СПОСОБЫ ОПЫЛЕНИЯ

Самый простой и надёжный способ опыления — самоопыление, когда пыльца с тычинок опы­ляет пестик того же цветка. Но недостаток само­опыления в том, что семян при этом получается мало и «потомство» из них, как правило, выра­стает хилое. Хотя у большинства растений цветки имеют и пестики, и тычинки, к постоян­ному самоопылению способны немногие.

Порой самоопыление происходит внутри за­крытых бутонов, которые даже не распускаются. Так, например, образуются осенние плоды кис­лицы, хотя весной это растение цветёт и даёт плоды в результате опыления насекомыми.

Следующий, более сложный способ опыления — опыление ветром, когда пыльцу с цветка на цветок переносят случайные воздушные потоки. Ветром опыляются злаки и многие деревья: ель, сосна, берёза, тополь, осина, дуб, ольха и другие. Когда они обильно цветут (о хвойных правиль­нее сказать — «пылят»), в воздухе становится так много пыльцы, что она вызывает заболе­вания сенной лихорадкой у предрасположенных к это­му людей. Скопления пыль­цы, прибитой к земле дож­дём, образуют желтоватую плёнку на поверхности до­ждевых лужиц.

Однако около 80% всех видов цветковых растений опыляется иным способом — насекомыми. В 1793 г. в Берлине вышла в свет кни­га школьного учителя и на­туралиста Конрада Шпренгеля под названием «Раск­рытая тайна в строении и опылении цветков». Шпренгель пришёл к выводу, что красота и аромат цветков необходимы для привлечения насекомых, кото­рые, собирая нектар, попутно переносят и пыльцу.

Сейчас учёным известно, что в ходе эволюции цветок изменялся, всё больше приспосабливаясь к содружеству с насекомыми. Те растения, у которых цветки были мелкими, собрали их в соцветия, чтобы они стали заметнее. Лепестки окрасились в яркие, бросающиеся в глаза тона.

Возник аромат — главное, благодаря чему насе­комые издали замечают цветок. Появился нек­тар — то, ради чего они его посещают. Нектар — это сахарный сироп, часто весьма густой. У особо крупных тропических цветков его выделяется так много, что с пяти-шести цветков можно набрать полный стакан. Но чаще нектар выде­ляется мелкими капельками, и это не случайно. Чтобы собрать его, насекомому приходится обле­теть огромное количество цветков, невольно про­изводя опыление. Нектарники обычно располо­жены так, чтобы, добираясь до них, насекомое неизбежно перемазалось в пыльце. Очень пита­тельна и сама пыльца, которую поедают многие опылители.

Часто на лепестках имеются специальные пу­теводные знаки (яркие пятнышки, пунктир) для насекомых, показывающие им путь к нектару. Эти «указатели» полностью высвечиваются лишь к моменту созревания пыльцы и нектарников. В цветок без указателей насекомое не пойдёт: у него ещё не дозрела пыль­ца и нет нектара.

А чем только не обору­дуются лепестки для наибо­лее удобной посадки опы­лителей! Особыми бугор­ками, гребнями. Располо­жившись на такой поса­дочной площадке, как в кресле, насекомое может со всем комфортом пить сахарный «коктейль». Но так же часто иные расте­ния устраивают в своих цветках настоящие лаби­ринты со множеством «при­ключений» (не всегда приятных) для насекомого-опылителя. Незваных гостей, желающих похитить нектар, могут ожидать и смертельные ловушки: липкие «пояса» на стеб­лях и цветоножках, к которым насекомые при­липают, как мухи к клейкой бумаге.

Не все цветки хороню пахнут. Если цветок пахнет гниющим мясом, его будут опылять му­хи, питающиеся падалью. В чернозёмной полосе России можно встретить такое растение — кирказон обыкновенный. Его цветок издаёт запах









тухлого мяса, что привлекает мелких мух. Для большего сходства с мясом часть лепестков окрашена в грязно-красный цвет. Прельстив­шись ароматом кирказона, аппетитным на мушиный вкус, насекомое забирается внутрь венчика, похожего по форме на кувшинчик. Из­нутри лепестки усажены небольшими щетинками, направленными внутрь. Напившись нектара, муха собирается вылететь из цветка, но обнаруживает, что оказалась в ловушке. Щетинки, не мешавшие мухе войти в цветок, теперь направлены ей навстречу и не пропуска­ют обратно. На несколько дней муха становится пленницей цветка. Впрочем, он словно бы заботится о своей невольнице: она может поедать сочные клетки внутренней поверхности лепестков. Наконец созревают пыльники («мешочки» с пыльцой), и пыльца высыпается на всех мух, «пойманных» к этому времени растением. Одновременно увядают щетинки, не пропускавшие насекомых наружу, и, обсыпан­ные пыльцой, они вылетают на свободу — чтобы через час, быть может, угодить в ловушку другого цветка кирказона.

