В 1942 году югославско-болгарская граница была открыта, и к Ванге стали приходить люди из Петрича и более дальних мест. Каждый хотел услышать о себе, своем и своей семьи будущем. Приходили и больные в надежде, что Ванга сможет их вылечить.
Однажды к ней пожаловали несколько солдат 2-го интендантского полка Болгарской армии. Среди них был один смуглый 23-летний солдат по имени Димитр Гущеров, из села Крынджилица. Он, оказывается, мечтал лично переговорить с Вангой, узнать будущее, которое не сулило ему ничего хорошего. Злодеи убили и обобрали около села Склава его брата-торговца. Остались сиротами трое детей, мать которых болела туберкулезом.
Димитр топтался во дворе, не решаясь войти. Вдруг из домика вышла Ванга и позвала его по имени: «Я знаю, зачем ты пришел. Ты хочешь знать имена убийц своего брата, может быть, я их тебе назову, но ты должен мне обещать, что не будешь мстить. Ты будешь жив и станешь свидетелем их преступлений — на суде».
Ванга никому не разрешала мстить. Она твердо верит, что человек должен стремиться делать только добро, так как злые дела, в том числе и месть, никогда не остаются безнаказанными. И наказание всегда бывает очень жестоким, и если не поразит самого мстителя, то непременно станет проклятием для его потомков. Часто ее спрашивали, почему так несправедливо происходит, а она всегда отвечала: «Чтобы сильнее болело!»
Вспоминается еще один случай. Несколько лет назад к Ванге пришел крестьянин. У него в семье родилось 13 ребятишек, но все умирали маленькими, последний, тринадцатый, умер в двенадцатилетнем возрасте. Доктора считали, что мать, сама того не зная, заражала детей, еще в утробе, туберкулезом, но у Ванги было другое объяснение. Ванга напомнила своему гостю, что юношей он по глупости стеснялся поздней беременности своей уже немолодой матери. А однажды даже жестоко обидел ее. Пожалел, конечно, да поздно: и она и ребенок умерли. Так это давно случилось, что человек успел позабыть, но не «забыла» Ванга, она сразу поняла, почему природа так безжалостна к потомству этого несчастного. Ванга не только напомнила ему о происшедшем много лет назад,
но и рассказала ряд таких подробностей, которые не знал никто, и после добавила: «Ты должен знать, что причина твоей беды не в жене. Надо быть всегда добрым, чтобы не страдать целую жизнь».
Но вернемся к встрече с молодым солдатом. Тогда, в Струмице, в 1942 году, Димитра Гущерова настолько поразило сказанное Вангой, что он не помнил, как вышел из ее дома. Димитр никак не мог понять, откуда она знает его имя, как угадала, что томит его душу. Потом он еще несколько раз приходил к Ванге, и они подолгу разговаривали в маленькой комнате.
В середине апреля Ванга сказала сестре, что Димитр сватает ее и скоро они вдвоем уедут жить в Петрич.
В то время братьев с ними не было. Басил служил солдатом в Дупнице, а Томе был угнан на работу в Германию.
22 апреля утром расписная коляска остановилась перед домом Ванги. Взволнованный Димитр спрыгнул на землю. Коляска была наполнена ароматными травами и цветами, украшена яркими пестрыми ковриками. Новость быстро разлетелась по всей округе, и отовсюду стали приходить соседи, просто знакомые, чтобы попрощаться с Вангой. Некоторые даже ее укоряли за то, что покидает родной край. Ванга их не слушала, так как прощалась она не с родиной, а с тяжелыми воспоминаниями, нищетой и безрадостной сиротской жизнью. Их будущее тоже не было до конца ясным, но они надеялись, что молодую семью ждут радостные дни.
Приданое у невесты было чисто символическим: на плечи Ванга накинула красный шерстяной платок, связанный ею самой, и как воспоминание о родительском доме взяла медный котелок да медный бидончик. Это и был весь ее багаж. Любка села рядом, оглянулась на их жалкий домик в последний раз...
На ворота повесили большой ржавый замок, и никто не знал, когда он теперь откроется.
Тихо покачиваясь, коляска направилась к Петричу, трое будущих родственников молчали, переживая прощание со Струмицей.
В Петрич приехали вечером того же дня, остановились на улице Ополченческой, 10. Вышли перед покосившимся домишком, который и жилым нельзя было назвать. Расшатанная кровля могла рухнуть в любой момент. Перед домом находился большой неубранный двор. Из окон соседних домов за ними с любопытством следили десятки глаз, слава Ванги-прорицательницы дошла и до этого города. Кое-кто вышел на улицу, какая-то тетка стала громко удивляться: как это слепая может быть хозяйкой и, вообще, какая из нее работница... Но Ванга не обращала на эти слова никакого внимания.
