А.В. СУВОРОВ

Энциклопедии » 100 ВЕЛИКИХ ОРИГИНАЛОВ И ЧУДАКОВ
Имя Александра Суворова стало легендарным. Тем трудней разглядеть за фигурой, овеянной славой и усыпанной, как блёстками, анекдотами, незаурядную личность гениального полководца.

Александр, сын Василия Суворова, родился в Москве осенью 1730 года. Отца в ту пору отчислили из гвардии, сделав прокурором в полевых войсках, а там и вовсе перевели в штатские. Мальчик не подавал надежд на успешную военную карьеру: оставался меньше и слабей своих сверстников. А ведь имя ему дано было не без надежды, что станет он действительно «александром» (по-гречески «защитник людей»).

У него рано появились два героя, которым хотелось подражать: Александр Македонский и Александр Невский. О них рассказывала мать, она поясняла, что не были они подобны богатырям, а отличались прежде всего мужеством и умом: «Ты же знаешь, сынок, как юный Давид победил великана Голиафа. В уме больше силы, чем в руках».

Он зачитывался книгами о Юлии Цезаре, Ганнибале, принцах Конде и Евгении Савойском, короле Карле XII, императоре Петре I. Научился скакать на лошади, преодолевая препятствия, плавать; спал даже зимой при открытом окне, по утрам обливался холодной водой, не носил тёплого белья. Летом в деревне организовывал потешные бои со сверстниками. Зная, что не одолеет противников силой, прибегал к внезапной атаке, проявлял ловкость, напор, упорство.

Первый документ, подписанный Александром Суворовым, адресован «Всепресветлейшей Державнейшей Великой Государыне Императрице Елисавете Самодержице Всероссийской Государыне Всемилостивейшей»: «Бьёт челом недоросль Александр Васильев сын Суворов, а о чём тому следуют пункты: 1. Понеже я в службу Вашему Императорскому Величеству ещё нигде не определён. 2. Имею желание служить… в лейб-гвардии Семёновском полку… солдатом… Октября 1742 году».

Так официально началась его служба, фактически проходившая в домашней обстановке. Отец помог осваивать основы фортификации, учителя — геометрию и тригонометрию, географию, философию (по Лейбницу и Вольфу). Стремясь к военной карьере, ориентировался на правила чести и патриотизма, мечтая прославить отечество; не выслуживаться, а служить верой и правдой.

Александр Васильевич полагал: «Самонаблюдение и самолюбие суть различны: первое поведено Богом, второе в начале испорчено гордостью… Большая часть философов их мешают и сажают себя в бутылку среди общества, где их кормят миндалями. Великодушие связало нас с обществом теснее: мы его члены, должны ему себя жертвовать, устраивать к тому наши способности».

Это написано в частном письме другу. Он никогда не был «испорчен гордостью» и не изолировался от общества, народа «в бутылку» с тем, чтобы его «кормили миндалями». Суворов делил с подчинёнными все тяготы и опасности войны, никогда не жалел себя.

В декабре 1747 года он отправился в Петербург с двумя крепостными для прохождения действительной военной службы. Удостоился зелёного солдатского мундира с капральской нашивкой. Помимо обязательной муштры, парадов и учений, выполнял различные работы и нёс караульную службу. Состоятельные дворяне предпочитали освобождать себя от тяжёлых работ (их выполняли крепостные), стараясь не пропускать увеселений, столь популярных при дворе Елизаветы Петровны. Александр Суворов тянул нелёгкую солдатскую лямку, не давая себе снисхождения.

Он стоял на часах у Монплезира в Петергофе, когда мимо проходила императрица. Она обратила внимание на небольшого, но ладного бравого солдата и спросила, как его зовут. Он отрапортовал. Она вынула рубль и протянула ему. Он ответил:

— Согласно уставу караульный не должен брать денег!

Елизавета Петровна похвалила его за знание службы, потрепала по щеке и положила рубль перед ним на землю:

— Возьмёшь, когда сменишься.

Он хранил её подарок всю жизнь. Вне службы продолжал заниматься самообразованием. И если его справедливо величают «солдатом-полководцем», то можно добавить, что он был философом и поэтом, обладая ироническим взглядом на собственную персону. В одном из писем он так охарактеризовал своё состояние (сильно болел, был истощён и измучен) четверостишием на французском языке:



Теперь я — кожа да кости, подобно скелету.

Зол, как осёл, у коего стойла и пищи нету.

Бесплотен, как тень, пролетающая в облаках,

Беспомощен, как корабль, гибнущий в бурных волнах.



