Возвратившийся в июле 1792 г. из-за границы В.П. Кочубей был тепло принят двором и высшим петербургским обществом. Он часто выезжал в свет, посещал Зимний дворец, где встречался с приближенными Екатерины II. Ему удалось завоевать расположение самого цесаревича Павла Петровича, который пригласил В.П. Кочубея в Павловск, где познакомил с сыновьями Александром и Константином.
В эти июльские дни Екатерина II, наблюдая за В.П. Кочубеем, изучая мнения о нем окружающих, а также беседуя с А.А. Безбородко, решила назначить племянника последнего на дипломатическую работу.
11 октября 1792 г. был подписан указ о назначении В.П. Кочубея чрезвычайным посланником и полномочным министром в Константинополь [11. Оп. 6. Д. 256. Л. 13]. В этот знаменательный день ему не исполнилось еще и 24 лет.
Для возобновления дипломатических отношений между Россией и Турцией Ясским мирным договором (29.12.1791 г.) предусматривался обмен торжественными посольствами. Екатерина II своим указом от 26 октября 1792 г. для обмена торжественными посольствами назначила чрезвычайным и полномочным послом в Константинополь генерал-поручика М.И. Голенищева-Кутузова [7. Т. 1, с. 189].
Такое назначение вызвало необычайное удивление в высших кругах России. В.П. Кочубей в письме российскому послу в Лондоне С.Р. Воронцову сообщал, что «никто не ожидал такого выбора», ибо «никогда его не видели использованным в делах политических» [7. Т. 1, с. 189].
Предложив сорокапятилетнему М.И. Кутузову возглавить дипломатическую миссию в Турцию по обмену торжественными посольствами, императрица учла не только его жизненный опыт и полководческие успехи в последней русско-турецкой войне, но и проницательность и гибкий ум генерала, хитрость и осторожность в разговорах и поступках. В ходе бесед с ним во время аудиенций Екатерина II окончательно убедилась в том, что М.И. Кутузов «есть тот самый человек …, который выполнит поручения ее во всей точности и соответственно ее ожиданиям» [13, с. 14].
М.И. Кутузову – дипломату, помимо обширных обязанностей посла, предстояло изучить внутриполитическую обстановку в Турции, проверить достоверность поступающей информации о ее военных приготовлениях.
Вначале отъезд В.П. Кочубея в Турцию планировался до приезда туда посла, дабы, как сообщал А.А. Безбородко своей матери,
«он мог познакомиться с землею, где служить будет» [6. Т. 1, с. 481].
Однако обстоятельства изменились. В.П. Кочубею было приказано ехать к месту службы через Вену, где сделать остановку до особого распоряжения. В декабре 1792 г. В.П. Кочубей выехал из Петербурга и в январе следующего года прибыл в столицу Австрии.
Императрица, оберегая молодого дипломата от всяких случайностей, запретила ему появляться в Константинополе раньше прибытия туда российского посольства. Пребывание В.П. Кочубея в Вене продлилось больше года. Повинуясь монаршей воле, В.П. Кочубей остановился при российском посольстве, где стал знакомиться с условиями работы его сотрудников, общаться с опытными дипломатами, в частности, с российским послом Андреем Кирилловичем Разумовским, его бывшим наставником в Стокгольме, вести переписку с членами Коллегии иностранных дел и русским посольством в Англии.
Медленное продвижение посольства М.И. Кутузова в Константинополь стало причиной недовольства В.П. Кочубея, который начинал тяготиться своим неопределенным положением. О том, что М.И. Кутузов продвигается с «непостижимой медлительностью»,
В.П. Кочубей сообщал С.Р. Воронцову в письме от 20 июня 1793 г., которое заканчивает неутешительным прогнозом: «Если он продолжит путь таким же образом и продолжит свое пребывание в Константинополе, а это вероятно, учитывая интерес, который он там обнаружит, я боюсь остаться на улице без дела еще на год, а, возможно, даже на больший срок» [2. Кн. 14, с. 10].
