В то время как я составляла для себя инструкции, мои дети подготовили для меня свою собственную программу.

Сара и Чейз подружились с соседским мальчиком, Джоном, который был того же возраста, что и десятилетняя Сара. Все трое носились по окрестностям на велосипедах и отправлялись в соседний лесок на поиски приключений. Семилетний Чейз обожал Джона и следовал за ним по пятам, куда бы тот ни направлялся. Я была рада, что мои дети наконец нашли друга, который нравился им обоим.

Но этой гармонии не суждено было просуществовать слишком долго. Скоро Сара стала ревновать Чейза к Джону и решила омрачить их дружбу, заявив Чейзу, что Джону он в действительности совсем не нравится. Она сказала, что Джон соглашается болтаться с ним везде только потому, что ему больше нечего делать. Безусловно, Чейз был задет этим до глубины души. Сара не послушалась моего совета «оставить их в покое».

Однажды субботним вечером Чейз с Джоном насобирали картонных коробок и стали резать их и скреплять вместе клейкой лентой. Чейз перерыл все ящики в доме в поисках строительных материалов. Из любопытства я заглянула в детскую и увидела, что на полу вырос картонный замок с башнями, бойницами и подъемным мостом. Модель занимала большую часть пола, а остальное пространство было покрыто обрезками и прочим мусором. Но я была так рада тому, что мальчики сами придумали себе развлечение, а не играют в видеоигры, что, обуздав свою тягу к чистоте, тихонько вышла из комнаты.

Я возвратилась из Флориды с твердым намерением продолжить свое исследование (как я громко окрестила то, чем занималась последнее время). Я также получила от Нормана длинный список книг для обязательного прочтения. Я читала и читала: книги доктора Мильтона Эриксона, считающегося общепринятым авторитетом в области гипноза, книги по нейролингвистическому программированию и, конечно же, книги по прошлым жизням и регрессионной психотерапии. Чтобы исполнить обещание, данное Норману, я нашла в Филадельфии гипнотерапевта, согласившегося обучать меня основам гипноза.

У Патрика и Кэти я взяла адрес доктора Вулгера и написала ему письмо, в котором сообщила, как высоко я ценю его книгу, а также рассказала немного о своем скромном опыте изучения воспоминаний о прошлых жизнях у детей. В конце письма я высказала надежду на то, что когда-нибудь мы сможем встретиться. В ответ доктор Вулгер прислал мне расписание своих семинаров. В списке числился недельный семинар, который он собирался проводить летом в одном из красивых уголков северной части штата Нью-Йорк. У меня не было никаких сомнений – я решила в нем участвовать!

Мы все пошли назад, в кабинет Нормана. На этот раз Чейз уселся в откидывающееся кресло. Маленький мальчик в большом кресле.

Норман начал так: «Ты недавно был в Диснейуолде. Расскажи мне о своем любимом аттракционе». Чейз рассказал, как ему понравилось ездить на машине по дому с привидениями. Машина шла ровно, а затем внезапно дергалась в сторону.

«Хорошо, – продолжал Норман, – а теперь представь, что ты снова сидишь в этой машине и едешь очень, очень быстро и все время кружишься и кружишься». Чейз ухватился за ручки кресла. Его веки быстро затрепетали, дыхание участилось. «Эта машина едет очень быстро, а затем внезапно останавливается. Когда она остановилась, ты выходишь из нее и оказываешься в иной жизни. В той жизни, куда ты хочешь попасть».

«Я мужчина. На мне коричневые штаны, – Норман подмигнул мне, Сара же сидела с закрытыми глазами и ловила каждое слово, – и белая рубашка. Она очень большая – не похожа на обычные рубашки. На ногах у меня сандалии с кожаными ремешками. Я могу видеть эти ремешки и грязные пальцы ног. Сейчас жарко и полно пыли. Очень сухо. Женщина... моя жена стоит рядом со мной. Она одета в платье. На голове у нее шляпа с полями, торчащими в обе стороны. Я меня есть маленький сын. Я делаю для него деревянные игрушки. У меня есть собака. Я очень счастлив».

