Балерина, народная артистка СССР (1959), Герой Социалистического Труда (1985). Поставила балеты, в которых исполнила главные партии: "Анна Каренина" (1972, совместно с другими балетмейстерами), "Чайка" (1980), "Дама с собачкой" (1985).



Наверное, балерины не стареют, или, может быть, они владеют каким-то особенным секретом борьбы со временем. Или этот секрет знают только великие балерины, великие женщины? Как знали его полумифические, полуисторические героини. Секрет "вечной молодости" возносил любую женщину в сонм божественных, недосягаемых, делал ее предметом поклонения. И сколько дам отдало бы все сокровища мира, всех любовников, все блага ради одного — никогда не состариться. А сколько дам "полегло" на поле битвы с возрастом, сколько трагедий знает эта борьба, сколько разрушенных судеб, сколько драматического, да и комического в этой, в общем-то, неравной битве, потому что время неумолимо побеждает.

И все же "наши" иногда прорываются. Взгляните на фотографии Плисецкой последних лет, ей-богу, она все та же девочка, какой была пятьдесят, сорок, тридцать лет назад, иногда даже кажется, что она хорошеет год от года, появляется какая-то одухотворенная, глубокая красота. И хоть сама Майя Михайловна писала, что в двадцать лет женщина круглые сутки выглядит хорошо, после тридцати — три-четыре часа в сутки, а после пятидесяти — несколько минут, на нее это правило не распространяется. Она уже много лет на сцене и в жизни выглядит восхитительно. И она все еще танцует… Абсолютный рекорд в балете… Если в искусстве могут быть рекорды…

Когда Майя Михайловна выходила замуж за Родиона Щедрина, Лиля Юрьевна Брик, близко знавшая Плисецкую, пошутила в адрес жениха: "Ваш выбор мне нравится. Но один изъян у Майи велик. Слишком много родственников по всему белому свету". Действительно, в семье Михаила Борисовича Мессерера — деда Плисецкой по матери, зубного врача, было двенадцать детей, и все они, так или иначе, роднились, а некоторые связали свою жизнь с балетом, например Асаф Мессерер — виртуозный танцовщик и превосходный педагог.

Рахиль Михайловна, мать Плисецкой, тоже была не чужда искусству. Восточная ее внешность привлекала режиссеров, и Ра Мессерер снималась еще в немых сентиментальных фильмах в ролях возрождающихся узбекских женщин. Лишь отец был далек от изящного ремесла и занимал вполне земные администраторские должности. В 1932 году его назначили генеральным консулом и начальником угольных рудников на Шпицбергене. На этом суровом острове состоялся сценический дебют маленькой Майи в опере Даргомыжского "Русалка", которую смогли осилить обитатели местной русской колонии, коротая бесконечные зимние вечера. Роль Русалочки досталась рыженькой дочке генерального консула.

Трудно сказать, что в большей степени определяет выбор жизненного пути, особенно если дело касается совсем еще юного создания, однако наша героиня буквально целыми днями изводила родителей просьбами о поступлении в хореографическое училище. Наконец, отцу дали отпуск, и по прибытии в Москву в 1934 году девочку определили в балетную школу в класс бывшей солистки Большого театра Евгении Ивановны Долинской. Однако первый "танцевальный" год Майи длился недолго, родители должны были возвращаться на Шпицберген, а дочку, несмотря на обилие родни, оставить в Москве было не с кем.

Новая полярная зима на острове длилась для девочки особенно медленно, Майя очень тосковала по, казалось бы, так легко приобретенному любимому занятию и так скоро отнятому. И как только наступила весна, отец, видя томление дочери, решил отправить девочку с первым ледоходом на Большую землю. Майя отстала от своего класса, и новым педагогом ее оказалась Елизавета Павловна Гердт — человек славный, незлобивый, ровный — как пишет о ней сама Плисецкая. "Но аналитической мудрости, профессионального ясновиденья природа Гердт не отпустила. Она видела, что это правильно, а это нет, но объяснить, научить, что, как, почему, "выписать рецепт" не могла". Всю свою танцевальную жизнь Майя Михайловна страдала от того, что не получила она полноценного, классического балетного образования, что многие открытия в школе пришлось делать самой ценой проб и ошибок.

Учеба в хореографическом училище шла своим чередом: плие, фондю, большие батманы, стертые в кровь пальцы. А между тем тридцать седьмой неумолимо приближался, и пришел он к двенадцатилетней Майе 30 апреля, за несколько часов до первомайской демонстрации, к которой девочка радостно готовилась, пришел на рассвете, с чугунной тяжестью шагов и внезапным, пугающим звонком. Дальше — зловеще типичная череда событий тех лет. Арест матери, расстрел отца, опечатанная квартира и некуда идти…

Майю приютила тетка Суламифь, артистка балета, отношения с которой складывались непросто. С одной стороны, девочка обязана была своей родственнице многим: что не сдали Майю в сиротский дом, что имела она возможность по-прежнему заниматься любимым делом. С другой стороны, Суламифь "…в расплату за добро каждый день, каждый день больно унижала меня". Семья Плисецких распалась, детство для Майи кончилось. Брат Александр остался жить у дяди Асафа.

