Жена вождя большевиков В.И. Ленина. Член "Союза борьбы за освобождение рабочего класса" с 1898 года. Секретарь редакции газет "Искра", "Вперед", "Пролетарий", "Социал-демократ". Участница революций 1905–1907 годов и Октябрьской революции. С 1917 года член коллегии, с 1929 года заместитель наркома просвещения РСФСР. С 1920 года председатель Главполитпросвета при Наркомпросе. Депутат Верховного совета с 1937 года. Имеет труды по педагогике, истории КПСС.



Кто бы вспомнил сегодня эту женщину, не будь она женой "вождя мирового пролетариата", человека, перевернувшего все течение XX века? Но в том-то и дело, что она не могла не быть его женой. И если бывают странные, нелепые человеческие предназначения, то Надежде Константиновне суждено было стать тенью, неотступной, необходимой тенью жестокого разрушителя мира. Их могло быть только двое — Он и Она, как от века, от сотворения повелось на Земле. Они могли зачать новый род, могли созидать, но они своими руками подготовили дьявольскую лабораторию катастрофы — Он и Она.

Физик и химик, одна из создателей учения о радиоактивности. Обнаружила радиоактивность тория (1898). Совместно с мужем, Пьером Кюри, открыла (1898) полоний и радий. Дважды лауреат Нобелевской премии — за исследование радиоактивности в 1903 году совместно с П. Кюри и А. Беккерелем; за исследование свойств металлического радия в 1911 году. Разработала методы радиоактивных измерений, впервые применила радиоактивное излучение в медицинских целях.



Ни одна женщина в мире не достигла такой популярности на поприще науки, какая досталась еще при жизни Марии Кюри. Между тем, когда вглядываешься в детали ее биографии, то создается впечатление, что не было у этого ученого резких всплесков и провалов, неудач и неожиданных подъемов, какие обычно сопутствуют гениальности. Кажется, что ее успех в физике всего лишь результат титанического труда и редкого, почти невероятного везения. Кажется, малейшая случайность, зигзаг судьбы — и не было бы в науке великого имени Марии Кюри. Но может быть, это только кажется.

Английская писательница. В 1887–1889 годах жила в России, была связана с русским и польским революционным движением. С 1920 года жила в США. Самый известный роман "Овод" (1897). Переводила М.Ю. Лермонтова, Н.В. Гоголя, Ф.М. Достоевского.



Когда-то Лев Толстой говорил, что каждый человек может написать хотя бы одну книгу — книгу о своей жизни. Этель Лилиан Войнич такую книгу написала, только в ней изложены не факты собственной биографии — ничего выдающегося в ее судьбе не было, — а пылкие мечты юности, жизнь ее души.

Этель едва исполнилось семнадцать, когда она впервые приехала в Париж. Бродя по прохладным залам Лувра и размышляя о своем будущем, она наткнулась на портрет итальянского юноши, который приписывали кисти миланца, прозванного Франчабиджо. Девушка сразу поняла, что перед ней образ, который она вынашивала в своих детских фантазиях, тот романтический герой, который неотступно преследовал ее в снах, не давал покоя в мятежном поиске смысла жизни. Это ее принц — юноша в черном берете с мужественным взглядом и сжатыми губами.

На улице Варенн, перед входом в Музей Родена, стояла длинная очередь. Однако в тот день 1984 года столько народа собрал не сам великий и прославленный мастер, а его "подмастерье" — женщина, чье имя, как еще недавно казалось, поросло травой забвения… И все же какая-то справедливость в этом мире существует. Женщина, заплатившая за свой неженский дар собственной жизнью, все-таки нашла признание, пусть не в сердцах современников, так хотя бы — потомков.

Однако, согласитесь, позднее восхищение малоутешительно для живого, страдающего человека, человека, потерявшего надежду. А судьба Камиллы Клодель поистине страшна, вызывает ужас равнодушием и жестокостью ее близких. Не имей Камилла божьего дара, ее историю и тогда бы имело смысл поведать миру — в назидание черствости, как протест против подлости, — но эта женщина еще к тому же была необыкновенно талантлива, что делает рассказ о ней по-настоящему трагическим.

Бог редко одаривает родителей талантливыми детьми, но представьте себе, что в одной самой обыкновенной семье, у людей без особенных амбиций и претензий к жизни, рождается целых двое гениальных отпрысков. Что тут можно сказать о случайности божьей благодати?.. Она, как видно, для человека непостижима.

