В половине первого часа ночи 22 июня 1941 года Военный совет округа получил из Москвы директиву наркома обороны маршала Советского Союза С.К. Тимошенко и начальника Генерального штаба генерала армии Г.К. Жукова, предупреждавшую о возможном нападении Германии на Советский Союз. Нападение, говорилось в директиве, может начаться с провокационных действий. Нарком обороны потребовал не поддаваться на провокации, могущие вызвать крупные осложнения. Одновременно войскам Ленинградского, Прибалтийского, Западного, Киевского и Одесского военных округов быть в полной боевой готовности и встретить возможный внезапный удар немцев или их союзников.
Командующим этих округов было приказано в течение ночи скрытно занять огневые точки укрепленных районов на государственной границе, рассредоточить по полевым аэродромам всю авиацию, привести в боевую готовность все войска, а также осуществить необходимые мероприятия по противовоздушной обороне городов и объектов. Никаких других мероприятий без особых распоряжений не проводить [11, с. 184].
Войска округа были подняты по тревоге. Военно-воздушным силам был отдан приказ немедленно перейти на полную готовность к действиям, а 2-й корпус ПВО получил распоряжение занять всеми средствами заранее определенные оперативные позиции [34, Л. 39].
Ранним утром 22 июня фашистская Германия вероломно, без объявления войны напала на Советский Союз. 190 вражеских дивизий, поддержанных четырьмя воздушными флотами, нанесли мощный удар по районам расположения войск Красной армии.
Одновременно авиация противника подвергла бомбардировке ряд советских городов. Началось осуществление плана «Барбаросса» – агрессивной войны против СССР. Ее цель состояла в том, чтобы ликвидировать советское государство, истребить миллионы людей, а оставшихся в живых превратить в слуг рейхскомиссариата – германской провинции. Официальные установки требовали «ослабить русский народ до такой степени, чтобы он не был больше в состоянии помешать немцам установить господство в Европе» [17, с. 4].
В планах ведения войны против Советского Союза германское командование отводило особое место захвату Ленинграда. Уже в первых набросках оперативных планов генеральных штабов вермахта и сухопутных войск взятие Ленинграда и овладение побережьем Балтийского моря рассматривалось как первейшая цель наступления. Она была закреплена в плане «Барбаросса».
В соответствии с планом были созданы три стратегические группировки войск, получившие названия: группа армий «Север», группа армий «Центр» и группа армий «Юг». Группа армий «Север» должна была, наступая из Восточной Пруссии во взаимодействии с группой армий «Центр», разгромить советские войска, сражавшиеся в Прибалтике. «Лишь после обеспечения этой неотложной задачи, которая должна завершиться захватом Ленинграда и Кронштадта, – говорилось в директиве, – следует продолжать наступательные операции по овладению важнейшим центром коммуникаций и оборонной промышленности – Москвой» [23, с. 201].
На совещаниях верховного командования вермахта 3 февраля
1941 г. и высшего руководства вермахта в рейхсканцелярии 14 июля
1941 г., где уточнялись детали осуществления агрессии против

СССР, Гитлер указывал на необходимость иметь в виду главную цель: овладеть Прибалтикой и Ленинградом [26, с. 171]. Таким образом, фашисты намеревались взять Москву лишь после того, как падет Ленинград. Намечая в качестве одной из первоочередных стратегических задач захват Ленинграда, немецкое командование учитывало его огромное значение как крупного политического, экономического и военно-стратегического центра.
Ленинград – второй по величине город Советского Союза, крупнейший культурный и промышленный центр, где было сосредоточено почти 30 % военного производства. По стоимости валового выпуска промышленных изделий Ленинград в 1940 г. занимал второе место после Москвы. Ленинградские предприятия производили почти четверть продукции тяжелого машиностроения и свыше трети электротехнической продукции страны [9, с. 151]. Ленинград был крупнейшим центром судостроения, а Ленинградский порт занимал важное место во внешней торговле страны. Идея Гитлера, военнополитического руководства Германии заключалась в том, чтобы лишить Советский Союз его промышленных центров, способных снабжать его Вооруженные силы новым вооружением, военной техникой и боеприпасами.
Командование вермахта хорошо понимало, что в случае падения Ленинграда положение Кронштадта – последней базы нашего военно-морского флота на Балтике – становилось безвыходным.
Немецкое командование рассчитывало, что результатом сдачи Ленинграда стало бы объединение войск вермахта и финских войск. Эти объединенные силы получили бы возможность вырваться на оперативный простор восточнее Ладожского озера. Такой прорыв в направлении Вологды и далее мог привести к нарушению железнодорожной связи между Мурманском и страной и блокированию перевозок из Архангельска в Мурманск.
Наконец, командование вермахта учитывало, что с падением Ленинграда немецкие войска получают беспрепятственный выход на просторы севера страны, и могли быть брошены на Москву с севера, что изменило бы всю стратегическую обстановку на советскогерманском фронте.
Намечая в качестве первоочередной стратегической задачи захват Ленинграда, Гитлер преследовал не только военные и экономические цели. Он видел в Ленинграде бастион большевизма. В июле 1941 г. при посещении штаба группы армий «Север» фюрер подчеркивал, что сокрушение Ленинграда означало бы уничтожение одного из символов революции, являющегося наиболее важным для советского народа на протяжении последних 24 лет. Он разъяснял
генералам, что «дух славянского народа в результате тяжелого воздействия боев будет серьезно подорван, а с падением Ленинграда может наступить катастрофа» [8, с. 207, 217].
