ДРЕВНИЙ ЕГИПЕТ

Это случилось 10 тысяч лет назад или чуть раньше... Небольшой отряд охотников, пришедших из Сахары, тогда ещё цветущей равнины, подошёл к краю плоскогорья, за которым открылась новая, неведомая страна. Охотники за антилопами, знакомые лишь с небольшими, пересыхающими летом речками родных степей, такого чуда не видели ещё никогда! Широкая, полноводная река величественно несла мимо них мутные воды; откуда и куда — не знал никто. Не нарушая молчания, люди долго смотрели на реку, охваченные священным трепетом и желанием пасть на колени перед могущественным властелином этих мест. Охотники даже не решились спуститься вниз, к самой воде, около которой кишели ядовитые змеи. Берега реки на сотни метров были заболочены и поросли густым тростником. На отмелях отдыхали бегемоты и крокодилы. Охотники ушли, но им, а впоследствии и их потомкам пришлось вернуться к заманчивым и пугающим берегам. Дичи в высыхающих степях Сахары становилось всё меньше, стычки между охотничьими племенами делались всё более ожесточёнными и кровавыми. Потерпевшие поражение, оттеснённые из привычной степи племена оседали на незнакомых им берегах большой реки. Население долины Нила складывалось постепенно из небольших, «просачивающихся» сюда групп, среди которых были люди с разным цветом кожи — оливково-жёлтым, коричневатым или совсем тёмным. Первые поселения, обнаруженные археологами на берегах Нила, относятся к довольно позднему времени — VI—IV тыс. до н. э. Располагались они на высоких участках речной долины, далеко от воды — люди боялись наводнений. Пло­дородную почву «нижних полей» они ещё не умели правильно обрабатывать, хотя самые простые приёмы ухода за культурными растениями были им уже известны.

ВАВИЛОН

Среди городов Древнего Востока Вавилон был, пожалуй, самым почитаемым. Само название города — Баб-Илу («Ворота Бога») — говорило о его святости, об особом покровительстве богов. Верховному вавилонскому богу Мардуку поклонялись многие народы, даже не подвластные Вавилону, его храмы и жрецы получали богатые дары от соседних царей.

ШУМЕР

Начало шумерской истории содержит в себе много тайн. Историки и археологи потратили немало сил, стараясь разгадать их. Сейчас мы знаем, как выглядели шумеры, в каких богов они верили, как вели хозяйство, воспитывали детей. Археологи ходят по улицам древних шумерских городов, восстанавливают расположение домов и храмов. Однако загадок меньше не становится. По мере накопления знаний возникают новые вопросы. И главный из них — откуда пришли шумеры, где их родина?

Страна Шумер получила своё название от народа, поселившегося около 3000 г. до н. э. в низовьях реки Евфрат, неподалёку от впадения её в Персидский залив. Евфрат разделяется здесь на многочисленные протоки-рукава, которые то сливаются, то расходятся вновь. Берега реки низкие, поэтому Евфрат часто меняет свой путь к морю. При этом старое русло превращается постепенно в болото. Глинистые холмы, расположенные поодаль от реки, сильно выжжены солнцем. Жара, тяжёлые испарения от болот, тучи мошкары заставляли людей держаться подальше от этих мест. Низовья Евфрата

долгое время не привлекали внимания земледельцев и скотоводов Передней Азии.

Небольшие деревни располагались довольно далеко от воды, так как Евфрат разливается летом очень бурно и неожиданно, и наводнения всегда были здесь очень опасны (память о великих потопах сохранилась в шумерских преданиях). В бескрайние тростниковые заросли люди старались не заходить, хотя под ними скрывались очень плодородные земли. Они образовались из ила, оседавшего во время наводнений. Но в те времена обработка этих земель была ещё людям не под силу. Они умели снимать урожаи только с небольших открытых участков, напоминавших своими размерами скорее огороды, а не поля.

Всё изменилось, когда в стране рек и болот появились новые, энергичные хозяева — шумеры. Вот здесь-то и начинаются загадки. Мы не знаем, откуда они пришли в низовья Евфрата. В шумерских легендах упомянуты только высокие горы на их забытой родине, путь по морю, приведший их к устью Евфрата, и остров в море, который шумеры считали не только своей древней родиной, но и

прародиной всех людей вообще. Известно, что речь идёт об острове, который в древности называли Дильмун, а сейчас — Бахрейн. На Бахрейне, однако, нет высоких гор, поэтому историки постарались проверить, есть ли правда в этих преданиях, и на протяжении многих лет вели на Бахрейне раскопки. Оказалось, что в древности на острове были шумерские поселения и кладбища — значит, шумеры жили здесь довольно долго. К сожалению, эти находки относятся к тому же времени, когда шумеры жили уже и в Междуречье. Может быть, на Бахрейне найдены просто небольшие торговые городки, связанные с главными городами на Евфрате?

Шумеры сильно отличались от окружавших их народов — и прежде всего своим языком. В наши дни учёные умеют читать шумерские тексты, уже составлены многотомные словари шумер­ского языка. Для этого потребовалось много десятилетий упорного труда, и учёные не раз ошибались. Постепенно стало ясно, что древнешумерский язык не похож ни на один из древних и современных языков. Поэтому мы не можем сказать, с какими народами древности шумеры «состояли в родстве», хотя учёные пытались подыскать им «родню» и на Кавказе, и в Гималаях, и на Памире. Всю правду об их далёкой родине мы вряд ли когда-нибудь узнаем. Лучше посмотрим, как повели себя шумеры в незнакомом для них месте, среди тростниковых зарослей и болот.

