной технологии, отринув при этом другие достижения Запада, в том числе его политические идеи (султан Абдул Хамид в Османской империи, императрица Цыси в Китае). Но этот путь ничего не дал их странам. Представители другого направ­ления — в основном новая интеллигенция, знако­мая с западными идеями, — понимали, что нужно реформировать всё общество, взять лучшее из по­литической системы, экономической жизни, идео­логии Запада (деятели раннего Индийского нацио­нального конгресса, Кан Ювей в Китае и др.). В начале XX в. выделилось в некоторых странах и третье течение — радикальное, ставившее во главу угла социальные вопросы. Самым ярким его пред­ставителем был китайский революционер Сунь Ятсен.

Тем не менее все эти течения объединяло одно обстоятельство, которое было совершенно естест­венным в условиях подчинения их стран западным державам, — националистическая окраска. Нацио­нализм получил серьёзный толчок во время Первой мировой войны, когда в силу объективных причин (в том числе из-за того, что в морях хозяйничали германские подводные лодки) колониальные страны резко ослабили торговые связи с метрополиями. Оказалось, что некото­рые страны — Индия, Китай, Египет — за счёт индустриального труда вполне могли обеспе­чить себя некоторыми видами промышленной про­дукции. Усилились национализм, желание выйти из-под опеки Запада. Турции при Ататюрке, Ирану при Реза-шахе это в общем удалось. Но в целом Европа пока ещё была заинтересована в политиче­ском контроле над колониями и не желала ликви­дировать свою колониальную систему. Тем не менее уже в 20—30-е гг. XX в. наиболее дальновидные представители правящих кругов метрополий заяв­ляли о желательности заменить откровенный по­литический контроль незаметным финансово-эко­номическим, культурным влиянием на зависимые страны, действовать через займы и кредиты, та­можню, международные организации и т. д.

После Второй мировой войны эта точка зрения возобладала (правда, нельзя сбрасывать со счетов ясно выраженное желание национальных движе­ний Востока добиться независимости пусть даже и вооружённым путём). В 50—60-е гг. колониальная система была уже ликвидирована, её время про­шло. Однако задачи модернизации восточного об­щества остаются главными задачами руководства стран Азии и Африки.