ЛЕИ
Прошло уже более 75 лет с тех пор, как Альфред Уоткинс во внезапной вспышке озарения стал создателем идеи о леях. Археолог‑любитель, фотограф и знаток сельской Англии, Уоткинс посетил деревню Блэкуордайн в своем родном графстве Хирфордшир в один из летних дней 1921 года. Взглянув на свою карту, он с удивлением заметил, что несколько вершин холмов, увенчанных древними руинами, можно было соединить прямой линией.
Им овладело странное чувство, и разыгравшееся воображение позволило ему увидеть гигантскую систему прямых линий, соединявших все примечательные места в окрестностях. Вершины холмов, церкви, стоячие камни, перекрестки дорог, средневековые замки, погребальные курганы, старинные колодцы и другие освященные временем места представали перед ним в переплетении линий, образующих сложную систему, похожую на паутину. Несколько лет спустя Уоткинс написал следующие слова, скорее всего отражающие его впечатления в тот летний день:
«Представьте себе волшебную цепь, протянутую от одного горного пика к другому, насколько хватает глаз, а затем вытравленную таким образом, чтобы она прикасалась к «высоким местам» земли в ряде хребтов, холмов и косогоров. Затем представьте курган, круглый земляной вал или рощу деревьев на этих вершинах, а в низменных участках долины – другие курганы, окруженные водой, которая видна даже на большом расстоянии. Время от времени путь отмечают огромные стоячие камни, а на высоком берегу, ведущем к подножию горного хребта или вниз, к речному броду, – глубоко врезанную тропу, которая как будто образует направляющую метку на линии горизонта, когда вы поднимаетесь вверх».
Для Уоткинса понятие о системе прямых линий, соединяющих точки древнего ландшафта, было чем‑то гораздо большим, чем игра воображения. Напряженная работа над составлением карт для Военно‑геодезического управления и полевые наблюдения убедили его в том, что «особые места» древней Британии действительно были расположены вдоль прямых линий.
Работа Уоткинса о леях, как он назвал эти линии, вызвала маленькую сенсацию, когда она появилась в виде книги, озаглавленной «Старый прямой путь», в 1925 году. Археологи энергично отрицали «нелепое» предположение о том, что древние люди были способны проложить огромную сеть линий по всей стране. В 1927 году, когда был основан ведущий британский археологический журнал «Antiquity», его издатель отказался рекламировать книгу Уоткинса. Эта антипатия существует и в наши дни. В то же время Уоткинс имел сотни преданных последователей, «охотников за леями», которые проводили много увлекательных часов, прослеживая ориентировки между древними курганами и монументами в сельской Англии.
На него произвел особенно сильное впечатление тот факт, что от большого кургана, известного под названием «Замок», можно было провести линии, точно проходившие через северные и южные края трех поселений железного века (Твин‑и‑Гаэр, Фенни‑Фах и Пен‑и‑Краг).
Что такое леи?
Охота за леями привлекает людей с разным уровнем образования и интересов, от восторженных поклонников мистиков и оккультных наук до убежденных скептиков вроде доктора Дона Робинса, химика‑исследователя из Института археологии при Лондонском университете. Робине прочитал книгу Уоткинса из праздного интереса, а потом приехал на выходные дни в Хирфордшир и решил проследить некоторые из предполагаемых леев просто для развлечения. К своему удивлению, он обнаружил, что ориентировки не только существовали на самом деле, но и были «невероятно точными, с погрешностью не более нескольких ярдов в каждую сторону».
Робине продолжил свои полевые изыскания на границе Уэльса. На основании базовых леев, уже определенных в этом районе, он предсказал наличие других узловых точек и обследовал линии в надежде обнаружить их. Конечно, он нашел приметные валуны, которые, по всей видимости, отмечали путь.
У многих людей есть сходный опыт. Проследив или обнаружив леи с помощью несложной методики наложения проверочной линейки на три или четыре характерные точки на крупномасштабной карте, они находили в полевых условиях другие точки, не обозначенные на картах. Для практичных «охотников за леями» это убедительное доказательство того, что они не гоняются за призраками, а изучают остатки систематической работы наших предков по расположению важных общественных и священных мест вдоль прямых линий, с какой бы целью это ни делалось. Но почему тогда, если охота за леями имеет успех, сама идея Уоткинса остается презираемой археологами?
Спор о самом существовании леев едва не затерялся в потоке гипотез об их природе и предназначении. Уоткинс интерпретировал леи в ясных и простых терминах, резко контрастировавших с утверждениями более поздних авторов. Его леи имели чисто практическую природу и символизировали одно из самых ранних открытий человечества: кратчайший путь между двумя точками проходит по прямой линии. Уоткинс считал, что леи возникли как доисторические торговые маршруты для перевозки соли, кремня и керамических изделий. Лишь впоследствии они приобрели культовое значение.
Многие последователи Уоткинса в деле «охоты за леями» этим не ограничились. Вместо того, чтобы видеть в леях проявление человеческой деятельности, разного рода теоретики (с 19б0‑х годов и далее) описывали их как «линии космической силы», пути движения неизвестной энергии, протекающей по местности. Основная идея заключалась в том, что люди в доисторические и древние времена ощущали энергию этих линий и располагали свои монументы соответствующим образом. Многие считали, что лозоходство (см. «Вступление» к этому разделу) помогает определить направление потоков таинственной «земной энергии». Часто предполагалась связь с НЛО, где леи играли роль эфирных трамвайных линий, снабжающих энергией инопланетные корабли.
Такие рассуждения теоретиков Новой Эры (New Age) не вызывают восторга у археологов, которые – плохо это или хорошо – стараются ограничивать свои исследования доказуемыми фактами. Очевидные успехи «охотников за леями» в полевых условиях тоже не слишком убеждают скептиков. Хотя одним из критериев достоверности научной теории является ее способность предсказывать результаты будущих экспериментов (что и произошло с Робинсом, открывшим четыре «указательных камня»), нескольких таких случаев еще недостаточно для доказательства существования леев. Скептики обоснованно полагают, что если у человека есть излюбленная теория, ему нетрудно собрать данные в ее поддержку. Они указывают на десятки случаев в истории науки, когда результаты экспериментов успешно «предсказывались» на основании неверной научной модели. На самом деле реальным тестом на достоверность научной гипотезы является не ее возможность привлекать доказательства в ее поддержку, а возможность опровергнуть ее. Итак, если утверждается, что прямая линия, соединяющая несколько древних монументов, не является простым совпадением, как мы можем опровергнуть такое утверждение?
Неуловимое доказательство
Уоткинс сам пытался справиться с этой проблемой:
«Когда мы говорим о том, что курганы, границы, маяки и межевые камни расположены по прямым линиям во всей Британии, на самом деле важно лишь одно обстоятельство: появились ли эти линии в результате случайного совпадения, своеобразного фантома воображения, или же по замыслу человека».
То, что его теория могла оказаться огромным мыльным пузырем, сильно беспокоило Уоткинса, и он решил провести простую статистическую проверку. Взяв карту района окрестностей Андовера в графстве Гемпшир в Южной Англии, он насчитал 51 церковь и стал искать леи между ними. Он обнаружил 38 линий, соединявших три церкви, 8 линий, соединявших четыpe церкви, и одну линию, соединявшую пять церквей. Для грубой проверки Уоткинс как попало нанес на лист бумаги размером с карту 51 чернильную точку и насчитал 34 совпадения для трех точек, но лишь одно совпадение для четырех точек. Для пяти точек совпадений вообще не было.
Уоткинс был удовлетворен результатом. Он пришел к выводу, что линии, соединявшие только три точки, могут быть случайными, но «построения из четырех точек убедительно указывают на то, что мы имеем дело с неким замыслом, а не с игрой случая». Разумеется, пять точек на одной линии были еще более сильным аргументом.
Однако археологов это не убедило. В конце концов, если леи предположительно являются остатками доисторической системы, то закономерности в расположении средневековых церквей, даже самые четкие и определенные, не имеют отношения к делу. Это приводит к другой, более широкой проблеме. Исследование Уоткинса о закономерностях расположения церквей в окрестностях Андовера является редкостью среди сотен других описанных им случаев в том смысле, что все узловые точки на линиях образованы монументами одного рода. Все церкви были построены в Средние века или позднее. Однако типичная линия лей в представлении Уоткинса и других «охотников за леями» обычно состоит из весьма странного и сомнительного сочетания разных элементов, датируемых совершенно разными периодами: стоячие камни эпохи неолита и бронзового века (воздвигнутые от 3000 до 1000 года н. э.) вписываются в ту же схему, что и земляные форты железного века, построенные за несколько сот лет до н. э., или средневековые церкви.
