ПЕРВЫЕ РУКОПИСИ МЕРТВОГО МОРЯ?

В июле 1883 года Моисей Шапиро, крещеный еврей, торговавший предметами старины в Иерусалиме, прибыл в Лондон с довольно необычной находкой. Шапиро привез 15 узких полос пергамента, покрытых еврейскими письменами, которые, по его словам, были обнаружены арабскими пастухами в пещере в холмах Палестины. В текстах пергаментов содержались варианты эпизодов из библейской книги Второзаконие, включая десять заповедей, а судя по стилю начертания букв еврейского алфавита, рукопись датировалась VI веком до нашей эры или даже раньше. Возраст находки при условии ее подлинности превосходил самые ранние известные манускрипты Ветхого Завета (IX век нашей эры) почти на полторы тысячи лет. Не удивительно, что Шапиро хотел получить за них 1 000 000 фунтов стерлингов.

Однако Шапиро пользовался дурной репутацией в мире знатоков и любителей древностей. Десятью годами раньше он участвовал в скандале с фальшивыми находками из Дибана в Иордании. Надпись на большой базальтовой плите, обнаруженная там в 1868 году, была одним из наиболее сенсационных открытий в библейской археологии того времени. Еврейский текст, высеченный на камне, содержал историю о конфликте между моавитянским царем Месой и израильтянами около 850 года до нашей эры и с поразительной точностью подтверждал сведения из Библии (библейская версия этой истории содержится в IV Книге Царств, глава 3)– Находка привела к дальнейшим поискам в том же районе. Арабы обнаружили несколько горшков, покрытых сходными письменами; эти горшки были куплены Шапиро, который продал их немецкому правительству. Часть денег, полученных в результате этой сделки, он выплатил арабам за дальнейшие поиски и раскопки. Однако горшки оказались поддельными, и обман был раскрыт Шарлем Клермоном‑Ганно, автором первой академической публикации о «Библейском камне». Даже . если сам Шапиро стал жертвой обмана, его репутация была безнадежно испорчена.

Не удивительно, что когда Шапиро обратился к немецким чиновникам в 1878 году со своими пергаментами, то получил резкий отказ. На некоторое время он оставил свитки в покое, но его интерес возродился несколько лет спустя, когда он прочитал о последнем открытии в области библейской археологии. Согласно новому аналитическому методу (ныне известному как «высшая критика»), в текстах Ветхого Завета можно было определить работу разных авторов. К примеру, в некоторых пассажах использовалось имя Яхве (Иегова) для обозначения Бога, а в других использовалось имя Элохим. Пользуясь такими намеками, немецкие ученые утверждали, что они могут разделить источники, используемые составителями, на несколько различных групп. Повнимательнее присмотревшись к своим пергаментам, Шапиро с восторгом обнаружил, что там использовалось только имя Элохим. Теперь он был убежден, что в его распоряжении находится один из источников Библии. В финансовом отношении такое открытие означало даже нечто большее, чем роскошную жизнь. Дочь Шапиро впоследствии вспоминала наивные мечты, которым предавались члены ее семьи: они не только будут жить во дворце, но еще и построят прекрасную лечебницу с садом для прокаженных или даже купят всю Палестину.

К 1883 году Шапиро завершил новый перевод пергаментов и с благословения профессора Шредера, немецкого консула в Бейруте, отвез свои находки в Берлин для представления экспертной комиссии. После полуторачасового размышления члены комиссии объявили манускрипты «хитроумной и бесстыдной подделкой»; инцидент с поддельными моавитянскими горшками не был предан забвению.



Рок и фортуна


Шапиро, который уже начал испытывать усиленное внимание прессы, поспешно переехал в Лондон, где его драгоценные манускрипты получили лучший прием – по крайней мере, сначала. Британский музей направил своего эксперта по Палестине, Кристиана Гинзбурга, для изучения текста и снятия копий; серия его переводов была опубликована в газете «Тайме» в августе того же года. Два пергамента были выставлены на экспозицию в музее, где они стали центром внимания и вызвали оживленные дебаты среди ученых и общественности. Премьер‑министр Уильям Гладстон, обладавший глубокой эрудицией в истории Древнего мира, нарушил свой плотный график, чтобы посетить музей, и участвовал в долгой беседе с Шапиро о стиле почерка на пергаментах. Прошел слух, что Казначейство уже согласилось финансировать их покупку для Британского музея. Тем временем семья Шапиро в Иерусалиме принялась сорить деньгами, предчувствуя скорое богатство.