Следует отметить еще одно обстоятельство. Гитлер люто ненавидел Ленинград. Он считал, что Балтийское море – это немецкое море, а Санкт-Петербург, основанный Петром I, символизировал
русское могущество и притязания на господство на территориях в
бассейне Балтийского моря [28, с. 107].
Таким образом, Ленинград являлся важнейшим объектом на направлении одного из стратегических ударов немецко-фашистской армии. Положение, в котором оказались советские войска и ленинградцы, объясняется важнейшим основополагающим обстоятельством: Ленинград нельзя было сдавать фашистам, от устойчивости его обороны и стойкости его защитников в значительной мере зависели весь ход войны и возможность нашей победы над врагом.
Нелишне напомнить, как военную роль Ленинграда в будущей войне предельно лаконично определил И.В. Сталин на совещании руководящего состава Красной армии 17 апреля 1940 г. Он сказал:
«От целостности и сохранности Ленинграда зависит судьба нашей страны, – а затем еще раз повторил, – безопасность Ленинграда – есть безопасность нашей страны» [27, с. 37].
Стремясь достигнуть наибольшего превосходства в силах и средствах, германское командование, исходя из поставленной задачи и оценки сил советских войск в Прибалтике, сосредоточило в группе армий «Север» 18-ю и 16-ю полевые армии, 4-ю танковую группу. Ее боевые действия поддерживал 1-й воздушный флот. В составе группировки, предназначенной для действий против войск Прибалтийского особого военного округа, имелось 42 дивизии, в том числе семь танковых и шесть механизированных общей численностью около 725 тыс. солдат и офицеров, более 13 тыс. орудий и минометов, не менее 1500 танков [17, с. 10]. По левому флангу нашего Северо-Западного фронта, прикрывавшего направление на Ленинград, удар наносился не группой армий «Север», а соединениями
3-й танковой группы и 9-й полевой армии из группы армий «Центр». В директиве по стратегическому сосредоточению и развертыванию войск (план «Барбаросса») говорилось: «Севернее Припятских болот наступает группа армий "Центр"… Введя в бой мощные танковые соединения, она осуществляет прорыв из района Варшавы и Сувалок в направлении Смоленска; поворачивает затем танковые войска на Север и уничтожает совместно с группой армий «Север», наступающей из Восточной Пруссии в общем направлении на Ленинград, советские войска, находящиеся в Прибалтике» [26, с. 160–161].
В войне против Советского Союза на стороне Германии участвовала Финляндия. Финской армии планом «Барбаросса» четко определялось ленинградское стратегическое направление. Ей ставилась

задача «возможно быстрее захватить полуостров Ханко и прикрыть развертывание немецких войск в Северной Финляндии не позже того момента, когда войсками группы армий «Север» будет форсирована река Двина, атаковать Советские войска на юго-восточном участке финского фронта, нанести главный удар восточнее или западнее Ладожского озера… и поддержать войска группы армий «Север» при уничтожении его противника» [26, с. 167–168]. То есть финские войска должны были продвигаться на юг навстречу немецкой группе армий «Север» для соединения с ней.
Всего в Финляндии были развернуты 21 дивизия и три бригады, в которых насчитывалось более 325 тыс. человек, около 4 тыс. орудий и минометов всех калибров. Их поддерживали в воздухе
5-й воздушный флот Германии (240 самолетов) и финские военновоздушные силы (307 самолетов) [17, с. 6].
Бросив на Ленинград огромные силы, германское командование рассчитывало в минимально короткие сроки овладеть городом.
Уже 22 июня война приблизилась к Ленинграду. В 3 ч 30 мин
немецкие самолеты обстреляли пароход «Луга», а в 3 ч 45 мин
12 вражеских самолетов совершили тремя группами налет на район Кронштадта и пытались заминировать фарватеры в Финском заливе. В это же время у Выборга, стремясь воспрепятствовать взлету наших истребителей для отражения налета немцев на Кронштадт, навстречу им взлетели самолеты 7-го Краснознаменного истребительского авиационного полка под командованием старшего лейтенанта Н.И. Свитенко (в будущем Герой Советского Союза, командир крупного авиационного соединения). Смелыми действиями советских летчиков немецкие самолеты были рассеяны.
В восемь часов утра была получена директива наркома обороны, которая предписывала войскам всеми силами и средствами обрушиться на вражеские силы и уничтожить их в районах, где они нарушили границу. Однако впредь до особого распоряжения наземными войсками границы не переходить.
Разведывательная и боевая авиация должна была установить места сосредоточения авиации противника и группировки его войск. Но на территорию Финляндии до особых указаний налетов не совершать [32. Л. 194].
В ожидании приезда командующего войсками Ленинградского военного округа генерал-лейтенанта М.М. Попова, находившегося на пути из Мурманска, начальник штаба округа генерал-майор Д.Н. Никишев и член Военного совета Т.Ф. Штыков отдавали необходимые распоряжения, следили за складывающейся обстановкой. Они направили в войска округа директиву, в которой предлагалось немедленно ввести в действие план прикрытия и до особых указаний переход и перелет границы не производить.

Соединения и части округа сразу начали выдвигаться на рубеж обороны к государственной границе. Работа эта проводилась под руководством Военного совета и штаба округа с участием прибывшего в Ленинград заместителя наркома обороны генерала армии К.А. Мерецкова.