Отвечая на критику, Уоткинс выдвинул встречный аргумент, согласно которому древние священные места часто использовались повторно с течением времени даже приверженцами других религий. Классическим примером является Иерусалим, наполненный синагогами, мечетями и церквями, построенными за последние две тысячи лет. Способность раннехристианской церкви включать обычаи, празднества и священные места других религий в свою традицию хорошо известна. В 601 году папа Григорий послал в Британию гонца с интересным указанием для Августина (первого архиепископа Кентерберийского), который тогда пытался обратить в христианство англосаксонских язычников:
«Мы тщательно обдумали состояние дел в Англии и пришли к выводу, что храмы идолов в этой стране ни в коем случае нельзя разрушать. Августин должен уничтожить идолов, но сами храмы необходимо освятить, поставить алтари и разместить там священные реликвии… Таким образом, мы надеемся, что люди, хорошо видевшие, что их храмы не подверглись разрушению, могут отказаться от идолопоклонства и начнут приходить в эти места, как и раньше, чтобы познать и прославить истинного Бога».
Если исходить из предположения, что Августин выполнил указание папы римского, некоторые из наиболее ранних средневековых церквей в Англии должны быть построены на месте языческих храмов.
Конечно, пример Августина возвращает нас лишь во времена англосаксонских поселенцев в Британии, прибывших туда лишь в начале V века н. э. (см. «Король Артур» в разделе «Легендарная история»). Но он хорошо иллюстрирует принцип постоянства использования священных мест. Известно, что некоторые христианские церкви были построены прямо на месте расположения мегалитических монументов. Один яркий пример можно наблюдать в городе Аррихинага в Испании, где огромный мегалит находится внутри церкви Св. Михаила, построенной на месте его предполагаемого скита. В Северной Англии, во дворе церкви в Радстоне (графство Йоркшир), расположен самый большой стоячий камень на Британских островах высотой 25 футов. Есть много известных примеров, указывающих на то, что память о священных объектах сохранялась у местных жителей, несмотря на изменение религиозной веры. Покойный Глен Дэниэл, профессор археологии Кембриджского университета, однажды написал‑.
«Возможно, это звучит слишком прямолинейно, но мне трудно представить, почему христиане строили свои храмы на месте некоторых мегалитических сооружений, если не существовало настоящей традиции, подчеркивавшей их важное значение как особых и священных мест, – традиции, перешедшей из бронзового века и раннего железного века варварской Европы в исторические времена».
Все это звучит лестно для тех, кто верит, что леи образуют систему, начало которой было положено в доисторические времена. Однако этот аргумент, к сожалению, нельзя превратить в общее правило. Не говоря уже о том, чтобы разобрать сотни церквей и провести раскопки под ними, невозможно проверить предположение, что все они были построены в местах, уже считавшихся священными на заре британской истории. Довод о преемственности религиозной традиции не применим для многих монументов, предложенных Уоткинсом и другими авторами в качестве узловых точек леев. Некоторые земляные укрепления, построенные в железном веке, включали культовые центры, но было бы большой натяжкой утверждать, что это справедливо во всех случаях. А как быть со средневековыми замками и другими абсолютно светскими элементами культурного ландшафта, которые «охотники за леями» уверенно помещают на свои линии? Или, еще хуже того, как быть с неопределенными объектами – например, с прудами или «указательными камнями» (которые могли просто обозначать границы между полями)? Некоторые из них появились в XIX или даже в XX веке.
Принадлежность узловых точек леев к разным периодам истории и наличие множества разных функций всегда было слабым местом «охотников за леями». Как можно доказать, что конкретный элемент ландшафта, включенный в построение – например, природный холм, превращенный в крепость, – представлял собой нечто большее? Никак, если отказаться от логически абсурдного заключения, что он представляет нечто большее, потому что попадает на линию.
Здесь мы вступаем в царство «фантомов», о которых говорил Уоткинс, в область путаных логических доводов, замыкающихся друг на друге. Поскольку никто не может вразумительно объяснить, чем на самом деле являются леи, и лишь немногие «охотники за леями» согласны друг с другом, как можно доказать или опровергнуть их существование? Если леи были созданы человеком, то «доказательства» их существования разбросаны в обозримом историческом периоде продолжительностью 5000 лет и выглядят крайне неубедительно. Если леи не были созданы человеком и их узловые точки отмечают пути движения неизвестной земной или космической энергии, «доказательство» их существования представляет собой все ту же неубедительную мешанину различных построек и монументов, сооруженных за тысячи лет людьми, которые испытывали осознанное или неосознанное влечение к подобным местам. Скептики могут с полным основанием утверждать, что на Британских островах, изобилующих археологическими и архитектурными памятниками, многие святилища, монументы и заметные точки ландшафта просто должны располагаться по прямым линиям, хотя бы по чистой случайности.
Современная охота за леями
Это лишь некоторые из проблем, вставших перед исследователями леев в 1970‑е годы. С другой стороны, у них было одно явное преимущество перед Уоткинсом. Благодаря новому методу радиоуглеродного анализа было доказано, что культуры, создавшие великие мегалитические монументы по обе стороны Атлантического океана, не зависели от более «цивилизованных» регионов Эгейского моря и Ближнего Востока, как считалось ранее (см. «Вступление» к разделу «Чудеса архитектуры»). В то же время работа таких исследователей, как Александр Том, хотя и не подтвердилась в некоторых деталях, навеки рассеяла миф, будто каменные круги в Британии и континентальной Европе были сооружены полудикими варварами (см. «Мегалитические астрономы» в разделе «Глядя в небо»). Становилось все более ясно, что строительство подобных монументов требовало значительного инженерного искусства.
Истинная природа и степень развития «мегалитической науки» остается неясной. Но, по крайней мере, больше никто всерьез не утверждает, что доисторические бритты не обладали достаточными способностями или организованностью для расположения монументов по прямым линиям, даже на больших расстояниях, каким бы бессмысленным ни казалось это занятие из современной перспективы.
В 1970‑х годах «охотники за леями» могли сравнить результаты наблюдений Уоткинса в сельской Англии со структурами, существование которых было неопровержимо доказано, но уже не в Европе, а в Южной Америке. Линии на плато Наска в Перу, которые впервые привлекли внимание западных читателей благодаря книге фон Дэникена и школе «древних астронавтов», были явным результатом огромных усилий, приложенных обитателями пустынной равнины Наска. Некоторые линии выровнены с удивительной точностью и тянутся на несколько миль (см. «Линии на плато Наска» в этом разделе). Сходные линии длиной до 16 миль недавно были обнаружены и в западной Боливии.
Археология больше не может отрицать существования загадок; пора приступить к их обсуждению и интерпретации. Широкое использование аэрофотосъемки позволило обнаружить, что Британия, к примеру, буквально усеяна следами «хенджей», погребальных курганов и других доисторических земляных сооружений в количестве, значительно превосходящем ожидания исследователей. В статьях обсуждается проблема древних «священных ландшафтов», где монументы, расположенные на большой территории, специально упорядочивались и сопоставлялись друг с другом; эта проблема не могла всерьез рассматриваться археологами во времена Уоткинса. Разумеется, «охотников за леями» очень радует, что их, казалось бы, узкоспециализированное занятие теперь становится частью гораздо более широкой картины. С учетом недавних открытий новое отношение к леям кажется вполне оправданным.
Современное исследование леев возглавляет Пол Деверо, который стал главным редактором английского периодического издания «Лей Хантер» в 1976 году. Преисполнившись решимости раскрыть тайну, Деверо начал составлять каталог всех леев, сведения о которых появлялись в печати, и попросил своих читателей сообщать ему неопубликованные подробности о недавно обнаруженных линиях. Затем Деверо и его коллеги приступили к проверке сотен предполагаемых леев. Для начала они воспользовались подробными картами, чтобы отсеять самые одиозные экземпляры. После нескольких месяцев работы выяснилось, что «эти линии большей частью либо были очень неточными, либо проводились между крайне сомнительными точками вроде сельских ферм».
Некоторые из наиболее известных леев проходят вдоль дорог. Возможно, самая большая из предполагаемых линий была обнаружена английским писателем Джоном Мичеллом, чья провидческая работа «Взгляд через Атлантику», опубликованная в 1969 году, сыграла ключевую роль в возрождении интереса к леям. Линия лей св. Михаила была открыта Мичеллом, когда он обратил внимание на линейное построение между двумя холмами – Барроубридж‑Мамп и Гластонбери‑Тор – и направлением на восход солнца в первый день мая (см. «Спираль Гластонбери» в этом разделе).
