Французская эстрадная певица и автор песен. Начала петь в парижском кабаре в конце 30-х годов. Наиболее известны песни: «Я ни о чём не жалею» и «Жизнь в розовом свете».



Эдит Джованна Гассьон родилась прямо на тротуаре в бедном районе Парижа. Отец Эдит — уличный акробат — вскоре после рождения дочери был призван в армию. Мать — певичка в кабачках — бросила её через два месяца, отдав на воспитание своей матери, содержавшей притон. Поскольку местом работы отца был тротуар, он таскал семилетнюю Эдит с собой. В пятнадцать лет она ушла от отца, — мало того, взяла на попечение сводную сестру Симону, которая была младше её на два года. Они были неразлучны до конца дней.

Эдит любила блатной мир, ей нравились взломщики, торговцы краденым, шулера, словом, «крутые парни». Сутенёры не посылали к Эдит и Симоне клиентов, ибо как женщин их не воспринимали. Девушки неплохо зарабатывали уличными концертами. Из всех мужчин, перебывавших у Эдит в то время, пожалуй, достоин внимания некто Луи по прозвищу «Малыш» — ничем не примечательный светловолосый паренёк из рабочего района. Как-то раз Луи заглянул в дешёвый кабачок за вином и присел за столик Эдит. В тот же вечер он перебрался к ней. Спали втроём в одной постели. Симона позже написала: «Душа Эдит была чистой. Ничто не могло её испортить. Может быть, это и не очень хорошо, когда в одной и той же постели спят сразу трое, но в 17 лет любовь кажется такой чистой и прекрасной, что я не обращала на них никакого внимания и засыпала, как ребёнок».

Спустя два месяца Эдит забеременела. В положенный срок родилась девочка, её назвали Марсель. Отправляясь на улицу петь, Эдит брала дочь с собой. Она устраивалась работать в грязный кабачок в надежде, что туда случайно заглянет импресарио и предложит контракт. Луи стал ей мешать. Пытаясь образумить Эдит, он ушёл и забрал дочь с собой, хотя воспитанием её не занимался. В два с половиной года девочка умерла от менингита. Больше у Эдит никогда не было детей…

Куда большую роль сыграл в жизни Эдит другой Луи — директор популярного в те годы в Париже кабаре «Жернис». Луи Лепле. В 1935 году состоялась их встреча. Эдит начала выступать в кафе на Елисейских Полях.

Он сменил ей имя. Она напоминала ему воробья, поэтому для её сценического имени Луи взял слово «пиаф» — на парижском жаргоне значит «воробышек». У неё был великолепный голос, который часто доводил публику до слёз. Услышав однажды её пение, Морис Шевалье воскликнул: «У этой девочки голос живёт где-то внутри!»

6 апреля 1936 года её покровителя убили, и подозрение пало на девчонку из трущоб. Но Эдит снова выручил мужчина.

Раймон Ассо — поэт, длинный, худой, нервный, с чёрными как смоль волосами. «Тебе нужен не импресарио, а тот, кто сделает тебя целиком», — говорил он. Ассо влюбился в эту мятежную женщину. Через некоторое время она ответила согласием на предложение поэта заняться ею. Эдит относилась к Раймону иначе, чем к другим мужчинам. Он был тем, кто писал для неё хорошие песни, подыскивал контракты, заботился о ней. Она не сразу поняла, что любит его. Почти на глазах у его жены Пиаф завела с Ассо роман. Раймон ушёл от жены и поселился в отеле «Альсина». Если Лепле открыл Пиаф, то Ассо создал её. Именно благодаря ему она постигла основы певческого мастерства. В 1937 году состоялся её ошеломляющий дебют на сцене театра «ABC», где выступали самые популярные артисты мюзик-холла.

Но вскоре оказался в прошлом и Ассо. Его место занял холодный красавец Поль Мерисс. Но Эдит до конца жизни не забывала, чем обязана Раймону. А он, много лет спустя, тяжелобольной, когда Пиаф уже не было в живых, корил себя за то, что не смог удержать Эдит… Умирая, он всё ещё жил жизнью Пиаф.

Худенькая, хрупкая и маленькая, Пиаф никогда не считалась красавицей. Она и сама говорила: «У меня маленькая грудь и маленький зад… Но я всё же привлекаю к себе мужчин!»

На протяжении многих лет она злоупотребляла алкоголем. Несколько раз попадала в тяжёлые автомобильные аварии. Жизнь Пиаф всегда была бурной и весьма эмоциональной. Всё это, вместе взятое, привело к трагическому исходу. Эдиф Пиаф умерла в возрасте 48 лет. На похороны певицы в Париже собрались тысячи людей. На могиле Пиаф на кладбище Пер-Лашез всегда лежат живые цветы, а память о ней живёт в сердцах её поклонников и во Франции, и в других странах мира.