Кроме плодородных, но ещё не освоенных земель новая родина шумеров могла похвастаться только большим количеством глины и тростника. Ни высоких деревьев, ни пригодного для строительства камня, ни руд, из которых можно выплавлять металлы, здесь не было. Шумеры научились строить дома из глиняных кирпичей; крыши этих домов настилались из тростника. Такой дом нужно было каждый год подправлять, подмазывая стены глиной, чтобы он не разваливался. Заброшенные дома постепенно превращались в бесформенные холмы, т.к. кирпичи были сделаны из необожжённой глины. Шумеры часто оставляли свои дома, когда Евфрат менял русло, и поселение оказывалось далеко от берега. Глины повсюду было много, и за пару лет шумеры успевали «слепить» новый посёлок на берегу кормившей их реки. Для ловли рыбы и речных путешествий шумеры использовали плетённые из тростника небольшие круглые лодки, обмазывая их снаружи смолой.

Обилие глины, из которой делали дома и посуду, предметы утвари и детские игрушки, подсказало шумерам мысль о том, чтобы писать на глиняных табличках. Писец работал так: из сырой глины изготавливалась небольшая плоская табличка, на которую острой палочкой наносились письмена. На вязкой глине трудно проводить линии одинаковой толщины, поэтому они получались похожими на треугольники или клинышки. Историки называют шумерское письмо «клинописью». Не очень нужные записи потом можно было стереть, а таблички с важными документами обжигали на огне, и они становились твёрдыми, как камень. Самые ранние записи принадлежат храмовым чиновникам — они должны были считать, сколько зерна, масла и мяса произведено в хозяйстве, сколько выдано работникам на пропитание, сколько осталось в распоряжении храма. Археологи научились складывать даже разбитые таблички и читать написанное на них.

Обладая плодородными землями, шумеры со временем поняли, какие высокие урожаи можно получать, если осушить болота и провести воду к сухим участкам.

Орошение полей в Междуречье было сложным делом. Когда по каналам поступало слишком много воды, она просачивалась под землю и соединялась с подземными грунтовыми водами, а они в Междуречье солёные. В результате снова соль вместе с водой выносилась на поверхность полей, и они быстро портились; пшеница на таких землях вообще не росла, да и рожь с ячменём давали невысокие урожаи. В конце концов засолённые поля просто забрасывали или же пасли на них овец. Шумеры далеко не сразу научились определять, сколько воды нужно для правильного полива полей: излишек или недостаток влаги были одинаково плохи. Разумнее всего в этих условиях было бы руководить орошением полей из одного места, а не доверять каждому крестьянину прорывать оросительные канавы, как ему вздумается.

Сосуд. Серебро и медь. Шумер. 2400 г. до н. э.





Один из самых ярких примеров кровопролитных столкновений между шумерскими номами даёт нам история отношений между номами (см. ст. «Древний Египет») Лагаш и Умма.

До 2400 г. до н. э. ном Лагаш из-за своего географического положения в стороне от главных протоков Евфрата находился как бы «на отшибе» от главных событий шумерской истории. С XXIV в. до н. э. накопившие силы правители Лагаша вступают в борьбу с соседними номами; пугали Лагаша оспаривают власть над всем Шумером, традиционно принадлежащую Уру, У руку и Кишу. Проводя эту честолюбивую политику, пугали Лагаша, однако, не упускают из вида и граничащие с Лагашем земли соседних номов. Главным соперником Лагаша становится рас положенный неподалёку ном Умма.

Войны с Уммой начались из-за участка плодородных земель, который ещё в древние времена был поделён между обоими номами беспристрастным судом кишского правителя. Ополчение Лагаша возглавлял талантливый воин и политик, которого звали Эанатум. Киш выступил на стороне Уммы. Несмотря на это, Эанатум одержал полную победу. Битва с Уммой была настолько кровопролитной, что в своей победной надписи Эанатум упомянул тысячи убитых вражеских воинов. Обычно военные столкновения между шумерскими номами заканчивались гибелью нескольких десятков человек с обеих сторон.

Победа над Уммой стала первым звеном в цепи успехов Эанатума. Присоединив к Лагашу спорные пограничные земли, он продолжил свои походы и одержал победы над большинством своих соперников. Всё же ему не удалось добиться установления своей власти над северными землями Шумера и некоторыми номами на Евфрате.

Однако борьба с Уммой была не закончена. После смерти Эанатума Умма отказалась выплачивать дань победителям и снова захватила спорные земли на границе. Около 2360 г. до н. э. преемники Эанатума вновь разбили войска Уммы, назначив в этот ном верного им правителя.

Укрепление военной мощи дорого обошлось Лагашу. Необходимость содержать большое количество воинов истощала хозяйственные возможности нома. Этим воспользовался новый правитель побеждённой Уммы Лагаль-загеси (возглавлял Умму примерно с 2336 г. до н. э.). Он разрушил все постройки, возведённые Лагашем на спорных пограничных землях, и попытался захватить весь вражеский ном. Это, однако, не удалось — правитель Лагаша Уруинимгина смог отсидеться за стенами своей столицы.

Нетрудно заметить, что такие столкновения могли продолжаться десятилетиями, не принося никаких определённых результатов и разоряя тысячи людей. Конец этим междоусобицам положил царь Саргон Древний, объединивший весь Шумер незадолго до 2300 г. до н. э.




Такими центрами управления сельским хозяйством, а значит, и всей жизнью людей, в Шумере стали храмы. В крупных храмовых хозяйствах было много жрецов, которые специально занимались измерением земельных участков, организовывали прокладку каналов, вели счёт собранному урожаю. Именно храм управлял жизнью соседних городов и деревень, собирал с населения подати, раздавал еду в голодные годы. Историки называют объединяющихся вокруг храма людей храмовой общиной.