Отметив, что на вершинах Барроубридж‑Мамп и Гластонбери‑Тор находились средневековые церкви, посвященные св. Михаилу, Мичелл продолжил линию в обоих направлениях и обнаружил, что она проходит через множество других мест, имеющих ассоциации либо со св. Михаилом, либо с местными преданиями о драконах. Линия проходила от кургана св. Михаила на границе Корнуолла в юго‑западной Британии, через Гластонбери и ряд других мест, связанных с именами св. Михаила и св. Георгия, далее через центр крупнейшего доисторического комплекса в Эйвбери и, наконец, через знаменитое аббатство св. Эдмунда в Бери, упираясь в восточное побережье около Лоустофта. Эта линия протяженностью четыреста миль пересекает южную Британию поперек в самом широком месте, что само по себе производит сильное впечатление.
Хотя Мичелл утверждал, что линия была «замечательна своей длиной и точностью», на самом деле это не совсем так. Центральный отрезок, проходящий от Барроубридж‑Мамп через Эйвбери к церкви Св. Георгия в Огбурне, действительно очень точен: погрешность составляет не более нескольких ярдов в каждой узловой точке. Однако его продолжения на юго‑запад и северо‑восток далеко не такие точные; некоторые пункты отклоняются от прямой линии более чем на полторы мили. Это было больше похоже на «коридор», чем на линию, и, несмотря на привлекательность идеи, наиболее прилежным «охотникам за леями» в конце концов пришлось отказаться от лея св. Михаила. (Другой проблемой, которую никто из них не затрагивал, является огромное количество церквей, посвященных св. Михаилу в Южной Англии. Их так много, что между ними можно провести линии практически в любом направлении.)
Линии, выдержавшие картографический экзамен, были проверены в полевых условиях Полом Деверо и его коллегами. Описание 41 лея, которые сочли достойными изучения, было опубликовано в 1979 году в книге Деверо «Пособие для охотников за леями». Он пришел к выводу, что наилучшими потенциальными леями были наиболее короткие линии и что лей должен включать по меньшей мере пять узловых точек (хотя для очень короткой линии было достаточно и четырех).
В то же время Деверо инициировал серьезные исследования в области статистики, которая всегда была больным местом «охотников за леями». Статистическая формула, недавно выведенная математиком из Кембриджского университета Майклом Берендом, показывает, что случайные линейные построения между точками возникают гораздо чаще, чем можно было бы ожидать. Воспользовавшись формулой Беренда, математик Боб Форрест, известный своим благосклонным отношением к проблеме леев, проанализировал «хорошие» леи, которые Деверо выделил с помощью картографического анализа и полевой работы. Общие выводы, представленные в журнале «Нью Сайентист» в 1982 году, вероятно, были потрясением для многих ревностных «охотников за леями».
«Старое утверждение многих энтузиастов о том, что территория Британии вдоль и поперек исчерчена леями, почти наверняка является ложным… Подавляющая часть работы, проделанная «охотниками за леями» за последние пятьдесят лет, сводилась к выявлению случайных построений и ориентировок».
Тем не менее Деверо и Форрест полагали, что некоторым линиям все‑таки удалось выжить, побывав в жерновах статистики. Несомненно, лучшими из них являются две линии, проходящие через «Стрелы Дьявола»: группу из трех стоячих камней бронзового века в окрестностях Барроубриджа в графстве Йоркшир на севере Англии.
Эти гигантские монолиты, возможно, воздвигнутые в период между 1800 и 1200 годом до н. э., сами по себе весьма примечательны. При весе около 30 тонн каждый и высоте от 18 до 22 футов, они являются самыми высокими стоячими камнями на Британских островах за исключением монолита в Радстоне. Их название происходит от местной легенды, согласно которой дьявол однажды попытался уничтожить соседний городок Элдборо, а камни были его стрелами, которые пролетели мимо цели.
Три камня, расположенные по немного изогнутой линии, образуют исходный пункт для некоторых интересных построений. Одна линия, протягивающаяся на 5 миль в северо‑западном направлении, проходит через края двух камней, пересекает Кэна‑хендж, погребальный курган и еще один хендж в Хаттон‑Мур. Другая линия проходит от центральной «Стрелы Дьявола» через Нанвик‑хендж и три хенджа в Торнборо, протягиваясь на расстояние примерно 11 миль. (В отличие от Стоунхенджа большинство доисторических хенджей представляли собой земляные валы, хотя камни иногда использовались для разметки входа.)
Этот комплекс производит очень внушительное впечатление. По расчетам Боба Форреста, вероятность случайного возникновения линейных построений крайне мала. Более того, в отличие от очень неоднородных леев, все монументы на линии «Стрел Дьявола» являются доисторическими: хенджи принадлежат к периоду палеолита (около 3000‑2500 г. до н. э.), а курган и стоячие камни к бронзовому веку (монументы этих двух периодов часто бывают связаны между собой). По выражению Деверо, «было бы мошенничеством утверждать, что это случайное совпадение».
Пять других предполагаемых леев имели статистически Доказанное значение. Для Деверо это обстоятельство стало долгожданным успехом в охоте за леями. Хотя статистика никоим образом не подтверждает «реальность» леев, она в принципе допускает существование некоторых линий. Деверо был убежден, что при наличии достаточных ресурсов он сможет провести дополнительные исследования и определить новые линии, которые не возникли в результате случайного совпадения.
Сжимающиеся линии
Однако статистика не оказалась спасательным кругом, на который надеялся Деверо. Проблема заключалась в том, что изобретение математических формул для определения случайности или закономерности в линейном расположении объектов было сравнительно новым предприятием. Оно требовало все более сложного математического моделирования, при котором приходилось принимать в расчет значительное количество факторов. Одну из основных трудностей представляла разница в размере узловых точек, или элементов линейного построения. Некоторые «мишени» (например, стоячие камни) были относительно небольшими, другие (церкви) – более крупными, а третьи (земляные валы и форты) – просто очень большими. Ясно, что расчет вероятности линейного построения объектов с погрешностью в несколько ярдов – это одно дело, но расчет вероятности «случайного попадания» в огромный земляной комплекс вроде холма‑форта Олд‑Сэрам, занимающего площадь 27 акров, который является одним из излюбленных мест «охотников за леями», – совсем другое. Стоунхендж, другая популярная узловая точка для леев, занимает площадь 2,5 акра, хотя он считается отдельно стоящим монументом.
Вот лишь отдельные факторы, которые приходилось учитывать Бобу Форресту и Майклу Беренду в начале 1980‑х годов, когда они продолжили поистине геркулесову работу по статистической оценке леев. Было опробовано несколько методов, включая один, разработанный для документального фильма Би‑би‑си под названием «Странное происшествие на Старом прямом пути», съемки которого происходили в феврале 1986 года. С помощью специальной программы на компьютере была смоделирована копия крупномасштабной карты с таким же взаимным расположением объектов, как на реальной местности. Эта процедура оказалась очень полезной для оценки «настоящих» леев. Вместе с другими методами она позволила ученым прийти к выводу, что более раннее предположение, согласно которому короткие линии редко бывают случайными, «вполне могло быть совершенно неверным».
Благодаря этому исследованию даже некоторые из первоначальных «статистически значимых» леев стали выглядеть менее убедительно. К ним относились леи в Сейнтбери около Костуолда и Крайгирн в окрестностях Абердина, которые, вместе с построениями от «Камней Дьявола», служили показательными примерами для статьи в журнале «Нью Сайентист». Всего лишь через три года обе эти линии снова были поставлены под сомнение. Наверное, не удивительно, что, приступив к исследованию без всякой предубежденности, Боб Форрест начал терять интерес к предприятию в целом – впрочем, как и Майкл Беренд.
В 1994 году Деверо опубликовал исправленное и дополненное издание своего справочника о леях и с некоторым сожалением упомянул о «кончине» линии в Сейнтбери как о статистически доказанном факте. К этому времени он утратил веру в способность статистики доказать правоту «охотников за леями» и обратился к другим аргументам. Одним из них было то обстоятельство, что ряд леев, протягивавшихся в приблизительно меридиональном направлении, имел сходную особенность: все они включали такие элементы, как «священные холмы», церкви, старинные кресты и одну из гигантских меловых фигур, вырезанных на фоне окружающего ландшафта (см. «Вступление» к этому разделу). Вполне естественно, что скептики остались глухи к этому доводу, в котором автор снова возвращался к идее линий, соединяющих культурные памятники разных исторических эпох.