В донесениях штабов и политорганов отмечалось, что большинство соединений и частей организованно совершили марш. Однако из донесений видно, что не все шло так, как было определено в мобилизационных планах. Впоследствии К.А. Мерецков писал: «Как мне сообщили перед моим приездом в Ленинград, из Наркомата обороны в штаб округа поступила директива о приведении войск в боевую готовность в связи с возможным началом войны. За истекшее время соединения, части и подразделения округа стали подтягиваться ближе к государственной границе и занимать укрепрайоны, но делали это медленно, так как директива требовала, чтобы войска оставались рассредоточенными и продвигались скрытно… В целом округ не сумел выполнить все требуемое. Даже приведение войск в
боевую готовность осуществлялось довольно робко» [18, с. 211–
212]. Но к исходу 22 июня войска заняли рубежи в соответствии с планом прикрытия. Выявленные просчеты не сказались на боевой готовности войск.
Много лет спустя стало известно о беспечности, проявленной советским военным командованием, позволившей Финляндии расшифровать сведения из армейских радиосетей о приведении войск округа в боевую готовность (и другие важные данные). Это стало возможным потому, что код, использовавшийся при передаче шифров по радио, не менялся в течение 15 лет [4, с. 68–69]. Знание финнами наших шифров не могло не повлиять на ход боев в пограничной полосе.
Войска Ленинградского военного округа совместно с Северным флотом и частью сил Краснознаменного Балтийского флота должны были защищать границу северо-западных районов (Мурманская область, Карело-Финская ССР и Карельский перешеек), а также северное побережье Эстонской ССР и полуостров Ханко. Предвоенные планы высшего военно-политического руководства страны и командования Ленинградского военного округа не учитывали угрозу Ленинграду с южного и юго-западных направлений, хотя еще в 1927 г. выдающийся военный теоретик А.А. Свечин в работе
«Стратегия» назвал Ленинград «Севастополем будущей войны». Он писал, что «невыгоды стратегического положения Ленинграда еще углубляются удалением его от источников топлива, хлеба и сырья» [14, с. 85]. Командование округа не рассчитывало в случае войны на
появление этого направления. Оно исходило из соображений, что с юго-запада город надежно прикрыт войсками Прибалтийского особого военного округа. ЛВО решал задачу, связанную с обороной северных и северо-западных границ СССР. Все предвоенные командующими войсками округа не брали в расчет ситуацию, при которой противник мог пройти от Восточной Пруссии более 750 км и подойти к городу с юго-запада. Единственный, кто пытался кое-что предусмотреть, был П.Е. Дыбенко, командовавший округом в 1937–1938 гг. В то время проводились даже специальные учения. Но в целом в округе не проводились сколько-нибудь серьезные оборонительные мероприятия для защиты Ленинграда с юго-запада [30, с. 29]. Небольшие коррективы, внесенные в планы округа накануне войны, предусматривающие передачу в состав войск округа
65-го стрелкового корпуса с 16-й и 11-й стрелковыми дивизиями и
4-й авиационной дивизии, преследовали лишь цель обеспечения обороны побережья Эстонии [22, с. 309].
В три часа ночи 22 июня в районные штабы местной противовоздушной обороны (МПВО) был вызван руководящий состав, а в
10 часов утра объявлен сбор личного состава МПВО. Эта система сложилась еще задолго до начала Великой Отечественной войны и
насчитывала около 100 тыс. человек. С 1930 г. и на протяжении всей
войны ею руководил заместитель председателя Ленгорисполкома полковник, а затем генерал-майор Е.С. Лагутин, кадровый военный, участник войны в Испании.
В двенадцать часов жители города услышали по радио выступление заместителя председателя СНК СССР, народного комиссара иностранных дел В.М. Молотова о разбойничьем нападении Германии на СССР. Он выразил уверенность, что Красная армия и флот с честью выполнят свой долг.
В этот день в трудовых коллективах, в войсках округа в районах сосредоточения, у боевых машин и на огневых позициях, на аэродромах состоялись митинги и собрания. Свои патриотические чувства и мысли, ненависть к фашистской Германии воины округа выразили в принятых на них резолюциях. «Мы бойцы и командиры, – говорилось в решении, принятом личным составом батареи старшего лейтенанта Ананьева, – глубоко возмущены неслыханным вероломством фашистских захватчиков. Гневом и ненавистью переполнены наши сердца. Орудия наши готовы к бою. Их смертоносный огонь развеет в прах фашистскую нечисть [20]. Артиллеристы поклялись мужественно биться с врагами, преодолеть любые трудности во имя защиты Отечества.
Вместе с тем общий тон резолюций большинства митингов и собраний показывает, что воины округа, ленинградцы недооценивали силы фашистской Германии. У людей была твердая уверенность
в скорой победе над врагом. В выступлениях на митингах проскальзывала мысль о том, что события развернутся лишь у советских границ,

и враг не выдержит первых ударов Красной армии. Так были воспитаны советские люди, настолько высок был их патриотический дух.
Убеждения, что мы сильнее и добьемся быстрой победы, с одной стороны, действовали успокаивающе на воинов, другой – приближение линии фронта к Ленинграду вызывали озабоченность и неуверенность [22, с. 310].
В короткий срок была перестроена вся политиковоспитательная работа командиров и политработников, чтобы довести до сознания воинов суровую правду о смертельной опасности, нависшей над нашей Родиной. «Враг силен, – писала газета "Правда". – Было бы легкомысленным недооценивать его силу. Нельзя тешить себя мыслями о легких успехах. Война с коварным и сильным врагом требует усилий и жертв» [24].