Когда следующим утром Сара и Чейз услышали о моих приключениях, они очень расстроились, что не имели возможности провести время с Норманом. Больше всего дети жалели о том, что не видели, как Норман танцует хулу. Я позвонила Норману, и мы составили с ним план. На следующий день Норман приехал к нам с самого утра и отвез нас, а также наш багаж, к себе домой, где мы провели несколько часов, прежде чем отправиться в аэропорт. Детям потребовалось всего несколько минут, чтобы исследовать дом и сад Нормана вдоль и поперек в поисках домашних животных, игрушек и бассейна. Не обнаружив ничего особо интересного, оба моих ребенка уселись на кушетку. И тут Сара самым сладким голосом с лукавым мерцанием в глазах спросила Нормана, не согласится ли он провести с ней еще одну регрессию. Мы с Норманом переглянулись. Отличная мысль!

Мы сопровождали Сару в кабинет Нормана. Я сказала Чейзу, что он может присутствовать, если пообещает вести себя тихо. Чейз с готовностью дал слово. Для него все это было так же интересно, как и для меня.

После того как мы провели с Норманом несколько часов за восхитительным разговором о гипнозе и удивительных целительных свойствах мудрого подсознания, прибыл первый клиент, Чарльз. Он согласился с тем, чтобы я присутствовала на сеансе в качестве ученицы Нормана. Его привело к Норману любопытство. Он хотел заглянуть в свои прошлые жизни, чтобы побольше узнать о себе. У Чарльза не было никаких особых проблем, которые он хотел бы разрешить.

Норман начал с того, что стал расспрашивать Чарльза об обстоятельствах его жизни. Я вся обратилась в зрение и слух, боясь пропустить хоть слово из их разговора. Он расспрашивал Чарльза о самых грустных, самых счастливых и самых запомнившихся событиях в жизни. Он также выведал истории всех физических болезней и перенесенных травм, о которых Чарльз мог вспомнить.

Чарльз сидел в глубоком кресле с наклонной спинкой в темном кабинете Нормана. И хотя Норман еще не провел гипнотической индукции, глаза Чарльза были полузакрыты и он погрузился в задумчивость, припоминая события прошлого. Самое травматическое воспоминание пришло из детства, когда родители отправили его в загородный летний лагерь на одни сутки. Как ужасно там было! Чарльз настолько возненавидел лагерь, что сразу убежал оттуда, сев на пригородный поезд. Когда отец узнал, что сделал Чарльз, он пришел в ярость и выпорол сына ремнем. Это был единственный раз в жизни Чарльза, когда отец наказал его физически. Чарльз этого не забыл. И действительно, Чарльз прямо вжался в кресло, рассказывая эту историю после стольких лет.

После переезда в Филадельфию я поговорила с Норманом Инджем по телефону. У меня накопился целый ворох вопросов, и я вывалила его на Нормана без зазрения совести. Он понимал, что я нахожусь сейчас в поиске, и хотел помочь мне. Норман сделал предложение: если я приеду к нему во Флориду, он начнет меня обучать проведению регрессий. Единственное условие, которое он ставил, было то, что я продолжу свое обучение по гипнотерапии, когда возвращусь домой. Мне очень хотелось принять предложение Нормана, но я не представляла, как смогу осуществить поездку во Флориду. Стив был все время в разъездах из-за своей новой работы, и я должна была заботиться о детях.

Но, видно, судьбе было угодно, чтобы я отправилась туда. Через несколько недель моя мать позвонила и сообщила, что собирается во Флориду к подруге. Она также пригласила меня с детьми погостить вместе с нею. Как я вскоре выяснила, ее подруга жила неподалеку от дома Нормана. Мне хватило двух секунд, чтобы составить план: я смогу поехать во Флориду, отвести детей в «Мир Диснея» и обучаться у Нормана, пока моя мама развлекается со своими внуками. Все складывалось прекрасно.