Деверо выступил с другим, более сильным доводом‑, он утверждал, что строгий статистический анализ в конечном счете вряд ли уместен для решения этой проблемы. Когда Форрест пропустил лучшие британские леи через свою статистическую мясорубку, осталось лишь два действительно «значимых» примера: те линии, что начинались от «Стрел Дьявола». Однако, как отмечал сам Форрест в 1981 году, мы должны внимательно относиться одновременно к переоценке и недооценке точности, с которой доисторические люди располагали свои монументы. Возможно, жесткие требования статистического анализа просто не соответствовали требованиям того времени. Предположим ради интереса, что леи были сконструированы доисторическими строителями. Если мы предположим, что они могли сооружать линейные построения с такой же точностью, какая достижима в наши дни – со всеми преимуществами современного картографического оборудования, аэрофотосъемки, детальных карт и компьютерных программ, – то, мягко говоря, перегнем палку.
Проще говоря, хотя статистическая школа исследования леев (поощряемая самим Деверо) позволила выполнить очень важные эксперименты, исследователи вполне могли выплеснуть младенца вместе с водой.
«Настоящие леи»
Так или иначе, лучшие «охотники за леями» сами загнали себя в угол, логически доказав слабую вероятность их существования. Стоит ли тогда ставить крест на этой истории? Может быть, и нет.
Не исключено, что мы можем достигнуть более позитивного результата, если просто откажемся от термина «Леи». Прямые линии, которые начинаются от «Стрел Дьявола», почти наверняка возникли не случайно; по некой причине целая группа хенджей и стоячих камней была расположена вдоль двух пересекающихся линий. Следует признать правоту Деверо, утверждавшего, что «такие построения… не возникают на пустом месте».
Однако есть ли необходимость называть «леями» визирные ориентиры между «Стрелами Дьявола» и другими доисторическими памятниками в окрестностях? Линия длиной 8 миль, образованная тремя хенджами в Торнборо и одним в Нанвике, видна достаточно четко. Эти четыре хенджа даже сходны друг с другом: каждый имеет два входа – на северо‑западной и юго‑восточной стороне. Археологи согласны с тем, что хенджи расположены в ряд, но, по их мнению, это произошло потому, что все хенджи находятся на дне долины, которая на данном участке тянется почти по прямой линии. Если «охотники за леями» правы, то несколько сотен лет спустя, когда были воздвигнуты «Стрелы Дьявола», одна из них была специально расположена так, чтобы продолжить это построение. Но даже тогда у нас нет веских оснований вводить термин «Леи», со всеми ассоциациями, которые он вызывает, – от «прямого пути для торговли солью» Уоткинса до мистических линий земной энергии. «Доисторическое линейное построение с неизвестной целью» – звучит гораздо лучше.
Что касается открытия впечатляющих линейных построений доисторического периода – официальная археология ныне опередила «охотников за леями». Пока последние сосредоточивали свои усилия на анализе постоянно уменьшающегося количества коротких и довольно необъяснимых линий, полевые археологические работы позволили открыть грандиозные линейные структуры, наложенные на ландшафт, по сравнению с которыми леи могут показаться крошечными. Речь идет о курсусах.
Первый курсу с был открыт в 1723 году знатоком древностей Уильямом Стакли примерно в полумиле к северу от Стоунхенджа. Стакли считал, что это была римско‑британская трасса для лошадиных скачек, и, соответственно, назвал ее «cursus» (от лат. «ипподром, скаковой круг»). Поскольку курсусы не содержат никаких структур и представляют собой сильно вытянутые прямоугольники, образованные параллельными линиями валов и канав, их трудно обнаружить, если наблюдатель находится на уровне земли. Большинство из примерно 50 курсусов, известных до сих пор, были открыты с помощью аэрофотосъемки за последние несколько десятилетий. Следы, найденные в канавах, позволяют датировать их периодом неолита, между 3400 и 3000 годом до н. э. Длина некоторых курсусов не превышает нескольких сотен ярдов, другие простираются на милю или еще больше. Замечательный образец был обнаружен неподалеку от лондонского аэропорта Хитроу – длиной более двух миль; по сравнению с ним взлетно‑посадочные полосы кажутся маленькими.
Причина, побудившая людей эпохи неолита соорудить эти огромные структуры, остается абсолютно непонятной, хотя их форма наводит на мысль, что они использовались для религиозных процессий. Раскопки, проведенные на колоссальном Дорсетском курсусе длиной шесть с половиной миль, позволили сделать некоторые выводы. Курсус был построен таким образом, что он включал два более ранних погребальных кургана, известных как «длинные курганы» (из‑за их формы); по обе стороны от оконечности курсуса есть еще несколько «длинных курганов». Профессор Ричард Брэдли, археолог из Ридингского университета, предложил рассматривать Дорсетский курсус как доисторическую «Аллею мертвых». Предположительно, духи умерших и тех, кто хотел пообщаться с ними, путешествовали по этим громадным ритуальным переходам. Вопрос о том, были ли все курсусы построены с одной целью, до сих пор обсуждается.
Некоторые курсусы очень прямые – например, тот, что в районе Стоунхенджа. По обе стороны от него расположены погребальные курганы, и, если провести воображаемую линию на восток от оси его северной канавы, она пройдет через другие монументы: мегалит, известный под названием «Кукушкин камень», и Вудхендж, небольшой хендж эпохи неолита, заключавший в центре круг стоячих бревен вместо камней. Это построение впервые было замечено археологом Дж. Ф. Сю Стоуном в 1947 году. Трудно сказать, имеет ли оно важное значение; район Стоунхенджа так богат древними монументами, что продолжение линии от курсуса, в какую бы сторону она ни была направлена, почти наверняка пройдет через какой‑нибудь памятник.
Форма других курсусов далека от прямолинейной. Многие, такие как Дорсетский курсус, представляют собой гигантские полумесяцы, соединяющие еще более древние ритуальные объекты. Некоторые изгибаются то в одну, то в другую сторону по неизвестным причинам. Но среди курсусов, которые идут по прямой линии, как в районе Стоунхенджа, есть такие, которые несомненно «указывают» на другие элементы древнего ландшафта вроде курганов и стоячих камней. В некотором смысле курсусы являются «настоящими леями», обнаруженными археологами. Забавно, что, если бы они не сохранились в столь осязаемом виде, никакой статистический анализ не смог бы доказать их существование по той простой причине, что они редко бывают совершенно прямыми. Доисторические люди явно не разделяли страсть современных «охотников за леями» к прямолинейным построениям. Еще большая ирония заключается в том, что, будучи ритуальными монументами для процессий живых и мертвых, курсусы по своей природе гораздо более таинственны, чем абсолютно прямые маршруты «торговых путей», представавших перед мысленным взором Уоткинса, когда он думал о леях.
Курсусы также образуют рисунки, более загадочные, чем все переплетения линий, некогда проведенных «охотниками за леями» через каждый исторический объект на местности. Судя по аэрофотоснимкам окрестностей Радстона в Йоркшире, четыре курсуса (ни один из них не идет по прямой линии) почти сходятся в одной точке. Их концы образуют грубый квадрат, в центре которого возвышается гигантский мегалит, ныне расположенный на церковном дворе. Здесь мы имеем нечто гораздо более реальное и многозначительное, чем гипотетические связи между разными объектами, намечаемые леями: в средние века люди хоронили умерших в месте соединения четырех «духовных переходов», сооруженных в эпоху неолита. Может быть, строители церкви осознавали значение монолита и не решались трогать его?
Пути для духов?
Пол Деверо, старейшина британских «охотников за леями», недавно рекомендовал отказаться от всеобъемлющего термина леи для оздоровления процесса исследований. К нему присоединился Дэнни Салливан, нынешний главный редактор журнала «Лей Хантер», который в своей публичной лекции в апреле 1997 года категорически заявил, что «такой вещи, как леи, не существует». В частности, он осудил распространенную веру в существование леев как маршрутов движения таинственных земных энергий.
Это не означает, что Деверо, Салливан и новые «охотники за леями» отказались от идеи строительства монументов по прямым линиям. Отвергая практику Уоткинса, объединявшего всевозможные прямые линии в одну систему, они тем не менее полагают, что прямолинейные построения, принадлежащие к разным эпохам и сооруженные с различными целями, необходимо тщательно исследовать.
