Неопределенные слухи о растущем недовольстве политикой Хрущева стали распространяться в высших эшелонах власти уже в конце 1963 года. Видимо, тогда же в его окружении стали появляться и мысли о возможном отстранении Хрущева. Тем более что обиженных им было немало.

В 1962—1963 годах самыми близкими к Хрущеву людьми были Брежнев, Подгорный, Козлов и Шелепин. Брежнев, являясь вторым секретарем ЦК, в отсутствие Хрущева вел заседания Президиума и Секретариата ЦК КПСС. В этом ближайшем окружении Хрущева и начал постепенно вызревать замысел заговора.

Все эти люди отражали интересы номенклатуры, недовольной постоянными кадровыми перестановками, покушением на привилегии. Некоторые историки полагают, что определяющим стало решение Хрущева разделить партийные комитеты на промышленные и сельские. Новшество было принято в штыки. Как можно делить орган власти и противопоставлять одну часть аппарата другой? То ли Хрущев задумал нанести удар по функционерам, то ли вообще размышлял о возможности создания двух партий. Аппарат постепенно приходил к выводу, что лидер‑реформатор — это смертельная опасность для него.

22 ноября 1963 года в 11 часов 35 минут на далласский аэродром произвел посадку самолет военно‑воздушных сил США. В нем прибыл вице‑президент США Линдон Джонсон. А пятью минутами позже приземлился второй самолет американских ВВС. В нем находился 45‑летний президент США Джон Фитцджеральд Кеннеди.

Президент и вице‑президент, как всегда, летели на разных самолетах, чтобы не подвергать США опасности: в случае катастрофы одного из них, сразу лишиться двух ведущих политиков.

Основной причиной поездки Джона Кеннеди в Техас явилось желание укрепить в этом южном штате, на родине вице‑президента Джонсона, свой престиж накануне президентских выборов 1964 года. На выборах 1960 года Кеннеди чуть было не проиграл в Техасе представителю республиканской партии Никсону. Решение Кеннеди совершить эту поездку укрепилось и после скандального приема, который оказали жители Далласа, или по крайней мере часть из них, члену правительства США Стивенсону, когда он выступил там с призывом поддерживать политику Кеннеди.

Интересы голлизма, утвердившегося у власти после 1958 года, требовали скорейшего решения наболевшей алжирской проблемы. Этого требовали интересы Франции, ее внешняя политика, экономика и финансы, в полной мере испытавшие губительное воздействие войны. Международная ситуация также толкала де Голля на мирное урегулирование алжирского вопроса. Теперь даже союзники Франции по НАТО и ЕЭС все более открыто высказывали раздражение по этому поводу.

Еще 14 февраля 1960 года был создан Комитет по алжирским делам под председательством президента де Голля. Это означало, что отныне де Голль непосредственно брал в свои руки все руководство алжирской политикой.

4 ноября президент выступает по радио и телевидению с речью: «Взяв на себя вновь руководство Францией, я решил от ее имени следовать по пути, который отныне ведет не к Алжиру, управляемому французской метрополией, а к алжирскому Алжиру… эмансипированному… имеющему свое собственное правительство, свои институты и свои законы». Де Голль обещал оказать Алжиру «мощную и братскую помощь», если он выберет тесный союз с Францией.

Французские авторы по‑разному датируют истоки кризиса 1958 года, но все они сходятся в одном: к началу путча 13 мая государственная власть была абсолютно недееспособной. Лишь за первые три с половиной года алжирской войны (ноябрь 1954 — май 1958 гг.) в Париже сменилось шесть правительств.

Несомненно, путч 13 мая — результат нескольких заговоров, готовившихся различными политическими силами и группами.

Во‑первых, переворот замышляли правоэкстремистские круги в метрополии и Алжире, объединявшие большое число полулегальных, а часто и подпольных националистических и террористических организаций. Наиболее старой из них являлось «Движение Молодая нация».

Вторая нить заговора тянулась в армейские круги. Начиная с 1956 года растущую активность проявляла подпольная организация «Большое О». Одним из ее шефов, законспирированным под псевдонимом «Большой А», являлся армейский генерал запаса П. Шеррьер, бывший главнокомандующий в Алжире. Уроженец Корсики, Шеррьер считал себя потомственным и непреклонным бонапартистом (его прадед служил в гвардии Наполеона).

