Предложения обеих комиссий обсуждались в городской думе в конце 1877 – начале 1878 г. Предлагалось в течение 15 лет выдавать пособия детям-сиротам нижних чинов (жителей С.-Петербурга), гарантировать всем детям бесплатное обучение в городских училищах, а по их окончании – помощь в дальнейшем образования или получении профессии. Кроме того, учредить городской приют на
50 детей обоего пола и выдавать пособия дочерям, сестрам, вдовам и женам убитых и раненых воинов для оплаты обучения [3, с. 1931–
1934]. Однако некоторые гласные (М.П. Митков, И.И. Домонтович, Ф.К. Сан-Галли и др.) выступили против подобной щедрости. Главным аргументом было то, что через 15 лет малолетних сирот раненых и убитых воинов уже не будет, а между тем, траты на их призрение потребовали бы значительных расходов. В итоге решено было особого приюта не учреждать, а распределять детей по уже существующим заведениям. Расходовать разрешалось только проценты с капитала, пожертвованного кредитным обществом [20. Л. 3–6]. Заниматься этим было поручено исполнительной комиссии по назначению городских стипендиатов (с 1889 г. она именовалась городской исполнительной комиссией по благотворительности) [6, с. 1139]. Она начала свою деятельность в январе 1878 г. [20. Л. 10].
На первых порах число обращавшихся за помощью оказалось не так велико. В 1878–79 гг. на воинский капитал призревалось 16 детей. Из них двое – дети рядовых, один – офицерский ребенок, семь унтер-офицерских детей и шесть – дети фельдшеров, лазаретных служителей, кузнецов и др. нестроевых. На них было истрачено чуть больше 1600 руб. [4, с. 431–439]. В 1884 г. воспитывался уже 71 ребенок в 15-ти учебных заведениях и приютах. Из них 22 были детьми рядовых, столько же – детьми унтер-офицеров, 18 – обер-офицерских детей, а остальные были детьми нестроевых чинов [5, с. 49–52; 79–84]. К 1900 г. состав призреваемых несколько изменился. Из 85 чел. 40 были детьми офицеров (включая и двух дочерей генерал-майоров), пять – детьми военных чиновников и врачей. Сократилось число солдатских (два чел.) и унтерофицерских детей (18 чел.). Офицерские дети воспитывались в высших учебных заведениях (пять чел. на Бестужевских курсах), в закрытых институтах и пансионах (23 чел.), а также гимназиях (восемь чел.). Прочие призревались в основном в приютах (26 чел.).
12 унтер-офицерских детей постигали мастерство в ремесленных и профессиональных школах.
Дети военных могли претендовать и на общие городские стипендии. Так, в 1900 г. за городской счёт в высших и средних учебных заведениях обучалось восемь детей офицеров и 16 детей унтерофицеров и нижних чинов, а в ремесленных и профессиональных школах – один офицерский и 41 солдатский ребенок [14, с. 91–97]. В
отличие от стипендиатов городского воинского капитала, больше половины которых со временем стали составлять дети офицеров, среди общих городских стипендиатов из детей военных преобладали солдатские и унтер-офицерские дети.
В связи с начавшейся на Дальнем Востоке войной, в феврале
1904 г. собрание уполномоченных С.-Петербургского городского кредитного общества пожертвовало еще 50 тыс. руб. с тем, чтобы эта сумма была присоединена к городскому воинскому капиталу. К этому времени он составлял 115 тыс. руб. 21 сентября 1905 г. городская дума поручила исполнительной комиссии по благотворительности заведовать объединенным капиталом и выработать правила его использования [12, с. 969–971]. Они были подготовлены и утверждены думой в октябре 1911 г. [13, с. 1947]. Проценты с капитала могли использоваться «исключительно лишь на воспитание и образование сирот, оставшихся после убитых и раненых воинов русской армии и воинов, умерших от болезней на войне». Круглые сироты имели преимущество перед остальными. Пособием мог воспользоваться только один из членов семьи. Стипендиат, оставшийся на второй год, лишался права на стипендию [12, с. 971–972].
