Фаворит королевы Англии Елизаветы. Участвовал в военных действиях против Голландии (1585), Португалии (1589), сражался во французской армии Генриха IV (с 1591) и отличился при взятии Кадикса (1596). В 1599 году был назначен королевой наместником в Ирландии, где заключил невыгодное для Англии мирное соглашение. Возглавил заговор против Елизаветы, но был арестован, предан суду и 25 февраля 1601 года казнен.
Роберт родился 10 ноября 1566 года в семье Уолтера Девере, графа Эссекса, бывшего наместника Ирландии, и Летиции Ноллис, родственницы Елизаветы (со стороны ее матери Анны Болейн). После загадочной смерти мужа Летиция Эссекс тайно обвенчалась с фаворитом королевы Елизаветы I графом Лестером.
Роберт оказался на попечении лорда Бурлея. Брак матери с Лестером оставался тайной для всего двора до 1578 года, когда посланник герцога Франциска Анжуйского не рассказал об этом Елизавете. Разгневанная королева потребовала от временщика ответа, грозилась засадить его в Тауэр, но вскоре сменила гнев на милость. Граф Лестер сумел убедить королеву, что все это не более чем гнусная клевета, козни интриганов, завидовавших их счастью…
Примерно в это же время при дворе появился семнадцатилетний Роберт Эссекс, стройный красавец, умом и образованием напоминавший феноменального Филипа Сидни, этого «бесценного алмаза в короне Елизаветы».
Граф Лестер, представивший его ко двору, расхваливал Роберта в тайной надежде, что сын Летиции со временем заменит его на месте фаворита. Дебют молодого Роберта в роли царедворца прошел весьма удачно и получил всеобщее одобрение.
Это произошло осенью, в Виндзоре. В тихую, ясную погоду Елизавета вышла на прогулку в парк в сопровождении фрейлин, Лестера, Чарлза Бланта и Эссекса. Гуляя по аллеям, королева, задумавшись, не заметила, как оказалась в запущенном уголке парка. Огромная дождевая лужа преградила ей путь. Елизавета остановилась, размышляя, отступить ей или же обойти лужу по влажной траве. Заметив замешательство королевы, Эссекс сорвал с плеча свою богатую епанчу голубого бархата, вышитого серебром, и бросил ее под ноги Елизаветы. Эта внимательность и находчивость впоследствии была по достоинству оценена, а в тот момент ласковая улыбка и несколько приветливых слов были наградой молодому кандидату в фавориты, которому лужа послужила первой ступенькой к возвышению. Справедливости ради надо сказать, что Эссекс не первый и не последний фаворит, благодаря грязи вышедший в люди…
После смерти Лестера Елизавета недолго оплакивала своего фаворита. Освободившаяся вакансия еще при жизни Лестера была занята молодым Эссексом. Зимой 1588–1589 года острое соперничество между Чарлзом Блантом и графом Эссексом привело к дуэли. Елизавета прислала Бланту золотую королеву из своего шахматного набора, которую он потом носил на ленте своего рукава, чтобы продемонстрировать ее расположение, что и вызвало колкость Эссекса: «Теперь я вижу, что дуракам действительно везет!»
Отчитав дуэлянтов тоном доброй бабушки, выговаривавшей шалунам-внукам, королева их помирила, и бывшие враги стали добрыми друзьями. Сравнение королевы с бабушкой, а графа Эссекса и Бланта — с внуками тем более уместно, что оба они по возрасту действительно годились ей во внуки, но именно поэтому она и удостаивала Эссекса пылом старческого своего сердца: ей было тогда пятьдесят шесть лет, а фавориту — двадцать два. Набеленная, нарумяненная, в рыжем парике, украшенной бриллиантовыми нитями, Елизавета рука об руку с Эссексом, как молоденькая девочка, порхала на придворных балах в полной уверенности, что старость, не щадящая простых смертных, к ее британскому величеству не осмелится прикоснуться…
Елизавета в течение тридцати двух лет покровительствовала Лестеру, осыпая его богатствами и почестями, покорялась ему, как жена мужу. Вероятно, она даже побаивалась Лестера, имевшего на нее столь сильное влияние. Для молодого же Эссекса она была госпожой. Королева причиняла ему немало неудобств своей ревностью, капризами. Но как только он пытался ей возражать, она обходилась с фаворитом не слишком вежливо. Новый фаворит напоминал несчастного молодого мужа, продавшегося старой, сварливой жене ради ее богатства…
А между тем Эссекс был честнее, благороднее, добрее, талантливее прежнего фаворита. Пользуясь особенным расположением королевы, он старался отблагодарить ее своими военными победами, к чему Лестер не имел способностей.