Однако вскоре обстановка начала складываться неблагоприятно для Шапиро. Несколько ученых, включая директора Британского музея, объявили, что никакие пергаменты не могли так хорошо сохраниться в дождливом климате Палестины в течение более двух тысячелетий. Затем безжалостный гонитель Шапиро Клермон‑Ганно после поверхностного осмотра пергаментов, лежавших под стеклом на выставочной витрине, объявил их подделкой. Он привел правдоподобные аргументы в пользу того, что они были вырезаны из нижней части сравнительно недавних манускриптов, которым затем придали старинный вид с помощью химикалий. Не желая ударить лицом в грязь перед своим французским коллегой, Гинзбург внезапно изменил свое мнение и завершил серию публикаций в «Тайме» статьей, изобличающей находку Шапиро как фальсификацию. Он даже улучшил теорию Клермона‑Ганно, заявив, что может определить руку нескольких переписчиков, работавших под общим руководством ученого‑еврея. Стиль рукописи, по его мнению, был просто скопирован с «Библейского камня».

Сомнений не оставалось. Манускрипты были подделкой, а Шапиро, следовательно, был либо мошенником, либо глупцом. Двадцать третьего августа он написал письмо Гинзбургу из своего лондонского отеля, укоряя последнего в неожиданном предательстве: «Вы сделали из меня дурака, опубликовав и выставив на обозрение рукописи, которые, оказывается, считаете фальшивыми. Не думаю, что я смогу пережить этот позор». Шапиро был настроен очень серьезно. В марте 1884 года он совершил самоубийство в роттердамском отеле. Его семья, успевшая влезть в большие долги в связи с предполагаемой продажей манускриптов, распродала все свое имущество в Иерусалиме и переехала в Германию.



Тем временем пергаменты были выставлены на аукционе Сотби и приобретены каким‑то книготорговцем за щедрую сумму 10 фунтов 5 шиллингов. Последнее упоминание о них встречается в книжном каталоге 1887 года вместе с ценой 25 фунтов стерлингов и приблизительной датировкой от XVI до XIX века. Никто не знает, где они сегодня.

История могла бы закончиться на этом, как очередной триумф науки над мошенничеством, если бы не открытие, сделанное в 1947 году, когда пастух‑бедуин, исследовавший пещеру высоко в горах около Мертвого моря в Кумране, случайно наткнулся на ставшие впоследствии всемирно знаменитыми свитки Мертвого моря. Форма и внешний вид этих, несомненно, подлинных манускриптов были необыкновенно похожи на пергаменты Шапиро; они в основном датируются I веком до нашей эры, но были написаны в особом архаичном стиле еврейского алфавита с начертанием букв, вышедшим из общего употребления за сотни лет до этого. К сожалению, мы не можем подвергнуть манускрипты Шапиро более тщательному исследованию и научным анализам, поэтому нет никакой возможности провести настоящее сравнение.

Можно ли считать, что манускрипты Шапиро все‑таки были подлинными и стал ли он жертвой узкого академического мышления? Такого мнения придерживается Джон Аллегро, признанный специалист по свиткам Мертвого моря и один из нескольких ученых, заново открывших дело Шапиро. Задним числом мы можем сказать, что сам Шапиро гораздо лучше оценил манускрипты, чем любые «эксперты», разоблачавшие его. Он не спешил с очевидным выводом, что его манускрипты такие же древние, как «Библейский камень», и допускал, что они могли быть созданы в последние века до рождения Христа неортодоксальной еврейской сектой, жившей в окрестностях Мертвого моря, – замечательно точное предсказание о Кумранской общине, которую мы теперь связываем со свитками Мертвого моря. Аллегро пришел к выводу, что:



«Мы должны учиться на ошибках прошлого и держать свой разум открытым для новых возможностей и идей, еще недоступных нашему несовершенному пониманию на нынешнем уровне. Это особенно верно для археологии, где почти каждый сезон приносит новые открытия, требующие переоценки устаревших теорий и предпосылок».



Мудрые слова, но для Шапиро и его семьи они запоздали на целый век То же самое относится к признанию Британского музея в каталоге для выставки подделок 1990 года, что случай с Шапиро является классическим примером ошибки экспертов. Что касается манускриптов, они, вероятно, являются именно тем, чем их считал Шапиро: древнейшими фрагментами Ветхого Завета, не обнаруженными до сих пор. Но пока их не найдут снова – возможно, плесневеющими на каком‑нибудь чердаке, – загадка не будет решена.