Книга доктора Вулгера убедила меня в том, что случай с Чейзом и Сарой вовсе не был каким-то из ряда вон выходящим, а скорее типичным. Хотя в ней не говорилось ничего специфического о детских воспоминаниях, модель исцеления доктора Вулгера, и особенно случай с Эдит, прекрасно объясняли мне, что произошло с моими детьми. Их смерти в прошлых жизнях были незавершенными..

Когда Сара воскресила свою смерть во время пожара в доме, она снова испытала все свои сильные эмоции последних мгновений жизни. У нее не было времени поплакать, попрощаться со своей семьей и завершить свою жизнь. Ее смерть оказалась незавершенной. Она умирала, злясь на своих родителей, уверенная, что те бросили ее в беде, и она испытывала ужас перед пламенем, охватывающим ее. После того как она позволила этим болезненным эмоциям пробиться наружу, выплакалась и выразила всю обиду по отношению к родителям, эти эмоции исчезли. В момент прозрения она увидела, что родители пытались спасти ее и их нельзя винить. Она избавилась от обиды и гнева.

Я помню тот момент, как мы с Сарой сидели на кухне: мы почти могли ощутить тот поток энергии, который излился из нее, казалось, что гнев и страх с силой вырвались наружу. И когда ее оставил гнев, прошла и фобия.

Главный пункт в терапии доктора Вулгера – проигрывание момента смерти. Вот когда происходит настоящее исцеление.

Обычно он работает с клиентом в течение нескольких дней, чтобы разобраться во всех деталях проблемы. Он снимает слой за слоем напластования этой и прошлой жизни, чтобы дойти до центра проблемы. Высшая точка наступает тогда, когда пациент шаг за шагом подходит к собственной смерти и состоянию озаренного всеведения, сопутствующего моменту смерти. Он направляет своих пациентов на пересмотр каждой заряженной мысли, эмоции, всякого телесного ощущения.

В момент смерти доктор Вулгер задает вопросы, помогающие сфокусироваться на деталях переживания: «Что происходит? О чем вы думаете? Какова ваша последняя мысль? Что вы чувствуете?» Он определяет связи: «Как травма ощущается вашим телом? Что вам говорит ваше тело?» Здесь может наступить катарсис – сильные эмоции, вмерзшие в прошлом в момент смерти, сейчас выходят на поверхность и отпускают человека. После этого энергия, удерживавшая эти воспоминания, рассеивается, и негативные чувства, эмоции и мысли «отклеиваются» от души.

В момент смерти мы отбрасываем свои физические тела и все ментальные барьеры. Иллюзии физического мира исчезают, и мы встречаемся лицом к лицу с тем, что буддисты зовут «Чистым Светом Реальности» или «подлинной природой Разума». Здесь квинтэссенция Вселенной и наша внутренняя природа являются одним и тем же. «Осознание природы разума равносильно осознанию природы всех вещей» [12]. Это вневременная, не имеющая возраста сущность, неподвластная самой смерти.

Такое возвышение сознания делает момент смерти прекрасной возможностью добиться прогресса душе в ее космическом путешествии. В этот момент становится возможным открыть сердца и объять истину о нашей собственной божественной природе, в то же время избавляясь от всякого негативизма и травматических переживаний последней жизни и предшествующих ей жизней. Таким образом мы приближаемся к более благоприятной жизни.

Но это и опасный момент, так как именно в это время «смерть может непропорционально увеличиться и заполнить наше восприятие полностью» [13]. Таким образом, если наш разум в этот момент был занят мелочными и негативными мыслями, они усилятся и будут доминировать в нашем сознании, влияя на особенности следующего воплощения.

Доктор Вулгер сделал нечто большее, чем просто продемонстрировал ряд проблем, которые можно исцелять при помощи реинкарнационной терапии. В его книге речь идет о механизме работы регрессий в прошлые жизни. Обычно он объясняет это, говоря, что реинкарнационная терапия не является изолированной техникой, а скорее продолжением рутинной психотерапии. Он демонстрирует шаг за шагом, как принципы западной психологии можно применять к прошлым жизням.