В конце 1880-х гг. столичное самоуправление занялось организацией специального городского приюта для офицерских детей. Связано это было с завещанием генерала Г.Г. Белоградского. Еще в
1849 г. генерал от инфантерии Григорий Григорьевич Белоградский завещал свое состояние на учреждение сиротского дома для призрения круглых сирот штаби обер-офицеров. Оно было немаленьким: денежные капиталы, дома в С.-Петербурге, Москве и Виннице, поместья в Нижегородской, Московской, Орловской и Ярославской губерниях [24. Л. 3–6]. Генерал Белоградский умер в 1851 г., а
2 марта 1854 г. было высочайше повелено принять имущество и капиталы Белоградского в С.-Петербургский приказ общественного призрения [16]. На основании высочайшего повеления от 5 июня
1884 г. все капиталы упраздненного приказа были переданы в ведение города [17]. Переговоры города с другими наследниками длились еще несколько лет. Только 10 июня 1887 г. городской думой было, наконец, утверждено полюбовное соглашение о разделе имущества [24. Л. 81].
Принять в заведование дом Белоградского по Колокольной ул.,
№ 16 и составить проект устава дома было поручено исполнительной комиссии по назначению городских стипендиатов и призрению сирот [7, с. 345–352]. 17 ноября 1893 г. городская дума утвердила инструкцию городского сиротского дома «имени генерала от инфантерии Г.Г. Белоградского» [25. Л. 22–26]. Сиротский дом имел целью
«призревать мужского и женского пола круглых сирот штаби оберофицеров, служивших в рядах русской армии». В него принимались
дети не старше 10 лет. Они получали первоначальное образование,
«так равно и призрение, содержание и религиозно-нравственное руководство и попечение». Кроме того, сиротам преподавалась музыка, пение, рисование и гимнастика. Питомцы приюта могли
поступать в средние учебные заведения, кадетские корпуса или институты, продолжая жить в нем до окончания учебы. Заведование домом поручалось особому попечителю, избираемому городской думой [25. Л. 20–21].
В течение нескольких лет дом Белоградского стоял пустым. По сообщению комиссии по благотворительности в июне 1897 г. в сиротском доме находился всего один ребенок и ожидалось прибытие еще одного. Главные причины такого положения виделись в слабой осведомленности заинтересованной публики о заведении и в условии завещания Белоградского, согласно которому в приют могли помещаться только круглые сироты. Вследствие этого комиссия отказывала многим просителям, «положение которых заслуживает живого участия», как не подходящим под условия приема [8, с. 600–
601].
Тем не менее, в 1900 г. в нем содержалось уже 26 детей (14 мальчиков и 12 девочек) [14, с. 11]. С 1898 по 1913 гг. бессменным попечителем сиротского дома имени Г.Г. Белоградского являлся граф Н.Ф. Гейден. Генерал-лейтенант, граф Николай Федорович Гейден числился почетным опекуном, попечителем Николаевского сиротского института, гласным Санкт-Петербургской городской думы и уездного земского собрания, членом исполнительных комиссий по благотворительности и народному образованию, старостой Казанского собора, товарищем председателя Русского собрания [1]. В
1901 г. он добился выделения под Сестрорецком участка земли под постройку дачи «с устройством лесного питомника и опытного огорода для призреваемых в доме круглых сирот» [19. Л. 1], а в 1904 г. приют был принят под покровительство вел. князя Михаила Александровича [26. Л. 4].
В сентябре 1904 г. попечитель С.-Петербургского учебного округа П.П. Извольский обратился в городскую управу с запросом об участии С.-Петербурга в обеспечении детей офицеров и нижних чинов, умерших от ран и болезней в войну с Японией [9, с. 1902–1905]. Запрос был передан на рассмотрение комиссии по благотворительности. На заседании 21 декабря 1904 г. члены комиссии Г.И. Дурнякин, И.Н. Креморенко и др. доложили о возможности устроить в городском доме трудолюбия на Никольской пл. временный приют на 40 девочек – «детей нижних чинов, участников нынешней кампании». На это требовалось 5345 руб. единовременно и 4800 руб. ежегодного расхода. Со своей стороны, Н.Ф. Гейден предложил организовать в сиротском доме имени Г.Г. Белоградского временный приют для 40 детей офицеров. Для этого следовало освободить занятые тремя начальными училищами и двумя магазинами помещения. Но они платили за аренду около 4000 руб. в год, которые приюту не хотелось терять. Часть расходов было предложено возместить Военному ведомству [21].