Почему же всеми этими делами занимался не царь, как это было в Египте? Дело в том, что Шумер на протяжении семи веков своей истории не представлял собой единого государства: области страны были отделены друг от друга протоками Евфрата и болотами, а также особенностями развития. Центром каждой области был сильный и богатый город, возникший вокруг храма, посвящённого местному богу. Самыми известными из шумерских городов были Ур, Урук, Ниппур, Киш, Лагаш, Умма. Всего же таких самостоятельных городов и областей было несколько десятков. Управляли городом и областью жрецы главного городского храма; верховный жрец чаще всего носил титул «эн» или «энси». Меньше всего с храмом был связан командир городского ополчения, называвшийся «лугаль». Однако и лугали часто происходили из жреческих семей. На протяжении долгого времени власть жрецов была в Шумере намного сильнее власти военных вождей.

Особое положение жрецов в Шумере подкреплялось хитро продуманной организацией храмового хозяйства. Сначала у храмов не было своей земли. Каждая деревня просто выделяла «богу» особый участок поля. Его обрабатывали все крестьяне вместе, а собранный с этого участка урожай деревенская община отдавала храму. Постепенно храмы забрали у общин эти земли и стали вести на них своё собственное хозяйство. Появились и зависимые от них люди, которые работали на храмовых полях за продуктовый паёк. Рабов в Шумере поначалу было ещё немного, и их труд не играл большой роли в хозяйстве. В Шумере очень рано была разрешена законом купля и продажа земли. Пользуясь этим, храмы всё время увеличивали свои владения; всё больше становилось безземельных крестьян, вынужденных батрачить на храмовых полях. Часть полей храм сдавал в аренду. Любой человек мог взять участок земли и вести на нём хозяйство, отдавая жрецам часть урожая. Получалось, что каждый крестьянин мог рассчитывать на помощь от храма: бедняку храм обеспечивал кусок хлеба, малоземельному крестьянину — возможность обработать

дополнительный клочок земли, а крепкому хозяину аренда давала возможность расширить производство и часть урожая продавать на рынке. Поэтому все крестьяне в Шумере крепко держались за храмы и часто вставали на сторону жрецов во время их ссор с лугалями, а позже — с царями.

А столкновения между храмами и лугалями происходили в Шумере всё чаще. Лугали стремились завоевать соседние города, объединить страну и объявить себя царями. Для этого им нужно было превратить городское войско в свою собственную дружину, послушную всем приказам предводителя. Однако у лугаля не было средств, чтобы содержать такое войско, поэтому он начинал торговаться с храмами и просил у них землю для раздачи её своим воинам. Взамен лугаль, по-видимому, обещал жрецам покорение городов-соперников и богатые подарки из военной добычи. Иногда лугалю удавалось получить доступ к храмовым землям, и тогда начинался бессовестный грабёж храмового имущества: лугаль сгонял с полей крестьян, сажал вместо них своих воинов, отменял раздачи продуктов населению, передавал храмовую землю по наследству своим сыновьям.

Что же изменилось в шумерских городах после перехода власти к военным вождям? Ответ на этот вопрос даёт история Лагаша. Около 2400 г. до н. э. власть в этом городе захватил лугаль Эанатум. Используя богатства городских храмов, он вёл успешные войны с соседними городами и заставил их признать господство Лагаша. При этом гибли тысячи людей; соперники нередко разрушали плотины на Евфрате и затопляли поля и селения друг друга. Победы, одержанные такой ценой, радовали далеко не всё население. В Лагаше начались мятежи, и один из преемников Эанатума, Уруинимгина, вынужден был вернуть храмам их земли и восстановить многие из древних обычаев. Но было уже поздно. Лагаш настолько ослаб из-за внутренних раздоров, что в борьбе за спорные земли был разгромлен своим вечным соперником — соседним городом Умма.

Ни один из шумерских лугалей не был достаточно силён, чтобы объединить страну под своей властью. Незадолго до 2300 г. до н. э. беспорядки в шумерских городах и войны между городами приобретают особенно разрушительный характер. Но семь веков шумерской истории принесли не только разрушения и междоусобицы. Шумеры создали богатую и сложную культуру, которая стала образцом для подражания на всей территории Междуречья. Шумерской клинописью пользовались впоследствии многие народы, приспособившие её к своим языкам.

Шумеры были наделены очень сильным религиозным чувством. Их представления о богах, начале мира, человеческой судьбе отразились во многих восточных религиях. Многие шумерские предания переняли древние евреи, и позднее они были записаны в Библии. Шумеры проявляли удивительную тягу к научному знанию о мире: до греков они были лучшими математиками и астрономами древности.





Примерно в 2200 г. до н. э. Шумеро-Аккадское царство распалось под ударами кочевников-кутиев. Кутии были изгнаны из страны лишь через сто лет. Новая династия, объединившая под своей властью Междуречье, происходила из города Ур; историки называют её «III династия Ура».

Наиболее видными её представителями были два первых царя — Ур-Намму (2112—2094 гг. до н. э.) и его сын Шульги (2093—2046 гг. до н. э.). Эти правители пытались воссоздать царство Саргона Древнего во всём его блеске, вычеркнуть из памяти людей картины его распада и векового господства кутиев над страной. Для этого были составлены так называемые «Царские списки», перечислявшие всех царей, правивших шумерами с незапамятных времён. Составители списка называли имена царей таким образом, что складывалось представление о том, что Междуречье с самого начала своей истории было единым царством; на самом же деле это было далеко не так. Ур-Намму и Шульги приняли все титулы Саргона и его преемников, стремились раздвинуть границы державы до прежних пределов.