Эссексу приходилось иметь дело с многочисленными врагами и завистниками, стремившимися при каждом удобном случае опорочить фаворита в глазах королевы. Эссексу приходилось контролировать каждый свой поступок, каждое слово. Екатерина слепо верила Лестеру, в Эссексе же — сомневалась; последнему приходилось часто оправдываться перед высокой покровительницей. Елизавета успокаивалась, однако вскоре снова начинала терзаться сомнениями, когда ей приносили очередную порцию сплетен, касавшуюся фаворита.
В начале 1589 года сэр Джон Норрис и Френсис Дрейк задумали экспедицию в Португалию с целью возвратить на престол низложенного дона Антонио. Эта мысль — опасный поход в далекий край, сопряженный с подвигами, может быть, и славными победами, не давала графу Эссексу покоя. И, не спросив разрешения у королевы, он отправился в Португалию, откуда его призвала ко двору Елизавета грозным письмом. Граф Эссекс сразу вернулся. Он ждал выговоров, ареста, но Елизавета неожиданно встретила его ласками и нежностями.
Безумная ревность влюбленной пожилой женщины заставляла графа Эссекса очень осторожно ухаживать за молодыми красивыми женщинами. Он умело разыгрывал роль скромника, неизменно верного своей покровительнице. И даже посвящал ей трогательные стихи. В них поэт отказывался от своей бранной славы, бросал меч и шлем, уступая последний пчелам вместо улья; выражал готовность заменить воинские доспехи — власяницей, лишь бы быть исповедником и капелланом владычицы своего сердца, то есть Елизаветы.
Жизнь двора представляла собой установленный набор обрядов светского характера для почитания земной богини с вкраплениями из интимных знаков внимания к обожаемой женщине. Королева любила выслушивать самые невероятные заверения в вечном обожании, и граф Эссекс — и его секретари — в совершенстве овладели льстивым стилем. Одно из писем Эссекса к королеве обещало: «Два окна в кабинете Вашего Величества будут полюсами моего полушария, где, пока Ваше Величество решит, что я недостоин этого рая, я не упаду как звезда, но буду поглощен, как пар, тем солнцем, которое возвышает меня на такую вершину. Пока Ваше Величество дает мне разрешение говорить, что я Вас люблю, мое счастье, так же как и моя любовь, ни с чем не сравнимо. Если когда-нибудь Вы лишите меня этого права, Вы сможете лишить меня жизни, но не поколебать мое постоянство, поскольку, даже если бы вся сладость Вашей натуры вдруг превратилась в жесточайшую горечь, какая только может быть, не в Вашей власти, несмотря на то что вы великая королева, заставить меня любить Вас меньше».
В 1590 году Эссекс тайно обвенчался со вдовой Филипа Сидни, единственной дочерью канцлера Уольсингэма. Враги фаворита не замедлили донести об этом королеве. Елизавета пришла в неописуемую ярость! Однако, вынужденная сохранять хоть видимость приличий, королева выговаривала графу Эссексу за этот неравный, с ее точки зрения, неприличный брак, унижающий род Эссексов. «Он мог бы составить партию более достойную, — говорила она приближенным, — от его руки не отказалась бы любая владетельная принцесса!»
В 1593 году Елизавета включила его в число членов Государственного совета. Сердце Елизаветы повелевало ей не расставаться с Эссексом, рассудок, устами его ненавистников, советовал держать его подальше от дел внутренней политики. Елизавета возлагала на него поручения почетные, при удачном исполнении которых он мог заслужить новые награды и милости.
В 1596 году испанцы осадили Кале; обсервационный корпус, посланный в Дувр, был отдан под начальство графа Эссекса. Знаменитый адмирал Говард вместе с фаворитом составил план новой экспедиции в Испанию, и с большим десантом они отплыли к Кадиксу, который вскоре капитулировал. 5 июня 1596 года Эссекс отплыл из Кадикса, а 10 августа прибыл в Плимут, где его встретила Елизавета и восторженный народ.
В Лондон он был приглашен во дворец к Елизавете для важных объяснений. Выведенная из себя постоянными наговорами, происками и интригами, королева обрушила весь свой гнев не на Эссекса, а на врагов-олигархов. Королева подарила своему любимцу перстень, который должен был уберечь его от неприятностей. На краю гибели, оговоренный в каком бы то ни было преступлении, под топором палача Эссекс имел право, предъявив этот перстень королеве, получить полное прощение. Этот перстень был даром Елизаветы не подданному, но любимому человеку, чья жизнь была ей дорога, священна.
Вместе с тем королева была строга и взыскательна к фавориту, отстраняя от должностей всех тех, которых он выдвигал. В результате его рекомендации стали предвестником увольнения со службы. Например, после того как Эссексу не удалось получить должность прокурора для Френсиса Бэкона, в следующем году он пытался сделать его генеральным стряпчим, но настаивал столь решительно, что королева пригрозила отдать должность кому угодно, но только не Бэкону.
