Если однажды ваш ребенок начнет переживать воспоминания о прошлой жизни, что вы будете делать?

Во-первых, успокойте себя тем, что другие родители тоже прошли через это. Без посторонней помощи многие сумели объяснить своим детям, как пережить этот период глубоких перемен. Единственными их средствами были любовь, интуиция и желание прислушаться к словам своего ребенка. В книге приведены примеры этого трудного процесса.

Если они сумели сделать это, сумеете и вы. Собственно говоря у вас это должно получиться с большей легкостью, так как вы ознакомились с описанием механизма действия воспоминаний прошлых жизнях и в вашем распоряжении имеются десятки примеров, с которыми вы можете сравнить характер воспоминаний о} прошлых жизнях именно вашего ребенка.

Услышав историю Сэнди, я стала серьезно относиться к свое собственной идее, что телепатическая связь между ребенком и матерью может быть сильным стимулятором воспоминаний о прошлых жизнях. Ее рассказ напомнил мне о том, что я слышала и раньше, – о постоянном телепатическом общении между матерью и ребенком. Подобная связь хорошо известна многим матерям, но почему-то сведения о ней трудно встретить в литературе. Многие матери помнят, как просыпались ночью за секунду до того, как ребенок зашевелится. Наиболее явно телепатическая связь заметна тогда, когда ребенок находится в опасности, и мать предпринимает необходимые действия, не размышляя, лишь почувствовав это. Она поднимает голову в тот момент, когда ковыляющий ребенок достигает проезжей части, или выглядывает из окна, когда он подходит к краю бассейна. Это форма телепатии.

Некоторые исследователи изучали телепатическую связь между родителями и детьми. Нет ничего удивительного в том, что они обнаруживали ее чаще между матерью и ребенком, чем между отцом и ребенком. Матери точнее настроены на волну своего ребенка ведь они носят его в своем животе на протяжении девяти месяцев. Как считают физиологи, во время беременности сознание матери и плода объединяется. До некоторой степени плод, находясь в матке, разделяет материнские чувства и мысли. Эта глубокая связь не прерывается полностью с отсечением пуповины.

После Четвертого Июля, когда с Чейзом случилась истерика из-за фейерверка, я задавала себе вопрос: «Почему это произошло именно сейчас? Почему не случилось раньше? Ведь он столько раз слышал эти громкие звуки и присутствовал при фейерверках». Но память в нем пробудилась только в пять лет (в форме фобии). Может быть, сыграли роль иные факторы? Не оттого ли, что я прошла сквозь регрессию за месяц до этого случая и более полно осознала возможность прошлых жизней, Чейз и Сара стали вспоминать свое далекое прошлое? Может быть, их подсознание подало им сигнал о том, что я смогу воспринять все это адекватно и что психический климат сейчас подходящий? Интуитивно я ощущала правильность этой догадки, но без нужного количества данных телепатическую связь доказать трудно. Итак, я спрятала эти мысли в некий воображаемый файл «недоказанных» случаев и стала ожидать, пока у меня не появится побольше доказательств.

И скоро я стала их получать. Колин Хокен говорила мне, что Блэйк заговорил о прошлой жизни на следующий день после того, как она смотрела Опра-шоу, где выступал доктор Брайен Уэйсс. Тогда я задала ей вопрос: «А перед этим могли ли вы пропустить подобный рассказ Блэйка, так как не думали о возможности прошлых жизней и просто не придали словам мальчика должного значения?» «Нет», – твердо ответила она. Колин была абсолютно уверена в том, что до этого ни один из ее детей не говорил ничего подобного. Но когда Колин была настроена на такую возможность, воспоминания ее сына сразу же активизировались.

Некоторые родители уверяли меня, что их ребенок начинает говорить о прошлой жизни совершенно неожиданно, без всяких стимуляторов. Это не удивительно. Логика детского разума непостижима. Маленькие дети часто говорят вещи, которые не имеют никакого отношения к теме разговора. В этом и состоит главная прелесть общения с детьми. Когда Сара и Чейз были маленькими, мы часто шутили, что в их голове находится что-то вроде автомата, из которого выскакивают отрывки мыслей вместо случайных номеров.

Но чем больше мне сообщают о подобных случаях, тем отчетливее я вижу, как вырисовывается общий рисунок прихода воспоминаний о прошлых жизнях. Как часто я слышу от родителей: «Мы ехали в машине, когда внезапно ребенок начал рассказывать мне о воспоминаниях из прошлой жизни». Я даже начала шутить, что автомобили – это машины времени. Но все же я задумалась, что общего имеют с воспоминаниями автомобили?

Затем меня осенило – движение автомобиля укачивает ребенка и вводит его в состояние, подобное трансу. Матери обычно знают, что убаюкивающий ритм движения автомобиля помогает ребенку заснуть. Человек моего возраста, прежде чем заснуть, проходит через границу подсознания – сумеречную зону образов и интуитивных впечатлений, названную гипнотическим состоянием. В этом состоянии, предшествующем сну, на поверхность всплывают психические образы, в том числе и воспоминания из прошлых жизней. Ребенок же, войдя в эту зону и не засыпая окончательно, может начать рассказывать о своей прошлой жизни.