Вошли в темный, длинный и грязный коридор. С двух его сторон имелось по маленькой комнатке. Одна из них позднее стала спальней, а в другой Ванга принимала своих многочисленных посетителей.
«Позади имелась еще одна комната, пристроенная позднее, — вспоминает Любка, — в которой был сделан настил из досок, на нем лежал матрац, а подушками служили шерстяные мешки, наполненные кукурузной соломой. На этой «постели» спала баба Магдалена, 70-летняя мать будущего супруга, трое детей ее убитого сына, и еще двое детей от другого сына да их туберкулезная мать. Грязь и бедность удручающие».
Вот так Ванга одну жизнь, наполненную нищетой и лишениями, разменяла на другую, не менее нищую и трудную.
Десятого мая 1942 года Ванга обвенчалась с Димитром и стала хозяйничать в своем новом доме. Очень нелегко пришлось молодой женщине. Бабка Магдалена, с присущей простым людям откровенностью, не одобрила выбора сына и в первый же момент встречи сказала: «Неужели такова твоя судьба?» Она, вероятно, надеялась, что ее сын приведет в дом, где, кроме пятерых детей, в углу лежала умирающая, крепкую, здоровую сельскую девушку, которая и возьмет на себя все заботы о доме, поскольку бабке Магдалене они были уже не по силам.
Ванга молча проглотила обиду и очень скоро показала, на что она способна. Ее не пугали ни злые наговоры, ни нищета, ни вообще какие бы то ни было трудности, так как у нее был не только сильный характер, но и немалый опыт борьбы за жизнь, опыт, приобретенный, можно сказать, от рождения.
Днем и ночью вместе с Любкой они мыли, чистили, красили, ремонтировали, и скоро дом засиял чистотой. В те военные годы было просто невозможно создать хоть какой-нибудь уют, но Ванга с присущей ей изобретательностью из ничего создавала удивительные вещи. Черта, весьма типичная для стиля Ванги, которая всегда старается, чтобы вокруг было «красиво и приятно для взора».
Ванга запретила жителям окольных сел торговать в их дворе, его вычистили, навели порядок. Во всем дворе и доме чувствовалась твердая рука умелой хозяйки.
Семья жила точно так же, как и другие семьи того военного времени, но продолжалось это недолго. Слухи о провидческом таланте Ванги расходились как круги по воде от брошенного камня, и снова потекла людская река к дому Ванги. Супруг был очень недоволен таким развитием событий. Он считал, что после замужества Ванга прекратит свои предсказания и станет заниматься только домом да делами семьи, по примеру всех замужних женщин. Глубоко уважая Вангу, он чувствовал себя неловко, так как не был в состоянии сам содержать семью. Ванга его очень любила и ценила и как человека, и как супруга, но считала, что ее призвание — служить людям — намного сильнее семейных привязанностей и даже ее личная жизнь должна быть посвящена другим. Кроме того, ее удивительный дар не давал ей покоя, требуя постоянного самовыражения.
Шли и шли к ней самые различные люди: и гражданские, и военные, и больные, и томящиеся, у каждого в глазах светилась надежда на помощь.
В те годы много болгарских юношей сражалось против фашистского ига в партизанских отрядах. Их родные и близкие часто приходили к Ванге в надежде что-нибудь услышать о детях. Партизан Асен Искаров так и сказал своей матери: «Не бойся! Ходи почаще к Ванге, и она тебе все про меня расскажет».
Такого рода посещения не остались тайной и для полиции. Двое полицаев, Димитр Сугуров и Борис Назаров, почти ежедневно приходили к Ванге, угрожали ей, требовали рассказать, о чем она говорит с родственниками «врагов власти». Но Ванга молчала. Тогда полиция придумала другое: ее стали принуждать отрабатывать «трудовую повинность», от которой слепую Вангу прежде освободили.

Тем временем была объявлена мобилизация воинов запаса. Димитр попал в оккупационный корпус в Греции. На прощание сказал Ванге, что, если вернется жив и здоров, построит ей новый дом, в котором та навсегда забудет о своих несчастьях. У Митко были золотые руки и призвание строителя, хотя он нигде не учился. Свое обещание он выполнил лишь в 1947 году.
Провожая его, Ванга сказала одно: «Берегитесь воды». Действительно, все, кто остался в живых и позднее вернулся домой, долго страдали малярией и различными почечными заболеваниями, которые получили в Греции, — за неимением чистой воды пили гнилую болотную.
В 1942 году к Ванге часто приезжала учительница из городка Сан-дански Мария Гайгурова. Ванга и Любка быстро подружились с ней. У Марии росло четыре дочери и двое сыновей, сыновья служили в Витали. Ванга любила повторять: «Тетя Мария, моя сестра Любка выйдет замуж за одного из твоих близнецов». Так и вышло. Вскоре Любка познакомилась со Стояном, старшим из братьев, они понравились друг другу и вскоре поженились.