А одна из орхидей устраивает своим опылителям «принудитель­ную ванну». Лепестки этой орхидеи образуют «чашу», или «ведро», как его назвал Чарлз Дарвин. В «ведро» из специальных отростков-«кранов» непрерывно капает сок растения — почти чистая вода. Когда «ведро» заполняется наполовину, излишек воды стекает из него по специальному желобку. Прямо над «ведром» расположены ароматные и сочные мясистые гребешки. «Самый сообразительный человек не отгадал бы, для чего служат эти части», — писал Дарвин.

Пчёлы и шмели слетаются на аромат и толкутся возле этих сладких гребешков, обгладывая их. При этом они сталкивают друг друга в «ведро», прямо в воду. Насекомое с намоченными крыльями лететь не может. Теперь ему с самым жалким видом приходится кое-как выползать из воды по уже описанному желобку. И, разуме­ется, предусмотрительная орхидея как раз над желобком распо­ложила свой пестик и тычинки. Проход узок, и по пути насекомое трётся сперва о рыльце пестика, а потом о тычинки и обсыпается пыльцой. Натуралист Крюгер, описавший опыление у этой орхидеи, наблюдал непрерывную процессию шмелей, выбиравшихся из этой вынужденной «ванны». Полученный урок, однако, не идёт насеко­мому впрок: вновь угодив в другом цветке в такую же «ванну», оно опыляет цветок не смытой до конца пыльцой.

Среди растений есть и «обманщи­ки», которые заставляют насекомых опылять свои цветки, ничего не давая взамен. Растущая в средней полосе России орхидея — венерин башмачок — приманивает к себе пчёл тонким запахом ванили. Пчела забирается внутрь цвет­ка, имеющего форму башмачка, но нектара там не находит. Тогда она пытается вылететь нару­жу, но со всех сторон ей преграждают дорогу стенки «башмачка». В конце концов она заме­чает два узких выхода. Но, чтобы добраться до них, ей, как нетрудно догадаться, приходится по дороге вымазаться пыльцой. Не всегда это при­ключение заканчивается благополучно. Порой, к несчастью для пчелы, выходы оказываются настолько узкими, что насекомое погибает от голода внутри красивого цветка, ставшего тем­ницей.

У другой орхидеи-«обманщицы» форма цвет­ка напоминает самок ос-сфексов. И так удачно орхидея им подражает, что сфексы-самцы пыта­ются «ухаживать» за мнимыми самками. И в результате опыляют цветок. А орхидея Крамера, растущая в Латинской Америке, пользуется дру­гим чувством насекомых — ревностью. Цветки её очень напоминают одну обитающую здесь бабочку. Самцы таких бабочек принимают орхи­дею за соперника и, защищая свою территорию, атакуют цветок, опыляя его.

Как-то раз Чарлз Дарвин, изучавший опы­ление цветов, заметил бабочку, порхавшую с необычными булавовидными придатками на хо­ботке. Учёный стал выяснять, что это такое.





Оказалось, что это пыльники орхидеи. Большин­ство орхидей приклеивает два своих пыльника (поллинарии) к голове или хоботку насекомого, пьющего нектар. Некоторые орхидеи даже стре­ляют поллинариями в насекомых. Кажется, что у насекомого выросли рога. Прилипнув, первые полминуты «рога» торчат вертикально вверх, но по прошествии этого времени, как раз когда насекомое перелетит на другой цветок, «рога» поникают и смотрят уже вперёд — теперь они и соприкоснутся с рыльцем пестика другой орхи­деи.

Вообще насекомое-опылитель и цветок «по­догнаны» друг к другу с удивительным совер­шенством. Пчёлы, шмели, осы больше любят розовые, синие и фиолетовые цветки. Жёлтые больше нравятся мухам. А красные цветки из всех насекомых различают разве что бабочки (остальным они кажутся чёрными). Поэтому красных цветков в средних широтах мало, дру­гое дело — в тропиках, где цветки опыляют птицы (колибри и нектарницы). Они-то прекрас­но замечают красный цвет.