К группе реальных построений, содержащих только доисторические памятники, принадлежат курсусы и линии хенджей в Торнборо. Здесь открываются новые манящие возможности. В примеру, для курсуса в районе Стоунхенджа Деверо предложил гипотетическое продолжение на восток от Вудхенджа, вплоть до природного холма под названием Бикон‑хилл. Справедливо это или нет, такой подход является шагом в правильном направлении; при наличии курсуса у исследователей, по крайней мере, есть твердая основа для дальнейших построений.
Деверо также предложил выделить и изучить класс средневековых линейных построений. С точки зрения здравого смысла уместно предположить, что построение, обнаруженное Уоткинсом при исследовании церквей в Андовере, было создано в средние века, а не пытаться увязать его с предполагаемой системой линий, соединяющих монументы разных эпох вплоть до неолита. По наблюдениям Деверо, леи, которые ранее проводились между церквями, на самом деле соединяют не религиозные памятники как таковые, а примыкающие к ним кладбища. В поддержку этой идеи он собрал впечатляющий объем фольклорного материала о «путях духов», почерпнутого из традиционных культур по всему свету.
К примеру, в Голландии многие прямые пути до сих пор известны под названием мертвых дорог (Doodwegen). Они были проложены голландцами в средние века для того, чтобы соединять деревни с кладбищами; по этим дорогам двигались похоронные процессии. Переноска тел по прямому пути к месту захоронения была не только обычаем, но фактически законодательно установленным предписанием в средневековой Голландии. Местные власти несли ответственность за содержание дорог и регулярно расчищали их до установленной ширины б футов. В Германии существовало поверье, что человек чаще всего может встретиться с духами на прямых тропах, по которым они путешествуют. Не отклоняясь в сторону, эти «пути духов» проходят через горы, долины, реки и болота, заканчиваясь (или начинаясь) на кладбище.
Сходные представления существуют не только в Европе, но и в Южной Америке и на островах Тихого океана. К примеру, на островах Гилберта в Полинезии считается, что духи, оставляющие тело, должны двигаться к следующему пункту назначения по совершенно прямому пути. Технология обработки и компьютерного анализа аэрофотоснимков, применяемая в НАСА, позволила обнаружить в Коста‑Рике систему линий, в чем‑то сходных с линиями на плато Наска в Перу и датируемых V веком до н. э. Линии в целом прямые и иногда проходят по сильно пересеченной местности. Одна линия проложена через вершину холма между деревней и погребальным курганом (также датируемым V веком до н. э.) и до сих пор иногда используется для переноски умерших и строительных материалов на кладбище.
Деверо воспользовался этой информацией для переоценки традиционных представлений о британских церковных леях. Он считает, что многие из них могли быть средневековыми тропами для похоронных процессий или «духовными путями», иногда совпадающими с «прямыми тропами», открытыми Уоткинсом. Антропологические данные позволяют объяснить, почему считалось, будто духи передвигаются по прямым линиям. Деверо заметил, что шаманы (жрецы или знахари многих племенных обществ) совершают так называемые внетелесные путешествия в состоянии транса, часто вызванного употреблением галлюциногенных препаратов. В некоторых описаниях говорится, что их души «летают» по прямым путям, когда выходят из тела. Возможно, шаманский опыт положил начало распространенной вере в то, что духи (как живых, так и мертвых) путешествуют по прямым линиям.
Недавно теория Деверо получила частичное подтверждение в результате независимого исследования линий на плато Наска. Группа историков и археологов выступила с предположением, что создатели линий действовали под руководством шаманов, чьи духи «летали» над местностью и определяли направление. Затем линии использовались в качестве ритуальных дорог для процессий, обращавшихся к богам с просьбой одарить землю животворной влагой (см. «Линии на плато Наска» в этом разделе).
Несмотря на то, что Деверо собрал любопытные образцы британского фольклора в поддержку своей теории, ему еще предстоит доказать идею о «путях духов». Легко представить, что если люди верили в духов, движущихся по прямым линиям, то они прокладывали прямые дорожки между деревнями и кладбищами для того, чтобы указывать направление душам умерших. Можно понять, каким образом эта вера превратилась в обычай, предписывающий переносить тела покойников по тем же тропам. Но к чему устанавливать связь между кладбищами? Для удобства сообщения между духами умерших?
Немецкий «охотник за леями» Ульрих Магин предложил совершенно иной подход к линейным построениям между церквями. Изучив такие построения на своей родине, он утверждает, что многие из них могли появиться в результате раннесредневекового обычая располагать церкви по сторонам света относительно главного собора. Таким образом, церкви возводили к северу, востоку, югу и западу от собора, создавая так называемый «соборный крест». Со временем количество таких построений увеличивалось. По словам Магина, семь церквей в Вормсе расположены на линии длиной лишь две мили, которая на протяжении одной трети идет параллельно дороге. Он подчеркивает, что этот обычай был принят только в средние века и не имеет ничего общего с идеей Уоткинса о «развитии» или смене предназначения священных мест, начиная с доисторических времен. Он также отмечает различие между этими построениями и теорией Деверо: «Эти линии предназначались не для умерших людей, а для Святого Духа, увеличивая благодатную силу собора».
Несмотря на свою спекулятивность, новые подходы, предложенные Полом Деверо и другими авторами, безусловно заслуживают изучения – и здесь нужно полагаться на энтузиазм «охотников за леями». Всегда были и будут ложные пути и ошибочные гипотезы, но напряженная полевая работа является лучшим методом проверки любых теоретических построений в области археологии.
Было бы большой глупостью считать, что нам уже нечего узнать о том, как древние люди – будь то в эпоху неолита или в средние века – располагали свои священные монументы. Здесь старомодная «охота за леями» все еще может сыграть важную роль, потому что немногие люди способны в любую погоду с таким энтузиазмом бродить по глинистым полям Британии и континентальной Европы, как последователи Уоткинса, и немногие обладают столь глубокими знаниями о деталях и историческом развитии местных ландшафтов. Возможно, для археологов и «охотников за леями» настало время зарыть топор войны и попытаться объединить свои знания и ресурсы. Результаты могут быть очень интересными.
Прошло уже более 75 лет с тех пор, как Альфред Уоткинс во внезапной вспышке озарения стал создателем идеи о леях. Археолог‑любитель, фотограф и знаток сельской Англии, Уоткинс посетил деревню Блэкуордайн в своем родном графстве Хирфордшир в один из летних дней 1921 года. Взглянув на свою карту, он с удивлением заметил, что несколько вершин холмов, увенчанных древними руинами, можно было соединить прямой линией.
Им овладело странное чувство, и разыгравшееся воображение позволило ему увидеть гигантскую систему прямых линий, соединявших все примечательные места в окрестностях. Вершины холмов, церкви, стоячие камни, перекрестки дорог, средневековые замки, погребальные курганы, старинные колодцы и другие освященные временем места представали перед ним в переплетении линий, образующих сложную систему, похожую на паутину. Несколько лет спустя Уоткинс написал следующие слова, скорее всего отражающие его впечатления в тот летний день:
«Представьте себе волшебную цепь, протянутую от одного горного пика к другому, насколько хватает глаз, а затем вытравленную таким образом, чтобы она прикасалась к «высоким местам» земли в ряде хребтов, холмов и косогоров. Затем представьте курган, круглый земляной вал или рощу деревьев на этих вершинах, а в низменных участках долины – другие курганы, окруженные водой, которая видна даже на большом расстоянии. Время от времени путь отмечают огромные стоячие камни, а на высоком берегу, ведущем к подножию горного хребта или вниз, к речному броду, – глубоко врезанную тропу, которая как будто образует направляющую метку на линии горизонта, когда вы поднимаетесь вверх».
Для Уоткинса понятие о системе прямых линий, соединяющих точки древнего ландшафта, было чем‑то гораздо большим, чем игра воображения. Напряженная работа над составлением карт для Военно‑геодезического управления и полевые наблюдения убедили его в том, что «особые места» древней Британии действительно были расположены вдоль прямых линий.
Работа Уоткинса о леях, как он назвал эти линии, вызвала маленькую сенсацию, когда она появилась в виде книги, озаглавленной «Старый прямой путь», в 1925 году. Археологи энергично отрицали «нелепое» предположение о том, что древние люди были способны проложить огромную сеть линий по всей стране. В 1927 году, когда был основан ведущий британский археологический журнал «Antiquity», его издатель отказался рекламировать книгу Уоткинса. Эта антипатия существует и в наши дни. В то же время Уоткинс имел сотни преданных последователей, «охотников за леями», которые проводили много увлекательных часов, прослеживая ориентировки между древними курганами и монументами в сельской Англии.