В октябре 1905 г. Алексеевский главный комитет по призрению детей лиц, погибших в войне с Японией, уведомил об отпуске
16 800 руб. «на содержание в предположенных к открытию двух приютах осиротевших детей погибших офицеров и нижних чинов».
8 ноября Н.Ф. Гейден заявил «о принятии ныне же в сиротский дом имени Г.Г. Белоградского на имеющиеся вакансии полусирот офицеров, пострадавших в войне с Японией за плату в 300 руб.» [22]. На заседании 2 мая 1906 г. комиссия по благотворительности постановила с 15 мая открыть временный приют для детей нижних чинов в доме трудолюбия [23]. Но уже в сентябре 1906 г. комиссия предложила преобразовать его в постоянный, предназначенный для 70 малолетних девочек, без указания его особого статуса как приюта для солдатских сирот [10, с. 1007–1010.]. Это было утверждено городской думой в ноябре 1908 г. [11, с. 2123]. Нет данных и об увеличении числа детей в сиротском доме им. Г.Г. Белоградского. В отчете комиссии за 1906 г. указано, что в нем на 1 января 1907 г. находилось 26 чел. [15, с. 13], в то время, как предыдущем году в нем числилось 32 чел., т. е. количество детей даже уменьшилось [18. Л. 1].
К началу XX в. дети военных составляли постоянную категорию получателей городской помощи (примерно 10–12 % от общего числа городских стипендиатов). Основными формами поддержки были городские стипендии в учебно-воспитательных заведениях или помещение в городской сиротский дом имени Г.Г. Белоградского, специально предназначенный для офицерских сирот. Организовать в 1905–06 гг. подобный детский дом для солдатских сирот городским властям не удалось, несмотря на субсидию от Алексеевского комитета. Город располагал довольно крупными специализированными капиталами (капитал городского кредитного общества, капитал Белоградского), предназначенными для призрения детей военнослужащих. Общий размер этих капиталов достигал 300 тыс. руб. Дети данной категории могли претендовать и на общие стипендии, выделяемые городом на обучение и воспитание детей. При этом, несмотря на декларируемое равенство и даже предпочтение детям нижних чинов, фактически почти половину стипендиатов в начале XX в. составляли дети офицеров (до детей генералов включительно).
Список литературы
1. Весь С.-Петербург на 1913 год: адресная и справ. кн. СПб. – СПб., 1913.
2. Известия С.-Петербургской городской думы. – 1877. – № 17.
3. Известия. – 1877. – № 18.
4. Известия. – 1880. – № 5.
5. Известия. – 1885. – № 13.
6. Известия. – 1889. – № 49.
7. Известия. – 1890 – № 4.
8. Известия. – 1897 – № 17.
9. Известия. – 1905. – № 10.
10. Известия. – 1906. – № 35.
11. Известия. – 1908. – № 40.
12. Известия. – 1909. – № 16.
13. Известия. – 1911. –№ 48.
14. Отчет С.-Петербургской городской исполнительной комиссии по благотворительности за 1900 год. – СПб., 1901.
15. Отчет комиссии по благотворительности за 1906 год. – СПб., 1907.
16. ПСЗ. Собрание–2. – Т. XXIX. – № 27978.
17. ПСЗ. Собрание–3. – Т. IV. – № 2288.
18. ЦГИА СПб. Ф. 139. Оп. 1. Д. 17964.
19. ЦГИА СПб. Ф. 513. Оп. 116. Д. 255.
20. ЦГИА СПб. Ф. 677. Оп. 1. Д. 2.
21. ЦГИА СПб. Ф. 761. Оп. 1. Д. 28.
22. ЦГИА СПб. Ф. 761. Оп. 1. Д. 30.
23. ЦГИА СПб. Ф. 761. Оп. 1. Д. 31.
24. ЦГИА СПб. Ф. 792. Оп. 1. Д. 3976.
25. ЦГИА СПб. Ф. 792. Д. 5011.