Благодаря добрым людям — стрелочнице на станции, которой Рахиль под ноги выбросила из тюремного вагона записку, — удалось Майе узнать о судьбе матери. Бывшую киноактрису, жену бывшего генконсула сослали в Чимкент. О судьбе отца великая балерина Плисецкая узнала только в 1989 году из скупой справочки о реабилитации.

А балет жил своей, красивой, яркой жизнью, далекой от реальности и ужасов ГУЛАГа. Ученики хореографического участвовали в текущем репертуаре Большого. Майя танцевала фею-крошку в "Спящей красавице" и цветы в "Снегурочке", охотно бегала на репетиции основной труппы и с замиранием сердца следила за отточенностью арабесок гастролерши из Ленинграда — божественной Улановой. 21 июня 1941 года Майя Плисецкая удачно дебютировала в выпускном концерте училища в сопровождении оркестра Большого на сцене филиала с "Экспромтом" Чайковского. "Московская публика приняла номер восторженно. Может быть, это был — смело говорить — пик концерта. Мы кланялись без конца. Мать была в зале, и я сумела разглядеть ее счастливые глаза, лучившиеся из ложи бенуара".

Да, перед самой войной судьба неожиданно улыбнулась их семье — из ссылки с маленьким братом, родившимся летом 1937 года, возвратилась Рахиль. После Чимкента она поселилась вместе с Майей у Суламифи. И каждый вечер Рахиль устанавливала раскладушку у самых дверей крохотной комнаты, в которой они жили вчетвером — среднего брата забрать у Асафа не было никакой возможности. Однако настоящие лишения пришли с войной. Благодаря хлопотам Суламифи Плисецким удалось эвакуироваться в Свердловск, где в тесной трехкомнатной квартире скромного инженера набилось 14 человек. Теперь основным родом деятельности Майи стали очереди — с трехзначными номерами на руках, с редкими, но яростными ссорами, с отрешенными глазами товарок по длинному унылому ряду. И чем медленнее двигались бесчисленные очереди, чем быстрее летело время, тем сильнее Плисецкую охватывала паника. Уже год она жила без тренировки, была без балета. Еще больнее жалили Майю доходившие до Свердловска сведения, что занятия в родном училище продолжаются.

В отчаянии Плисецкая решилась на безумный по законам военного времени поступок — без пропуска она пробралась в Москву и, несмотря на пропущенный год, была принята в единственный выпускной класс Марии Михайловны Леонтьевой. Наградой за упорство и преданность балету для Плисецкой стала пятерка на экзамене весной 1943 года и зачисление в труппу Большого театра.

Начинала она с кордебалета, с одной из восьми нимф в опере "Иван Сусанин". Конечно, честолюбивая дебютантша обижалась, переживала, пыталась обратиться к помощи родственников: "Я раньше не танцевала в кордебалете…" Однако дядя Асаф был неумолим и краток: "А теперь будешь".

"Ослушаться я не могла, но протестовать — протестовала. Вставала вместо пальцев на полупальцы, танцевала без грима, перед началом не грелась".

Чтобы поддерживать себя в надлежащей форме Плисецкая охотно участвовала в концертах в клубах Москвы. Тут она отводила душу, танцевала все, что хотелось: "Умирающего лебедя", "Мелодию" Глюка, "Элегию" Рахманинова. Сцены бывали чаще всего тесными, узкими, холодными, но именно они, безымянные, похожие одна на другую, с тусклым освещением и поспешным одеванием, дали уверенность в себе балерине Плисецкой, да и средства к существованию они приносили немалые. Много лет, уже будучи признанной примой балета, Плисецкая обращалась к этим клубным сценам, когда наступали финансовые затруднения, и неизменно эти "левые" концерты выручали ее.

Впервые успех в театре пришел к Майе Михайловне в "Шопениане". Каждый прыжок молодой балерины, в котором она на мгновение фантастично зависала в воздухе, вызывал гром аплодисментов. Появились первые поклонники, уже некоторые балетоманы приходили "на Плисецкую". Однажды после "Шопенианы" к Майе подошла знаменитая Ваганова. Репетиция с прославленным педагогом преобразила Плисецкую, это был тот трамплин, с которого вознеслась на балетный Олимп наша героиня.

К концу войны, к тому времени, когда в Большой возвратились звезды театра, Плисецкая уже прочно утвердила свое имя в ряду наиболее перспективных артистов.