На него произвел особенно сильное впечатление тот факт, что от большого кургана, известного под названием «Замок», можно было провести линии, точно проходившие через северные и южные края трех поселений железного века (Твин‑и‑Гаэр, Фенни‑Фах и Пен‑и‑Краг).
Что такое леи?
Охота за леями привлекает людей с разным уровнем образования и интересов, от восторженных поклонников мистиков и оккультных наук до убежденных скептиков вроде доктора Дона Робинса, химика‑исследователя из Института археологии при Лондонском университете. Робине прочитал книгу Уоткинса из праздного интереса, а потом приехал на выходные дни в Хирфордшир и решил проследить некоторые из предполагаемых леев просто для развлечения. К своему удивлению, он обнаружил, что ориентировки не только существовали на самом деле, но и были «невероятно точными, с погрешностью не более нескольких ярдов в каждую сторону».
Робине продолжил свои полевые изыскания на границе Уэльса. На основании базовых леев, уже определенных в этом районе, он предсказал наличие других узловых точек и обследовал линии в надежде обнаружить их. Конечно, он нашел приметные валуны, которые, по всей видимости, отмечали путь.
У многих людей есть сходный опыт. Проследив или обнаружив леи с помощью несложной методики наложения проверочной линейки на три или четыре характерные точки на крупномасштабной карте, они находили в полевых условиях другие точки, не обозначенные на картах. Для практичных «охотников за леями» это убедительное доказательство того, что они не гоняются за призраками, а изучают остатки систематической работы наших предков по расположению важных общественных и священных мест вдоль прямых линий, с какой бы целью это ни делалось. Но почему тогда, если охота за леями имеет успех, сама идея Уоткинса остается презираемой археологами?
Спор о самом существовании леев едва не затерялся в потоке гипотез об их природе и предназначении. Уоткинс интерпретировал леи в ясных и простых терминах, резко контрастировавших с утверждениями более поздних авторов. Его леи имели чисто практическую природу и символизировали одно из самых ранних открытий человечества: кратчайший путь между двумя точками проходит по прямой линии. Уоткинс считал, что леи возникли как доисторические торговые маршруты для перевозки соли, кремня и керамических изделий. Лишь впоследствии они приобрели культовое значение.
Многие последователи Уоткинса в деле «охоты за леями» этим не ограничились. Вместо того, чтобы видеть в леях проявление человеческой деятельности, разного рода теоретики (с 19б0‑х годов и далее) описывали их как «линии космической силы», пути движения неизвестной энергии, протекающей по местности. Основная идея заключалась в том, что люди в доисторические и древние времена ощущали энергию этих линий и располагали свои монументы соответствующим образом. Многие считали, что лозоходство (см. «Вступление» к этому разделу) помогает определить направление потоков таинственной «земной энергии». Часто предполагалась связь с НЛО, где леи играли роль эфирных трамвайных линий, снабжающих энергией инопланетные корабли.
Такие рассуждения теоретиков Новой Эры (New Age) не вызывают восторга у археологов, которые – плохо это или хорошо – стараются ограничивать свои исследования доказуемыми фактами. Очевидные успехи «охотников за леями» в полевых условиях тоже не слишком убеждают скептиков. Хотя одним из критериев достоверности научной теории является ее способность предсказывать результаты будущих экспериментов (что и произошло с Робинсом, открывшим четыре «указательных камня»), нескольких таких случаев еще недостаточно для доказательства существования леев. Скептики обоснованно полагают, что если у человека есть излюбленная теория, ему нетрудно собрать данные в ее поддержку. Они указывают на десятки случаев в истории науки, когда результаты экспериментов успешно «предсказывались» на основании неверной научной модели. На самом деле реальным тестом на достоверность научной гипотезы является не ее возможность привлекать доказательства в ее поддержку, а возможность опровергнуть ее. Итак, если утверждается, что прямая линия, соединяющая несколько древних монументов, не является простым совпадением, как мы можем опровергнуть такое утверждение?
Неуловимое доказательство
Уоткинс сам пытался справиться с этой проблемой:
«Когда мы говорим о том, что курганы, границы, маяки и межевые камни расположены по прямым линиям во всей Британии, на самом деле важно лишь одно обстоятельство: появились ли эти линии в результате случайного совпадения, своеобразного фантома воображения, или же по замыслу человека».
То, что его теория могла оказаться огромным мыльным пузырем, сильно беспокоило Уоткинса, и он решил провести простую статистическую проверку. Взяв карту района окрестностей Андовера в графстве Гемпшир в Южной Англии, он насчитал 51 церковь и стал искать леи между ними. Он обнаружил 38 линий, соединявших три церкви, 8 линий, соединявших четыpe церкви, и одну линию, соединявшую пять церквей. Для грубой проверки Уоткинс как попало нанес на лист бумаги размером с карту 51 чернильную точку и насчитал 34 совпадения для трех точек, но лишь одно совпадение для четырех точек. Для пяти точек совпадений вообще не было.
Уоткинс был удовлетворен результатом. Он пришел к выводу, что линии, соединявшие только три точки, могут быть случайными, но «построения из четырех точек убедительно указывают на то, что мы имеем дело с неким замыслом, а не с игрой случая». Разумеется, пять точек на одной линии были еще более сильным аргументом.
Однако археологов это не убедило. В конце концов, если леи предположительно являются остатками доисторической системы, то закономерности в расположении средневековых церквей, даже самые четкие и определенные, не имеют отношения к делу. Это приводит к другой, более широкой проблеме. Исследование Уоткинса о закономерностях расположения церквей в окрестностях Андовера является редкостью среди сотен других описанных им случаев в том смысле, что все узловые точки на линиях образованы монументами одного рода. Все церкви были построены в Средние века или позднее. Однако типичная линия лей в представлении Уоткинса и других «охотников за леями» обычно состоит из весьма странного и сомнительного сочетания разных элементов, датируемых совершенно разными периодами: стоячие камни эпохи неолита и бронзового века (воздвигнутые от 3000 до 1000 года н. э.) вписываются в ту же схему, что и земляные форты железного века, построенные за несколько сот лет до н. э., или средневековые церкви.
Отвечая на критику, Уоткинс выдвинул встречный аргумент, согласно которому древние священные места часто использовались повторно с течением времени даже приверженцами других религий. Классическим примером является Иерусалим, наполненный синагогами, мечетями и церквями, построенными за последние две тысячи лет. Способность раннехристианской церкви включать обычаи, празднества и священные места других религий в свою традицию хорошо известна. В 601 году папа Григорий послал в Британию гонца с интересным указанием для Августина (первого архиепископа Кентерберийского), который тогда пытался обратить в христианство англосаксонских язычников:
«Мы тщательно обдумали состояние дел в Англии и пришли к выводу, что храмы идолов в этой стране ни в коем случае нельзя разрушать. Августин должен уничтожить идолов, но сами храмы необходимо освятить, поставить алтари и разместить там священные реликвии… Таким образом, мы надеемся, что люди, хорошо видевшие, что их храмы не подверглись разрушению, могут отказаться от идолопоклонства и начнут приходить в эти места, как и раньше, чтобы познать и прославить истинного Бога».
Если исходить из предположения, что Августин выполнил указание папы римского, некоторые из наиболее ранних средневековых церквей в Англии должны быть построены на месте языческих храмов.
Конечно, пример Августина возвращает нас лишь во времена англосаксонских поселенцев в Британии, прибывших туда лишь в начале V века н. э. (см. «Король Артур» в разделе «Легендарная история»). Но он хорошо иллюстрирует принцип постоянства использования священных мест. Известно, что некоторые христианские церкви были построены прямо на месте расположения мегалитических монументов. Один яркий пример можно наблюдать в городе Аррихинага в Испании, где огромный мегалит находится внутри церкви Св. Михаила, построенной на месте его предполагаемого скита. В Северной Англии, во дворе церкви в Радстоне (графство Йоркшир), расположен самый большой стоячий камень на Британских островах высотой 25 футов. Есть много известных примеров, указывающих на то, что память о священных объектах сохранялась у местных жителей, несмотря на изменение религиозной веры. Покойный Глен Дэниэл, профессор археологии Кембриджского университета, однажды написал‑.
«Возможно, это звучит слишком прямолинейно, но мне трудно представить, почему христиане строили свои храмы на месте некоторых мегалитических сооружений, если не существовало настоящей традиции, подчеркивавшей их важное значение как особых и священных мест, – традиции, перешедшей из бронзового века и раннего железного века варварской Европы в исторические времена».