Цветки каждого растения приспособлены к опылению определёнными насекомыми. Напри­мер, бывает, что целое поле красного клевера совершенно не даёт семян. Причинами этого заинтересовался Чарлз Дарвин и стал расспра­шивать крестьян. Крестьяне говорили ему, что для того чтобы клевер давал семена, нужны кошки. Когда кошек мало — нет и семян. Учёно­го поразило такое странное объяснение (ведь не кошки же опыляют клевер!), и он стал изучать строение цветков клевера. Оказалось, что опы­лять их могут только шмели, а у пчёл, например, для этого недостаточно длинный хоботок. Глав­ный враг шмелей — полевые мыши, которые поедают их соты. А враг мышей, как извест­но, — кошки. Значит, если нет кошек, то много мышей и мало шмелей — они не опыляют кле­вер, и он не даёт семян. Кстати, это один из примеров того, что в природе всё взаимосвязано.

Яблоня и клевер, завезённые в Австралию, цвели, но плодов и семян не давали до тех пор, пока на континент не привезли пчёл и шмелей, опылявших их. Сибирская орхидея — крапча­тый башмачок — удивляла ботаников тем, что на тысячу её цветков приходится максимум один созревший плод. Оказалось, что единственный вид насекомых, который опылял это растение, вымер, и лишь изредка другие насекомые слу­чайно переносят пыльцу этой орхидеи.

Среди опылителей цветков — не только насе­комые, но и птицы, летучие мыши. Крошечные птички — колибри — пьют цветочный нектар с помощью длинного языка, похожего на трубку, не садясь на цветок, а зависая возле него в воздухе. Обоняние у колибри слабое, и опыляе­мые ими цветы лишены запаха. Зато, как уже отмечалось, эти цветы ярко окрашены.

Некоторые виды хлопчатника, баобабов, ба­нанов, алоэ опыляются обычно летучими мы­шами. Запах у таких цветков, как правило, весьма неприятный, затхлый, но летучим мы­шам он как раз и нравится.

Как уже говорилось выше, цветки порой об­манывают ожидания своих опылителей. Но и насекомые не всегда «честны» с цветками. К примеру, некоторые шмели не опыляют крас­ный клевер как полагается, а «воруют» нектар, прокусывая снаружи стенку венчика. Растение, разумеется, стремится оградить себя от шмелей-воришек. Для этого оно прибегает к защите других насекомых. Цветок начинает выделять наружу капельки нектара, привлекающие муравьёв. Муравьи не позволяют шмелям прокусывать стенку венчика. Биолог Вадим Назаров пишет, что «удавалось наблюдать, как подле­тевший к цветку шмель предпринимал неодно­кратные попытки сесть на венчик в неположен­ном месте в надежде сделать прокол в его стенке. Но, встречая отпор муравьёв, в конце концов оставлял своё намерение и забирался в цветок изнутри».

Удивительна совместная жизнь (симбиоз) де­коративного растения — мексиканской юкки — и маленькой ночной моли пронубы. Эта моль — единственный опылитель юкки.

Моль откладывает в цветок юкки яйца, и вылупившиеся гусеницы питаются зреющими семенами. Но уцелевших семян с лихвой хватает на продолжение рода юкки. Самое же необычное заключается в следующем. Перед откладкой яиц самка пронубы залетает в цветок юк­ки и собирает его пыльцу, скатывая её в шарик, в три раза больший по размеру, чем голова самой моли. Больше ничего в этом цветке моль не делает. Держа шарик хоботком, она летит в другой цветок юкки. Здесь она сначала откладывает яйца, а затем под­ползает к рыльцу пестика и головой заталкивает в ямку на рыльце принесённый ею комочек пыльцы.

Если все прочие животные опыляют цветки неосознанно, как бы «между делом», то моль пронуба, кажется, поступает вполне «сознатель­но», почти как человек, совершающий искусст­венное опыление. Моль словно понимает, что благополучие её потомства зависит от процве­тания юкки!

СЪЕДОБНЫЕ ЦВЕТКИ

Употребляем ли мы в пищу цветки? Подумав, можно вспомнить распространённые ку­шанья — из соцветий цветной ка­пусты, соцветий артишоков. Но есть и более экзотические «цве­точные блюда».

К примеру, в балканских стра­нах варят варенье из лепестков роз, в Румынии — из цветков кув­шинки, в США (да и в России) — из соцветий одуванчиков. Варенье из одуванчиков по вкусу напомина­ет мёд. Цветки огуречной травы, жасмина и фиалки в разных стра­нах засахаривают и делают из них цукаты. В Индии варят ком­пот из цветков банана.

Годятся цветки и для салатов, первых блюд. Китайцы ва­рят лилии в молоке и заправляют полученный суп пер­цем и солью. Американцы гото­вят супы и салаты из цветков настурции, а японцы — из цвет­ков фиалок.

Гренландские же эскимосы едят практически все цветки, появляющиеся из-под снега в ко­роткую арктическую весну, кро­ме голубого колокольчика. Женщины даже заготавливают их на зиму, складывая в кожаные мешки и заливая растопленным салом.