Цари Ура продолжали политику Саргона и во внутренних делах страны. Они взяли под контроль храмовые хозяйства и попытались утвердить свою верховную собственность над всеми полями Междуречья, причём добились гораздо большего успеха, чем Саргон и его сыновья. III династия Ура довела государственную централизацию до крайних пределов, по существу превратив немалую часть населения страны в рабов. Правители Ура чрезмерно уповали на мощь своей державы, которая на самом деле была довольно призрачна. Они ввязались в длительную борьбу с соседним Эламом, оставив собственную страну беззащитной перед на­падением аморейских кочевых племён. Одного-двух ударов кочевников по государству III династии Ура с его усложнённой системой управления оказалось достаточно, чтобы около 2000 г. до н. э. Шумеро-Аккадское царство исчезло с политической карты Междуречья.

Знания, накопленные предками, передавались мальчикам и юношам в многочисленных храмовых школах. Здесь учили читать клинопись, вести хозяйственные записи, наблюдать звёздное небо, точно определять площади земельных участков. Шумеры высоко ценили мудрость, которая, по их мнению, была сосредоточена в ушах человека; поэтому многие изображения людей отличались у них большими оттопыренными ушами. Мы лучше поймём характер шумеров, оценим их любовь к знанию, если сравним эти изображения с портретами, например, ас­сирийских царей, воинственных и безжалостных. Шумерские правители нередко повелевали запечатлеть себя в особой «позе строителя» — с чертежом здания, разложенным на коленях, с небольшим ведёрком сырой глины, поставленным у ног. Этот народ больше любил строить, чем воевать, и образ созидателя, по мнению шумеров, больше подходил правителю, чем облик воина.

Может быть, поэтому шумерам так и не удалось создать единое царство. Человек, который смог это сделать, оказался не шумером, а аккадцем. Звали его Саргон, хотя скорее всего это не имя, а один из титулов, принятых им после победы над своими соперниками. Аккадцы тоже жили в Междуречье, к северу от шумеров. Изначально они были кочевниками-скотоводами, позже обратились к земледелию и поддерживали с шумерами тесные отношения. Воспользовавшись распрями между лугалями, Саргон укрепился сначала на севере Шумера, за несколько лет создал сильную армию, вооружил её дальнобойными луками (шумерские воины пользовались в битве только мечом и копьём), а вскоре захватил и юг страны. Саргон не принял ни одного из почётных шумерских титулов и не выбрал ни один из древних шумерских городов своей столицей. Он стал именовать себя царём Шумера и Аккада и построил новую столицу — город Аккад. Саргон установил контроль над всеми храмовыми хозяйствами, но взамен он постоянно давал храмам богатые дары. Саргон создал большое количество чиновничьих должностей, и многие из людей, которые кормились возле храмов, перешли на царскую службу.

Шумерская знать не раз поднимала мятежи против власти Саргона (позднее названного Древним) и его наследников, но сыновья Саргона, Римуш и Маништушу, уничтожили недовольных, попросту вырезав наиболее могущественные роды знати. Возникло мощное Шумеро-Аккадское царство, просуществовавшее около ста лет, примерно с 2300-х по 2200-е гг. до н. э. Наивысшего подъёма оно достигло при внуке Саргона, Нарам-Сине (2236—2200 гг. до н. э.). Нарам-Син чувствовал себя настолько уверенно, что попытался обожествить личность царя и править страной самостоятельно, без опоры на храмы.

После возникновения Шумеро-Аккадского царства шумеры начали постепенно смешиваться с аккадцами и другими степными народами; одновременно шумерская культура широко распространилась в Междуречье и на много веков пережила создавший её народ.

ДРЕВНИЙ ВОСТОК

Первый урок истории в шестом классе. Учитель рассказывает о Древнем Востоке; он говорит о жестокости царей и бесправии рабов, о классовой борьбе и восстаниях угнетённых. Пройдёт какое-то время, и в памяти школьников твёрдо останется одно: на Древнем Востоке жили рабы и рабовладельцы, угнетаемые и угнетатели, и в этом смысле древневосточное общество ничем не отличалось от других, более поздних. Оно просто было не таким развитым, как общества Древней Греции, Рима или средневековой Европы, более отсталым. А раз отсталым — значит, и не таким интересным.

Если у вас осталось именно такое представление об истории Древнего Востока, то оно очень однобокое и неполное. Конечно, повезло тем, кто живёт в больших городах и может пойти в хороший музей. Первые залы таких музеев всегда посвящены Древнему Востоку: ведь именно в этих краях начиналась история человечества. Как таинственно выглядят специально затемнённые залы, какие необычные каменные фигуры выступают из стен! Кажется, что мы входим в царство тайн и древней мудрости. Мы разглядываем красивые колдовские амулеты в форме жуков и птиц, изготовленные искусными резчиками по камню, глиняные таблички, испещрённые клинописью...

Если родители расскажут ребятам о древних странах и населявших их народах, то память об этом посещении музея останется надолго.

Запомнятся названия стран и государств, существовавших на Востоке в древности: Египет, Сирия, Финикия, Иудея, Хеттское царство, Урарту, Ассирия, Шумер и Вавилония, Элам, Персия, Индия и Китай. Таблички на музейных экспонатах скажут внимательному посетителю, что древневосточная история началась примерно с 3000 г. до н. э., когда возникли первые государства в долинах Нила и Евфрата, и продолжалась в Передней Азии и Египте вплоть до македонского завоевания в IV в. до н. э. (см. ст. «Филипп II и Александр Македонский»), а в Индии и Китае — до III—V вв. н. э., когда начали складываться феодальные отношения.