В.П. Кочубей ненамного ошибся в своих предположениях. Почти полгода потребовалось российскому послу, чтобы добраться к месту назначения. Только 26 сентября 1793 г. М.И. Кутузов во главе посольства торжественно въехал в столицу Оттоманской Порты.
Во время аудиенции султан Селим III, приняв верительную грамоту Екатерины II, заверил посла в том, что Турция подтверждает все обязательства Ясского мира.
Завоевав доверие самых влиятельных чиновников в султанском окружении, М.И. Кутузов за короткий срок своей дипломатической миссии в Константинополе добился заметного укрепления позиций России в данном регионе; сумел предотвратить реальную угрозу новой войны с Турцией и расстроить планы ее вмешательства в решение польского вопроса; нейтрализовать действия английских и
французских дипломатов по разжиганию среди правящих кругов Порты антирусских настроений; защитить торговые интересы России в Турции и Средиземном море.
Убедившись из донесений своего чрезвычайного посла М.И. Кутузова в наступлении заметной стабилизации в русско-турецких отношениях и политической обстановки в Турции, Екатерина II разрешила В.П. Кочубею выехать из Вены в Константинополь.
Получив, наконец, долгожданное позволение, В.П. Кочубей выехал из Вены во второй половине января и 10 февраля 1794 г. прибыл в Константинополь, преодолев путь в экипаже за минимальное время – 24 суток, что вызвало большое удивление сотрудников посольства [7. Т. 1, с. 315]. Для сравнения, русское посольство
М.И. Кутузова ехало от границы (Дубоссары) до места назначения вместо положенных 60 суток 114 дней [9, с. 118].
Прибыв в Порту, где находилось российское посольство, В.П. Кочубей при содействии М.И. Кутузова 18 февраля 1794 г. получил аудиенцию у верховного визиря Мелен Мегмед Паши. Встреча проходила в торжественной обстановке. В.П. Кочубей произнес речь на русском языке: «…Государыня соизволила назначить меня для постоянного пребывания при дворе его султанского величества в качестве ее чрезвычайного посланника и полномочного министра, высочайше указать мне изволила подтвердить о непременном намерении ее сохранить дружбу между двух высоких империй существующую … Я за честь почту в течение служения моего приобретать приязнь и доверенность вашего сиятельства. Первым долгом своим
поставлю наиприлежнейше стараться о сохранении доброго согласия между обеими высокими империями» [1. Оп. 8. Д. 784. Л. 7]. Затем речь В.П. Кочубея перевели на турецкий язык. Верховный визирь свое ответное слово произнес на своем родном языке, которое было переведено переводчиком Порты на французский язык.
К двум часам дня торжественный прием был окончен. Через два
дня состоялась аудиенция у султана Селима III. 21 февраля 1794 г. в 5 ч утра В.П. Кочубей со свитой отправился во дворец султана. Перед домом Селима III свита перестроилась в один ряд и стала ждать верховного визиря, который ровно через три минуты появился и пригласил на парадный обед, который состоялся в зале дивана.
Затем облаченного в дорогую шубу В.П. Кочубея и 10 человек, назначенных из состава его свиты, повели на встречу с султаном в аудиенц-залу. В центре большой залы, увешанной дорогими коврами, стоял великолепный, усыпанный драгоценными камнями трон, на котором сидел султан Селим III. Полномочный министр России трижды поклонился султану и, встав на свое место, произнес речь. В.П. Кочубей заверил султана в «искреннем намерении ее императорского величества сохранить твердо и нерушимо мир, доброе согласие, дружбу, возобновленными между обеими высокими империями, заключенными высочайшими ратификациями, утвержденным мирным трактатом». В заключение полномочный министр заявил о том, что он будет считать за великое счастье иметь «случай предстать пред вашим султанским величеством и еще почту усугубленным, если удостоюсь заслужить ваше благоволение и милость» [1. Оп. 8. Д. 784. Л. 10 об.]. Свою аудиенцию у султана В.П. Кочубей закончил тремя поклонами и, пятясь назад, вышел из залы спиной.