Елизавета в ответ на происки интриганов в 1597 году произвела фаворита в генерал-фельдцейхмейстеры. Граф Эссекс тут же испросил у нее разрешения на новую экспедицию в Испанию.
Экспедиция не увенчалась успехом: сильная буря у Плимута, а затем ветры задержали английский флот у родных берегов. Эссекс отменил поход в Испанию, и вместе с Уолтером Рэли решил плыть в Индию. Но и эта экспедиция с адмиралом сорвалась из-за размолвок между адмиралом и Эссексом. Все их подвиги ограничились завоеванием одного из Азорских островов и захватом трех испанских кораблей, шедших из Гаваны с богатым грузом.
По возвращении в Англию, Эссекс нашел при дворе перемены к худшему и такое усиление враждебной ему партии Сесила, что решился подать в отставку. Елизавета, пытаясь успокоить фаворита от его намерения, произвела его в великие маршалы Англии. Возвысившись, он вообразил, что теперь в состоянии в одиночку бороться с легионом своих недоброжелателей.
В 1597 году Елизавета сделала лордом-адмиралом Говарда из Эффингема, графа Ноттингемского, что дало ему преимущество перед Эссексом, а жалованная грамота позволила ему разделить заслуги Эссекса при взятии Кадикса. Рассерженный Эссекс не являлся ни ко двору, ни в парламент, притворился больным и вызвал на дуэль Ноттингема или любого из рода Говардов. Он успокоился только после того, как Елизавета сделала его граф-маршалом, поставив таким образом выше Ноттингема.
В 1598 году между Англией и Испанией начались переговоры о мире. Лорд Бурлей и большинство членов Государственного совета выступали за мир, граф же Эссекс настаивал на продолжении войны. Вообще в последние три года жизни фаворит, озлобленный, выведенный из терпения, выказывал непозволительную запальчивость. Однажды при обсуждении положения в Ирландии в кабинете королевы он до того разошелся, что она ударила его перчаткой по щеке… Эта пощечина вошла в историю… Не контролируя себя, граф Эссекс схватился за эфес шпаги и сделал шаг к королеве; свидетель скандала граф Арондель едва удержал его…
«Королева и женщина! — воскликнул Эссекс, сверкающими глазами впившись в лицо Елизавете. — Я бы не простил этой обиды даже Генриху VIII, если б он был на вашем месте!»
И, взбешенный, стремительно вышел из кабинета, не обращая внимания на увещевания великого адмирала, ни на королеву, требовавшую, чтобы он остался. В ответ предложение канцлера просить извинения у Елизаветы Эссекс написал ему длинное письмо, в котором не только доказывал, что он прав, но еще осыпал королеву упреками. Последняя не долго сердилась и простила смельчака, внутренне сознавая, что он был прав.
12 марта 1599 года Эссекс был назначен наместником ирландским с неограниченными полномочиями. Однако вместо того, чтобы усмирить вспыхнувшее там восстание, Эссекс заключил невыгодное для Англии перемирие и был отозван королевой.
Елизавета отдала графа Эссекса под суд Звездной палаты, на котором он крайне плохо защищался, сваливал свои просчеты на других. Наконец, упреждая приговор, предложил судьям удалить его от двора в поместье. Напряжение сказалось на здоровье фаворита, он слег в постель. В сердце Елизаветы проснулась жалость. Отложив на время заседания следственной комиссии, она несколько раз навещала графа, сама подавала лекарства, и вскоре он выздоровел. «Эссекс притворился!» — шепнули завистники королеве, и она им поверила.
Заседания следственной комиссии возобновились. По приговору, утвержденному Государственным советом, граф Эссекс освобождался от всех занимаемых им должностей с лишением наград и сохранением за ним чина генерала кавалерии…
Разжалованный Эссекс удалился в свое поместье. Летом 1600 года, будто солнце из-за туч, напоследок ему улыбнулось счастье: именем королевы ему было объявлено прощение. Правда, ему запрещалось появляться при дворе. Видя в этом, и не без основания, происки врагов, секретарь графа Эссекса, Генрих Кюф, посоветовал хозяину добиться тайной аудиенции у королевы и изобличить интриганов. Граф не стал этого делать, понимая бесполезность подобной затеи.
Партия Эссекса состояла из обедневших лордов и придворных-неудачников, которые были по уши в долгах и в тревоге посматривали в сторону королевы в надежде на финансовую поддержку. Но их претензии на выгодную должность отклонялись, кандидатам Эссекса неизменно предпочитались кандидаты Сесила. Елизавета изменила правила игры… Собственное положение графа держалось на аренде таможенной пошлины на сладкие вина, которую следовало возобновить осенью 1600 года. Однако королева отказала в новой аренде.