И сама Мария, и ее муж Борис в свое время получили хорошее и разностороннее образование. Борис хорошо играл на скрипке, занимался живописью и математикой, читал в оригинале французских классиков.
Как человек образованный и воспитанный в материалистическом духе, он не очень-то верил предсказаниям Ванги и однажды, когда она гостила у них дома, решил испытать ее дар. Он спросил ее: «Знаешь ли, что сталось с костями моего отца, который был убит турками под Мелником в 1912 году, а кости его так и не были найдены?» Ванга посоветовала ему найти в Мелнике некоего Петра, который был свидетелем событий и мог подробно рассказать, что произошло на самом деле. Учитель удивился и, продолжая эксперимент, через некоторое время отправился в Мелник. Нашел семью Петра, который уже умер к тому времени. Зато сын его рассказал подробно о том сражении — знал из рассказов покойного отца.
Отец Бориса Гайгурова был священником и одновременно одним из самых активных борцов за чистоту болгарского языка, болгарской школы и болгарской церкви; всю свою жизнь посвятивший борьбе за это великое дело, был арестован турками как единомышленник Яне Сандански и зверски убит. Ненависть турок к нему была столь велика, что они осквернили и прах священника: кости разбросали под деревьями, а вместо них в гроб положили лошадиные кости.
Узнав таким образом о судьбе своего отца, Борис Гайгуров поверил в дар Ванги и решил спросить ее о судьбе двух братьев, которые уехали из страны еще в 1921 году. Ванга ему ответила: «Щерьо в могиле, а Никола жив. Я его вижу, недавно он находился в большом городе, в России, там и учился — стал ученым. Только сейчас его нет в городе, он в плену, в лагере. Не беспокойся, он приедет весной. Жди его, как увидишь господина в серой одежде, с двумя чемоданами в руках, так и знай — брат вернулся».
Такое, казалось невероятным. Борис не мог поверить ни тому, что его исчезнувший брат стал советским ученым, ни тому, что он находится в лагере. И в тот раз он не поверил Ванге и решил, что уже не сможет узнать истину, не сможет встретиться с братом.
Пролетело сколько-то дней, и как-то раз рано утром уставший путник остановился перед домом Бориса Гайгурова. На нем была серая одежда, рядом на земле стояли два чемодана. Его никто не знал. Борису он тоже был незнаком. То был его брат Никола. Младший брат вернулся на родину после 22-летнего отсутствия. Никола подтвердил все рассказанное о нем Вангой.
После смерти Яне Сандански одна из группировок его партии стала убеждать своих сторонников, что нужно действовать в союзе с коммунистами, другая же была против этого. Началась смута, вооруженные столкновения.
Оба брата Бориса Гайгурова, как и он сам, были членами одной из группировок. Еще в дни учебы на юридическом факультете Софийского университета Щерьо стал коммунистом и вместе с братом Николой организовал в городе Свети Врач в 1919 году первую коммунистическую группу, его избрали секретарем группы. За коммунистическую деятельность оба брата были осуждены на смерть и бежали из страны, чтобы спасти жизнь.
Никола попал в Одессу. После тяжелых лет голода, нищеты и лишений он сумел получить образование и стал инженером-электриком. Строил электростанции во всех советских республиках. Когда началась вторая мировая война и немцы оккупировали часть советской территории, он попал в плен и был отправлен в Германию. Перенес пытки и лишения, однако сумел бежать из лагеря, долго скрывался, пока не присоединился к группе болгар, работающих в Берлине. После долгих мытарств сумел убедить немцев в том, что является болгарином, получил необходимые справки и официальные документы из Болгарии и Свети Врача и решил сразу вернуться в Болгарию.
Никола не меньше брата удивился предсказаниям Ванги и точности описания его жизни в Советском Союзе, а затем в Германии.
Весной 1944 года, в пору созревания черешни, вернулся из Греции муж Ванги. От него осталась, как говорят, половина. От гнилой воды, которую они пили, от приступов малярии у него сильно увеличилась печень, его постоянно бил жестокий озноб. Митко оказался настолько слаб, что не в состоянии был держать в руках топор. А ведь надо было выполнять обещанное Ванге еще в 1942 году, и в 1945 году он начал строить новый дом. Все, кроме самой тяжелой работы, делал сам.
А во дворе теперь собиралось все больше и больше народа, все ждали помощи от Ванги. Она вставала затемно, готовила еду работникам, помогавшим Митко строить дом, месила и пекла хлеб, а затем принимала страждущих, вселяла в людей надежду и веру.
В мае 1944 года младший брат Ванги Томе вернулся из Германии и остановился в Струмице. А 10 июня старший брат Васил неожиданно явился в Петрич попрощаться: он направлялся в Струмицу, в партизанский отряд.