В.П. Кочубей остался доволен приемом. Селим III принял его с таким почетом, с каким не принимал ни одного иноземного министра. Виктор Павлович в реляции на имя Екатерины II от 5 марта
1794 г. писал, что у султана «все происходило с уважением должным характеру министра вашего величества» [1. Оп. 8. Д. 784. Л. 10 об.].
До своего отъезда М.И. Кутузов ввел полномочного министра в курс всех посольских дел, и 11 марта 1794 г. М.И. Кутузов на отпускной аудиенции у султана получил разрешение на обратный путь по суше опять к Дубоссарам, а затем в Санкт-Петербург.
После отбытия М.И. Кутузова положение молодого В.П. Кочубея в Порте на первых порах было нелегким.
Как дипломат В.П. Кочубей придерживался стратегической цели российской внешней политики, разработанной Н.И. Паниным, А.А. Безбородко и др., т. е. «национальной системы, основанной на пользе России», добивался, чтобы «все державы дорожили ее
дружбой» [5, с. 150].

В этом русле протекала вся дипломатическая деятельность российского посланника, главная цель которой сводилась к тому, чтобы не допустить втягивания Порты в новое военное столкновение с Россией и заставить ее строго соблюдать Ясский мирный договор.
Задачи, возложенные на посольство, приходилось решать в условиях преобладания антирусских настроений не только среди населения, но и части правящих кругов Турции. Кроме того, В.П. Кочубей постоянно сталкивался с происками послов европейских стран, стремившихся не допустить усиления влияния России на Балканах и в Средиземном море. Особенно энергичные действия проявляла республиканская Франция, намереваясь расколоть первую антифранцузскую коалицию, созданную Англией, и выйти из политической изоляции.
Препятствовали работе российского посольства в Константинополе и послы Великобритании, Швеции, а порой и Австрии, ведя двойную игру.
В столь сложной обстановке В.П. Кочубею все же удавалось, играя на противоречиях между европейскими дипломатами, проявляя выдержку и терпение, хитрость и лесть, пресекать их происки, собирать необходимые для защиты интересов своей страны сведения. Его информация, поступавшая в Санкт-Петербург, всегда отличалась достоверностью и оперативностью, что позволяло российскому правительству своевременно принимать необходимые ответные меры. От русского министра в Турции регулярно поступали депеши на имя Екатерины II, в адрес Коллегии иностранных дел, председателя Черноморского адмиралтейского правления вицеадмирала Н.С. Мордвинова. Руководитель русского посольства в Турции был обязан информировать командовавших сухопутными
войсками на юге России А.В. Суворова и И.В. Гудовича. Постоянная переписка велась между В.П. Кочубеем и начальником Черноморского адмиралтейского правления Н.С. Модвиновым, из которой последний получал информацию о возможных провокациях со стороны Турции.
В течение лета 1794 г. от В.П. Кочубея в Санкт-Петербург поступала тревожная информация об угрозе новой войны между Турцией и Россией. В возникновении и распространении такого рода слухов большую роль сыграли французские и шведские дипломаты, активно муссировавшие действия российского правительства по приведению Черноморского флота и Черноморской береговой линии в состояние готовности к войне.
Виктору Павловичу приходилось не раз по инициативе турецкой
стороны встречаться с султаном Селимом III и его ближайшим окружением и прилагать немалые усилия, чтобы не только развеять

их опасения, но и убедить в мирных намерениях России. Всегда приветливый и любезный, с мягкими манерами, вежливый в обращении, хорошо знающий историю политических отношений в Европе, В.П. Кочубей сумел завоевать особое уважение у султана, который часто и с интересом беседуя с ним, заверял, что турецкая сторона не начнет новую войну против России.
Стремясь как можно быстрее успокоить русский двор, министр В.П. Кочубей в своих донесениях, направленных в мае – июне адмиралу Н.С. Мордвинову, приводил факты, которые подтверждали неготовность турок к войне, по крайней мере, до осени [3, с. 563,
565]. А в донесении, которое было получено Н.С. Мордвиновым в начале июля 1794 г., В.П. Кочубей уже сообщал об улаживании «дел с Портой Оттоманскою с желаемым успехом и обнадеживающим продолжением с оною мира» [10. Оп. 1. Д. 19. Л. 70 об.].