Эта женщина, рожденная не в России, крещенная не в православии, женщина, по какой-то иронии судьбы, а может быть, и по глубокой закономерности, стала последней в списке небесных покровительниц многострадального отечества, покровительниц, составляющих Собор святых жен земли Российской. Первая из канонизированных православной церковью — святая великая княгиня Ольга отличалась жестокостью и вероломством. Она не простила убийц мужа и жестоко покарала их. Почти через 1000 лет святая великая княгиня Елизавета будет перед своей мученической смертью молиться Богу за насильников, расправившихся с царской семьей. Понятия о святости, оказывается, тоже изменяются — от умения мечом и кровью обратить народы в свою веру до желания протянуть руку помощи каждому страждущему и нуждающемуся.

Королевское происхождение нашей героини вовсе не означало роскошного, избалованного детства. Елизавета родилась в многочисленной семье великого герцога Людвига IV Гессен-Дармштадского, но все семеро чад немецкого аристократа воспитывались при дворе их английской бабушки, королевы Виктории, в том числе и две маленькие девочки, которым суждено было сыграть огромную роль в истории России. Пуританский нрав Виктории, ее трепетное отношение к старым добрым традициям, ревностное служение христианству создавали в семье особую атмосферу благочестия. Каждый ее член, какого бы возраста и здоровья он ни был, имел многочисленные обязательства перед родней и обществом. Елизавета и Алиса, даром что принцессы, преспокойно убирали свою комнату, топили в ней сами камин, ставили заплатки на собственные подштанники. Словом, вопреки расхожему мнению о "розовой" неприспособленности "голубых кровей" к быту, они могли заткнуть за пояс любую мещаночку своей домовитостью и аккуратностью.

Судьба великой русской актрисы словно вобрала в себя все боли и взлеты этой нелегкой профессии, и если бывают жизни типичные, то Комиссаржевская стала совершенным "типом" Мельпомены, богини, ненасытно требующей души и плоти артиста. Не зря именно Веру Федоровну назвали "чайкой русской сцены", признав только за ней право неким тревожным символом распахнуть крылья на театральном занавесе. Удивительно, но даже незначительные детали ее биографии какими-то незримыми нитями связаны с нашим представлением о настоящем актере.

Федор Петрович Комиссаржевский, высокий, статный, обладающий прекрасным оперным голосом актер, навсегда стал для своей дочери образцом для подражания и близким советчиком. Запах кулис девочка узнала с легкой руки отца, пропадая сначала на спектаклях, а потом и на репетициях. Он же стал и первым мужчиной, причинившим Вере и ее родной сестре Наде острую душевную боль. Когда девочки подросли, отец ушел из семьи и вновь женился. Мать Веры поступила благородно и при разводе всю вину взяла на себя, оплатив судебные хлопоты.

Феномен ее очарования еще долго будет вызывать споры и, по-видимому, так никогда до конца и не будет познан. Действительно, девушка, почти ничего не успевшая в жизни сделать, взволновала души поэтов и художников. Ее обаяние незримо присутствовало в русском "серебряном веке", во французском экзистенциализме, воздействует оно и на современный авангардизм. Это таинственное притяжение искусства, возможно, связано с драмой невыраженности ее души при необычайном таланте. Мария Башкирцева оставила потомкам всего лишь юношеский дневник, да несколько картин, да гениальную тоску по несбыточному.

Анастасия Цветаева вспоминала, что в 1910 году они с сестрой "…встретили в гостях художника Леви, и эта встреча нас взволновала: он знал — говорил с ней в Париже — Марию Башкирцеву! Как мы расспрашивали его! Как жадно слушали его рассказ!"

Марина Цветаева долго переписывалась с матерью Башкирцевой, и свою первую книгу стихов "Вечерний альбом" она посвятила Марии:

Русская актриса. С 1871 года играла в Малом театре. Крупнейшая трагедийная актриса. Прославилась в ролях Лоуренсии ("Овечий источник" Лопе де Вега), Иоанны д'Арк ("Орлеанская дева" Шиллера), в драмах А.Н. Островского ("Таланты и поклонники" — Негина, "Без вины виноватые" — Кручинина).