Отчаявшись, Эссекс решил свергнуть Елизавету, возвести на английский престол Иакова VI, короля шотландского (сына Марии Стюарт), или самому примерить корону, которой так долго и безуспешно домогался покойный Лестер.
8 февраля 1601 года он и его сторонники предприняли последнюю безрассудную попытку. Они хотели захватить королеву и сделать ее своей заложницей — но им не удалось поднять Лондон, и переворот потерпел фиаско.
Для суда над Эссексом и его сообщниками была назначена комиссия из 25 пэров королевства. Министры королевы, особенно же Френсис Бэкон (некогда облагодетельствованный Эссексом), без труда опровергали все его показания и принудили отступиться от собственных слов.
Заключенный в Тауэр, граф Эссекс чистосердечно сознался во всем. Однако это не смягчило участи мятежника, и суд после непродолжительного совещания приговорил его к смертной казни. Выслушав приговор, исполнение которого было назначено на 25 февраля, Эссекс, не сделав никаких предсмертных распоряжений, выразил одно только желание — видеть графиню Ноттингем, супругу его заклятого врага, свою бывшую любовницу. Желание осужденного было исполнено, и графиня несколько минут беседовала с ним.
Елизавета не сразу решилась подписать смертный приговор бывшему своему любимцу. Ее возмущала не дерзость, но непреклонность графа Эссекса, ни разу за время следствия не выразившего даже намерения воззвать к милосердию королевы. Она ждала раскаяния — он молчал, она ждала просьбы о пощаде, но гордый Эссекс не желал покупать жизнь ценой унижения.
Утром 25 февраля 1601 года он был обезглавлен в подвальном этаже Тауэра. От внимания присутствовавших не ускользнули тревожные взгляды, которые бросал Эссекс, будто чего-то поджидая. Пушечный выстрел возвестил жителям столицы, что приговор над мятежником совершен, правосудие удовлетворено и душа бывшего временщика вознеслась к небу, как облачко порохового дыма.
Враги Эссекса торжествовали, негодовавшая на них Елизавета со дня казни сделалась задумчивой и рассеянной; имя фаворита, неосторожно при ней произносимое, заставляло ее содрогаться. Воспоминание о графе Эссексе причиняло ей боль, королеве стоило больших усилий, чтобы воздерживаться от выражения своей безутешной скорби.
В начале 1603 года графиня Ноттингем, находившаяся при смерти, пожелала видеть королеву и сообщить важную государственную тайну. Елизавета отправилась к графине и нашла ее в безнадежном состоянии, близком к агонии, но в полной памяти и ясном сознании.
«Известно ли вам, что граф Эссекс накануне своей казни желал видеть меня? — спросила она королеву. — Я посетила его в Тауэре, и он умолял меня, именем всего святого, передать вам перстень… этот самый… и напомнить…»
Рыдания заглушили голос больной. Вырвав у нее из рук перстень, подаренный Эссексу после возвращения из Кадикса, Елизавета повторила: «Напомнить? Напомнить о чем?»
«Напомнить о вашем обещании в обмен на перстень оказать ему милость, какое бы ни было его желание. Несчастный Эссекс, именем той минуты, отсылая вам перстень, просил о помиловании…»
«А вы не исполнили его желания!» — вскрикнула Елизавета, вставая с кресел.
«Мой муж, узнав об этом, запретил мне…»
«Спасти жизнь своему сопернику? Он мог запрещать вам! Но вы, женщина, не должны были повиноваться! Эссекс, Эссекс… — прошептала королева, прижимая перстень к посиневшим губам и с выражением отчаяния в тусклых глазах. — Бог может простить вас, графиня, — продолжала Елизавета, с негодованием отодвигаясь от постели умирающей, — но я, я не прощаю и не прощу никогда!»
Через два дня графиня Ноттингем скончалась и тем была, бесспорно, счастливее королевы. Вернувшись во дворец, Елизавета, сжимая перстень в руках, упала на постель, и до поздней ночи пробыла в полузабытьи. На все расспросы фрейлин и прислужниц она шептала: «Эссекс!.. Эссекс!..»
Вечером 24 марта она погрузилась в паралитическое состояние, уставив недвижные, потухшие глаза в угол комнаты, и пробыла в этом состоянии девять дней, почти не принимая ни лекарств, ни пищи.
«Эссекс!.. Эссекс!..» — изредка бормотала она помертвелыми устами, покачивая головой, будто тревожимая призраком казненного.