Его при дворе по праву считали отменным чудаком и оригиналом. Отличался он не только солдатскими манерами и острословием. Из всех полководцев мира он один прошёл путь от солдата до генералиссимуса.

Как писал историк М. Песковский: «Суворов открыл в русских солдатах драгоценнейшие качества души… Вот почему Суворов-капрал и Суворов-непобедимый генералиссимус всё-таки оставался одним и тем же солдатом, так как ему всегда одинаково были близки и дороги солдатские интересы, тяготы, скорби и нужды».

А вот справедливое дополнение А. Петрушевского: «В русской солдатской среде много привлекательного. Здравый смысл в связи с безобидным юмором; мужество и храбрость спокойные, естественные, без поз и театральных эффектов, но с подбоем искреннего добродушия; умение безропотно довольствоваться малым, выносить невзгоды и беды так же просто, как обыденные мелочные неудобства. Суворов был русский человек вполне…»

Солдаты для Суворова не были только средством для достижения той или иной цели. Он берёг своих подчинённых, заботился о них так же, как о себе («Возлюби ближнего своего…»). Был поистине отцом родным для солдат. Поэтому потери его войск были минимальными, а то и просто ничтожными в сравнении с потерями противника. «Воевать не числом, а умением» — его руководство к действию.

В младшие офицеры был произведён в 1754 году. Сначала служил в пехотном полку, потом был назначен обер-провиантмейстером. Выполнял интендантские работы, писал ежемесячные отчёты о наличии, приходе и расходе провианта, фуража и денежной казны. Пребывание на нестроевых должностях позволило на практике освоить непростое умение обеспечивать войска всем необходимым, организовывать тылы.

Первое боевое крещение получил в Семилетней войне, добившись назначения в действующую армию. Чины свои стремился заслужить, а не выслужить. В стычках с пруссаками проявил незаурядное хладнокровие, смётку, решительность и храбрость. На него обратил внимание генерал Берг, назначив его командиром лёгкого кавалерийского полка. Последовала череда подвигов и побед Суворова — всё более значительных. Среди его записей есть такая, на французском языке: «Если я был бы Юлий Цезарь, то назывался бы первым полководцем мира» (вполне справедливо отмечено; ведь многих завораживают высокие звания, а не деяния; императору прославиться легче, чем боевому командиру). И далее по-русски: «Настоять на этом было бы подобно тому московскому архимандриту, что себя пожаловал в первосвященники».

Его тяготило пребывание при дворе. «Здесь поутру мне тошно, а с вечеру голова болит! Перемена климата и жизни. Здешний язык и обращения мне незнакомы». Он не умел пребывать в безделье: «Животное, говорю я, нам подобное, — писал Суворов А.И. Бибикову, — привыкает к трудам, пусть даже с заботами сопряжёнными, и лишившись их, почитает себя бессмысленной тварью: продолжительный отдых усыпляет».

Другой отрывок из этого письма, помогает понять убеждения и привычки Александра Васильевича: «Доброе имя есть принадлежность каждого честного человека; но я заключил доброе имя моё в славе моего отчества… Я забывал себя там, где надлежало мыслить о пользе общей. Жизнь моя была суровая школа, но нравы невинные и природное великодушие облегчали мои труды; чувства мои были свободны, а сам я твёрд… Теперь я изнываю в праздности, привычной тем низким душам, кои живут для себя одних, ищут верховного блага в сладостной истоме и, переходя от утех к утехам, находят в конце горечь и скуку… Трудолюбивая душа должна всегда заниматься своим ремеслом: частое упражнение так же оживляет её, как ежедневное движение укрепляет тело».

Иногда можно услышать, будто Суворов был кровавым карателем, подавившим польское восстание. Это — ложь. Да, он громил польских конфедератов, но почти всегда имел меньшее количество русских воинов, пленных приказывал щадить, а мирное население не обижать. Варшавяне вручили ему золотую табакерку с лаврами из бриллиантов и надписью: «Варшава своему избавителю».

А вот, к примеру, напутствие Наполеона своим войскам: «Москва и Петербург будут наградою ваших подвигов. В них вы найдёте золото, серебро и другие драгоценные сокровища… Вы будете господствовать над русским народом, готовым раболепно исполнять все ваши повеления».