26. ЦГИА СПб. Ф. 792. Д. 8513.
50 детей обоего пола и выдавать пособия дочерям, сестрам, вдовам и женам убитых и раненых воинов для оплаты обучения [3, с. 1931–
1934]. Однако некоторые гласные (М.П. Митков, И.И. Домонтович, Ф.К. Сан-Галли и др.) выступили против подобной щедрости. Главным аргументом было то, что через 15 лет малолетних сирот раненых и убитых воинов уже не будет, а между тем, траты на их призрение потребовали бы значительных расходов. В итоге решено было особого приюта не учреждать, а распределять детей по уже существующим заведениям. Расходовать разрешалось только проценты с капитала, пожертвованного кредитным обществом [20. Л. 3–6]. Заниматься этим было поручено исполнительной комиссии по назначению городских стипендиатов (с 1889 г. она именовалась городской исполнительной комиссией по благотворительности) [6, с. 1139]. Она начала свою деятельность в январе 1878 г. [20. Л. 10].
На первых порах число обращавшихся за помощью оказалось не так велико. В 1878–79 гг. на воинский капитал призревалось 16 детей. Из них двое – дети рядовых, один – офицерский ребенок, семь унтер-офицерских детей и шесть – дети фельдшеров, лазаретных служителей, кузнецов и др. нестроевых. На них было истрачено чуть больше 1600 руб. [4, с. 431–439]. В 1884 г. воспитывался уже 71 ребенок в 15-ти учебных заведениях и приютах. Из них 22 были детьми рядовых, столько же – детьми унтер-офицеров, 18 – обер-офицерских детей, а остальные были детьми нестроевых чинов [5, с. 49–52; 79–84]. К 1900 г. состав призреваемых несколько изменился. Из 85 чел. 40 были детьми офицеров (включая и двух дочерей генерал-майоров), пять – детьми военных чиновников и врачей. Сократилось число солдатских (два чел.) и унтерофицерских детей (18 чел.). Офицерские дети воспитывались в высших учебных заведениях (пять чел. на Бестужевских курсах), в закрытых институтах и пансионах (23 чел.), а также гимназиях (восемь чел.). Прочие призревались в основном в приютах (26 чел.).
12 унтер-офицерских детей постигали мастерство в ремесленных и профессиональных школах.
Дети военных могли претендовать и на общие городские стипендии. Так, в 1900 г. за городской счёт в высших и средних учебных заведениях обучалось восемь детей офицеров и 16 детей унтерофицеров и нижних чинов, а в ремесленных и профессиональных школах – один офицерский и 41 солдатский ребенок [14, с. 91–97]. В
отличие от стипендиатов городского воинского капитала, больше половины которых со временем стали составлять дети офицеров, среди общих городских стипендиатов из детей военных преобладали солдатские и унтер-офицерские дети.
В связи с начавшейся на Дальнем Востоке войной, в феврале
1904 г. собрание уполномоченных С.-Петербургского городского кредитного общества пожертвовало еще 50 тыс. руб. с тем, чтобы эта сумма была присоединена к городскому воинскому капиталу. К этому времени он составлял 115 тыс. руб. 21 сентября 1905 г. городская дума поручила исполнительной комиссии по благотворительности заведовать объединенным капиталом и выработать правила его использования [12, с. 969–971]. Они были подготовлены и утверждены думой в октябре 1911 г. [13, с. 1947]. Проценты с капитала могли использоваться «исключительно лишь на воспитание и образование сирот, оставшихся после убитых и раненых воинов русской армии и воинов, умерших от болезней на войне». Круглые сироты имели преимущество перед остальными. Пособием мог воспользоваться только один из членов семьи. Стипендиат, оставшийся на второй год, лишался права на стипендию [12, с. 971–972].