Все это звучит лестно для тех, кто верит, что леи образуют систему, начало которой было положено в доисторические времена. Однако этот аргумент, к сожалению, нельзя превратить в общее правило. Не говоря уже о том, чтобы разобрать сотни церквей и провести раскопки под ними, невозможно проверить предположение, что все они были построены в местах, уже считавшихся священными на заре британской истории. Довод о преемственности религиозной традиции не применим для многих монументов, предложенных Уоткинсом и другими авторами в качестве узловых точек леев. Некоторые земляные укрепления, построенные в железном веке, включали культовые центры, но было бы большой натяжкой утверждать, что это справедливо во всех случаях. А как быть со средневековыми замками и другими абсолютно светскими элементами культурного ландшафта, которые «охотники за леями» уверенно помещают на свои линии? Или, еще хуже того, как быть с неопределенными объектами – например, с прудами или «указательными камнями» (которые могли просто обозначать границы между полями)? Некоторые из них появились в XIX или даже в XX веке.
Принадлежность узловых точек леев к разным периодам истории и наличие множества разных функций всегда было слабым местом «охотников за леями». Как можно доказать, что конкретный элемент ландшафта, включенный в построение – например, природный холм, превращенный в крепость, – представлял собой нечто большее? Никак, если отказаться от логически абсурдного заключения, что он представляет нечто большее, потому что попадает на линию.
Здесь мы вступаем в царство «фантомов», о которых говорил Уоткинс, в область путаных логических доводов, замыкающихся друг на друге. Поскольку никто не может вразумительно объяснить, чем на самом деле являются леи, и лишь немногие «охотники за леями» согласны друг с другом, как можно доказать или опровергнуть их существование? Если леи были созданы человеком, то «доказательства» их существования разбросаны в обозримом историческом периоде продолжительностью 5000 лет и выглядят крайне неубедительно. Если леи не были созданы человеком и их узловые точки отмечают пути движения неизвестной земной или космической энергии, «доказательство» их существования представляет собой все ту же неубедительную мешанину различных построек и монументов, сооруженных за тысячи лет людьми, которые испытывали осознанное или неосознанное влечение к подобным местам. Скептики могут с полным основанием утверждать, что на Британских островах, изобилующих археологическими и архитектурными памятниками, многие святилища, монументы и заметные точки ландшафта просто должны располагаться по прямым линиям, хотя бы по чистой случайности.
Современная охота за леями
Это лишь некоторые из проблем, вставших перед исследователями леев в 1970‑е годы. С другой стороны, у них было одно явное преимущество перед Уоткинсом. Благодаря новому методу радиоуглеродного анализа было доказано, что культуры, создавшие великие мегалитические монументы по обе стороны Атлантического океана, не зависели от более «цивилизованных» регионов Эгейского моря и Ближнего Востока, как считалось ранее (см. «Вступление» к разделу «Чудеса архитектуры»). В то же время работа таких исследователей, как Александр Том, хотя и не подтвердилась в некоторых деталях, навеки рассеяла миф, будто каменные круги в Британии и континентальной Европе были сооружены полудикими варварами (см. «Мегалитические астрономы» в разделе «Глядя в небо»). Становилось все более ясно, что строительство подобных монументов требовало значительного инженерного искусства.
Истинная природа и степень развития «мегалитической науки» остается неясной. Но, по крайней мере, больше никто всерьез не утверждает, что доисторические бритты не обладали достаточными способностями или организованностью для расположения монументов по прямым линиям, даже на больших расстояниях, каким бы бессмысленным ни казалось это занятие из современной перспективы.
В 1970‑х годах «охотники за леями» могли сравнить результаты наблюдений Уоткинса в сельской Англии со структурами, существование которых было неопровержимо доказано, но уже не в Европе, а в Южной Америке. Линии на плато Наска в Перу, которые впервые привлекли внимание западных читателей благодаря книге фон Дэникена и школе «древних астронавтов», были явным результатом огромных усилий, приложенных обитателями пустынной равнины Наска. Некоторые линии выровнены с удивительной точностью и тянутся на несколько миль (см. «Линии на плато Наска» в этом разделе). Сходные линии длиной до 16 миль недавно были обнаружены и в западной Боливии.
Археология больше не может отрицать существования загадок; пора приступить к их обсуждению и интерпретации. Широкое использование аэрофотосъемки позволило обнаружить, что Британия, к примеру, буквально усеяна следами «хенджей», погребальных курганов и других доисторических земляных сооружений в количестве, значительно превосходящем ожидания исследователей. В статьях обсуждается проблема древних «священных ландшафтов», где монументы, расположенные на большой территории, специально упорядочивались и сопоставлялись друг с другом; эта проблема не могла всерьез рассматриваться археологами во времена Уоткинса. Разумеется, «охотников за леями» очень радует, что их, казалось бы, узкоспециализированное занятие теперь становится частью гораздо более широкой картины. С учетом недавних открытий новое отношение к леям кажется вполне оправданным.
Современное исследование леев возглавляет Пол Деверо, который стал главным редактором английского периодического издания «Лей Хантер» в 1976 году. Преисполнившись решимости раскрыть тайну, Деверо начал составлять каталог всех леев, сведения о которых появлялись в печати, и попросил своих читателей сообщать ему неопубликованные подробности о недавно обнаруженных линиях. Затем Деверо и его коллеги приступили к проверке сотен предполагаемых леев. Для начала они воспользовались подробными картами, чтобы отсеять самые одиозные экземпляры. После нескольких месяцев работы выяснилось, что «эти линии большей частью либо были очень неточными, либо проводились между крайне сомнительными точками вроде сельских ферм».
Некоторые из наиболее известных леев проходят вдоль дорог. Возможно, самая большая из предполагаемых линий была обнаружена английским писателем Джоном Мичеллом, чья провидческая работа «Взгляд через Атлантику», опубликованная в 1969 году, сыграла ключевую роль в возрождении интереса к леям. Линия лей св. Михаила была открыта Мичеллом, когда он обратил внимание на линейное построение между двумя холмами – Барроубридж‑Мамп и Гластонбери‑Тор – и направлением на восход солнца в первый день мая (см. «Спираль Гластонбери» в этом разделе).
Отметив, что на вершинах Барроубридж‑Мамп и Гластонбери‑Тор находились средневековые церкви, посвященные св. Михаилу, Мичелл продолжил линию в обоих направлениях и обнаружил, что она проходит через множество других мест, имеющих ассоциации либо со св. Михаилом, либо с местными преданиями о драконах. Линия проходила от кургана св. Михаила на границе Корнуолла в юго‑западной Британии, через Гластонбери и ряд других мест, связанных с именами св. Михаила и св. Георгия, далее через центр крупнейшего доисторического комплекса в Эйвбери и, наконец, через знаменитое аббатство св. Эдмунда в Бери, упираясь в восточное побережье около Лоустофта. Эта линия протяженностью четыреста миль пересекает южную Британию поперек в самом широком месте, что само по себе производит сильное впечатление.
Хотя Мичелл утверждал, что линия была «замечательна своей длиной и точностью», на самом деле это не совсем так. Центральный отрезок, проходящий от Барроубридж‑Мамп через Эйвбери к церкви Св. Георгия в Огбурне, действительно очень точен: погрешность составляет не более нескольких ярдов в каждой узловой точке. Однако его продолжения на юго‑запад и северо‑восток далеко не такие точные; некоторые пункты отклоняются от прямой линии более чем на полторы мили. Это было больше похоже на «коридор», чем на линию, и, несмотря на привлекательность идеи, наиболее прилежным «охотникам за леями» в конце концов пришлось отказаться от лея св. Михаила. (Другой проблемой, которую никто из них не затрагивал, является огромное количество церквей, посвященных св. Михаилу в Южной Англии. Их так много, что между ними можно провести линии практически в любом направлении.)
Линии, выдержавшие картографический экзамен, были проверены в полевых условиях Полом Деверо и его коллегами. Описание 41 лея, которые сочли достойными изучения, было опубликовано в 1979 году в книге Деверо «Пособие для охотников за леями». Он пришел к выводу, что наилучшими потенциальными леями были наиболее короткие линии и что лей должен включать по меньшей мере пять узловых точек (хотя для очень короткой линии было достаточно и четырех).
В то же время Деверо инициировал серьезные исследования в области статистики, которая всегда была больным местом «охотников за леями». Статистическая формула, недавно выведенная математиком из Кембриджского университета Майклом Берендом, показывает, что случайные линейные построения между точками возникают гораздо чаще, чем можно было бы ожидать. Воспользовавшись формулой Беренда, математик Боб Форрест, известный своим благосклонным отношением к проблеме леев, проанализировал «хорошие» леи, которые Деверо выделил с помощью картографического анализа и полевой работы. Общие выводы, представленные в журнале «Нью Сайентист» в 1982 году, вероятно, были потрясением для многих ревностных «охотников за леями».