2 апреля она очнулась и на расспросы канцлера о выборе преемника невнятно назвала Иакова Шотландского; 3 апреля Елизаветы не стало.
Роберт родился 10 ноября 1566 года в семье Уолтера Девере, графа Эссекса, бывшего наместника Ирландии, и Летиции Ноллис, родственницы Елизаветы (со стороны ее матери Анны Болейн). После загадочной смерти мужа Летиция Эссекс тайно обвенчалась с фаворитом королевы Елизаветы I графом Лестером.
Роберт оказался на попечении лорда Бурлея. Брак матери с Лестером оставался тайной для всего двора до 1578 года, когда посланник герцога Франциска Анжуйского не рассказал об этом Елизавете. Разгневанная королева потребовала от временщика ответа, грозилась засадить его в Тауэр, но вскоре сменила гнев на милость. Граф Лестер сумел убедить королеву, что все это не более чем гнусная клевета, козни интриганов, завидовавших их счастью…
Примерно в это же время при дворе появился семнадцатилетний Роберт Эссекс, стройный красавец, умом и образованием напоминавший феноменального Филипа Сидни, этого «бесценного алмаза в короне Елизаветы».
Граф Лестер, представивший его ко двору, расхваливал Роберта в тайной надежде, что сын Летиции со временем заменит его на месте фаворита. Дебют молодого Роберта в роли царедворца прошел весьма удачно и получил всеобщее одобрение.
Это произошло осенью, в Виндзоре. В тихую, ясную погоду Елизавета вышла на прогулку в парк в сопровождении фрейлин, Лестера, Чарлза Бланта и Эссекса. Гуляя по аллеям, королева, задумавшись, не заметила, как оказалась в запущенном уголке парка. Огромная дождевая лужа преградила ей путь. Елизавета остановилась, размышляя, отступить ей или же обойти лужу по влажной траве. Заметив замешательство королевы, Эссекс сорвал с плеча свою богатую епанчу голубого бархата, вышитого серебром, и бросил ее под ноги Елизаветы. Эта внимательность и находчивость впоследствии была по достоинству оценена, а в тот момент ласковая улыбка и несколько приветливых слов были наградой молодому кандидату в фавориты, которому лужа послужила первой ступенькой к возвышению. Справедливости ради надо сказать, что Эссекс не первый и не последний фаворит, благодаря грязи вышедший в люди…
После смерти Лестера Елизавета недолго оплакивала своего фаворита. Освободившаяся вакансия еще при жизни Лестера была занята молодым Эссексом. Зимой 1588–1589 года острое соперничество между Чарлзом Блантом и графом Эссексом привело к дуэли. Елизавета прислала Бланту золотую королеву из своего шахматного набора, которую он потом носил на ленте своего рукава, чтобы продемонстрировать ее расположение, что и вызвало колкость Эссекса: «Теперь я вижу, что дуракам действительно везет!»
Отчитав дуэлянтов тоном доброй бабушки, выговаривавшей шалунам-внукам, королева их помирила, и бывшие враги стали добрыми друзьями. Сравнение королевы с бабушкой, а графа Эссекса и Бланта — с внуками тем более уместно, что оба они по возрасту действительно годились ей во внуки, но именно поэтому она и удостаивала Эссекса пылом старческого своего сердца: ей было тогда пятьдесят шесть лет, а фавориту — двадцать два. Набеленная, нарумяненная, в рыжем парике, украшенной бриллиантовыми нитями, Елизавета рука об руку с Эссексом, как молоденькая девочка, порхала на придворных балах в полной уверенности, что старость, не щадящая простых смертных, к ее британскому величеству не осмелится прикоснуться…
Елизавета в течение тридцати двух лет покровительствовала Лестеру, осыпая его богатствами и почестями, покорялась ему, как жена мужу. Вероятно, она даже побаивалась Лестера, имевшего на нее столь сильное влияние. Для молодого же Эссекса она была госпожой. Королева причиняла ему немало неудобств своей ревностью, капризами. Но как только он пытался ей возражать, она обходилась с фаворитом не слишком вежливо. Новый фаворит напоминал несчастного молодого мужа, продавшегося старой, сварливой жене ради ее богатства…
А между тем Эссекс был честнее, благороднее, добрее, талантливее прежнего фаворита. Пользуясь особенным расположением королевы, он старался отблагодарить ее своими военными победами, к чему Лестер не имел способностей.
Эссексу приходилось иметь дело с многочисленными врагами и завистниками, стремившимися при каждом удобном случае опорочить фаворита в глазах королевы. Эссексу приходилось контролировать каждый свой поступок, каждое слово. Екатерина слепо верила Лестеру, в Эссексе же — сомневалась; последнему приходилось часто оправдываться перед высокой покровительницей. Елизавета успокаивалась, однако вскоре снова начинала терзаться сомнениями, когда ей приносили очередную порцию сплетен, касавшуюся фаворита.
