Маркези — один из последних знаменитых певцов-кастратов конца XVIII – начала XIX столетия. Стендаль в книге "Рим, Неаполь, Флоренция" назвал его "Бернини в музыке".

"Маркези обладал голосом мягкого тембра, виртуозной колоратурной техникой, — отмечает С.М. Грищенко. — Его пение отличалось благородством, тонкой музыкальностью".

Луиджи Лодовико Маркези (Маркезини) родился 8 августа 1754 года в Милане, в семье трубача. Сначала он обучался игре на охотничьем рожке. Позднее, перебравшись в Модену, учился пению у педагога Кайрони и певца О. Альбуцци. В 1765 году Луижи стал так называемым alievo musico soprano (младшим кастратом-сопранистом) в Миланском соборе.

Дебютировал молодой певец в 1774 году в столице Италии в опере "Служанки-госпожи" Перголези с женской партией. Видимо, весьма удачно, так как в следующем году во Флоренции он снова исполнил женскую роль в опере Бьянки "Кастор и Поллукс". Маркези пел также женские партии в операх П. Анфосси, Л. Алессандри, П.-А. Гульельми. Несколько лет спустя после одного из выступлений именно во Флоренции Келли писал: "Пел "Sembianza amabile del mio bel sole" Бьянки с самым изысканным вкусом; в одном хроматическом пассаже он взлетел на октаву хроматических нот, и последняя нота была настолько изысканно-мощной и сильной, что ее называли "бомбой Маркези".

У Келли есть еще один отзыв об исполнительском мастерстве итальянского певца, который он оставил после в просмотра спектакля Мысливечека "Олимпиада" в Неаполе: "Его выразительность, чувство и исполнение в прекрасной арии "se Cerca, se Dice" были выше всяких похвал".

Большую известность Маркези приобрел, выступив в 1779 году в миланском театре "Ла Скала", где в следующем году его триумф в "Армиде" Мысливечека был отмечен серебряной медалью академии.

В 1782 году в Турине Маркези добивается грандиозного успеха в "Триумфе Мира" Бьянки. Он становится придворным музыкантом короля Сардинии. Певцу положено неплохое ежегодное жалованье — 1500 пьемонтских лир. Кроме того, ему разрешено гастролировать за границей в течение девяти месяцев в году. В 1784 году в том же Турине "музико" участвовал в первом исполнении оперы "Артаксеркс" Чимарозы.

"В 1785 году он добрался даже до Санкт-Петербурга, — пишет в своей книге о певцах-кастратах Э. Хэрриот, — но, напуганный тамошним климатом, поспешно уехал в Вену, где провел следующие три года; в 1788-м он очень удачно выступил в Лондоне. Этот певец славился своими победами над женскими сердцами и стал причиной громкого скандала, когда Мария Косуэй, супруга миниатюриста, бросила ради него мужа и детей и стала ездить за ним по всей Европе. Она вернулась домой только в 1795 году".

Прибытие Маркези в Лондон произвело фурор. В первый вечер его выступление никак не могло начаться из-за шума и смятения, царивших в зале. Известный английский меломан лорд Маунт Эгдкомба пишет: "В это время Маркези был очень красивым молодым человеком, с прекрасной фигурой и грациозными движениями. Его игра была одухотворенной и выразительной, вокальные способности совершенно неограниченными, голос поражал своим диапазоном, хотя и был чуть глуховат. Он хорошо исполнял свою роль, но создавалось впечатление, что он слишком любуется собой; кроме того, ему лучше удавались бравурные эпизоды, чем cantabile. В речитативах, энергичных и страстных сценах ему не было равных, и, будь он менее привержен мелизмам, не всегда уместным, и обладай он более чистым и простым вкусом, его исполнение было бы безупречным: во всяком случае, он всегда оживлен, блестящ и ярок. Для своего дебюта он выбрал прелестную оперу Сарти "Юлий Сабин", в которой все арии главного героя (а их много, и они очень разнообразны) отличает тончайшая выразительность. Все эти арии мне знакомы, я слышал их в исполнении Паккьеротти на вечере в частном доме, и теперь мне недоставало его нежной экспрессии, особенно в последней патетической сцене. Мне казалось, что слишком цветистый стиль Маркези повредил их простоте. Сравнивая этих певцов, я не мог восхищаться Маркези так, как восхищался им раньше, в Мантуе или в других операх здесь, в Лондоне. Его принимали оглушительной овацией".

В столице Англии состоялось единственное своего рода дружеское соревнование двух известных певцов-кастратов, Маркези и Паккьеротти, на частном концерте в доме лорда Бэкингема.