Тогда, в конце войны, в струмишском крае была сформирована Четвертая македонская партизанская бригада. Много молодежи записалось в боевые отряды. Тайком от Ванги с ним решила уйти и Любка. Вангу опечалило решение брата — со слезами на глазах она просила его не уходить. Несколько раз повторила: «Не ходи, тебя убьют в 23 года!» Брат настаивал, объяснил, что не верит в предсказания, и в этот же день вместе с Любкой они ушли в Струмицу и дальше к партизанам.
Восьмого октября 1944 года Васил, который уже стал командиром группы саперов, получил задание взорвать мост около села Турка. По этому мосту отступали части немецкой армии. Васил выполнил задание, взорвал мост, но не заметил, что впопыхах выронил удостоверение личности. Затем он укрывался у одного из своих приятелей в селе, решив ночью вернуться в отряд. После мощного взрыва немцы, разбирая остатки моста, нашли удостоверение личности. Какой-то дровосек, схваченный недалеко от места взрыва, вспомнил, что видел этого юношу в деревне. Немцы немедленно арестовали всех ее жителей и согнали в церковь. Разумеется, был арестован и Васил. Немцы прямо заявили, что, если в течение часа жители не назовут партизана, церковь будет взорвана. Многие тут знали Басила в лицо, знали, что именно он взорвал мост, но молчали. Поняв безысходность своего положения, Васил вышел из толпы и сказал: «Это сделал я». Его выволокли на церковный двор и у всех на глазах стали зверски мучить: заливали в уши расплавленный свинец, избивали, кололи штыками, а после застрелили. Обезображенный труп приказали не хоронить — в назидание другим.
Погиб Васил 8 октября, ему как раз исполнилось 23 года.
В 1947 году муж Ванги закончил строительство дома и тяжело заболел. Он толком не поправился после возвращения из Греции, а строительство дома окончательно подорвало силы. Митко мучился сильными болями в желудке, и один из друзей посоветовал ему выпивать ежедневно по стаканчику ракии, чтобы уменьшить боль. Стал Митко понемногу пить и сам не заметил, как пристрастился к вину, стал угрюмым и раздражительным, запирался один в комнате, ни с кем не разговаривал, только пил. Наверное, и он переживал какую-то свою внутреннюю, глубоко личную драму, а поделиться ни с кем не хотел. И врачи, и сама Ванга постоянно советовали Митко изменить образ жизни, но тот никого не хотел слушать. Ванга ходила по дому как тень, на глазах таяла от муки и тревоги, плакала ночи напролет. Она знала, что для ее мужа нет спасения, она это знала совершенно точно, но все таила в себе и молила Бога, чтобы произошло чудо.
А люди все шли и шли к Ванге, и она их выслушивала, давала советы, лечила. И никто не подозревал, какая трагедия разыгрывается в ее собственном доме.
Митко «лечился» таким способом двенадцать лет, пока не попал на больничную койку. В больнице поставили диагноз: цирроз печени. Ванга была в отчаянии. Но пожелала оставаться рядом с ним. И долгое время провела у постели больного супруга. Когда лечащий врач намекнул Ванге, что дела обстоят очень плохо, она ответила: знаю, смерть близка. В один из дней умирающий Митко, почувствовав некоторое облегчение, заснул. На полу, у него в ногах, заснула и Ванга. Все шесть месяцев тяжелой болезни Ванга была рядом со своим супругом, как будто хотела передать ему частицу своей силы, своей твердости. А может быть, то было одно непрерывное прощание с любимым человеком, с которым прожито два десятка лет.
О тех тяжелых днях поведала сестра Ванги Любка:
— Когда Митко умирал, Ванга преклонила колени перед его постелью, из ее слепых глаз непрестанно лились слезы. Она что-то тихонько шептала. То ли молила Всевышнего, чтобы пощадил его, то ли прощалась с мужем, я не знаю. Митко скончался 1 апреля 1962 года, в возрасте 42 лет. А когда уже свершилось великое таинство смерти, Ванга перестала плакать и заснула. Мы сделали все необходимое, начали приходить люди, а она все спала. Спала до самого погребения. Потом сказала: «Я проводила его до места, которое было ему определено».
На следующий день утром я вышла и сказала ничего не подозревавшим и, как всегда, собравшимся у наших дверей людям, что Ванга вчера похоронила мужа и не в состоянии никого принимать. Но она запротестовала:
«Верни людей. Я приму их всех. Они нуждаются во мне».
С этого дня племянники Ванги — Красимира, Анна и Димитр, разумеется, и их мать — Любка стали свидетелями горькой, одинокой, вдовьей жизни Ванги, ее личной трагедии и одновременно ее удивительной неутомимой жизни во имя людей. Видно, так у нее на роду написано: быть счастливой счастьем, которое сама дарит людям.