В 1951 году правительство Ирана возглавил известный в стране политический деятель доктор Мохаммед Мосаддык. Лидер Национального фронта выступал за выдворение англичан из Ирана, восстановление его экономической и политической самостоятельности. Первым делом Моссадык национализировал нефтяную промышленность. 19 апреля 1951 года это решение было утверждено меджлисом.

Министр иностранных дел Великобритании Г. Моррисон встретил это решение воинственно, возмущаясь «неблагодарностью» Ирана. Рассматривались даже планы вторжения в эту страну. Но американцы не поддержали союзников.

13 июля 1952 года между шахом и Мосаддыком произошло первое крупное публичное столкновение, закончившееся смещением Мосаддыка. Но опрометчивое выдвижение в качестве его преемника кандидатуры Г. Султана вызвало бурные протесты в стране. 22 июля шах вынужден был восстановить Мосаддыка на посту премьер‑министра и согласиться с требованием о предоставлении ему всей полноты власти для осуществления преобразований в стране.

После смерти Сталина началась ожесточенная борьба за власть. Его соратники — Г Маленков, Л. Берия, Л. Каганович, Н. Хрущев, Н. Булганин — все они были опытными интриганами. Но даже на их фоне выделялся сильный, волевой, умный и безжалостный Берия. В Маленкове и Молотове он не видел серьезных соперников. Хрущева же вообще не принимал в расчет — слишком уж тот был для него прост, мужиковат и малообразован.

Весной и летом 1953 года ведущую роль первоначально играл Маленков. Он взял себе должность Председателя Совета Министров. Его первыми заместителями стали Берия, Булганин, Молотов и Каганович. Председателем Президиума Верховного Совета СССР являлся Ворошилов. Власть в ЦКч окончательно перешла в руки Хрущева. Реальной силой оставался Берия, опирающийся на ГБ и МВД

Маленков мог занять место Генерального секретаря. Но у него уже были собственные виды на будущее, свой план преобразований. Для этого ему была нужна должность Председателя Совета Министров. Пост Генсека ничего для Маленкова не значил, тем более что на перспективу, отдаленное будущее он думал уравнять компартию с профсоюзами и сделать две эти силы основой двухпартийной системы.

В июне 1952 года в Египте разразился политический кризис: на смену правительству Нагиба аль‑Хилали пришел кабинет Хусейна Сирри. 4 июля 1952 года новый кабинет собрался на первое заседание в Александрии, летней резиденции королевского двора и правительства.

С первых дней деятельности нового правительства король Фарук стал добиваться закрытия Клуба офицеров, председателем которого был избран в январе 1952 года генерал Мухаммед Нагиб. Несмотря на попытки Хусейна Сирри внушить королю, что такой шаг может лишь обострить положение, клуб был закрыт, о чем поведала, несмотря на цензуру, газета «Аль‑Мысри». Этот акт вызвал новый взрыв недовольства против Фарука и правительства и в то же время увеличил популярность Нагиба и патриотически настроенных офицеров.

21 июля 1952 года Хусейн Сирри подал в отставку, которая была тут же принята. Формирование нового правительства король снова поручил аль‑Хилали. На следующий день, 22 июля, новый премьер занялся подбором министров. Однако часы режима были сочтены…

Его называли Отцом нации и Махатмой, что означает Большой Дух. Имя его было Мохандас Карамчанд Ганди, и он, безусловно, был одной из самых ярких личностей в национально‑освободительной борьбе индийского народа.

15 августа 1947 года была провозглашена государственная независимость Индии. Англичане, уйдя из Индии, оставили после себя незавидное наследство: субконтинент, разделенный на индуистскую Индию и мусульманский Пакистан.

Религиозная война продолжалась. Мусульмане убивали индусов, а те в свою очередь уничтожали целые мусульманские деревни. Жители городских кварталов сводили старые счеты, миллионы эмигрантов двинулись в путь по стране без всяких средств, без пищи, без цели и надежд. Религиозные фанатики нападали на обессиленных людей и убивали их в пути.