По-детски счастлива была балерина, когда после премьеры "Раймонды" ее фотографии и маленькая заметка о новой танцовщице появилась на страницах "Огонька".

Решающую роль в жизни Плисецкой сыграл балет "Лебединое озеро". На каких только сценах, в каких только городах не танцевала Майя Михайловна свою Одиллию-Одетту. Более восьмисот раз… Тридцать лет — 1947–1977-й… "Я считала и считаю поныне, что "Лебединое" — пробный камень для всякой балерины. В этом балете ни за что не спрячешься, ничего не утаишь. Все на ладони… вся палитра красок и технических испытаний, искусство перевоплощения, драматизм финала. Балет требует выкладки всех душевных и физических сил. Вполноги "Лебединое" не станцуешь. Каждый раз после этого балета я чувствовала себя опустошенной, вывернутой наизнанку. Силы возвращались лишь на второй, третий день".

Мировая известность пришла к Плисецкой еще в те годы, когда она из-за всесильного советского КГБ считалась "невыездной". Пять лет Майю Михайловну вычеркивали из списков гастролеров, пять лет она ходила по кабинетам чекистских и партийных начальников, пять лет унижений, прошений и — неизменный отказ без объяснения причин. Но Сол Юрок, знаменитый американский импресарио, уже намечает репертуар будущих гастролей, уже всех высокопоставленных иноземных гостей водят "на Плисецкую", уже Арагон, известный французский поэт, в очередной приезд в СССР грозится поговорить о балерине и ее злосчастьях с самим Хрущевым. Но лишь в 1959 году, когда ненавистного руководителя КГБ Серова сменяет более лояльный начальник, Плисецкую наконец включают в семидесятидневный тур по США. Так начиналась всемирная слава русской балерины.

Со своим мужем Родионом Щедриным Плисецкая познакомилась в доме Лили Брик в 1955 году на одном из приемов, устроенном в честь приезда в Москву Жерара Филипа. Но мимолетная встреча лишь спустя три года переросла в настоящую любовь. После премьеры "Спартака" Щедрин позвонил Майе Михайловне и попросился прийти к ней в класс. Ну а вечером было путешествие по Москве, летом — отдых в Карелии, а к осени — поездка на машине к морю, и с тех пор они не расстаются более сорока лет. В августе 1958 года наша героиня забеременела. Ей предстоял трудный выбор — родить от любимого человека и бросить балет либо продолжать танцевать. Она избрала второй путь.

С именем Щедрина связаны и балеты, которые Плисецкая называет "мои". Когда основательно поднадоел старый, вековой репертуар — "Спящая красавица", "Дон Кихот", "Лебединое озеро" — Майя Михайловна стала задумываться о своих пристрастиях — что бы такое еще станцевать. "Мысль о Кармен жила во мне постоянно — то тлела где-то в глубине, то повелительно рвалась наружу. С кем бы ни заговаривала о своих мечтах — образ Кармен являлся первым…"

Поначалу Плисецкая хотела увлечь этой мыслью Шостаковича, но Дмитрий Дмитриевич отказался, мотивируя это тем, что музыка Бизе настолько сильна, что любая новая трактовка знаменитой истории о цыганке будет лишь раздражать. Тогда за дело взялся Родион Щедрин. Он нашел единственно верный вариант. Памятуя слова Шостаковича, Щедрин максимально сохранил музыку французского композитора, приспособив ее к хореографической интерпретации. Так появилась "Кармен-сюита". Балет, за который Плисецкая долго сражалась с власть предержащими, отстаивая свое право на творчество, был поставлен кубинцем Альберто Алонсо.

Первый опыт повлек за собой новые. В 1971 году Плисецкая начинает репетиции "Анны Карениной", музыку которой тоже написал Щедрин. Идею этого балета подсказала, как ни странно, Жаклин Кеннеди. Восхитившись Майей Михайловной на гастролях в США, жена американского президента поразилась, насколько великая русская балерина похожа на героиню Толстого. За Толстым последовал Чехов — балеты "Чайка" и "Дама с собачкой".

Светской жизни Майи Плисецкой можно только позавидовать. Она была близкой приятельницей Лили Брик, дружила с сестрой Брик Эльзой Триоле и ее мужем Арагоном. Портрет Плисецкой рисовал Шагал, для нее ставил балеты Морис Бежар, ее наперебой приглашали на приемы президенты, премьер-министры и короли. Роберт Кеннеди, узнав, что у Плисецкой день рождения в один с ним день, при жизни, каждый год, где бы в это время ни находилась великая балерина, присылал ей неизменно корзину цветов и подарок. Пьер Карден изготовил Плисецкой собственноручно и бесплатно костюмы для "Анны Карениной" и "Чайки". И за всем этим — любимое дело и любимый человек. Возможно, в этом и заключается секрет вечной молодости Майи Плисецкой.