Уже в первый день войны указом Президиума Верховного Совета СССР наряду с другими республиками и областями было объявлено военное положение в Ленинградской области и Ленинграде, в Карело-Финской ССР, Архангельской, Мурманской и Вологодских
областях. Функции государственной власти по обороне и обеспечению общественного порядка и государственной власти перешли в руки Военных советов фронтов, округов и армий. Правда, в Ленинграде существовали и другие органы руководства городом. 1 июля
1941 г. Городской и Областной комитеты ВКП(б) создали Комиссию по вопросам обороны города, в компетенцию которой входило решение всех возникающих проблем в жизни города. В ее состав вошли А.А. Жданов (председатель), А.А. Кузнецов, Т.Ф. Штыков, Н.В. Соловьев, П.С. Попков. Эта комиссия неофициально называлась «большой пятеркой». Но с 30 августа 1941 г. вся полнота власти была сосредоточена в руках Военного совета Ленинградского фронта [13, с. 14].
22 июня на территории 14 военных округов страны была объявлена мобилизация военнообязанных рождения 1905–1918 гг. Уже в
12 часов 30 минут в этот день у военкоматов начали выстраиваться очереди добровольцев. Среди них было много людей, которые не состояли на военном учете по возрасту, болезни или каким-либо другим причинам. Громадный поток заявлений о желании добровольно вступить в Красную армию явился ярким и убедительным доказательством патриотического подъема, охватившего ленинградцев. Двери большинства мобилизационных пунктов пришлось открыть еще вечером 22 июня. А с утра 23 июня мобилизация шла уже повсеместно. Штаб округа отдал распоряжение войскам перейти на штаты военного времени, приступить к доукомплектованию частей личным составом, транспортом и имуществом [11, с. 188]. Мобилизация проводилась четко. В Карело-Финской ССР к исходу
23 июня она была в основном закончена. В Ленинграде только 22 и

23 июня на мобилизационные пункты пришли около 100 тыс. человек [17, с. 14].
Одной из первоочередных задач Военного совета округа была защита Ленинграда от авиации противника. Принимались меры по
усилению противовоздушной обороны и организации тесного взаимодействия 2-го корпуса ПВО с военно-воздушными силами округа и Краснознаменного Балтийского флота.
В ночь на 23 июня в Ленинграде прозвучал первый сигнал воздушной тревоги. Со стороны Финского залива приближалась группа бомбардировщиков «Юнкерс-88». Но прорваться к городу самолетам врага не удалось. Они были встречены огнем зенитных батарей.
15-я батарея 194-го зенитного артиллерийского полка ПВО, которой командовал младший лейтенант А.Т. Пимченков, сбила «Юнкерс88». Подожженная машина совершила вынужденную посадку. Три человека экипажа были первыми пленными, захваченными под Ленинградом [29, с. 22–23]. Днем стало известно еще об одной победе. Командир звена 158-го истребительного авиационного полка лейтенант А.В. Чирков (позже ставший Героем Советского Союза) вступил в бой с двумя немецкими бомбардировщиками и сбил «Хейнкель111», открыв боевой счет ленинградских летчиков-истребителей. Через день однополчанин Чиркова старший лейтенант П.А. Покрышев (впоследствии дважды Герой Советского Союза) и летчикистребитель ВВС Краснознаменного Балтийского флота капитан А.К. Антоненко уничтожили по вражескому самолету.
Советские летчики продолжали мужественно бороться с авиацией противника. 28 июня шестерка истребителей 158-го авиационного полка нагнала у города Острова и рассеяла группу вражеских бомбардировщиков. Младший лейтенант П.Т. Харитонов и командир звена младший лейтенант С.И. Здоровцев, израсходовав в бою боеприпасы, пошли на таран и сбили по вражескому бомбардировщику.
29 июня их однополчанин М.П. Жуков, стремясь таранить фашистский самолет, загнал его в Псковское озеро. Это были первые тараны в небе под Ленинградом. М.П. Жуков, С.И. Здоровцев и П.И. Харитонов стали первыми героями Советского Союза в Великой Отечественной войне. Это звание им было присвоено Указом Президиума Верховного Совета СССР 8 июля 1941 г.
События на фронте принимали в это время все более опасный характер. Красная армия в первые дни войны терпела тяжелые поражения. Фронт продвигался к Ленинграду с юго-западного направления.
24 июня на базе управления войск Ленинградского военного округа образуется Северный фронт. Командующим фронтом был назначен генерал-лейтенант М.М. Попов, членами Военного совета –
корпусной комиссар Н.Н. Климентьев, секретари ЛО и ЛГ комитетов
ВКП (б) дивизионный комиссар А.А. Кузнецов и бригадный комиссар

Т.Ф. Штыков. Начальником штаба фронта был утвержден генералмайор Д.Н. Никишев [11, с. 189].
В ходе реорганизации управления войсками фронта директивой Генерального штаба в июле 1941 г. было сформировано управление Ленинградского военного округа, главной задачей которого была подготовка резервов, формирование и обучение соединений и частей. Командующим войсками округа назначили генерал-лейтенанта Т.И. Шевалдина, членом Военного совета – секретаря Ленинградского обкома ВКП(б) Г.Х. Бумагина, начальником штаба – генералмайора А.И. Субботина. В конце августа 1941 г. управление округа было упразднено [22, с. 311–312].
24 июня Ставка Верховного Главнокомандования информировала Военные советы Северного фронта, Северного и Балтийского флотов*, что на территории Финляндии сосредотачиваются немецкие войска и авиация для нанесения удара по Ленинграду и захвата Мурманска и Кандалакши. «В целях предупреждения и срыва авиационного удара на Ленинград, намеченного немецким командованием в Финляндии, – указывалось в директиве, – приказываю: Военному Совету Северного фронта с 25.06.1941 г. – начать боевые действия нашей авиации и непрерывными налетами днем и ночью
разгромить авиацию противника и ликвидировать аэродромы…» [6,
с. 216–217].