В начале 1589 года сэр Джон Норрис и Френсис Дрейк задумали экспедицию в Португалию с целью возвратить на престол низложенного дона Антонио. Эта мысль — опасный поход в далекий край, сопряженный с подвигами, может быть, и славными победами, не давала графу Эссексу покоя. И, не спросив разрешения у королевы, он отправился в Португалию, откуда его призвала ко двору Елизавета грозным письмом. Граф Эссекс сразу вернулся. Он ждал выговоров, ареста, но Елизавета неожиданно встретила его ласками и нежностями.
Безумная ревность влюбленной пожилой женщины заставляла графа Эссекса очень осторожно ухаживать за молодыми красивыми женщинами. Он умело разыгрывал роль скромника, неизменно верного своей покровительнице. И даже посвящал ей трогательные стихи. В них поэт отказывался от своей бранной славы, бросал меч и шлем, уступая последний пчелам вместо улья; выражал готовность заменить воинские доспехи — власяницей, лишь бы быть исповедником и капелланом владычицы своего сердца, то есть Елизаветы.
Жизнь двора представляла собой установленный набор обрядов светского характера для почитания земной богини с вкраплениями из интимных знаков внимания к обожаемой женщине. Королева любила выслушивать самые невероятные заверения в вечном обожании, и граф Эссекс — и его секретари — в совершенстве овладели льстивым стилем. Одно из писем Эссекса к королеве обещало: «Два окна в кабинете Вашего Величества будут полюсами моего полушария, где, пока Ваше Величество решит, что я недостоин этого рая, я не упаду как звезда, но буду поглощен, как пар, тем солнцем, которое возвышает меня на такую вершину. Пока Ваше Величество дает мне разрешение говорить, что я Вас люблю, мое счастье, так же как и моя любовь, ни с чем не сравнимо. Если когда-нибудь Вы лишите меня этого права, Вы сможете лишить меня жизни, но не поколебать мое постоянство, поскольку, даже если бы вся сладость Вашей натуры вдруг превратилась в жесточайшую горечь, какая только может быть, не в Вашей власти, несмотря на то что вы великая королева, заставить меня любить Вас меньше».
В 1590 году Эссекс тайно обвенчался со вдовой Филипа Сидни, единственной дочерью канцлера Уольсингэма. Враги фаворита не замедлили донести об этом королеве. Елизавета пришла в неописуемую ярость! Однако, вынужденная сохранять хоть видимость приличий, королева выговаривала графу Эссексу за этот неравный, с ее точки зрения, неприличный брак, унижающий род Эссексов. «Он мог бы составить партию более достойную, — говорила она приближенным, — от его руки не отказалась бы любая владетельная принцесса!»
В 1593 году Елизавета включила его в число членов Государственного совета. Сердце Елизаветы повелевало ей не расставаться с Эссексом, рассудок, устами его ненавистников, советовал держать его подальше от дел внутренней политики. Елизавета возлагала на него поручения почетные, при удачном исполнении которых он мог заслужить новые награды и милости.
В 1596 году испанцы осадили Кале; обсервационный корпус, посланный в Дувр, был отдан под начальство графа Эссекса. Знаменитый адмирал Говард вместе с фаворитом составил план новой экспедиции в Испанию, и с большим десантом они отплыли к Кадиксу, который вскоре капитулировал. 5 июня 1596 года Эссекс отплыл из Кадикса, а 10 августа прибыл в Плимут, где его встретила Елизавета и восторженный народ.
В Лондон он был приглашен во дворец к Елизавете для важных объяснений. Выведенная из себя постоянными наговорами, происками и интригами, королева обрушила весь свой гнев не на Эссекса, а на врагов-олигархов. Королева подарила своему любимцу перстень, который должен был уберечь его от неприятностей. На краю гибели, оговоренный в каком бы то ни было преступлении, под топором палача Эссекс имел право, предъявив этот перстень королеве, получить полное прощение. Этот перстень был даром Елизаветы не подданному, но любимому человеку, чья жизнь была ей дорога, священна.
Вместе с тем королева была строга и взыскательна к фавориту, отстраняя от должностей всех тех, которых он выдвигал. В результате его рекомендации стали предвестником увольнения со службы. Например, после того как Эссексу не удалось получить должность прокурора для Френсиса Бэкона, в следующем году он пытался сделать его генеральным стряпчим, но настаивал столь решительно, что королева пригрозила отдать должность кому угодно, но только не Бэкону.
Елизавета в ответ на происки интриганов в 1597 году произвела фаворита в генерал-фельдцейхмейстеры. Граф Эссекс тут же испросил у нее разрешения на новую экспедицию в Испанию.
