Бэкон резко отрицательно относился к культурному наследию прошлого – будь то наука или философия. Он критикует представления о науке магов и алхимиков, считавших, что знание доступно лишь избранным, посвященным. В частности, алхимики «находят общий язык между собой во взаимном обмане и хвастовстве, и если… находят что-нибудь полезное, то это происходит по чистой случайности, а не благодаря методике, которой они следуют». Истинное знание, по его мнению, является результатом точных экспериментов и должно излагаться общедоступным, ясным языком. Резкой критике подвергает Бэкон и философов прошлого, как античных, так и философов средневековья и Возрождения. Общая вина их в том, что «уважительному отношению к реальности» они противопоставляли «хитрость ума и неясность слов», то есть, говоря современным языком, непредвзятое опытное изучение природы они подменяли спекулятивными философскими рассуждениями. Так, в отношении Аристотеля Бэкон задает вопрос: «Не слышится ли вам в его физике и метафизике чаще голос диалектики, нежели голос природы? Чего можно ожидать от человека, который сконструировал мир, так сказать, из категорий? Многие… его качества более типичны для школьного учителя, нежели для искателя истины».
Особой критике подверг Бэкон аристотелевскую логику (силлогистику) как бесполезное для науки учение: «Как науки, которые теперь имеются, бесполезны для новых открытий, так и логика, которая теперь имеется, бесполезна для открытия знаний… Логика, которой теперь пользуются, скорее служит укреплению и сохранению заблуждений, имеющих свое основание в общепринятых понятиях, чем отысканию истины. Поэтому она более вредна, чем полезна». Бэкон полагал (с современной точки зрения – ошибочно), что аристотелевская логика пригодна лишь для подтверждения уже известных истин, но не может способствовать получению новых знаний.