Упреждающий удар был нанесен советской авиацией на рассвете 25 июня по 18 аэродромам в Финляндии и Норвегии. В этой операции принимали участие 263 бомбардировщика и 224 истребителя, совершившие 487 самолетовылетов [1, с. 296]. За первый день налета было уничтожено 30 вражеских самолетов на земле, сбито 11 в воздушных боях [25, с. 69].
Советское руководство сочло необходимым уведомить финское правительство, что это вынужденная мера с советской стороны и
была направлена исключительно против агрессивных действий Германии. Хотя телефонно-телеграфная связь с Хельсинки оказалась по непонятным причинам прервана уже с самого начала осуществления плана «Барбаросса», в день налета советской авиации из
Москвы по радио было передано разъяснение Финляндии, что предпринятый удар исключительно направлен лишь против германских ВВС. Это подтверждает и тот факт, что от него почти не пострадала
финская авиация. Ее потери составили всего три самолета [4, с. 45].
Однако правительство Финляндии использовало этот удар советской авиации по аэродромам, расположенным на ее территории, как предлог для объявления войны. 26 июня, когда немецкие войска
достигли Западной Двины, Финляндия, как это и было предусмотре


* Краснознаменный Балтийский флот с 27 июня 1941 г. был оперативно подчинен Военному совету Северного фронта

но заранее планом «Барбаросса», официально начала войну против
Советского Союза.
В этот день финская артиллерия открыла интенсивный огонь в районе полуострова Ханко по советской военно-морской базе, а на остров Хорсен пытался высадиться десант, но был отбит. Началась
160-дневеая героическая оборона этой базы Краснознаменного Балтийского флота.
Командир военно-морской базы Ханко генерал-майор С.И. Кабанов приказал батареям Гангута (Ханко) вступить в контрбатарейную борьбу [7, с. 46]. Эта борьба с артиллерией противника была не легкой. Тридцать одной батарее финнов противостояли семнадцать
артиллерийских батарей базы. К тому же к финским батареям позже присоединились еще восемь орудий двух броненосцев береговой обороны финского флота [2, с. 30]. В этих условиях наши артиллеристы свои усилия направили на сооружение укреплений, строительство дзотов. «Строили их, – вспоминал командир 343-го артполка полковник И.И. Морозов, – в три наката бревен, накладывали ряды камней, и эти дзоты получились такие, что ни одно орудие у нас не было выведено из строя» [35. Л. 1а–2].
С обострением обстановки на северо-западном направлении требовались энергичные меры по формированию новых воинских частей и соединений. 27 июня Военный совет Северного фронта обращается с просьбой в Ставку Верховного Главнокомандования разрешить сформировать в Ленинграде армию добровольцев (до
4 июля 1941 г. так называли Ленинградское народное ополчение) в составе семи дивизий и численностью в 100 тыс. чел. Сто тысяч – это то максимальное количество добровольцев, которое могло пойти на фронт, не принося большого ущерба ленинградской экономике, не нарушая мобилизационных планов штаба Северного фронта [25, с. 64]. Такое разрешение было получено. 29 июня создаются районные комиссии по отбору добровольцев. 30 июня началось формирование Ленинградской армии народного ополчения. Тысячи ленинградцев подавали заявления с просьбой направить их на фронт. Среди них были рабочие и инженеры, ученые и работники искусства. Всего по Ленинграду было подано свыше 200 тыс. таких заявлений [21, с. 50]. Вместе с мужчинами в ЛАНО записывались и женщины Ленинграда. В первый месяц войны от девушек Ленинграда
поступило свыше 27 тыс. заявлений [12, с. 39–40]. Поток добровольцев нарастал так стремительно, что отборочные комиссии пришлось создавать не только в районах, но и на крупных предприятиях.
В конце июня были организованы Военный совет, штаб и политотдел армии народного ополчения. Командующим армией был назначен генерал-майор А.И. Субботин. В состав Военного совета вошли заведующий организационным отделом горкома партии

Л.М. Антюфеев, бригадный комиссар И.Д. Жмакин, горвоенком
Ф.Ф. Расторгуев, начальник штаба полковник М.Н. Никитин.
4 июля комиссия по вопросам обороны города приняла решение вдвое увеличить численность народного ополчения и сформировать
200-тысячную армию. Решение создать столь многочисленную армию ополченцев было нереальным. Оно не отвечало возможностям
Ленинграда, могло оставить без людей промышленные предприятия и оборонные стройки [16, с. 56].
В начале июля были сформированы первые три дивизии народного ополчения общей численностью 31 тыс. человек. 10 июля было
закончено формирование 1-й дивизии народного ополчения, состоявшей в основном из трудящихся Кировского района. 12 июля сформирована 2-я (Московская) и 14 июля – 3-я (Фрунзенская) дивизия народного ополчения. Во второй половине июля – начале августа были сформированы четыре гвардейских дивизии народного ополчения [13, с. 21].