Экспедиция не увенчалась успехом: сильная буря у Плимута, а затем ветры задержали английский флот у родных берегов. Эссекс отменил поход в Испанию, и вместе с Уолтером Рэли решил плыть в Индию. Но и эта экспедиция с адмиралом сорвалась из-за размолвок между адмиралом и Эссексом. Все их подвиги ограничились завоеванием одного из Азорских островов и захватом трех испанских кораблей, шедших из Гаваны с богатым грузом.
По возвращении в Англию, Эссекс нашел при дворе перемены к худшему и такое усиление враждебной ему партии Сесила, что решился подать в отставку. Елизавета, пытаясь успокоить фаворита от его намерения, произвела его в великие маршалы Англии. Возвысившись, он вообразил, что теперь в состоянии в одиночку бороться с легионом своих недоброжелателей.
В 1597 году Елизавета сделала лордом-адмиралом Говарда из Эффингема, графа Ноттингемского, что дало ему преимущество перед Эссексом, а жалованная грамота позволила ему разделить заслуги Эссекса при взятии Кадикса. Рассерженный Эссекс не являлся ни ко двору, ни в парламент, притворился больным и вызвал на дуэль Ноттингема или любого из рода Говардов. Он успокоился только после того, как Елизавета сделала его граф-маршалом, поставив таким образом выше Ноттингема.
В 1598 году между Англией и Испанией начались переговоры о мире. Лорд Бурлей и большинство членов Государственного совета выступали за мир, граф же Эссекс настаивал на продолжении войны. Вообще в последние три года жизни фаворит, озлобленный, выведенный из терпения, выказывал непозволительную запальчивость. Однажды при обсуждении положения в Ирландии в кабинете королевы он до того разошелся, что она ударила его перчаткой по щеке… Эта пощечина вошла в историю… Не контролируя себя, граф Эссекс схватился за эфес шпаги и сделал шаг к королеве; свидетель скандала граф Арондель едва удержал его…
«Королева и женщина! — воскликнул Эссекс, сверкающими глазами впившись в лицо Елизавете. — Я бы не простил этой обиды даже Генриху VIII, если б он был на вашем месте!»
И, взбешенный, стремительно вышел из кабинета, не обращая внимания на увещевания великого адмирала, ни на королеву, требовавшую, чтобы он остался. В ответ предложение канцлера просить извинения у Елизаветы Эссекс написал ему длинное письмо, в котором не только доказывал, что он прав, но еще осыпал королеву упреками. Последняя не долго сердилась и простила смельчака, внутренне сознавая, что он был прав.
12 марта 1599 года Эссекс был назначен наместником ирландским с неограниченными полномочиями. Однако вместо того, чтобы усмирить вспыхнувшее там восстание, Эссекс заключил невыгодное для Англии перемирие и был отозван королевой.
Елизавета отдала графа Эссекса под суд Звездной палаты, на котором он крайне плохо защищался, сваливал свои просчеты на других. Наконец, упреждая приговор, предложил судьям удалить его от двора в поместье. Напряжение сказалось на здоровье фаворита, он слег в постель. В сердце Елизаветы проснулась жалость. Отложив на время заседания следственной комиссии, она несколько раз навещала графа, сама подавала лекарства, и вскоре он выздоровел. «Эссекс притворился!» — шепнули завистники королеве, и она им поверила.
Заседания следственной комиссии возобновились. По приговору, утвержденному Государственным советом, граф Эссекс освобождался от всех занимаемых им должностей с лишением наград и сохранением за ним чина генерала кавалерии…
Разжалованный Эссекс удалился в свое поместье. Летом 1600 года, будто солнце из-за туч, напоследок ему улыбнулось счастье: именем королевы ему было объявлено прощение. Правда, ему запрещалось появляться при дворе. Видя в этом, и не без основания, происки врагов, секретарь графа Эссекса, Генрих Кюф, посоветовал хозяину добиться тайной аудиенции у королевы и изобличить интриганов. Граф не стал этого делать, понимая бесполезность подобной затеи.
Партия Эссекса состояла из обедневших лордов и придворных-неудачников, которые были по уши в долгах и в тревоге посматривали в сторону королевы в надежде на финансовую поддержку. Но их претензии на выгодную должность отклонялись, кандидатам Эссекса неизменно предпочитались кандидаты Сесила. Елизавета изменила правила игры… Собственное положение графа держалось на аренде таможенной пошлины на сладкие вина, которую следовало возобновить осенью 1600 года. Однако королева отказала в новой аренде.
Отчаявшись, Эссекс решил свергнуть Елизавету, возвести на английский престол Иакова VI, короля шотландского (сына Марии Стюарт), или самому примерить корону, которой так долго и безуспешно домогался покойный Лестер.