В конце 1880-х гг. столичное самоуправление занялось организацией специального городского приюта для офицерских детей. Связано это было с завещанием генерала Г.Г. Белоградского. Еще в
1849 г. генерал от инфантерии Григорий Григорьевич Белоградский завещал свое состояние на учреждение сиротского дома для призрения круглых сирот штаби обер-офицеров. Оно было немаленьким: денежные капиталы, дома в С.-Петербурге, Москве и Виннице, поместья в Нижегородской, Московской, Орловской и Ярославской губерниях [24. Л. 3–6]. Генерал Белоградский умер в 1851 г., а
2 марта 1854 г. было высочайше повелено принять имущество и капиталы Белоградского в С.-Петербургский приказ общественного призрения [16]. На основании высочайшего повеления от 5 июня
1884 г. все капиталы упраздненного приказа были переданы в ведение города [17]. Переговоры города с другими наследниками длились еще несколько лет. Только 10 июня 1887 г. городской думой было, наконец, утверждено полюбовное соглашение о разделе имущества [24. Л. 81].
Принять в заведование дом Белоградского по Колокольной ул.,
№ 16 и составить проект устава дома было поручено исполнительной комиссии по назначению городских стипендиатов и призрению сирот [7, с. 345–352]. 17 ноября 1893 г. городская дума утвердила инструкцию городского сиротского дома «имени генерала от инфантерии Г.Г. Белоградского» [25. Л. 22–26]. Сиротский дом имел целью
«призревать мужского и женского пола круглых сирот штаби оберофицеров, служивших в рядах русской армии». В него принимались
дети не старше 10 лет. Они получали первоначальное образование,
«так равно и призрение, содержание и религиозно-нравственное руководство и попечение». Кроме того, сиротам преподавалась музыка, пение, рисование и гимнастика. Питомцы приюта могли
поступать в средние учебные заведения, кадетские корпуса или институты, продолжая жить в нем до окончания учебы. Заведование домом поручалось особому попечителю, избираемому городской думой [25. Л. 20–21].
В течение нескольких лет дом Белоградского стоял пустым. По сообщению комиссии по благотворительности в июне 1897 г. в сиротском доме находился всего один ребенок и ожидалось прибытие еще одного. Главные причины такого положения виделись в слабой осведомленности заинтересованной публики о заведении и в условии завещания Белоградского, согласно которому в приют могли помещаться только круглые сироты. Вследствие этого комиссия отказывала многим просителям, «положение которых заслуживает живого участия», как не подходящим под условия приема [8, с. 600–
601].
Тем не менее, в 1900 г. в нем содержалось уже 26 детей (14 мальчиков и 12 девочек) [14, с. 11]. С 1898 по 1913 гг. бессменным попечителем сиротского дома имени Г.Г. Белоградского являлся граф Н.Ф. Гейден. Генерал-лейтенант, граф Николай Федорович Гейден числился почетным опекуном, попечителем Николаевского сиротского института, гласным Санкт-Петербургской городской думы и уездного земского собрания, членом исполнительных комиссий по благотворительности и народному образованию, старостой Казанского собора, товарищем председателя Русского собрания [1]. В
1901 г. он добился выделения под Сестрорецком участка земли под постройку дачи «с устройством лесного питомника и опытного огорода для призреваемых в доме круглых сирот» [19. Л. 1], а в 1904 г. приют был принят под покровительство вел. князя Михаила Александровича [26. Л. 4].
В сентябре 1904 г. попечитель С.-Петербургского учебного округа П.П. Извольский обратился в городскую управу с запросом об участии С.-Петербурга в обеспечении детей офицеров и нижних чинов, умерших от ран и болезней в войну с Японией [9, с. 1902–1905]. Запрос был передан на рассмотрение комиссии по благотворительности. На заседании 21 декабря 1904 г. члены комиссии Г.И. Дурнякин, И.Н. Креморенко и др. доложили о возможности устроить в городском доме трудолюбия на Никольской пл. временный приют на 40 девочек – «детей нижних чинов, участников нынешней кампании». На это требовалось 5345 руб. единовременно и 4800 руб. ежегодного расхода. Со своей стороны, Н.Ф. Гейден предложил организовать в сиротском доме имени Г.Г. Белоградского временный приют для 40 детей офицеров. Для этого следовало освободить занятые тремя начальными училищами и двумя магазинами помещения. Но они платили за аренду около 4000 руб. в год, которые приюту не хотелось терять. Часть расходов было предложено возместить Военному ведомству [21].