12 января 1948 года радио на 14 индийских языках передало экстренное сообщение, что на следующий день Ганди начнет 17‑ю в его жизни голодовку протеста. Она будет продолжаться до тех пор, пока в Дели не восстановится религиозный мир, а правительство Индии не удовлетворит претензии Пакистана о предоставлении ему 550 миллионов рупий, полагавшихся при разделе. Голодовка была последним оружием Ганди.

23 января 1943 года части британской армии оккупировали Триполи — последнее колониальное владение итальянского королевства. Потери итальянцев на всех фронтах были огромными, и многие на Апеннинах видели спасение королевства в разрыве союза с Германией. Немцы, однако, считали, что ось Берлин — Рим — Токио незыблема, пока у власти остается Муссолини. Они явно не представляли, насколько сильны в Италии опозиционные настроения.

Уже в ноябре 1942 года, когда генерал Монтгомери в Северной Африке у Эль‑Аламейна сокрушил итальянскую армию, почва для заговора вполне созрела. Вначале дело ограничивалось намеками и предложениями, тайными переговорами и встречами, в которых участвовали представители двора и офицеры генерального штаба. По мере разрастания заговора в него оказался втянуты и сам король, а также министр королевского двора герцог Пьетро д'Акваро‑не, принцесса Мария и ее супруг — наследник престола Умберто.

Правда, были генералы (среди них — Витторио Амброзио), считавшие, что и король должен уйти, ибо его личность «тоже отождествлялась с фашизмом».

20 июля 1944 года произошло событие, взбудоражившее весь мир. Вечером того дня берлинское радио передало специальное сообщение из ставки Гитлера. Группа офицеров, говорилось в нем, пыталась убить фюрера. Перечислялись пострадавшие от взрыва лица из ближайшего окружения Гитлера. В ночь на 21 июля по радио выступили Гитлер, Дениц и Геринг. Они призывали немецкий народ и вооруженные силы сохранять спокойствие и верность фюреру.

Мировая пресса была переполнена сенсационными слухами о столкновениях, арестах и расстрелах в Германии. Лишь 27 июля в Берлине были официально объявлены фамилии некоторых участников заговора — генерал от инфантерии Ольбрихт, генерал‑полковник Бек и генерал‑полковник Гепнер. Еще раньше в прессу проникло имя полковника генерального штаба Штауфенберга, совершившего покушение на Гитлера.

В операции по физическому уничтожению видного политика Льва Троцкого, которая тщательно и кропотливо готовилась по меньшей мере за три года до ее осуществления, участвовала большая группа тщательно отобранных людей, среди которых было немало испанцев, чему имелось свое объяснение.

Троцкий с начала 1937 года жил в Мексике. Для акции против него требовались люди, хорошо говорившие по‑испански, появление которых не вызвало бы подозрений у полиции. Для этой роли хорошо подходили испанские республиканцы, которые с конца 1938 года стали прибывать в Мексику в эмиграцию, так как война в Испании шла к концу. Многими испанскими коммунистами троцкисты и их руководитель воспринимались тогда как враг худший, чем даже фашисты, — они были в их глазах предателями святого и правого дела.

Испанская троцкисткая партия, входившая в IV Интернационал, вместе с анархистами подняла восстание в глубоком тылу республиканской армии в Барселоне. Как раз в то время части испанской республиканской армии, в том числе и те, которыми командовали мексиканцы, вели напряженные бои с противником на фронтах. Троцкистский путч обошелся республиканцам в пять тысяч убитых лишь в одной Барселоне, а для подавления мятежа туда было переброшено свыше 30 тысяч бойцов. А вскоре иностранцам было приказано покинуть Испанию…

6 июня 1937 года в советских газетах появились выдержки из выступления главы столичных коммунистов Никиты Сергеевича Хрущева на московской областной партконференции. Он с возмущением сообщил, что, хотя в горком «были избраны проверенные, преданные делу партии большевики… в состав ГК попал также троцкистский предатель, изменник Родины, враг народа Гамарник. Этот факт еще раз говорит о том, что враг подло маскируется».

Слушатели были потрясены: Ян Борисович Гамарник не только носил высокое звание армейского комиссара 1‑го ранга и занимал пост начальника Политуправления Красной армии, но и был членом ЦК партии. Впрочем, к тому моменту его уже не было в живых. 31 мая, при появлении в его квартире сотрудников НКВД, Гамарник застрелился.