Но и эти представления об истории Древнего Востока неполные. Школьный учебник показывает одну её сторону, полутёмный музейный зал — другую, но в цельную, законченную картину эти половинки не складываются. Мир Древнего Востока остаётся чужим и непонятным, с какой бы стороны

мы на него ни смотрели. Мы любим видеть в истории движение, развитие, наблюдать за действиями ярких, выдающихся личностей; здесь же все цари и правители как бы на одно лицо, жизнь течёт неизменно из века в век, почти лишённая переломов, взлётов и падений. Время от времени история даже возвращается к уже давно пройденному; похоже, что она движется по раз и навсегда проложенному круговому пути.

Историки часто говорят о «застойности» и «отсталости» древневосточных обществ. Но история — это не гонки «Формулы-1», когда ты сидишь на трибуне с банкой кока-колы в руках, а мимо с грохотом, дымом и рёвом проносятся пёстро разукрашенные страны и народы. Если мы ищем в истории только развлечение, то можно сравнивать её и с автогонками, и с компьютерной игрой, в которой всегда есть выигравший и проигравший. Но если мы хотим понять своих далёких предков, освоить то наследство, которое мы от них получили, лучше сразу отказаться от деления народов на передовые и отсталые, победителей и побеждённых.

К тому же и вопрос о победителях в гонке Запад — Восток ещё далеко не решён. На протяжении первых 14 веков нашей эры мировой центр без всяких сомнений находился не в Европе, а в Китае; до XIII—XIV вв. вряд ли уступала в развитии европейским странам и Индия. А ведь и Индия, и Китай уже имели к этому времени за спиной трёхтысячелетнюю историю. Значит, «застойность» древневосточных обществ не помешала им долгое время сохранять экономическое, техническое и культурное превосходство над «передовыми» европейскими народами?

Самое простое объяснение особенностей истории Древнего Востока найдено давно: греки и римляне были более талантливы, чем народы Египта и Вавилонии, поэтому они стремились к новому, развивались, а на Древнем Востоке привыкли довольствоваться уже достигнутым, известным. Но это неправда. Шумеры и египтяне были одарены от природы не менее, чем греки. Чтобы убедиться в этом, достаточно взглянуть на великие пирамиды, сохранившиеся намного лучше греческих построек. А ведь греческие храмы моложе пирамид на два тысячелетия! Древние архитекторы, владевшие лишь четырьмя арифметическими действиями и опиравшиеся исключительно на опыт и чутьё, умели возводить сложнейшие конструкции, которым может позавидовать любой современный инженер. А с неиссякаемой фантазией создателей древних восточных мифов и сказаний не может сравниться вся изобретательность современных писателей и кинорежиссёров. Не забудем, что именно в древневосточных странах были придуманы и разработаны все основные виды письменности, и греки позднее лишь заимствовали и усовершенствовали самую удачную из этих разно­видностей — финикийское письмо.

Народы, первыми в истории создавшие мощные государства и роскошные храмы, книги и оросительные каналы, заслуживают и интереса, и уважения со стороны потомков. Особенность же их заключалась в том, что все свои творческие силы, всю свою природную одарённость они расходовали не столько на изобретение чего-то нового, сколько на поддержание сложившихся, от века установленных порядков.

Представим себе, сколько сил нужно было потратить на то, чтобы просто сохранить невредимыми первые небольшие очаги высокой культуры земледелия и государственности. Стихийные бедствия, неурожаи, набеги полудиких и жадных до добычи соседей — всё это угрожало загасить едва теплящиеся огоньки новых культур, возникавших в долинах больших рек примерно с 3000 г. до н. э. А сколько таких «огоньков» было раз и навсегда погашено? Точное их число мы вряд ли когда-нибудь узнаем. Вспомним, что большинство древневосточных государств располагалось в тех краях, где и сейчас ураганы, наводнения и землетрясения каждый год уносят тысячи человеческих жизней. В наши дни на помощь пострадавшим народам приходят соседи и всё международное сообщество. Пять тысяч лет назад от соседей ничего хорошего в таких случаях ждать не приходилось, и лучше было готовиться к чёрным дням заранее. Вы­живали только самые осторожные, предусмотри-

тельные и организованные — те, кто собирал все запасы продовольствия в одном безопасном месте, беспрекословно повиновался своим вождям, следовал установленным обычаям. Народы Древнего Востока жили с постоянным чувством тревоги и страха перед завтрашним днём, поэтому их любимым занятием было гадание о будущем (греки и римляне унаследовали страсть к гаданию от египтян и сирийцев). Гадали на всём: на костях и внутренностях принесённых в жертву животных, на специальных картах, внимательно разглядывали направление полёта птичьих стай, расположение светил на небе. Гадали все: грозный ассирийский царь Ассархаддон и правители древних городов на реке Хуанхэ, финикийские жрецы ужасного бога Ваала и знатные иранцы-заговорщики, намеревавшиеся сместить с трона царя-самозванца. Напряжённый интерес к тому, что будет завтра, к тому,

что должно случиться, показывает, что жизнь на Древнем Востоке вовсе не была спокойной и неизменной. Никто не был уверен в том, что это «завтра» вообще наступит; чтобы встретить завтрашний день, уже сегодня нужно было приложить немало усилий и ловкости.

Мы пока ещё плохо представляем себе, какие изменения происходили в душе человека, оставившего бродячую жизнь охотника и собирателя даров дикой природы и связавшего свою жизнь с клочком земли, кормившим его и семью. Охотник легко ускользал от воздействия враждебных сил природы — ему достаточно было сменить место охоты или стоянки, чтобы оказаться недосягаемым для злых духов, в существование которых он твёрдо верил. Земледелец, как бы прикованный к своему полю, оросительному каналу и амбару с зерном, чувствовал себя беззащитным перед всеми силами мира, о которых он не знал, добры они или злы. Сегодня солнце давало земле тепло, а завтра оно же




выжигало молодые посевы; речная вода сегодня несла почве жизнь, а завтра выходила из берегов, заливала селения и убивала людей. Жителям речных долин открылся огромный мир сил природы; они не могли теперь ускользнуть от этих сил, следовательно, приходилось учиться управлять ими.