В октябре 1905 г. Алексеевский главный комитет по призрению детей лиц, погибших в войне с Японией, уведомил об отпуске
16 800 руб. «на содержание в предположенных к открытию двух приютах осиротевших детей погибших офицеров и нижних чинов».
8 ноября Н.Ф. Гейден заявил «о принятии ныне же в сиротский дом имени Г.Г. Белоградского на имеющиеся вакансии полусирот офицеров, пострадавших в войне с Японией за плату в 300 руб.» [22]. На заседании 2 мая 1906 г. комиссия по благотворительности постановила с 15 мая открыть временный приют для детей нижних чинов в доме трудолюбия [23]. Но уже в сентябре 1906 г. комиссия предложила преобразовать его в постоянный, предназначенный для 70 малолетних девочек, без указания его особого статуса как приюта для солдатских сирот [10, с. 1007–1010.]. Это было утверждено городской думой в ноябре 1908 г. [11, с. 2123]. Нет данных и об увеличении числа детей в сиротском доме им. Г.Г. Белоградского. В отчете комиссии за 1906 г. указано, что в нем на 1 января 1907 г. находилось 26 чел. [15, с. 13], в то время, как предыдущем году в нем числилось 32 чел., т. е. количество детей даже уменьшилось [18. Л. 1].
К началу XX в. дети военных составляли постоянную категорию получателей городской помощи (примерно 10–12 % от общего числа городских стипендиатов). Основными формами поддержки были городские стипендии в учебно-воспитательных заведениях или помещение в городской сиротский дом имени Г.Г. Белоградского, специально предназначенный для офицерских сирот. Организовать в 1905–06 гг. подобный детский дом для солдатских сирот городским властям не удалось, несмотря на субсидию от Алексеевского комитета. Город располагал довольно крупными специализированными капиталами (капитал городского кредитного общества, капитал Белоградского), предназначенными для призрения детей военнослужащих. Общий размер этих капиталов достигал 300 тыс. руб. Дети данной категории могли претендовать и на общие стипендии, выделяемые городом на обучение и воспитание детей. При этом, несмотря на декларируемое равенство и даже предпочтение детям нижних чинов, фактически почти половину стипендиатов в начале XX в. составляли дети офицеров (до детей генералов включительно).
Список литературы
1. Весь С.-Петербург на 1913 год: адресная и справ. кн. СПб. – СПб., 1913.
2. Известия С.-Петербургской городской думы. – 1877. – № 17.
3. Известия. – 1877. – № 18.
4. Известия. – 1880. – № 5.
5. Известия. – 1885. – № 13.
6. Известия. – 1889. – № 49.
7. Известия. – 1890 – № 4.
8. Известия. – 1897 – № 17.
9. Известия. – 1905. – № 10.
10. Известия. – 1906. – № 35.
11. Известия. – 1908. – № 40.
12. Известия. – 1909. – № 16.
13. Известия. – 1911. –№ 48.
14. Отчет С.-Петербургской городской исполнительной комиссии по благотворительности за 1900 год. – СПб., 1901.
15. Отчет комиссии по благотворительности за 1906 год. – СПб., 1907.
16. ПСЗ. Собрание–2. – Т. XXIX. – № 27978.
17. ПСЗ. Собрание–3. – Т. IV. – № 2288.
18. ЦГИА СПб. Ф. 139. Оп. 1. Д. 17964.
19. ЦГИА СПб. Ф. 513. Оп. 116. Д. 255.
20. ЦГИА СПб. Ф. 677. Оп. 1. Д. 2.
21. ЦГИА СПб. Ф. 761. Оп. 1. Д. 28.
22. ЦГИА СПб. Ф. 761. Оп. 1. Д. 30.
23. ЦГИА СПб. Ф. 761. Оп. 1. Д. 31.
24. ЦГИА СПб. Ф. 792. Оп. 1. Д. 3976.
25. ЦГИА СПб. Ф. 792. Д. 5011.
26. ЦГИА СПб. Ф. 792. Д. 8513.
Источник: Д. В. Надсадный
Авторское право на материал
Копирование материалов допускается только с указанием активной ссылки на статью!
Информация
Посетители, находящиеся в группе Гости, не могут оставлять комментарии к данной публикации.
Похожие статьи