Ближе к окончанию гастролей певца одна из английских газет писала: "Прошлым вечером Их Величества и принцессы почтили своим присутствием оперный театр. Предметом их внимания был Маркези, и герой, воодушевленный присутствием Двора, превзошел самого себя. За последнее время он в значительной степени излечился от своего пристрастия к чрезмерной орнаментике. Он по-прежнему демонстрирует на сцене чудеса своей приверженности науке, но уже не в ущерб искусству, без лишних украшений. Впрочем, гармония звука значит для слуха так же много, как гармония зрелища — для глаза; там, где она есть, ее можно довести до совершенства, но если ее нет, все усилия будут напрасны. Увы, нам кажется, что у Маркези такой гармонии нет".

До конца столетия Маркези остается в Италии одним из самых популярных артистов. А слушатели были готовы многое прощать своим виртуозам. Не потому ли в то время певцы могли выдвигать практически любые самые нелепые требования. Маркези "преуспел" и на этом поприще. Вот что пишет Э. Хэрриот: "Маркези настаивал на том, что должен появляться на сцене, спускаясь с холма верхом на лошади, обязательно в шлеме с разноцветным плюмажем высотой не менее ярда. О его выходе должны были возвещать фанфары или трубы, а партия должна была начинаться с одной из его любимых арий — чаще всего "Mia speranza, io pur vorrei", которую специально для него написал Сарти, — независимо от исполняемой роли и предлагаемой ситуации. Такие именные арии были у многих певцов; их называли "arie di baule" — "чемоданные арии", — потому что исполнители переезжали с ними из театра в театр".

Вернон Ли пишет: "Более легкомысленная часть общества занималась болтовней и танцами и обожала… певца Маркези, которого Альфьери призвал надеть шлем и отправиться на битву с французами, назвав его при этом единственным итальянцем, который осмелился противостоять "корсиканскому галлу" — завоевателю, хотя бы и песней".

Здесь содержится намек на 1796 год, когда Маркези отказался выступить в Милане перед Наполеоном. Что, однако, не помешало Маркези позднее, в 1800 году, после битвы при Маренго, стать в первых рядах приветствовавших узурпатора.

В конце 80-х годов Маркези дебютирует в венецианском театре "Сан-Бенедетто" в опере Тарки "Апофеоз Геракла". Здесь, в Венеции, идет перманентное соперничество между Маркези и португальской примадонной донной Луизой Тоди, певшей в театре "Сан-Самуэле". Подробности этого соперничества можно узнать из письма венецианца Дзагурри 1790 года своему другу Казанове: "О новом театре ("Ла Фениче". — Прим. авт.) — говорят мало, главной темой для горожан всех сословий остаются отношения Тоди и Маркези; разговоры об этом не стихнут до конца света, потому что подобные сюжеты лишь укрепляют союз безделья и ничтожества".

А вот еще одно его письмо, написанное через год: "Они напечатали карикатуру в английском стиле, на которой Тоди изображена триумфатором, а Маркези — поверженным в прах. Любые строки, написанные в защиту Маркези, искажаются или снимаются по решению Бестеммии (специального суда для борьбы с клеветой. — Прим. авт.). Приветствуется любая нелепица, прославляющая Тоди, поскольку она находится под покровительством Дамоне и Каза".

Дошло до того, что стали распространяться слухи о смерти певца. Это было сделано с целью оскорбить и напугать Маркези. Так одна английская газета 1791 года писала: "Вчера поступили сведения о кончине великого исполнителя в Милане. Говорится, что он стал жертвой ревности одного итальянского аристократа, чью жену подозревали в слишком сильном увлечении несчастным соловьем… Сообщают, что непосредственной причиной несчастья стал яд, введенный с чисто итальянскими умением и ловкостью".

Несмотря на происки врагов, Маркези выступал в городе каналов еще несколько лет. В сентябре 1794 года Дзагурри писал: "Маркези должен петь в этом сезоне в "Фениче", но театр так дурно построен, что долго этот сезон не продлится. Маркези обойдется им в 3200 цехинов".

В 1798 году в этом театре "музико" пел в опере Цингарелли со странным названием "Каролина и Мексикоу", причем исполнял партию именно загадочного Мексикоу.

В 1801 году состоялось открытие "Театро нуово" в Триесте, где Маркези пел в "Джиневре Шотландской" Майра. Завершил свою оперную карьеру певец в сезоне 1805/06 года, а до того времени продолжал успешные выступления в Милане. Последнее публичное выступление Маркези состоялось в 1820 году в Неаполе.

Среди лучших мужских сопрановых партий, исполненных Маркези, — Армида ("Армида" Мысливечека), Эцио ("Эцио" Алессандри), Джулио, Ринальдо ("Джулио Сабино", "Армида и Ринальдо" Сарти), Ахилл ("Ахилл на Скиросе" да Капуа).

Умер певец 14 декабря 1829 года в Инзаго, близ Милана.