Например, он любит одну цитату из Юнга: «Комплекс возникает тогда, когда мы терпим поражение в жизни». Вулгер спрашивает: «В которой из жизней?» Он осовременил фразу Юнга: «Комплекс возникает тогда, когда мы терпим поражение в любой из жизней».

Начиная с Фрейда, в традиционной западной психологии считается, что все, что мы переживаем в этой жизни, запечатлевается в подсознании – то есть вся сила нашей психики неподвластна нашему осознанию. Эти подсознательные силы направляют, придают форму и окраску всему, что мы чувствуем, думаем и делаем. Доктор Вулгер просто утверждает, что переживания наших прошлых жизней также плавают в этом подсознательном супе. Травмы, эмоции и мысли сброшены в этот суп вместе с тем, что мы пережили в нынешней жизни. Оказавшись в подсознании, все эти воспоминания подчиняются одним и тем же законам и ведут себя одинаково. Любая серьезная травма, произошла ли она несколько лет или несколько жизней назад, будучи забытой и подавленной, может вызвать проблемы. Это также означает, что все забытые и подавленные травмы могут быть исцелены подобным образом – выведены в сознание. Психотерапия – это процесс охоты на изначальные травмы, с тем чтобы раскрыть их перед сознанием.

Что-то беспокоило меня в случаях из книги доктора Вулгера. Все они казались мне исключительно кровавыми и жестокими. В центре травматических воспоминаний о прошлых жизнях, кажется, стоят нескончаемые изнасилования, убийства, пытки, несчастные случаи, самоубийства и катастрофы. Почему все так трагично? Возможно, подобные жестокости были более обычным явлением в прошлых столетиях, чем мы себе представляем? А регрессии в прошлые жизни являются окном, позволяющим взглянуть на темные уголки истории в новой перспективе? Эти рассказы о прошлых жизнях никак не назовешь подслащенными пилюлями.

Но я осознала, что есть еще одна причина, по которой истории, сообщенные во время регрессий, были столь кровавыми. Пациенты доктора Вулгера обращались к нему с серьезными проблемами, увечащими их жизни, – с теми проблемами, которые не поддавались традиционному лечению. Причина этих тяжелых страданий, как правило, крылась в насильственной смерти или страшной психической травме, пережитой в далеком прошлом и оставившей неизгладимый шрам. Чем страшнее смерть, чем тягостнее травма, тем дольше будет переходить из жизни в жизнь оставленный ими шрам.

Как доктор Вулгер, так и доктор Файор обучались традиционной психотерапии, но явились с различных сторон Атлантического океана. Оба пришли к одному заключению: регрессии в прошлые жизни помогают исцелению. Их пациенты реально выздоравливали.

Как и в книге доктора Файор, истории, звучавшие на сеансах доктора Вулгера, казались совершенно правдивыми, ни одна из них не производила впечатления бессвязной фантазии. Большинство пациентов рассказывали о своих прошлых жизнях в роли неизвестных людей – крестьян, солдат, охотников, рабов, собирателей плодов. Все истории всегда рассказывались с точки зрения, присущей данному лицу, и никогда не подавались в широкой исторической перспективе, характерной для представителей нашего времени. Сюжеты этих рассказов правдоподобны и естественны, как в реальной жизни, несмотря на странные повороты судьбы. Они густо приправлены бытовыми деталями, которые, как я убеждена, являются надежным показателем истинности воспоминаний о прошлой жизни.

Но больше всего интересовала доктора Вулгера психологическая правда рассказов. Он говорил своим пациентам, что не имеет никакого значения, верят ли они в прошлые жизни и перевоплощения. Регрессии в прошлые жизни помогают независимо от убеждений. Вот почему он не утруждал себя подтверждением исторических фактов. Он редко проверял точность названий или описываемых событий. Он даже предупреждал своих пациентов не заниматься проверкой достоверности деталей, так как считал это отвлечением, способным понизить жизненную энергию и целительную силу истории. «Воспоминания о прошлой жизни не являются самоцелью, – подчеркивал он, – но это путь к эмоциональному катарсису, пониманию самого себя и исцелению, что является прямыми целями психотерапии» .