Семья Ермоловых из поколения в поколение так или иначе была связана с театром. Правда, никто из генеалогического древа Марии Николаевны не занимал высоких постов при русской Мельпомене, никто не был отягощен славой, зато Ермоловы преданно и весьма бескорыстно любили сцену и готовы были за гроши служить ей. Дед Марии Николаевны служил в Малом театре гардеробщиком, а отец ее стал суфлером.

Революционерка-народница. Член организации "Земля и воля", с 1879 года член исполкома "Народной воли", организатор и участница покушений на Александра II. Повешена в Петербурге 3 апреля 1881 года.



В глубине Инженерной улицы запылил снегом царский поезд. Первыми подскакали к углу всадники конвоя. Следом — карета. За нею — сани с охраной. Соня выхватила из муфты платок и не к лицу поднесла его, а взмахнула, как флагом. Вот сейчас поезд свернет на канал!.. Верховые… следом — карета… Вот они уже мчатся по набережной.

Между верховыми и каретой мелькнула рыжая шапка Рысакова. Ну!.. И пушечным выстрелом рвануло под колесами, дымным облаком заволокло все вокруг.

Русский математик, первая женщина член-корреспондент Петербургской академии наук (1889). Жена В.О. Ковалевского. Работала в области математического анализа (дифференциальные уравнения и аналитические функции), механики (вращение твердого тела вокруг неподвижной точки), астрономии (форма колец Сатурна). Автор беллетристических произведений.



Софью Ковалевскую называли принцессой науки. Вместе с тем эта была, наверное, самая несчастная принцесса, похожая на героиню из сказки, которую добрые феи при рождении наделили всеми возможными дарами, но которой эти дары не принесли пользы, потому что действие их было почти совершенно нейтрализовано завистливой феей, преподнесшей последний несчастный дар. Скорее всего, этот несчастный дар выражался принадлежностью Ковалевской к женскому полу. Если всякий крупный ученый — странный, чудаковатый фанатик, то его приспособлению к реальному миру способствует рядом существующая женщина. А если женщина — сама крупный ученый, тогда это подлинное несчастье и полное одиночество.

Французская актриса. В 1872–1980 годах в "Комеди Франсез", в 1898–1922 годах возглавляла "Театр Сары Бернар" (Париж). Играла трагедийные и мелодраматические роли в пьесах Гюго, Дюма-сына, Ростана и др.



Трудно в анналах женских биографий разыскать более скандальную, более эксцентричную личность, чем Сара Бернар. Она довела свое "актерствование" до полного логического завершения не только на сцене, но и в жизни, исполнила эту невероятно тяжелую роль от начала до конца с такой чистотой и безупречностью, с таким волевым усилием, что просто диву даешься: чего было больше в этой позе — природной склонности или приобретенного честолюбия, врожденной силы или воспитанной привычки сокрушать все вокруг. И хотя сама актриса в мемуарах лукаво, прикидываясь "бедной овечкой", списывает невероятные слухи о себе на счет "желтой" прессы и зловредных журналистов, подкупленных врагами, однако никто больше Сары не постарался намеренно окружить собственное существование непроницаемым облаком слухов. А едва прикрытая выдуманной добродетелью вольность нравов вызывает еще большее любопытство обывателя, как "розовая" невинность куртизанки привлекает сильнее явной вульгарности. Вероятно, Сару Бернар можно признать первой "звездой" сцены, которая "сделала" себе имя на скандале.

Итальянская певица, колоратурное сопрано. Пела во многих странах. Партии: Розина ("Севильский цирюльник" Дж. Россини), Виолетта ("Травиата" Дж. Верди), Маргарита ("Фауст" Ш. Гуно).



Сами обстоятельства ее происхождения, казалось, не оставили Аделе-Хуане-Марии Патти (полное имя нашей героини) никакого выбора будущего. Появление на свет четвертого ребенка в семье драматических певцов, итальянца-отца и матери испанки, принесло с собой не только радость. Мать Аделины, пользовавшаяся на итальянской сцене заслуженной популярностью под именем Барилли, совершенно потеряла голос, разрешившись последним ребенком. "Аделина все взяла у меня", — говорила артистка, навсегда расставшись с театром.

Однако природа, как известно, пустоты не терпит: лишив мать голоса, она подарила гениальный дар дочери.