Российскому посланнику приходилось много заниматься так называемым польским вопросом, который крайне обострился в связи со вторым и третьим разделом Польши. В русско-турецких отношениях польский фактор играл немаловажную роль. На розыгрыш этой карты рассчитывала Франция, Швеция и Дания. В случае войны России с Турцией Польша могла оттянуть на себя часть русских войск, в частности Украинскую армию под командованием М.В. Каховского, которая дислоцировалась на ее территории.
3 ноября 1795 г. В.П. Кочубей в секретном послании С.Р. Воронцову с горечью констатировал, что «польские дела … немало нам навредили, и следует признаться, что сейчас нет … державы, искренно добра нам желающей» [2. Кн. 18, с. 99].
Однако активная дипломатическая деятельность В.П. Кочубея заметно охладила интерес официальных кругов Порты к политическим спекуляциям вокруг польских дел и сохранила мирные русскотурецкие отношения. Этому в немалой степени способствовал оборонительный союзный договор, заключенный между Англией и Россией 18 февраля 1795 г. Согласно договору на случай войны Англия выставляла 12 линейных кораблей с вооружением и личным составом, а Россия – 10 тысяч пехоты и 2 тысячи конницы. Допускалось вместо войска и вооружения выделять ежегодно по 500 тыс. руб. на нужды войны [4, c. 154].
На протяжении четырех лет дипломатической службы в Порте В.П. Кочубею приходилось много времени и сил тратить на защиту торговых интересов своей страны в Турции и Средиземноморье. Согласно торговому договору 1783 г. русские купцы платили в пределах Турции пошлину на привезенный товар в 3 % [8, с. 939–956], что было значительно меньше налога, установленного для коммерсантов других стран. Такая льготная пошлина на русские товары вызывала, прежде всего, недовольство Англии. Ее посол в

Константинополе Энсли настаивал на ужесточении султанским правительством торгового тарифа с Россией. Инициатива английского посла Энсли не увенчалась успехом. А вот российскому министру В.П. Кочубею впоследствии удалось добиться изменения торгового тарифа в интересах русских купцов, получив согласие султана Селима III на то, чтобы вновь присоединенные к России польские области в уплате торговых пошлин были уравнены с остальными российскими территориями [15, с. 18].
Виктору Павловичу приходилось отстаивать безопасность плавания российских торговых судов в Черном и Средиземном морях. Провокационные действия французских фрегатов на море вынуждали российского министра в своих донесениях постоянно напоминать об этом. Именно своевременная информация российского посольства из Константинополя позволяла Санкт-Петербургскому кабинету оперативно принимать решительные меры по обеспечению безопасности торговых судов России.
Главным итогом первого года деятельности камер-юнкера
В.П. Кочубея в Константинополе явилось то, что он сумел заметно упрочить позиции Российской империи на Черном и Средиземном морях и предотвратить реальную угрозу новой войны с Турцией, а также не допустить признания Портой республиканской Франции. И хотя весной 1795 г. такое признание все же состоялось, тем не менее, Турция публично заявила, что войны она не начнет и будет неукоснительно соблюдать Ясский мирный договор.
В Санкт-Петербурге были весьма довольны результатами деятельности В.П. Кочубея. Об этом неоднократно сообщал член Коллегии иностранных дел Ф.В. Ростопчин С.Р. Воронцову. «Здесь очень довольны Кочубеем, который не щадит своих трудов», – писал Ф.В. Ростопчин в Лондон 28 мая 1794 г. [12, с. 115].
Императрица Екатерина II по достоинству оценила результаты первого года дипломатической деятельности В.П. Кочубея в Турции. На новый 1795 г. он получает звание действительного камергера Двора (приравнивалось к воинскому званию полковника – прим. авт.), а 22 сентября того же года был удостоен ордена св. Владимира II степени.