Эдит была романтичной и влюблялась в каждого из своих партнёров. Она терзалась, ревновала, тиранила любимых, запирала их на ключ. Такова была её манера любить… Позже, когда концертные турне по Европе и в США приносили ей миллионы франков и тысячи долларов, она тратила почти все эти деньги на своих друзей и любовников — покупала, к примеру, им целые гардеробы одежды и всегда щедро раздавала деньги нуждающимся друзьям, таким как Шарль Азнавур. Когда певица умерла, она практически не оставила никакого имущества и денег.

Пиаф в шутку делила мужчин на следующие категории: «мужчины с улицы», «моряки», «сутенёры», «весельчаки», «учителя» и «ребята с моей фабрики». К последним она относила молодых, никому не известных певцов, которых часто сама и находила. Имена их уже стали историей: Ив Монтан, Шарль Азнавур, Робер Ламуре. Одни из них становились её «патронами» и получали право на её постель, другие были только друзьями — она никогда не смешивала чувства с работой. Пиаф как-то сказала: «Никогда не говори, что ты хорошо знаешь мужчину, пока не испытала его в постели. За одну ночь, проведённую с мужчиной в постели, ты узнаешь о нём больше, чем за несколько месяцев самых задушевных бесед. Уж в постели-то они не врут!»

Эдит любила одевать своих возлюбленных. Все через это прошли. Она наряжала их по своему вкусу — их собственный её не интересовал. Эдит выбирала фасоны, костюмы, ткани, цвет. Ей нравились яркие, кричащие тона, но особенно она любила голубой. Однажды она пригласила к себе несколько «бывших» и, чтобы доставить ей удовольствие, все пришли в голубом. Восемь мужчин!

Поль Мерисс стал для неё не меньшим испытанием, чем Раймон Ассо. Одетый с иголочки, всегда невозмутимый… Жить с ним было непросто, он был до тошноты чистоплотным и порядочным. Неистовая Пиаф стала задыхаться в чопорной обстановке нового дома. Вскоре они стали играть вместе в пьесе Жана Кокто «Равнодушный красавец», после которой Мерисс начал самостоятельную аристократическую карьеру…

Эдит Пиаф по-настоящему любила лишь одного мужчину. Марсель Сердан, застенчивый, мускулистый и грациозный француз арабского происхождения, боксёр по кличке «марокканский бомбардировщик», был женат, и у него было трое детей. Они познакомились в конце 1946 года. Когда Эдит нравился мужчина, он не мог ей сказать «нет». Так началась пылкая связь, как никакая другая, отвечающая романтической натуре Эдит. «Он полюбил меня, и всё остальное потеряло для него значение», — говорила она. Двухметровый гигант становился перед ней робким, как дитя.

Он стал чемпионом мира по боксу в среднем весе, победив Тони Зейла в Нью-Йорке 21 сентября 1948 года. Даже во время подготовки Сердана к поединку с Зейлом Пиаф не хотела покидать его ни на один день. Для отвода глаз она сняла номер в гостинице «Уолдорф-Астория», но в нём жила её сестра, а Пиаф целыми днями была вместе с Серданом.

Год спустя Пиаф опять оказалась в Нью-Йорке, а Сердан в это время выступал с показательными боями в Европе. Пиаф страшно скучала по нему и умоляла его вырваться хотя бы на несколько дней. Она настояла, чтобы он прилетел в США самолётом, а не плыл пароходом. Самолёт, в котором полетел Сердан, разбился на Азорских островах. В этот вечер Пиаф должна была выступать в театре-кабаре «Версаль». Глубина её горя, отчаяния граничила с безумием. Эдит едва держалась на ногах. Под занавес она пела «Гимн любви» — песню, которую написала в самые счастливые дни своего романа и которую посвятила Сердану. Пиаф унесли со сцены в глубоком обмороке…

Позднее она говорила: «После смерти моего бесценного Марселя Сердана, ровно через шесть месяцев, я пустилась во все тяжкие и докатилась до самой глубины бездны. Я обещала быть мужественной. Но я не выдержала удара и обратилась к наркотикам. Это наложило печать на всю мою последующую жизнь, которая и без того началась с ужаса и грязи…»

Как всегда, Пиаф спасла работа. И любовь. Без неё актриса не могла ни жить, ни петь. Именно поэтому её было так легко обмануть, и всё чаще она говорила: «Это ужасно. Ни на мгновение нельзя забыть, что ты Эдит Пиаф. Всё время хотят что-то урвать, а на тебя саму всем глубоко наплевать! Даже тот, кто лежит с тобой в постели, в голове крупными буквами держит: „Пиаф“».

Если она влюблялась в мужчину, то это всегда была любовь с первого взгляда. В любовь Пиаф вкладывала все свои душевные силы и всю свою страсть и нежность. Симона позже написала: «Она становилась просто дикой. Становилась требовательной, ревнивой, в ней просыпался собственник. В общем, когда она влюблялась, она была невыносимой».