Как мы часто возвращаемся в ту же местность, так же часто мы сталкиваемся и с теми же людьми, с которыми общались в предыдущих жизнях. Когда ребенок видит кого-то, знакомого ему по прошлой жизни, это может пробудить его воспоминания. Если эта жизнь завершилась недавно, ребенок может назвать такого человека по имени, как это сделала Сварнлата. А если прошло несколько столетий или поколений, ребенок может узнать саму суть человека – его душу. Как это происходит, я не знаю. Известно лишь, что души часто встречаются вновь, чтобы доделать незавершенные дела и разрешить нерешенные вопросы.

Каждому из нас известно, как можно, впервые заглянув в глаза незнакомцу, понять, что вы встречались с ним и прежде. Иногда рождается любовь с первого взгляда, а иногда человек мгновенно вызывает ужас. Но взрослые редко когда помнят историю прошлой жизни, чтобы найти объяснение в ней.

Но некоторые дети помнят. И если их еще не научили той «истине», что узнавать кого-то из прошлой жизни «невозможно», они могут подойти к кому-то из взрослых, заглянуть глубоко в глаза и произнести: «Ты помнишь меня?» Это может произвести сильное впечатление на взрослого человека, особенно если ребенок расскажет убедительную историю о том, как они жили вместе когда-то раньше. Это может пробудить мощные эмоции у взрослого. Это именно то, что произошло с Викторией Брэгг.

Любое место или пейзаж – дом, перекресток, вид, открывающийся с определенного места, – все, что было известно ребенку по прошлой жизни или напоминает ему о ней, может пробудить поток воспоминаний. Ян Стивенсон описывал многих детей, которые успешно находили дорогу к дому своей предыдущей личности, когда их отвозили в деревню или город, о котором они говорили, вспоминая о прошлой жизни. Многие дети, описанные в книге Харрисонов, делали то же самое.

Харрисоны рассказывают о том, что трехлетний Джонатан, проезжая со своей матерью по улицам города на автобусе, вдруг указал рукой на перекресток и с грустью в голосе объявил матери: «Ох, здесь моя дочь погибла». Затем он объяснил, что, когда он был взрослым, его маленькая дочь, Анжела, была сбита машиной именно в этом месте. После этого каждый раз, когда они проезжали мимо этого перекрестка, мальчик повторял одно и то же. Травма была настолько сильной, что она оставила неизгладимый след в его памяти, и вид перекрестка, где произошла трагедия, пробуждал эти воспоминания из прошлой жизни

Что стимулирует спонтанные воспоминания о прошлых жизнях? Что заставляет этих маленьких детей произносить такие фразы, как: «когда я умер...» или «когда я жил раньше...»?

Все что угодно.

Любые картины, звуки, запахи, вкус, люди, места или события могут напомнить вашему ребенку прошлую жизнь. В тот момент, когда Билли пробовал сахар, он вспомнил о своей бабушке из прошлой жизни, которая пекла пряники, и тут же хлынул поток воспоминаний. Лийя увидела солнечные отблески на алюминиевом мосту, и тут же перед ее взором предстала сцена смерти, когда она упала в воду с серебристого моста и солнце играло на нем. Когда Лорен поставили на зубы серебряные коронки, она тоже вспомнила о собственной смерти и о том, как «плохие дядьки» снимали с ее зубов коронки.

В момент узнавания места, звука или картины выключатель щелкает, цепь между прошлым и настоящим замыкается, глаза ребенка начинают гореть и чувства потоком устремляются в сознание.

Когда я говорю с людьми о воспоминаниях из прошлых жизней, мне неизменно задают вопрос: «Как можно отличить истории, произошедшие в прошлых жизнях, от обыкновенных фантазий?»

Вначале я отвечала лишь таким образом: «Ну, родители просто знают». Не особенно полный ответ, я знаю. Но когда я стала разбирать случай за случаем, то стала слышать повторяющиеся почти слово в слово комментарии. Эти комментарии стали привычными. И я поняла, что могу полагаться на них как на тест для воспоминаний о прошлых жизнях. Когда родители описывали то, что происходило с их детьми, я на первых порах ловила себя на том, что перебираю в уме список симптомов, чтобы решить, действительно ли это были воспоминания. Список симптомов выкристаллизовался в Четыре Признака.

(Когда я говорю «родители», то не исключаю этим иных взрослых людей. Эти признаки могут оказаться полезны для бабушек и дедушек, тетушек и дядюшек – короче, всех людей, которые проводят время с детьми.)

После того как матери и их дети рассказали свои истории, наступила очередь психотерапевта Изабелл высказать «противоположное мнение». Слушала ли она нас? Читала ли мои статьи? Даже если она не была согласна с нами, смогла ли она по крайней мере непредвзято отнестись к рассказам детей? Я надеялась, что у нас может состояться разумный разговор о значении детских воспоминаний.