Но сам В.П. Кочубей от этих наград не получает должного удовлетворения. Он начинает тяготиться службой в чужих краях. Весной
1796 г. в письмах своим друзьям (С.Р. Воронцову, Ф.В. Ростопчину) В.П. Кочубей впервые заявляет о намерении оставить вообще службу или же покинуть Константинополь. Для этого, на наш взгляд, у него имелись веские причины. Прежде всего, двор и Коллегия иностранных дел, в том числе и родной дядя А.А. Безбородко, не
баловали вниманием молодого дипломата. В письме С.Р. Воронцову от 28 июня 1796 г. он с грустью пишет: «уже десятый месяц не

имею я никаких известий» от А.А. Безбородко и его товарищей [2. Кн. 14, с. 23].
Угнетало В.П. Кочубея и то, что по службе ему часто приходилось разрешать вопросы, связанные с пограничными столкновениями, нередко возникающими по вине российских начальников. Тяготился министр и тем, что был вынужден постоянно заниматься торговыми делами, хотя он решал их добросовестно и весьма эффективно. Как результат товарооборот между Россией и Турцией вырос с 1.344.376 руб. в 1794 г. до 2.168.126 руб. в 1796 г., т. е. на
38 %. При этом в торговле был достигнут активный баланс для России. Так, например, в 1796 г. в Порту было ввезено российских товаров на 1.120.493 руб. 40 коп., а вывезено из Константинополя только на 570.129 руб. [1. Оп. 8. Д. 809. Л. 29-32; Оп. 1. Д. 1284. Л. 118, 123].
Наконец, в Константинополе В.П. Кочубей постоянно испытывал приступы подагры, которая доставляла ему страдания на протяжении всей жизни. В феврале 1796 г. В.П. Кочубей в письме Ф.В. Ростопчину, жалуясь на плохое здоровье, заявлял о том, что будет проситься в отпуск для поездки на воды и предлагал последнему занять должность в Константинополе [12, c. 401].
Все это, естественно, угнетало молодого министра, обостряя чувство одиночества. Поэтому для В.П. Кочубея переписка с друзьями и близкими явилась не только важнейшим средством связи и источником информации, но и единственным каналом общения и способом моральной поддержки. Анализ различных документов, особенно писем из «Архива князя Т.С. Воронцова», показывает, что В.П. Кочубей, находясь в Турции, вел активную переписку с цесаревичем Павлом Петровичем и великим князем Александром Павловичем, с братьями графами С.Р. и А.Р. Воронцовыми, Ф.В. Ростопчиным,
Н.С. Мордвиновым. По долгу службы обменивался информацией с полководцами, прославившими военную мощь России: П.А. Румянцевым и А.В. Суворовым (В.П. Кочубеем в их адрес отправлено 63 письма), с генерал-фельдмаршалом И.В. Гудовичем, с российскими дипломатами, работавшими в европейских странах. По далеко неполным данным В.П. Кочубей за время пребывания в Константинополе отправил различным корреспондентам 1603 письма служебного характера [1. Оп. 8. Д. 865. Л. 125–130 об.].
Доверительные отношения сложились у В.П. Кочубея с великим князем Александром Павловичем. Письма Александра передавались через его воспитателя А.Я. Протасова дяде В.П. Кочубея, который специальными курьерами доставлял их племяннику в Турцию.
Таким образом, в период дипломатической службы В.П. Кочубея в Турции между ним и будущим императором России Александром окончательно сложились доверительные отношения, которые переросли в дружбу двух молодых людей, мечтавших о коренных изменениях в стране.
В 1796 г. В.П. Кочубей три раза просит об отставке с поста чрезвычайного посланника и полномочного министра в Константинополе [2. Кн. 14, с. 121]. Однако внезапная смерть императрицы и воцарение Павла I, который по признанию В.П. Кочубея «будучи великим князем, весьма был ко мне милостив» [2. Кн. 18, с. 126], побудило его остаться на своем посту «столько, сколько новый государь пожелает» [2. Кн. 14, с. 122].