За короткий срок численность ополчения достигла более
160 тыс. человек. Из них было сформировано 10 стрелковых дивизий, 16 отдельных пулеметно-артиллерийских батальонов, 7 партизанских полков и несколько маршевых батальонов. Командование фронта назначило командиров полков и дивизий и выделило вооружение. Командный состав подразделений народного ополчения в своем большинстве пришел из запаса. Например, на всю 3-ю дивизию имелось шесть кадровых командиров [5, с. 23]. Ополченцы не имели положенного по штату тяжелого вооружения, пулеметов и другой боевой техники. Так, 2-я ДНО имела 9 гаубиц, 20 пушек калибра 76 мм и 122 мм, а также 138 минометов, 3-я ДНО – 4 гаубицы,
35 пушек и 108 минометов, а 1-я ДНО, как и 2-я, тоже 9 гаубиц, но всего 9 пушек и ни одного миномета [15, с. 46].
Народное ополчение было одной из форм проявления всенародного характера Великой Отечественной войны, явилось выражением патриотизма советских людей, их стремления с оружием в руках защищать Родину. Однако создание народного ополчения было мерой экстраординарной, вынужденной. Она была связана с просчетами в подготовке страны к войне. Несмотря на всеобщий патриотический порыв и готовность самоотверженно сражаться с врагом, боеспособность дивизий народного ополчения была низкой, ополченцы несли большие потери, но их вклад в оборону Ленинграда переоценить невозможно [13, с. 22].
Помимо дивизий народного ополчения и пулеметноартиллерийских батальонов создавались и другие добровольческие формирования, в том числе истребительные и рабочие батальоны.
К 5 июля в районах и городах Ленинградской области было сформировано и вооружено 79 истребительных батальонов численностью
17167 человек [12, с. 48]. Общая численность всех добровольческих

формирований, которые Ленинград дал фронту, составила более
204 тыс. человек [13, с. 22].
Управление фронта наряду с активным участием в создании армии народного ополчения по директиве Генерального штаба в конце июня – начале июля приступило к формированию 25-й кавалерийской, 272-й и 281-й стрелковых дивизий.
Уже в первых боях с врагом, развернувшихся на Северном фронте, советские воины мужественно сражались с превосходящим их противником.
Границу СССР с Норвегией и Финляндией прикрывали войска
Северного фронта совместно с Северным флотом – всего 402 тыс.
человек, 1543 танка, 7750 орудий и минометов, корабли и подводные лодки Северного флота, 1794 самолета [6, с. 100]. В соответствии с планом прикрытия государственной границы перед войсками стояла задача не допустить прорыва противника на важнейших операционных направлениях. Войска Северного фронта и силы Северного флота к 27 июня были приведены в полную боевую готовность, а стрелковые соединения и части заняли оборонительные позиции у государственной границы и готовились к отражению вражеского наступления [6, с. 100].
Соотношение сил на северных подступах к Ленинграду было в пользу вражеских войск. Они превосходили наши войска по пехоте в
1,9 раза, по орудиям и минометам – в 1,2 раза. Плотность огневых средств нашей обороны была весьма незначительна. Так, в 7-й армии на километр фронта приходилось в среднем от 0,5 до 3 орудий
(без учета минометов) [29, с. 26].
29 июня на Крайнем Севере перешел в наступление немецкий горнострелковый корпус «Норвегия» с задачей не позднее 4 июля захватить Мурманск. Развернулись напряженные бои. Части
14-й стрелковой дивизии, 23-го укрепленного района, береговой обороны при огневой поддержке кораблей Северного флота остановили противника на перешейке полуострова Средний и не допустили его продвижение по советской территории за пограничный знак
№ 1 [6, с. 100]. Советские части и подразделения, оборонявшиеся на рубеже реки Титовки, не располагая достаточными силами, к 4 июля отошли на рубеж по восточному берегу реки Западная Лица. Сюда из района Мурманска была выдвинута 52-я стрелковая дивизия под
командованием полковника Г.А. Вещезерского и части морской пехоты, которые упорной обороной на этом рубеже в тесном взаимодействии с ударами четырех морских десантов во фланг немецких войск остановили наступление противника. Боевые действия 52-й и
14-й дивизии заслужили высокую оценку командования [11, с. 198]. Попытка врага овладеть Мурманском не удалась. Приказом НКО СССР от 25 декабря 1941 г. 52-я стрелковая дивизия была преобразована в гвардейскую, а 158-й артиллерийский полк этой дивизии стал 29-м гвардейским артиллерийским полком [10. Л. 60].
В это же время финские войска начали наступление на Ханко.
Для захвата полуострова противник выделил пехотную дивизию,
усиленную специальными частями, и мощную артиллерийскую группировку [2, с. 32].
В ночь на 1 июля финны после артиллерийской подготовки атаковали Ханко. Боевые действия на перешейке полуострова длились более шести часов. Гангутцы достойно встретили противника, его наступление было отбито с большими для него потерями. В ночь на
30 июня враг захватил остров Хорсен.
Упорные бои развернулись на кандалакшском, кестеньгском и ухтинском направлениях. 1 июля 36-й корпус немецкой армии «Норвегия» нанес удар на кандалакшском направлении, имея задачу овладеть Кандалакшой, перерезать важнейшую в стратегическом отношении Кировскую железную дорогу. В течение сорока дней вражеские войска пытались безуспешно преодолеть оборону 42-го стрелкового корпуса генерал-майора Р.И. Панина [11, с. 200].
В ночь на 1 июля финские войска перешли в наступление на стыке 7-й и 23-й армии в направлении Лахденпохья, стремясь прорваться на западное побережье Ладожского озера и расчленить боевые порядки Северного фронта в районах Сортавалы, Лахденпохья, Хиитолы, а затем разгромить наши армии по частям – первоначально на Онежско-Ладожском, а затем и на Карельском перешейке. Удар противника приняли части и подразделения 168-й стрелковой дивизии 7-й армии и 142-й стрелковой дивизии 23-й армии.