8 февраля 1601 года он и его сторонники предприняли последнюю безрассудную попытку. Они хотели захватить королеву и сделать ее своей заложницей — но им не удалось поднять Лондон, и переворот потерпел фиаско.
Для суда над Эссексом и его сообщниками была назначена комиссия из 25 пэров королевства. Министры королевы, особенно же Френсис Бэкон (некогда облагодетельствованный Эссексом), без труда опровергали все его показания и принудили отступиться от собственных слов.
Заключенный в Тауэр, граф Эссекс чистосердечно сознался во всем. Однако это не смягчило участи мятежника, и суд после непродолжительного совещания приговорил его к смертной казни. Выслушав приговор, исполнение которого было назначено на 25 февраля, Эссекс, не сделав никаких предсмертных распоряжений, выразил одно только желание — видеть графиню Ноттингем, супругу его заклятого врага, свою бывшую любовницу. Желание осужденного было исполнено, и графиня несколько минут беседовала с ним.
Елизавета не сразу решилась подписать смертный приговор бывшему своему любимцу. Ее возмущала не дерзость, но непреклонность графа Эссекса, ни разу за время следствия не выразившего даже намерения воззвать к милосердию королевы. Она ждала раскаяния — он молчал, она ждала просьбы о пощаде, но гордый Эссекс не желал покупать жизнь ценой унижения.
Утром 25 февраля 1601 года он был обезглавлен в подвальном этаже Тауэра. От внимания присутствовавших не ускользнули тревожные взгляды, которые бросал Эссекс, будто чего-то поджидая. Пушечный выстрел возвестил жителям столицы, что приговор над мятежником совершен, правосудие удовлетворено и душа бывшего временщика вознеслась к небу, как облачко порохового дыма.
Враги Эссекса торжествовали, негодовавшая на них Елизавета со дня казни сделалась задумчивой и рассеянной; имя фаворита, неосторожно при ней произносимое, заставляло ее содрогаться. Воспоминание о графе Эссексе причиняло ей боль, королеве стоило больших усилий, чтобы воздерживаться от выражения своей безутешной скорби.
В начале 1603 года графиня Ноттингем, находившаяся при смерти, пожелала видеть королеву и сообщить важную государственную тайну. Елизавета отправилась к графине и нашла ее в безнадежном состоянии, близком к агонии, но в полной памяти и ясном сознании.
«Известно ли вам, что граф Эссекс накануне своей казни желал видеть меня? — спросила она королеву. — Я посетила его в Тауэре, и он умолял меня, именем всего святого, передать вам перстень… этот самый… и напомнить…»
Рыдания заглушили голос больной. Вырвав у нее из рук перстень, подаренный Эссексу после возвращения из Кадикса, Елизавета повторила: «Напомнить? Напомнить о чем?»
«Напомнить о вашем обещании в обмен на перстень оказать ему милость, какое бы ни было его желание. Несчастный Эссекс, именем той минуты, отсылая вам перстень, просил о помиловании…»
«А вы не исполнили его желания!» — вскрикнула Елизавета, вставая с кресел.
«Мой муж, узнав об этом, запретил мне…»
«Спасти жизнь своему сопернику? Он мог запрещать вам! Но вы, женщина, не должны были повиноваться! Эссекс, Эссекс… — прошептала королева, прижимая перстень к посиневшим губам и с выражением отчаяния в тусклых глазах. — Бог может простить вас, графиня, — продолжала Елизавета, с негодованием отодвигаясь от постели умирающей, — но я, я не прощаю и не прощу никогда!»
Через два дня графиня Ноттингем скончалась и тем была, бесспорно, счастливее королевы. Вернувшись во дворец, Елизавета, сжимая перстень в руках, упала на постель, и до поздней ночи пробыла в полузабытьи. На все расспросы фрейлин и прислужниц она шептала: «Эссекс!.. Эссекс!..»
Вечером 24 марта она погрузилась в паралитическое состояние, уставив недвижные, потухшие глаза в угол комнаты, и пробыла в этом состоянии девять дней, почти не принимая ни лекарств, ни пищи.
«Эссекс!.. Эссекс!..» — изредка бормотала она помертвелыми устами, покачивая головой, будто тревожимая призраком казненного.
2 апреля она очнулась и на расспросы канцлера о выборе преемника невнятно назвала Иакова Шотландского; 3 апреля Елизаветы не стало.
Источник: М., «Вече»
Авторское право на материал
Копирование материалов допускается только с указанием активной ссылки на статью!
Информация
Посетители, находящиеся в группе Гости, не могут оставлять комментарии к данной публикации.
Похожие статьи