Шумеры, египтяне, арии и ханьцы (древние китайцы) приложили огромные усилия, чтобы разобраться в бескрайнем и непостижимом для человека мире: они представили эти силы в обличии богов, дали богам имена, определили характер каждого из божеств, составили тексты молитв и заклинаний, взываний к богам. Не следует относиться к этой деятельности древних иронически: ведь переход к оседлому земледелию вынудил их «открыться» навстречу миру, и мир обрушился на них с такой силой, что люди просто вынуждены были как-то организовать свои новые впечатления, иначе они просто не вынесли бы их давления. Древневосточный человек был обречён жить в мире, пронизанном магией и колдовством, но магия не была для него просто способом исполнения его личных или коллективных желаний — желания получить хороший урожай или выгодно жениться. Магия как бы представляла собой ширму, заграждение между человеком, оказавшимся под прицелом таинственных сил, и самими этими силами. Магическую броню человек носил на себе всю жизнь, а подчас не снимал её и после смерти. С подобными представлениями прямо связан сложнейший похоронный обряд древних египтян.

Особенно плотные «магические доспехи» носили на себе люди, от которых зависели жизнь и процветание народов и племён, — цари и жрецы. Египетские фараоны, например, помимо всем известного тронного имени имели ещё и тайное имя, тщательно скрываемое от посторонних; сохранение этой тайны было залогом жизненной силы и здоровья царя. Согласно представлениям древних шумеров, боги принимали жертвы и молитвы лишь от

особым образом очищенных людей, поэтому местные жрецы специальными составами выводили все волосы на голове и теле. Похожие воззрения существовали и у индийских брахманов; их жизнь определялась большим количеством запретов и ограничений. Им нельзя было совершать действия, считавшиеся «нечистыми».

Но в магическую броню облекались не только цари и жрецы — её несли на себе целые народы. Роль такой защиты играли сложные и развитые представления о богах и силах, управляющих миром. Они дали народам Древнего Востока прекрасный шанс противостоять натиску кочевников, зарившихся на богатства оседлого земледельческого населения. Дело в том, что кочевники, время от времени захватывавшие обширные территории речных долин, попадали под сильнейшее религиозное и культурное влияние местных народов. Полудикий семит или воин племени чжоу вполне ощущал всё величие мира магических представлений древних шумеров или иньцев; хотя формально он и был победителем, ему приходилось искать своё маленькое место в этом извечно существовавшем мире, приноравливаться к нему. Мощная культура древнейших земледельческих центров «перемалывала» всё новые и новые группы воинственных пришельцев; это было особенно заметно в Междуречье и Древнем Китае — здесь кочевники вливались в состав оседлых земледельческих обществ практически постоянно. Культура на Древнем Востоке была не роскошью, не средством заполнения досуга, а средством выживания, борьбы с враждебным, смертельно опасным миром.

Человек не хотел чувствовать себя пылинкой на ветру — он стремился наполнить всё окружающее знаками своего существования, как бы «отметиться» в этой жизни. Отсюда, наверное, и проистекала у древних людей тяга к строительству грандиозных сооружений: пирамид, высеченных в скалах храмов, гигантских статуй фараонов, многометровых барельефов с надписями. Искусственный мир пло-

тин, храмов и возделанных полей, созданный человеком, должен был полностью заменить собой мир гор, степей и бурных рек, созданный богами...

Мы начинаем понимать, насколько несправедливы представления о какой-то неподвижности, отсталости древневосточных обществ. Вся жизнь человека, родившегося в Египте или Шумере, Индии или Китае, с первого до последнего дня проходила в борьбе. Это была борьба с непогодой, кочевниками, неподатливым кремнём и обсидианом, но чаще всего — с собственными страхами и неуверенностью в завтрашнем дне. Скученная жизнь в городах, муравьиный труд на небольших участках земли, боязнь наказания со стороны любого мелкого чиновника — всё это порождало в людях особую, болезненную нервозность; она находила выход как в диких и странных религиозных обрядах, так и в безумстве народных восстаний, когда толпы рабов и бедняков разрушали древние гробницы, уничтожали мумии давно умерших царей и вельмож, разбивали сосуды с благовониями, разрывали пурпурные ткани... Умение подавить свои неосознанные страхи, не дать им вырваться на волю свойственно лишь цивилизованному человеку. Чтобы овладеть этим искусством, потребовалось несколько тысячелетий. Какого ещё «прогресса» или «развития» мы вправе требовать от народов Древнего Востока, удивительно быстро освоивших все премудрости общественной жизни?

Может показаться, что у древневосточных народов был безотказный инструмент воздействия на среду, в которой они жили, — это государство. Государство нагоняло страху на соседей-кочевников, прокладывало каналы, строило храмы и приносило жертвы богам, собирало урожай с полей и раздавало его людям в виде пайков. Действительно, государство и его правитель в большинстве древневосточных стран обожествлялись и превозносились. Те блага, которые боги давали людям далеко не каждый день, царь давал своим подданным ежедневно; он был воплощением щедрости и справедливости. Следует ли удивляться, что царь почитался выше многих богов и ему воздавались подобающие богу почести?

Всё дело здесь, однако, в том, что государство на Древнем Востоке вовсе не было таким грозным и могущественным, каким оно хотело казаться. Если деспот способен отрубить голову любому, то это вовсе не значит, что государство, которым он управляет, — сильное и крепкое. Вполне может быть и наоборот: жестокие наказания возмещают неспособность царя по-настоящему управлять своими подданными.

