РАСТЕНИЯ-ПАРАЗИТЫ

ОМЕЛЫ. Множество легенд сложили разные народы о растениях-паразитах. Их необычный образ жизни и внешний облик вызывали удивление, и люди наделяли их магическими свойствами. Легенды слагали и об омеле белой (Viscum album) из семейства ремнецветниковых (а всего омел около 70 видов). В России она чаще встречается в южных районах. Она растёт в кронах 32 видов деревьев, в том числе груши, яблони, липы, сосны и др. Порой обнаруживали настоящие «омеловые деревья» — тополя, на которых поселялись десятки «кустов» паразита. В холодное время года, когда растения-хозяева стоят без листьев, омела особенно хорошо заметна. Поселившаяся на дереве омела образует зелёный «шар» диаметром около метра, похожий на гнездо крупной птицы. За это её прозвали «вихоревым гнездом».

Стебли растения обычно толщиной с карандаш, но самые большие омелы имеют стволы толщиной 5 см. Живёт омела иногда до 40 лет.

Омела — полупаразит, т. к. от растения-хозяина она получает только воду и минеральные соли, а органические вещества производит сама в своих зелёных листьях и стеблях.

Хорошо «продумала» природа способ расселения омелы. В сентябре у белой омелы созревают липкие ягоды белого цвета (за которые она и получила своё название). Из этих ягод в старину готовили клей для ловли мелких пернатых, благодаря чему белая омела получила ещё одно имя — «птичий клей». Для человека ягоды белой омелы несъедобны, но птицы, особенно дрозды-дерябы (см. ст. «Дрозды и соловьи»), большие до них охотники. В желуд­ке птицы семена совершают свои путешествия на новые «места проживания». Теперь многое для них зависит от «везения». Если вместе с птичьим помётом упадут на землю — погибнут. А если окажутся на ветке дерева — прилипнут к ней остатками непереваренной клейкой мя­коти. Весной семена начнут прорастать: выпустят коре­шок, который проколет кору и врастёт в ветку растения-хозяина. С корой молодых веток корешок омелы справля­ется без труда, но может «прогрызть» и кору 60-летних ветвей, пуская в ход органические кислоты. Настоящих корней у омелы так и не появится, их заменяют корни-присоски, тянущие из растения-хозяина живительную влагу. На второй год жизни у омелы вырастут листья.

«Живой транспорт», который использует омела для расселения, имеет свои недостатки. Пищеварение у птиц очень быстрое — ягоды полностью перевариваются менее чем за полчаса. Австралийский биолог В. Сервенти этим объяснил то, что на острове Тасмания омелы нет, хотя в Австралии она весьма распространена. От Австралии до Тасмании — более часа птичьего полёта, и семена не успевают долететь до места назначения, падая в море.

В заключение рассказа об омелах упомянем о самом, пожалуй, необычном представителе этого рода. Ожереловая омела, обитающая в Индии, поселяется на... омеле восточной, а та — на дереве-хозяине. Настоящая «пира­мида» из паразитов!

ПЕТРОВ КРЕСТ. В отличие от омелы — зелёного растения — петров крест (Lathrea squamaria) из семейства коричниковых начисто лишён хлорофилла: от листьев у него остались лишь небольшие чешуи. Это растение-пара­зит можно встретить в средней полосе России на корнях лещины (ореш­ника), ольхи, липы.

Правда, десять меся­цев в году растение скрыто под землёй, где его корневища получа­ют питательные веще­ства. За это петров крест прозвали ещё потаённицей. Здесь его никто не рвёт, не топчет, не по­едают травоядные жи­вотные. Малиновая од­нобокая кисть цветков на бледном мясистом стебле выглядывает на белый свет только раз в





сильное средство для одоления демонской вражьей силы», — писал П. Седир, автор книги «Магические растения».

РАФФЛЕЗИЯ АРНОЛЬДИ. У раффлезии Арнольди нет не только хлорофилла, но и вообще почти никаких органов — ни листьев, ни корней, — ничего, кроме гигантского (до 91 см в поперечнике) цветка. (Ещё есть, правда, нити, похожие на грибные, которые пронизывают ткань растения-хозяина. ) Это самый большой цветок в мире (мы уже рассказывали о нём в разделе «Цветок» статьи «Органы высших растений»).

Даже для тропического леса этот цветок весьма необычен. Поэтому на острове Суматра, где только и растёт раффлезия Арнольди, местное население считало её священной и поклонялось ей. Для науки рафф­лезию открыли в 1818 г. ботаники Раффлез и Арнольди.

Раффлезия живёт на корнях лианы из семейства Виноградовых, которая в конце концов погибает, не выдерживая бремени паразита. Но за это время в мясистых плодах раффлезии вызревает огромное количество семян. Разносят их крупные животные — например, слоны, которые, идя по джунглям, раздавливают плоды раффлезии. Мелкие семена прилипают к ногам слона. Если он наступит где-нибудь на корень подходящей лианы, семена попадут в трещины её коры и смогут прорасти.

Зачатки паразитизма можно заметить и у многих самостоятельно живущих растений. Вот, например, полевой цветок иван-да-марья из семейства коричниковых, у которого в соцветии ярко контрастируют жёлтые и синие тона. (Согласно легенде, в этот цветок превратились брат и сестра, по ошибке обвенчанные, — отсюда и его название. ) Ничто в облике этого растения не указывает как будто на нахлебнические наклонности. Но иван-да-марья совсем не прочь присосаться к корням соседних растений.

Можно ясно различить как бы ступени пара­зитизма. На первой из них такие растения, как иван-да-марья, часто вполне самостоятельные. На следующей — омела, ещё имеющая собственные зелёные листья. На третьей — такие, как петров крест, лишённый хлорофилла. А дальше всего по пути паразитизма зашли растения типа раффлезии Арнольди, утратившие почти все части организ­ма, кроме цветков, плодов и семян.