Подобной низости Суворов себе не позволял. И ни разу в трудную минуту не бросал он, подобно Наполеону, свои войска. Даже в преклонные года совершил беспримерный переход со своей армией через Альпы, с честью выйдя из безнадёжной, казалось бы, ситуации. В «Науке побеждать», наставлении солдатам, он напоминал: «Грех напрасно убить». И наказывал: «Обывателя не обижай, он нас поит и кормит; солдат не разбойник» (у прославленного Наполеона были, как видим, иные принципы).

Необыкновенная личность Суворова определённо проявилась в стиле. Он так излагал три воинских искусства. «Первое — глазомер: как в лагере стоять, как идти, где атаковать, гнать и быть. Второе — быстрота (Ура чудеса творят, братцы!). Третье — натиск… Субординация — послушание, экзерциция — обучение. Дисциплина, ордер воинский — порядок воинский, чистота, здоровье, опрятность, бодрость, смелость, храбрость, победа. Слава, слава, слава!»

Чеканные фразы, острые мысли, верные суждения совершенно уникальны. Странное сочетание латинских афоризмов и русских народных пословиц: «Стреляй редко, да метко. Штыком коли крепко… Пуля дура, штык молодец… Береги пулю в дуле». «Тяжело в ученьи, легко в походе». «Неприятель сдался? — Пощади!»

Его здравый ум проявлялся и в умении вести сельское хозяйство. Он наставлял своих крепостных: «Лень рождается от изобилия… В привычку вошло пахать иные земли без навоза, от чего земля вырождается». Беспокоят его не только «производственные показатели». Пишет управляющему: «У крестьянина Михайлы Иванова одна корова! Следовало бы старосту и весь мир оштрафовать… Купить Иванову другую корову из оброчных моих денег… Особенно почитать таких неимущих, у кого много малолетних детей. Того ради Михайле Иванову сверх коровы купить ещё из моих денег шапку в рубль».

Имея крепостной театр, он и тут не остаётся равнодушным: «Васька комиком хорош. Но трагиком будет лучше Никитка… Держаться надобно каданса в стихах, подобно инструментальному такту, — без чего ясности и сладости в речи не будет, ни восхищения… Сверх того французской грамматике заставь учиться исподволь Алексашку, парикмахера».

…В одном из английских журналов того времени был карикатурно изображён усатый великан с огромной саблей в руке; подписано: таков Александр Суворов, имеющий рост 6 футов 4 дюйма (под два метра!). В одном они не погрешили против истины: был он действительно чудо-богатырём по силе духа и уму, оставался частицей русского народа, воплощая в себе лучшие его качества.

Полководец Суворов не имеет себе равных в истории человечества: он не проиграл ни одного из множества сражений, обычно имея в своём распоряжении меньше войск, чем противник. И дело тут не только в боевой подготовке его солдат, но прежде всего в «искусстве побеждать», которым Суворов владел в совершенстве. Он не только обладал неординарным мышлением, преподнося сюрпризы неприятелю, но и был умнее своих противников.

При Туртукае, имея 500 человек, он разгромил 4-тысячный турецкий корпус. Потери русских — 200 убитых и раненых, турок — 1500. Совершенно необыкновенным было сражение за Измаил. Крепость считалась неприступной, защищала её отличная, хорошо вооружённая армия. Суворов решился на штурм, имея меньше солдат, чем обороняющиеся! Он взял крепость, потеряв 4 тысячи убитыми и 9 тысяч ранеными, тогда как у турок было убито 26 тысяч, а 9 тысяч сдались.

— Чем я могу наградить ваши заслуги, граф Александр Васильевич? — спросил его после этой победы главнокомандующий князь Г.А. Потёмкин.

— Ничем, князь, — был ответ. — Я не купец, не торговать приехал. Кроме Бога и Государыни, никто наградить меня не может.

Суворов был творцом своей судьбы. От заурядного дворянина был возвышен до князя, которому положены «царские почести». От солдата поднялся до генералиссимуса. И всё это было добыто на полях сражений, ценой невероятного напряжения физических и умственных сил, с постоянным риском для жизни, да ещё вопреки недоброжелателям и завистникам.

Во многом благодаря его подвигам Россия впервые прогремела на весь мир как великая победоносная держава, а Александр Суворов — как гениальный русский полководец. Его чудачества шокировали придворных. Ничего удивительного: он их глубоко презирал, глядя с высоты своего умственного и духовного величия. Они, в свою очередь, не могли заметить и оценить то, что было выше их понимания.


Источник: М., «Вече»
Авторское право на материал
Копирование материалов допускается только с указанием активной ссылки на статью!

Похожие статьи

Информация
Посетители, находящиеся в группе Гости, не могут оставлять комментарии к данной публикации.