Упорной и активной обороной советские войска сорвали замыслы финского командования. За девять дней наступления финнам удалось вклиниться в оборону наших войск лишь на 15 км [3, с. 198].
Однако до побережья Ладоги оставалось тоже всего 15 км, а настойчивость, с которой действовал противник, показывала, что он не откажется от достижения поставленных целей. Необходимо было предпринять определенные контрмеры. Они были нужны, ибо вклинение противника ликвидировать не удалось. Но соединения и части
23-й армии продолжали выполнять задачу в прежних боевых порядках, без достаточных резервов в условиях крайней ограниченности маневренных возможностей. В последующем это поставило советские дивизии в тяжелое положение [17, с. 23].
На кестеньгском и ухтинском направлениях, в районе Лоухи,
3-й армейский корпус финнов рвался к Кировской железной дороге. Используя превосходство в силах и средствах, противнику удалось продвинуться в глубь Карелии и достичь водного рубежа у Войницы
(западнее Ухты) и Кананайнен (в 40 км юго-западнее Кестеньги), но здесь он был остановлен.

На ребольском направлении в начале июля 14-я пехотная дивизия финнов прорвала нашу оборону и развила наступление к Кировской железной дороге, которая в районе станции Кечкома оказалась под угрозой. Спешно организованные из местного населения отряды сходу вступили в бой и не допустили финнов к железной дороге [11, с. 198].
Учитывая опасную обстановку, складывающуюся на Ленинградском направлении, Ставка Верховного Главнокомандования 4 июля
приняла решение о привлечении для обороны юго-западных подступов к Ленинграду войска Северного фронта. В директиве Генерального штаба Военному Совету Северного фронта, подписанной генералом армии Г.К. Жуковым, говорилось: «В связи с явной угрозой прорыва противника в районе Остров, Псков немедленно занять рубеж обороны на фронте Нарва, Луга, Старая Русса, Боровичи. На этом рубеже и на предполье глубиной 10–15 км создать сплошные заграждения и минные поля, оставив лишь пути для войск СевероЗападного фронта Собрать больше противотанковых пушек и поставить их в качестве орудий ПТО. Разрешается снять часть дивизионов с ПВО округа, включительно до снятия ее с Выборга и других объектов» [31. Л. 165].
На следующий день, 5 июля за подписью начальника Генерального штаба Г.К. Жукова в адрес Военного совета Ленинградского военного округа [31. Л. 77] поступила новая директива Ставки ВГК о
строительстве оборонительных рубежей «для прикрытия города Ленинграда и важнейших направлений с юго-запада и юга: Гдов – Кингисепп – Ленинград, Луга – Ленинград, Новгород – Ленинград,
Вышний Волочек – Ленинград». Завершить строительство оборонительной полосы было приказано к 15 июля [31. Л. 77].
Но фактически командование Северного фронта уже в первые дни войны стало заниматься подготовкой оборонительных рубежей.
24 июня было принято решение строить три оборонительных рубежа. Основной – по реке Луге до оз. Ильмень. Второй – по линии Петергоф – Красногвардейск (Гатчина) – Колпино. Третий рубеж по
линии Автово – окружная железная дорога – ст. Предпортовая –
Средняя Рогатка – ст. Рыбацкое [13, с. 19–20].
Военный совет фронта разработал план усовершенствования старых УРов – Псковского, Кингисеппского и Карельского, а также
строительство Лужской оборонительной полосы и сооружения Красногвардейского и Слуцко – Колпинского УРов на ближних подступах к Ленинграду, создания внешнего обвода и внутренней полосы обороны города [25, с. 20].
Военный совет Северного фронта возложил военно-инженерное руководство по созданию оборонительных рубежей на помощника командующего фронта по УРам генерал-майора П.А. Зайцева. Он
же возглавил специально созданное Управление строительства тыловых оборонительных рубежей. 25 июля была сформирована специальная комиссия по оборонительным работам под председательством секретаря ЛГК ВКП(б) А.А. Кузнецова [25, с. 20].
27 июня 1941 г. исполком Ленинградского городского совета депутатов трудящихся принял постановление о привлечении жителей города к трудовой повинности. Было решено также прекратить строительство ленинградского метрополитена, электростанций и других объектов, а высвобождавшуюся рабочую силу, механизмы и автотранспорт направить на оборонительные работы. Всего в июле – августе 1941 г. в работах принимало участие около 500 тыс. человек. Ежедневно в среднем было занято свыше 133 тыс. человек. Большую работу по строительству оборонительных сооружений
проводили трудящиеся Ленинградской области. На строительство оборонительных узлов Бабино – Тосно, Слуцк – Колпино, Луга, Красногвардейск, Кингисепп – Ораниенбаум и в восточном секторе в июле – августе 1941 г. ежедневно работало по 150 тыс. человек, а в отдельные периоды по 250 тыс. человек [13, с. 20].
Работа шла непрерывно. Механизаторы в глубине обороны отрывали глубокие рвы, устраивали лесные завалы. В предполье и перед основной полосой саперы устанавливали минные поля и проволочные заграждения.
На Ижорском, Кировском, Балтийском, Металлическом и других заводах изготавливались долговременные огневые точки – броневые и железобетонные, а также различные противотанковые надолбы.