ЛЕГЕНДЫ ОБ ОМЕЛЕ

Человек, оказавшийся в начале нашей эры в одной из священных дубрав древних галлов, мог стать свидетелем церемонии поклонения омеле — таинственному растению, поселяюще­муся на ветвях деревьев. Галлы верили, что оме­ла обладает всеисцеляющей силой, причём для излечения от любых болезней достаточно просто к ней прикоснуться.

Священнодействие происходило в день зимне­го солнцестояния (22 декабря), когда заканчива­ется «царство ночи», после чего светлое время суток начинает постепенно увеличиваться. В это время целебная сила омелы считалась наибольшей. В дубраву пригоняли пару белых бы­ков, которые никогда до того не носили ярма. Жертвенные животные как бы освящали всю це­ремонию. Жрец (друид), облачённый в белоснеж­ные одежды, взбирался на дуб и золотым серпом срезал омелу, которую подбирали в белый пла­ток. Ветвями вечнозелёной омелы украшали жилища, храмы.

Почитание омелы так и не исчезло до конца во Франции, хотя католические священники за­претили даже вносить в церковь веточки этого «языческого» растения. «Новый год с омелой!» — так желали друг другу счастья в новом году французские крестьяне. До сих пор в Англии и Франции на Рождество над дверями домов мож­но увидеть веточку омелы. И в Австралии местные виды омелы служат «рождественскими деревьями».

Легенды и мифы об омеле слагали многие на­роды. Согласно скандинавской мифологии, однаж­ды мудрому и храброму богу Бальдру была предсказана насильственная смерть. Его мать богиня Фригг взяла клятву со всех живых и неживых существ, со всех растений, растущих в воде и на земле, что они не причинят вреда её сыну. Только с ничтожной омелы, растущей на ветвях деревьев, забыла она взять эту клятву.

Бальдр стал неуязвимым для любого оружия, и боги порой забавлялись стрельбой в не­го, которая не могла причинить ему вреда. Но злой и коварный бог Локи изготовил из прутика омелы смертоносную стрелу и незаметно под­ложил её в такой момент слепому богу Хёду. Выстрелил бог Хёд — и убил Бальдра.

А у древних греков и римлян омела по­служила прототипом «золотой ветви». Дело в том, что хотя свежие листья омелы ярко-зелёного цвета, подсохшие, они становятся зо­лотисто-жёлтыми и жёсткими, напоминая золотые. В поэме Вергилия «Энеида» предсказа­тельница даёт такой совет мифологическому ге­рою Энею, желающему увидеть умершего отца:

Слушай, что делать

Тебе придётся. В чаще таится

Ветвь, из золота вся,

и листы на ней золотые.

Только золотая ветвь открывает живому че­ловеку путь в подземное царство мёртвых.

ЗАРАЗИ'ХИ

Растения из семейства заразиховых вполне оправдыва­ют своё название. Это злостные сорняки, вредящие посевам подсолнечника, табака, томата, конопли и др. Присо­савшись к их корням, заразихи, как заразные болезни, иногда полностью уничтожают посевы. Заразиху легко отличить на поле: её стебли могут быть окрашены в белый, бурый, сине­ватый, коричневый цвета, но только не в зелёный, поскольку хлорофилла в них нет.

Любопытно, что семена, ко­торые заразиха обильно рассыпа­ет из своих плодов-коробочек, не прорастают до тех пор, пока не «почувствуют» рядом выделения корней растения-хо­зяина.

Среднеазиатская заразиха пустынная имеет солидные для растения-паразита размеры — порой выше человеческого роста. Паразитирует она на кустарниках-джузгунах. Иногда рас­тение-хозяин погибает под гнётом заразихи-гиганта. Но этим она и себя обрекает на го­лодную смерть.

САНДАЛ

В Индии и Китае с древ­нейших времён высоко ценилась душистая древесина сандалового (или санталового) дерева (Santalum album) из се­мейства сандаловых. Этот полу­паразит присасывается к корням кокосовых пальм, сахар­ного тростника и других рас­тений. В Индии говорят, что щепотка сандала лучше телеги дров. В древесине сандала до 6% эфирного масла, которое и придаёт ей аромат. Долгие годы благоухает щепотка порошка из древесины сандала. На Востоке сандаловое масло уже тысячи лет включают в состав духов и притираний. Запахом тлеющего сандала так же наполнены буддийские храмы, как христианские — ароматом лада­на. (А ладан (фимиам) и мирра, между прочим, — это смола рас­тущих в Африке деревьев из се­мейства бурсеровых. )


ПОВИЛИКИ

Своими длинными стеблями, похожими на шнуры, паразиты из семейства повиликовых обвивают побеги растений-хозяев. Они «душат свои жертвы в объятиях», или, точнее, присосками на стебле высасывают из них пита­тельные вещества. А среди жертв повилик — клевер, лён, табак, другие культурные растения. Так что повилики, как и заразихи, — опасные сорняки.

Ни корней, ни листьев у повилик нет. Стебель повилики можно разорвать на части — бедой это паразиту не грозит, просто вместо одного растения возникнет несколько.

ПАРАЗИТАКСУС

Говоря о растениях-паразитах, нельзя не упомянуть единственного паразита среди хвойных — паразитаксус опалённый, открытый в XIX в. на острове Новая Кале­дония. Из-за необычной пурпурной или рыжеватой окраски местное население считало этот невысокий (до 1, 5 м) кус­тарник священным. Паразитирует он на родственном ему тропическом хвойном дереве, присасываясь корнями к его стволу.