Среди любовников Пиаф были также актёры Эдди Константин, Ив Монтан (один из немногих, кому она оставалась верна на всём протяжении их связи) и Джон Гарфилд.

…Однажды на квартиру к Эдит пришёл некий Эдди Константин. Высокий парень объяснил, что написал английский вариант «Гимна любви». Эдит всегда нравились мужчины, которые без рассуждений приступали к делу. Она пригласила парня прийти ещё раз. Выяснилось, что у него бас, что он хотел бы петь и что в Америке у него остались жена и дочь. Эдит подготовила певца и уже через месяц взяла с собой в турне по США… Ни один мужчина не пощадил её, каждый отметил своим шрамом. Много лет спустя после кончины великой француженки популярный певец во всеуслышание заявил: связь с Эдит была «ошибкой его молодости».

Пиаф всегда утверждала, что не верит в брак, но сама дважды была замужем. Первым её мужем стал певец Жак Пиль, за которого она вышла замуж в 1952 году. Тогда она облачилась в венчальное платье бледно-голубого цвета. Марлен Дитрих подарила невесте золотой крестик, украшенный изумрудами, который Эдит не снимала с груди всю жизнь.

Эдит Пиаф и Жак Пиль виделись редко — оба путешествовали с гастролями по всему миру. В один из редких свободных вечеров Эдит заглянула к Жаку в гримёрную перед его концертом. Они болтали ни о чём. И вдруг гримёрша сказала Жаку: «Не забудьте снять обручальное кольцо перед выходом, месье Пиль». Эдит услышала эти слова, и что-то надломилось в ней, она уже не могла безгранично доверять мужу. После пяти лет супружества они расстались.

И снова одиночество и тоска. Пиаф была в отчаянии, она начала пить. «Пьют потому, что хотят забыть кого-то, забыть свои неудачи, слабости, страдания, свои дурные поступки. Я тоже пила, чтобы забыть того или другого человека, причинившего мне страдания. Я знаю, что разрушаю себя, но удержаться не могла».

Однажды, когда в Нью-Йорке её бросил очередной любовник, для которого она много сделала, Пиаф после выступления в кабаре «Версаль» потребовала шампанского. Опьянев, упала на пол и на четвереньках, с лаем, поползла через зал. «Я — собака!» — кричала она. На следующий день Пиаф сгорала от стыда и поклялась не пить в течение года. Но вскоре встретила другого мужчину, и всё закрутилось сначала.

В Рио-де-Жанейро она влюбилась в музыканта. «Это был один из лучших людей, встречавшихся в моей жизни. Я вела себя с ним отвратительно, а он всё терпел. И вдруг я почувствовала отвращение к себе. Я заперлась одна в своей комнате, поставила около себя длинный ряд бутылок с пивом и пила, пила, чтобы уснуть, забыться…»

Ей удалось вылечиться от алкоголизма в специальной клинике.

На последнем году жизни Пиаф вышла замуж за Теофаниса Ламбукаса. 26-летнего парикмахера и певца греческого происхождения, страстно любившего её. Своим друзьям она представляла его как Тео Сарапо («сарапо» в переводе с греческого — «Я люблю тебя»). Это позже биографы Эдит стали называть Тео «греческим богом», а поначалу он производил невыгодное впечатление: грубые черты лица, нарочито взлохмаченная чёрная шевелюра, толстые губы и томный взгляд. Он казался каким-то чересчур мягким, слишком любезным и услужливым. Казалось, он у неё долго не задержится. Но вышло иначе.

Что могло сблизить познавшую успех сорокасемилетнюю женщину и этого красивого простоватого парня, к тому же на двадцать лет моложе её? Пиаф нужен был человек, который любил бы её. Тео же был слабохарактерным и нуждался в авторитетной и сильной женщине. Она давала ему шанс стать другим. Он стал для неё последним шансом быть любимой.

Венчались Пиаф и Сарапо 9 сентября в русской церкви — так захотел Тео, исповедовавший православную веру. Эдит выглядела вполне счастливой — в розовом костюмчике от Шанель. Рядом возвышался Тео. Жить Пиаф осталось чуть больше года…

Когда Пиаф умерла, Тео несколько часов держал её тело в руках, не желая никому отдавать свою возлюбленную.

Как-то Эдит Пиаф сказала сестре: «Момон, я просто не могу, когда в доме нет мужчины. Это даже хуже, чем день без солнечного света. Без солнца, в конце концов, можно и обойтись — есть электричество. Но вот дом, в котором не висит где-нибудь мужская рубашка и в котором не валяются где-нибудь мужские носки или галстук… это просто как дом какой-нибудь вдовы — он тебя просто убивает!»