Еще будучи цесаревичем, Павел проявлял особое благоволение к В.П. Кочубею, который в переписке с С.Р. Воронцовым признавался в том, что имеет «многие от него … письма», написанные ему в Константинополь [2. Кн. 18, с. 126]. После первого обстоятельного донесения из Турции на имя Павла I полномочный министр В.П. Кочубей 13 января 1797 г. был назначен членом Коллегии иностранных дел, получил чин действительного тайного советника и удостоен ордена св. Александра Невского [14, c. 277]. Столь высокие награды обязывали В.П. Кочубея терпеливо исполнять свою дипломатическую миссию в Турции, которая продолжалась до лета
1798 г. Его содержательные и подробные депеши, направляемые в адрес государя, воспринимались весьма положительно и вызывали значительный интерес русского двора. Только один раз Павел I был в большом гневе из-за записки В.П. Кочубея, в которой освещались серьезные недостатки в устройстве южных окраин России. «Огонь был большой», сообщал А.А. Безбородко своему племяннику после того, как государь прочитал его записку [15, c. 20].
О своем назначении в Коллегию иностранных дел В.П. Кочубей узнал только в июне 1797 г. На место В.П. Кочубея полномочным министром в Константинополь был назначен Василий Степанович Тамара, который уже служил в Турции в 1775 г. и хорошо знал эту страну. Добиваясь направления В.С. Тамары в Константинополь вместо своего племянника, А.А. Безбородко учитывал при этом не только его высокий профессионализм и превосходную ориентацию в турецких делах, но и родственные связи. По отцовской линии В.П. Кочубей был двоюродным братом В.С. Тамары.
Российское посольство в Турции получило официальное уведомление, что новый полномочный министр В.С. Тамара отправится из Санкт-Петербурга в июле 1797 г. и в сентябре должен прибыть к месту службы.
Однако В.С. Тамара под различными предлогами откладывал свой отъезд и только в конце сентября 1797 г. решил отправиться в

Константинополь. Как выяснилось, главная причина – нежелание ехать в Турцию. Так, спустя семь месяцев после приезда к новому месту службы, В.С. Тамара 27 декабря 1798 г. писал С.Р. Воронцову: «Царьграда, однако ж, как прежде не любил я, так и теперь не люблю» [2. Кн. 20, с. 247].
Весной 1798 г. в Константинополь прибыл, наконец, новый полномочный министр Василий Степанович Тамара, больше года добиравшийся к новому месту службы. 22 марта 1798 г. состоялась прощальная аудиенция в султанском дворце по случаю отъезда В.П. Кочубея на родину. Получив у султана Селима III разрешение на отъезд в Санкт-Петербург, Виктор Павлович нанес прощальные визиты высшим сановникам из султанского окружения.
Российского министра везде принимали тепло и со всеми почестями, высоко оценивая результаты его четырехлетней дипломатической деятельности в Константинополе. На приеме у великого визиря В.П. Кочубей в своей прощальной речи заявил о том, что в день, когда заканчивается служение его в блаженной Порте, он считает не нужным подробно «распространяться об искренней непоколебимой дружбе его императорского величества и всей Империи. Кому лучше как не вам судить можно о том, насколько важно, чтобы узы взаимной дружбы между нашими странами и впредь должны быть основаны на непреложных правилах. Кто из предшественников ваших более прославился управлением своим, как ваше сиятельство, пред коем две державы досель были соперницы, а ныне, забывая прошлую вражду, находятся на искреннейшем положении».
«Ваше сиятельство, – продолжал В.П. Кочубей, – можете вообразить, насколько мне приятно произнести вам эти слова. Легко представить вы можете себе и о признательности моей за благосклонность, которой удостаивали всегда меня перед моим министерством». В ответ верховный визирь обратился к отъезжающему министру на французском языке, а не так, как обычно, на турецком, а затем драгоман переводил на язык представляемой страны [1. Оп. 8. Д. 865. Л. 17–17 об.].