Именно так обстояло дело и в Египте, и в Шумере, и в Индии, и в Китае (в последних двух странах по крайней мере до образования ранних империй в конце I тыс. до н. э.). Царская власть не «пронизывала» всю толщу населения сверху донизу. Она была сильна в больших городах, в близких к столице районах, но весьма слаба в глубинке, в поместьях вельмож и богатых храмов. Значительная часть населения речных долин продолжала

жить первобытным образом: большими родами или сельскими общинами, сохранявшими власть выборных общинных старост и право самоуправления в деревенских делах. Над этими нижними этажами общественной жизни надстраивались особые, очень тесные связи деревенских жителей с местной знатью, нередко не повиновавшейся царю. Эти связи тоже по существу были позднепервобытными; они сохранились во всех странах Древнего Востока с очень древних времён. Государство вынуждено было считаться с существованием подобных отношений; оно использовало их в своих интересах (в меру сил), но подчинить себе не могло.



Это значит, что любое древневосточное государство как бы складывалось из «кубиков», элементов, которые сами по себе не были государственными; «кубики» эти возникли намного раньше, чем в долинах Нила и Евфрата сложились первые государства. Искусный строитель мог построить из этих элементов весьма причудливое сооружение, но чем выше и сложнее оно становилось, тем больше был риск, что здание в конце концов рухнет. Был лишь один способ повысить устойчивость этой государственной конструкции — увеличить её массу, заставить верхние этажи с удвоенной силой давить на нижние. Собственно, это историки и называют вос-

точным деспотизмом, имея в виду неограниченную власть царя над подданными. Но увеличивать давление беспредельно тоже было нельзя: всё начинало трещать по швам, и грандиозное здание с грохотом рушилось, понемногу восстанавливаясь через пару веков.

Здесь немалое удивление вызывают две вещи. Во-первых, все народы Древнего Востока после короткого периода проб и ошибок поразительно быстро нашли наилучшие способы выстраивать пирамиду власти так, чтобы она не обрушивалась или обрушивалась как можно реже. Во-вторых — и это самое удивительное, — эти шаткие конструкции, возведённые на очень неустойчивом фундаменте, работали, и по большей части работали прекрасно! Государство действительно распределяло среди населения продукты питания, следило за состоянием оросительной системы, организовывало дальние военные походы и делало ещё множество полезных и просто необходимых дел. Трудно даже представить себе, сколько сил, ума, опыта и чутья требовало поддержание государственной машины в рабочем состоянии в таких неблагоприятных условиях. Древневосточные правители действительно были подобны богам — из ничего, из хаоса, из первобытных форм организации труда и власти они умудрялись создавать на диво отлаженный и без сбоев работающий механизм. Это давалось дорогой ценой: вавилонский царь Хаммурапи, например, лично вникал во все мельчайшие дела своего обширного государства. Прокладка оросительного канала, насаждение плодового сада — ничто не ускользало от

его внимания. Такого же прилежания царь требовал и от своих чиновников. В Китае умелые и опытные чиновники ценились выше, чем родовитые аристократы.

Может показаться, что почтение, выказываемое на Древнем Востоке администраторам и правителям, было лишь разновидностью угодничества и лести. Однако это не так, или не совсем так. В глазах своих современников писец и жрец были творцами нового, очеловеченного мира, жить в котором было неизмеримо уютнее, чем в первобытном мире диких, враждебных человеку пространств. Люди Древнего Востока умели находить особую красоту в созидательной деятельности; символом же этого созидания для них было нанесение письменных знаков на папирус или глину. «...Заставлю я тебя полюбить писания более, чем свою мать, и да покажу красоту их перед тобой, ведь она больше красоты должности всякой, и не было подобной ей в земле этой», — наставляет своего сына египетский писец времён Среднего Царства.

Подумаем же с благодарностью о людях, которых мы видим в странных, застывших позах на изображениях каменных барельефов. Теперь они уже не кажутся нам такими непонятными и далёкими. Мы видели, как они трудились над миром, в котором им довелось жить, как они пытались сделать его более близким и доступным. Благодаря этому и сами они становятся близкими нам. Теперь мы снова можем открыть учебник и войти в музейный зал...

Большой Водораздельный хребет

Расположение: восточная часть Австралии

Протяжённость: 4000 км.

Высочайшие вершины: г. Бартл-Фрир (1611 м), г. Косцюшко (2228 м).



Полезные ископаемые: нефть, газ, бурый и каменный уголь, черные и цветные металлы.

Климат: количество осадков на восточных склонах колеблется от 1000 до 2000 мм в год, на западных 500-700 мм. Температуры зависят от широтной (снижаются с юга на север) и от высотной поясности.

Растительность и животный мир: на восточных склонах влажные тропические листопадные и вечнозелёные леса, на западных редколесье, саванны. Млекопитающие: коалы, древесный кенгуру, кускус.

Аппалачи

Расположение: на востоке Северной Америки, от штата Алабама до о. Ньюфаундленд.

Протяжённость: 2100 км.

Высочайшие точки: г. Митчелл (2044 м).



Структура: Северные и Южные Аппалачи

Полезные ископаемые: железная руда, каменный уголь.

Климат: на севере умеренный, на юге субтропический. Средняя температура января -12 градусов по Цельсию (на севере), до 8 градусов Цельсия (на юге), июля – 18 градусов (на севере), 26 градусов (на юге). Влажность (особенно на западных склонах) повышенная.