Или эта женщина-психолог просто не поверит всему услышанному и, несмотря на очевидность воспоминаний, станет объяснять их как фантазии, проекции или исполнение желаний? Я слишком часто сталкивалась с подобными высказываниями критиков. Они твердо убеждены в том, что мы «живем лишь раз», и закрывают глаза на любые свидетельства в пользу обратного, сколь бы убедительными они ни были. Вместо того чтобы выстраивать теорию, которая удовлетворяла бы фактам (как и должны действовать настоящие ученые), они пытаются деформировать факты и втиснуть их в уже существующие философские категории старых парадигм.

С первых же слов, произнесенных Изабелл, я поняла, что она составила свое мнение еще до того, как пришла сюда. Она заявила: «Я не верю в то, что мы жили раньше и возвращаемся сюда снова». Случай закрыт. Обсуждения приведенных здесь свидетельств не получится. Вместо этого произойдет защита старых догм психологии.

Опра начала с Чейза. Она попросила его рассказать свою историю и показать свои передвижения на поле битвы по рисунку, который сделала Салли. Я поражалась тому, как четко он говорил и как уверенно держал себя. Он был совершенно расслаблен и импровизировал на пару с Опрой так, словно это было для него совершенно привычным занятием. Затем Опра обратилась к историку и спросила его мнение об аутентичности воспоминаний Чейза. (Мне было особенно интересно услышать его мнение.) Он признался, что скептически относится к идее прошлых жизней, но вынужден согласиться с тем, что Чейз точно описывает пушку времен Гражданской войны, а также с тем, что все, о чем говорил Чейз, могло произойти в действительности.

Сара присоединилась к нам во второй секции и рассказала свою историю, демонстрируя свое бегство от пожара по рисункам Салли. Во время рассказа Сары я поняла, что Опра закончила разговор о Чейзе еще до того, как я успела сказать, что воспоминания о прошлых жизнях исцелили его. Я выждала и вставила свое замечание в подходящий момент.

Опра спросила каждого из моих детей, что ощущает человек в момент смерти, на что те с видом знатоков ответили, что умирать легко и безболезненно. Чейз выразился так: «В следующий момент ты уже понимаешь, что взмываешь вверх», а Сара добавила: «Я не боюсь смерти, потому что она выглядит именно так».

В тот момент, когда меня провели сквозь студийную дверь и я увидела публику в зале, мои ноги стали словно ватными, сердце бешено разгоняло адреналин в крови и весь мир пошел кругом перед глазами. Я боялась, что могу потерять контроль над собой и упасть в обморок. Все мои инстинкты приказывали: «Убегай! Прячься!» Но рациональная часть моего мозга еще функционировала и напоминала мне обо всех причинах, по которым я должна идти вперед. И снова у меня возникло чувство, что я вырываюсь из собственного тела.

Я словно плыла рядом с собой и находилась вне времени. В этой перспективе я вдруг увидела того пианиста девятнадцатого века, которым я некогда была. Он был исполнен грации и прекрасно держался перед восхищенной публикой. Он и публика были единым целым. Я могла услышать звуки фортепиано; я могла увидеть, как его руки и тело движутся без всяких усилий, в едином с музыкой ритме. Поглощенная этим видением, я почувствовала, как поток энергии пронизывает меня от макушки до ног, проходя по позвоночнику и возвращая меня к реальности момента. Энергия укрепила мои ноги и возвратила меня назад, в мое тело. Затем видение исчезло так же быстро, как и появилось, оставив за собою силу, разливающуюся по всему телу и изгоняющую страх. В моей голове торжественно прозвучали слова: «Я знаю, что смогу сделать это. Я делала это и раньше!»

На следующее утро, выглянув из окна, мы увидели, что город изменился словно по волшебству. Вчерашний шумный Чикаго сейчас утопал в глубоких сугробах. Снежные хлопья медленно проплывали между небоскребами. Но продолжался ли снегопад? Прибыла ли Тийю?

Когда мы приехали на студию, ее зеленые комнаты уже были заполнены нервничающими родителями и бледными растерянными детьми. Кто были все эти люди, которых я не знала? Какой сюрприз решили приготовить мне перед объективами телекамер? Но вот и Тийю! Она обрушила на меня словесный поток, из которого я сумела разобрать, что ее чудом доставили сюда сквозь все эти снежные заносы, у нее было только два часа, чтобы отоспаться, но мне не стоит по этому поводу волноваться, так как с утра она уже выпила достаточно кофе и это взбодрило ее. Я обратила внимание на семью с двумя девочками приблизительно того же возраста, что и Сара. У них были великолепные волосы, которые они постоянно зачесывали назад рукой в перчатке. Из-за них Сара вдруг занервничала.

Мы все по очереди сделали макияж и укладку волос. Я расхаживала по комнате, стараясь вспомнить все, что знала о том, как сохранять спокойствие: глубоко дышала, воображала успешное представление, говорила себе, что через пару часов все это закончится. Но ничто не помогало.