Наиболее сложным было строительство Лужского оборонительного рубежа протяженностью около 250 км. Он создавался от Нарвского залива, проходил по берегам рек Луга, Мшага, Шелонь и заканчивался у озера Ильмень. На нем было построено значительное количество различных инженерных соединений, в том числе 517 противотанковых препятствий (201 км противотанковых рвов, 241 км эскарпов, 15 км надолб и др.), 826 огневых сооружений [33.
Л. 185–186].
В немецком трехтомнике документов и материалов «Вторая мировая война» говорится, как группа армий «Север» натолкнулась на оборонительную линию, которую воздвигли на рубеже Луги рабочие Ленинграда. «С начала августа* здесь работали миллион человек, – пишут авторы тома. – Рабочие, интеллигенты, служащие, студенты, женщины и дети с ожесточенным упорством стремились отрыть противотанковые рвы, заложить мины, соорудить проволочные заграждения. Мужественно выстояли они под огнем противника. Это отчаянное сопротивление стоило немцам 75 тыс. жизней и, прежде всего, дало руководству города время для подготовки обороны» [19,
с. 217].
Для обороны рубежа Военный совет Северного фронта 5 июля принял решение создать Лужскую оперативную группу под командованием заместителя командующего фронтом генерал-лейтенанта К.П. Пядышева. В составе группы к началу боевых действий имелось две стрелковые дивизии, две дивизии народного ополчения, Ленинградское Краснознаменное пехотное училище имени С.М. Кирова в полном составе, стрелково-пулеметное училище, 41-й стрелковый корпус 11-й армии, соединения и части которого были существенно ослаблены в предыдущих боях [3, с. 32]. Кроме того, в группу входили полк артиллерийских курсов усовершенствования командного состава, дивизион 28-го корпусного артиллерийского полка и батареи 1-го и 3-го Ленинградских артиллерийских училищ и зенитный дивизион Ленинградского училища инструментальной разведки зенитной артиллерии* [29, с. 32]. Эти артиллерийские части и подразделения были объединены в особую артиллерийскую группу под командованием полковника Г.Ф. Одинцова. Начальником артиллерии ЛОГ был назначен генерал-майор артиллерии С.А. Краснопевцев. До подхода противника группа успела полностью занять восточный участок в районе Луги силами стрелковых дивизий. На нижнее течение реки войска к 10 июля только начали выдвигаться.

Список литературы
1. 300 лет военной истории Санкт-Петербурга.
2. Арутюнян Б.А., Фролов М.И. Огневой щит и меч Ленинграда 1941–1944 гг.
3. Барбашин И.П. и др. Битва за Ленинград 1941–1944. – М., 1964.
4. Барышников Н.И. Блокада Ленинграда и Финляндия. – СПб.; Хельсинки,2002.
5. Бешанов В. Ленинградская оборона. Мн., 2006.
6. Великая Отечественная война 1941–1945 гг. Стратегический анализ. Кн. 1. – М., 2004.
7. Гангут. 1941. Л., 1974.
8. Дашичев В.И. Банкротство стратегии германского фашизма. Т. 2.
9. Дзенискевич А.Р. Фронт у заводских стен. Малоизученные проблемы обороны Ленинграда. 1941–1944. – СПб.
10. Исторические фонды Военно-исторического музея артиллерии, инженерных войск и войск связи (ВИМАИВВС). Альбом гвардейских артиллерийских частей Отечественной войны 1941–1942 гг.
11. История ордена Ленина Ленинградского военного округа.
12. Карасев А.В. Ленинградцы в годы блокады. – М., 1959.
13. Ковальчук В.М. 900 дней блокады. Ленинград 1941–1944. – СПб., 2005.
14. Кокошин А.А. Армия и политика. Советская военно-политическая и военно-стратегическая мысль 1918–1991 // Междунар. отношения. – 1995.
15. Колесник А.Д. Народное ополчение городов-героев. – М., 1974.
16. Крюковских А.П. Ленинградская партийная организация: годы войны //
Ленинградская эпопея. Организация обороны и населения города.
17. Ленинград в борьбе месяц за месяцем 1941–1944. – СПб., 1994.
18. Мерецков К.А. На службе народу. – М., 1983.
19. Мерцалов А.Н. Великая Отечественная война в историографии ФРГ. –
М., 1989.
20. На страже Родины. – 1941. – 25 июня.
21. Очерки истории Ленинграда. Л., 1967. Т. 5.
22. Петербургский–Петроградский–Ленинградский военный округ.
23. Поражение германского империализма во Второй мировой войне: ст. и документы. – М., 1960.
24. Правда. – 1941. – 29 июня.
25. Северо-Запад России в годы Великой Отечественной войны. 1941–1945.
26. Совершенно секретно! Только для командования! – М., 1967.
27. Соколов А.М. Битва за Ленинград и ее значение в Великой Отечественной войне. – СПб., 2005.
28. Солсбери Гаррисон. 900 дней / пер. с англ. – М., 1994.
29. Фролов М.И. Артиллеристы в боях за город Ленина.
30. Фролов М.И. Салют и реквием. Героизм и трагедия Ленинградцев 1941–
1944. – 4-е изд., доп. – СПб., 2004.
31. ЦАМО РФ. Ф. 48-А. Оп. 1554. Д. 9.
32. ЦАМО РФ. Ф. 207. Оп. 1207. Д. 25.
33. ЦАМО РФ. Ф. 217. Оп. 1221. Д. 220.
34. ЦАМО РФ. Ф. 742. Оп. 595874. Д. 1.
35. Центральный государственный архив историко-политических документов Санкт-Петербурга (ЦГА ИПД СПб). Ф. 4000. Оп. 10. Д. 525.