Растительность и животный мир: хвойные и смешанные леса (ель, пихта, туя, клён, вяз, бук, дуб, клён, ясень). Млекопитающие олени, опоссумы, дикобразы, медведи, еноты, рыси, скунсы, выдры и другие

Кордильеры

Расположение: горная система проходит по всему западному побережью Северной и Южной Америки, от Аляски до Огненной Земли.

Протяжённость: 18 тыс. км (самая протяжённая горная система земного шара). Ширина 900-1600 км.

Высочайшие вершины: г. Мак-Кинли (6193 м), г. Аконкагуа в Андах(6960 м).



Структура: Кордильеры Северной Америки и Кордильеры Южной Америки (Анды).

Полезные ископаемые: медь, цинк, свинец, молибден, вольфрам, золото, серебро, платина, олово, нефть.

Климат: имеет существенные различия в зависимости от высоты и широты. Снеговая граница в районе Аляски расположена на высоте 600м, на Огненной Земле 500-700.

Растительность и животный мир: в зависимости от климатических условий (высотной поясности и широты) флора и фауна существенно отличаются.

Тянь-Шань

Расположение: находится в Центральной Азии, на территории Кыргызстана, Казахстана, Узбекистана и Таджикистана и Китая.

Протяжённость: 2450 км.

Высочайшие вершины: пиком Победы (7439 м) и Хан-Тенгри (6995 м).



Климат: резко континентальный. В нижнем поясе средняя температура июля 20-25 °С, в сред. поясе 15-17 °С. Осадков в предгорьях выпадет от 300 мм, в высокогорье до 1000 мм в год и более.

Реки: Нарын, Сары-Джаз, Сырдарья, Или, Чу, Тарим, Кончедарья.

Растительность и животный мир: чётко выражена высотная поясность. В низких предгорьях - полупустыни или пустынные степи с эфемерной растительностью, выше 900-1200 м - злаково-разнотравные степи на севере и высокотравные полусаванны на юге, выше 1200-2000 м - луговые степи, заросли кустарников и лиственные леса, выше 2000 м - хвойные леса (ель и пихта), на высоте 2800-3400 м - субальпийские и альпийские луга. В предгорьях обитают джейран, хорёк, заяц-толай, суслик, тушканчик, в среднегорье - кабан, рысь, бурый медведь, барсук, волк, лисица, куница, косуля, в высокогорье - сурок, полёвка, горный козёл, горный баран, горностай, изредка снежный барс.

Гиндукуш

Расположение: находится в Азии, на территории Афганистана и Пакистана.

Протяжённость: с юго-запада на северо-восток 800 км, ширина до 350 км.

Высочайшие точки: г. Тиричмир (7690 м).



Климат: континентальный, сухой, осадков выпадает 300-800 мм в год. Снеговая линия лежит на высотах 4300-5200 м.

Полезные ископаемые: бериллий, железная руда, золото, лазурит, графит, сера.

Растительность и животный мир: горные полупустыни и сухие степи, на юго-восточных склонах - участки листопадных, широколиственных (вечнозелёный дуб) и хвойных (сосна, кедр, пихта) лесов. Млекопитающие: снежный барс, горный волк, леопард, гималайский медведь, рысь, куница, дикий кабан.

Алтай

Расположение: в Южной Сибири и в Центральной Азии, на территории Китая, Казахстана Монголии и России.

Протяжённость: с северо-запада на юго-восток 2000 км.

Структура: подразделяется на Монгольский, Гобийский и Русский Алтай

Высочайшие вершины: г. Белуха (4506 м).



Полезные ископаемые: серебро, ртуть, цветные металлы.

Реки: Катунь, Бухтарма, Бия.

Климат: континентальный, довольно суровый. Зима холодная и продолжительная: средняя температура января -15 – -28 °С, лето короткое и прохладное: средняя температура июля уже на высоте 1000 м обычно не превышает 14 - 16°С. 800-2000 мм.
Растительность и животный мир: до 400-700 м луговые разнотравные степи, до 1200-1500 м полынно-типчаковые степи, до 2000-2200 м - лиственничные, кедровые, пихтовые, еловые и смешанные лиственные леса, выше луга, горная тундра, каменные развалы. Млекопитающие: медведь, рысь, горный козёл, снежный барс, колонок, белка, кабарга, марал.

Хибины

Расположение: северная часть Европы, Кольский полуостров.

Высочайшие вершины: г. Часначорр (1191 м).



Климат: зима холодная (температура опускается ниже -30), лето влажное, короткое (температура обычно не поднимается выше 10 ºС). С мая по июль – полярный день.

Полезные ископаемые: апатито-нефелиновые руды, ловчоррит, хибинит.

Растительность и животный мир: у подножий хвойные леса, берёзовое криволесье, выше мхово-лишайниковая тундра. Млекопитающие: медведь, волк, заяц, куница, лисица, белка, лось, северный олень, росомаха, песец, лемминг-пеструшка

Крымские горы

Расположение: юг полуострова Крым (черноморское побережье), территория Украины.

Протяжённость: 150 км, ширина до 50 км.

Структура: состоят из трёх параллельно идущих гряд: Яйлы, Внутренней и Внешней.

Высочайшие вершины: г. Роман-Кош 1545 м



Климат: средняя температура января 1 – -4 °С, июля – 20° С. Годовое количество осадков 700-1000 мм. Максимум осадков на З. зимой, на В. - летом. Реки питаются атмосферными осадками и подземными (карстовыми) водами.

Реки: Салгир, Альма, Учанса, Биюк-Карасу.

Растительность и животный мир: в нижней части леса (орешник, осина, дуб, бук, крымская сосна), кустарники (можжевельник, ежевика), выше луга и степи (клевер, зверобой, тысячелистник, ковыль). Млекопитающие: волк, косуля, олень, еж, барсук, лисица. Птицы: синица, клёст, дятел, стриж.