В ходе прощальной церемонии у верховного визиря стороны обменялись дорогими подарками. Российский дипломат вручил визирю и его дому подарки и раздал денег на общую сумму 1840 пиастров [1. Оп. 8. Д. 865. Л. 14–14 об, 15–15 об., 16]. От имени визиря В.П. Кочубея вновь облачили в богатую соболью шубу, а его свиту ? в кафтаны. При выходе из дворца визиря Виктору Павловичу подвели роскошно убранного арабского жеребца, которых обычно дарят в качестве подарка иноземным гостям, соответствующих рангу министра. На прощальном приеме в турецком ведомстве иностранных

дел рейс-эфенди от имени султана Селима III вручил В.П. Кочубею богатую табакерку с вензелем его величества, что считалось признанием самой высокой чести. Как доносил В.П. Кочубей 1 (12 апреля) 1798 г. императору Павлу I, такой вид награды «чиниться здесь в первый раз … султан хотел сделать мне отличие, которого ни единый посол прежде не имел» [1. Оп. 8. Д. 865. Л. 4].
В свою очередь В.П. Кочубей вручил подарки султану и другим
высшим турецким сановникам. Так, капудан-паша получил овальную синюю табакерку, украшенную бриллиантами и вазою общей стоимостью в 5300 руб. Такая же табакерка стоимостью в 1050 руб. была подарена влиятельному чиновнику из султанского окружения Изак бею и др.[1. Оп. 8. Д. 865. Л. 120]. На всех прощальных приемах вместе с В.П. Кочубеем присутствовал новый полномочный министр В.С. Тамара, как писал Виктор Павлович государю императору «для лучшего введения в дела преемника» [1. Оп. 8. Д. 865. Л. 2 об.].
9 мая 1798 г. успешно закончилась четырехлетняя дипломатическая миссия В.П. Кочубея в Константинополе, он был «отпущен с большим отличием» [6. Т. 2, с. 399].
Передав посольские дела В.С. Тамаре и оказав ему содействие в аккредитации при султанском дворе, В.П. Кочубей в первых числах июня 1798 г. возвратился в Санкт-Петербург.
Все задачи, поставленные перед В.П. Кочубеем, были им успешно выполнены: мир, насколько возможно, сохранен и упрочен; Россия продолжала занимать в Константинополе все такое же привилегированное положение; таможенный тариф остался на прежнем уровне (3%), предусмотренном русско-турецким торговым договором от 10 июня 1783 г.; обеспечена свобода русской торговли в Средиземном море. Более того, в письме С.Р. Воронцову от 27 декабря 1798 г. преемник Кочубея В.С. Тамара отмечал, что благодаря доброму основанию, положенному Виктором Павловичем «турки к нам расположены как лучше быть нельзя» [2. Кн. 20, с. 248].

Список литературы
1. Архив внешней политики Российской империи Министерства иностранных дел (АВПРИ МИД РФ). Ф. 89; Ф. 90.
2. Архив кн. Воронцова. – М., 1879. Кн. 14; 1880. Кн. 18, 1881. Кн. 20.
3. Архив графов Мордвиновых. – СПб., 1901. Т. 1.
4. Бантыш-Каменский Н.Н. Обзор внешних сношений России: в 3-х ч. – М., 1894. Ч. 1.
5. Вел. кн. Николай Михайлович. Русские портреты XVIII?XIX столетий. – СПб., 1905. Т. 1.
6. Григорович Н. Канцлер князь Александр Андреевич Безбородко в связи с событиями его врмени. – СПб., 1879. Т. 1, 2.
7. Кутузов М.И. Сб. документов: в 5 т. – М., 1950–1955. Т. 1. 1950.
8. См. подробнее: Полн. собр. законов Рос. империи (ПСЗ-I). Т. 21. № 15757.
9. Раковский Л. Кутузов: Роман. – Л., 1986.
10. Российский государственный архив Военно-морского флота (РГА ВМФ). Ф. 239.
11. Российский государственный исторический архив (РГИА). Ф. 1162.
12. Русский архив. 1876. Кн. 3. № 9–12.
13. Цит. по кн.: Синельников Ф. Жизнь военная и политические деяния его светлости генерал-фельдмаршала, князя Михаила Илларионовича Голенищева-Кутузова-Смоленского. – СПб., 1813. Ч. 1.
14. Терещенко А. Опыт обозрения жизни сановников, управлявших иностранными делами в России. – СПб., 1837. Ч. 1.
15. Чечулин Н.Д. Князь Виктор Павлович Кочубей (1768–1834). Очерк жизни и деятельности. – СПб., 1900.