«Старое утверждение многих энтузиастов о том, что территория Британии вдоль и поперек исчерчена леями, почти наверняка является ложным… Подавляющая часть работы, проделанная «охотниками за леями» за последние пятьдесят лет, сводилась к выявлению случайных построений и ориентировок».
Тем не менее Деверо и Форрест полагали, что некоторым линиям все‑таки удалось выжить, побывав в жерновах статистики. Несомненно, лучшими из них являются две линии, проходящие через «Стрелы Дьявола»: группу из трех стоячих камней бронзового века в окрестностях Барроубриджа в графстве Йоркшир на севере Англии.
Эти гигантские монолиты, возможно, воздвигнутые в период между 1800 и 1200 годом до н. э., сами по себе весьма примечательны. При весе около 30 тонн каждый и высоте от 18 до 22 футов, они являются самыми высокими стоячими камнями на Британских островах за исключением монолита в Радстоне. Их название происходит от местной легенды, согласно которой дьявол однажды попытался уничтожить соседний городок Элдборо, а камни были его стрелами, которые пролетели мимо цели.
Три камня, расположенные по немного изогнутой линии, образуют исходный пункт для некоторых интересных построений. Одна линия, протягивающаяся на 5 миль в северо‑западном направлении, проходит через края двух камней, пересекает Кэна‑хендж, погребальный курган и еще один хендж в Хаттон‑Мур. Другая линия проходит от центральной «Стрелы Дьявола» через Нанвик‑хендж и три хенджа в Торнборо, протягиваясь на расстояние примерно 11 миль. (В отличие от Стоунхенджа большинство доисторических хенджей представляли собой земляные валы, хотя камни иногда использовались для разметки входа.)
Этот комплекс производит очень внушительное впечатление. По расчетам Боба Форреста, вероятность случайного возникновения линейных построений крайне мала. Более того, в отличие от очень неоднородных леев, все монументы на линии «Стрел Дьявола» являются доисторическими: хенджи принадлежат к периоду палеолита (около 3000‑2500 г. до н. э.), а курган и стоячие камни к бронзовому веку (монументы этих двух периодов часто бывают связаны между собой). По выражению Деверо, «было бы мошенничеством утверждать, что это случайное совпадение».
Пять других предполагаемых леев имели статистически Доказанное значение. Для Деверо это обстоятельство стало долгожданным успехом в охоте за леями. Хотя статистика никоим образом не подтверждает «реальность» леев, она в принципе допускает существование некоторых линий. Деверо был убежден, что при наличии достаточных ресурсов он сможет провести дополнительные исследования и определить новые линии, которые не возникли в результате случайного совпадения.
Сжимающиеся линии
Однако статистика не оказалась спасательным кругом, на который надеялся Деверо. Проблема заключалась в том, что изобретение математических формул для определения случайности или закономерности в линейном расположении объектов было сравнительно новым предприятием. Оно требовало все более сложного математического моделирования, при котором приходилось принимать в расчет значительное количество факторов. Одну из основных трудностей представляла разница в размере узловых точек, или элементов линейного построения. Некоторые «мишени» (например, стоячие камни) были относительно небольшими, другие (церкви) – более крупными, а третьи (земляные валы и форты) – просто очень большими. Ясно, что расчет вероятности линейного построения объектов с погрешностью в несколько ярдов – это одно дело, но расчет вероятности «случайного попадания» в огромный земляной комплекс вроде холма‑форта Олд‑Сэрам, занимающего площадь 27 акров, который является одним из излюбленных мест «охотников за леями», – совсем другое. Стоунхендж, другая популярная узловая точка для леев, занимает площадь 2,5 акра, хотя он считается отдельно стоящим монументом.
Вот лишь отдельные факторы, которые приходилось учитывать Бобу Форресту и Майклу Беренду в начале 1980‑х годов, когда они продолжили поистине геркулесову работу по статистической оценке леев. Было опробовано несколько методов, включая один, разработанный для документального фильма Би‑би‑си под названием «Странное происшествие на Старом прямом пути», съемки которого происходили в феврале 1986 года. С помощью специальной программы на компьютере была смоделирована копия крупномасштабной карты с таким же взаимным расположением объектов, как на реальной местности. Эта процедура оказалась очень полезной для оценки «настоящих» леев. Вместе с другими методами она позволила ученым прийти к выводу, что более раннее предположение, согласно которому короткие линии редко бывают случайными, «вполне могло быть совершенно неверным».
Благодаря этому исследованию даже некоторые из первоначальных «статистически значимых» леев стали выглядеть менее убедительно. К ним относились леи в Сейнтбери около Костуолда и Крайгирн в окрестностях Абердина, которые, вместе с построениями от «Камней Дьявола», служили показательными примерами для статьи в журнале «Нью Сайентист». Всего лишь через три года обе эти линии снова были поставлены под сомнение. Наверное, не удивительно, что, приступив к исследованию без всякой предубежденности, Боб Форрест начал терять интерес к предприятию в целом – впрочем, как и Майкл Беренд.
В 1994 году Деверо опубликовал исправленное и дополненное издание своего справочника о леях и с некоторым сожалением упомянул о «кончине» линии в Сейнтбери как о статистически доказанном факте. К этому времени он утратил веру в способность статистики доказать правоту «охотников за леями» и обратился к другим аргументам. Одним из них было то обстоятельство, что ряд леев, протягивавшихся в приблизительно меридиональном направлении, имел сходную особенность: все они включали такие элементы, как «священные холмы», церкви, старинные кресты и одну из гигантских меловых фигур, вырезанных на фоне окружающего ландшафта (см. «Вступление» к этому разделу). Вполне естественно, что скептики остались глухи к этому доводу, в котором автор снова возвращался к идее линий, соединяющих культурные памятники разных исторических эпох.
Деверо выступил с другим, более сильным доводом‑, он утверждал, что строгий статистический анализ в конечном счете вряд ли уместен для решения этой проблемы. Когда Форрест пропустил лучшие британские леи через свою статистическую мясорубку, осталось лишь два действительно «значимых» примера: те линии, что начинались от «Стрел Дьявола». Однако, как отмечал сам Форрест в 1981 году, мы должны внимательно относиться одновременно к переоценке и недооценке точности, с которой доисторические люди располагали свои монументы. Возможно, жесткие требования статистического анализа просто не соответствовали требованиям того времени. Предположим ради интереса, что леи были сконструированы доисторическими строителями. Если мы предположим, что они могли сооружать линейные построения с такой же точностью, какая достижима в наши дни – со всеми преимуществами современного картографического оборудования, аэрофотосъемки, детальных карт и компьютерных программ, – то, мягко говоря, перегнем палку.
Проще говоря, хотя статистическая школа исследования леев (поощряемая самим Деверо) позволила выполнить очень важные эксперименты, исследователи вполне могли выплеснуть младенца вместе с водой.
«Настоящие леи»
Так или иначе, лучшие «охотники за леями» сами загнали себя в угол, логически доказав слабую вероятность их существования. Стоит ли тогда ставить крест на этой истории? Может быть, и нет.
Не исключено, что мы можем достигнуть более позитивного результата, если просто откажемся от термина «Леи». Прямые линии, которые начинаются от «Стрел Дьявола», почти наверняка возникли не случайно; по некой причине целая группа хенджей и стоячих камней была расположена вдоль двух пересекающихся линий. Следует признать правоту Деверо, утверждавшего, что «такие построения… не возникают на пустом месте».
Однако есть ли необходимость называть «леями» визирные ориентиры между «Стрелами Дьявола» и другими доисторическими памятниками в окрестностях? Линия длиной 8 миль, образованная тремя хенджами в Торнборо и одним в Нанвике, видна достаточно четко. Эти четыре хенджа даже сходны друг с другом: каждый имеет два входа – на северо‑западной и юго‑восточной стороне. Археологи согласны с тем, что хенджи расположены в ряд, но, по их мнению, это произошло потому, что все хенджи находятся на дне долины, которая на данном участке тянется почти по прямой линии. Если «охотники за леями» правы, то несколько сотен лет спустя, когда были воздвигнуты «Стрелы Дьявола», одна из них была специально расположена так, чтобы продолжить это построение. Но даже тогда у нас нет веских оснований вводить термин «Леи», со всеми ассоциациями, которые он вызывает, – от «прямого пути для торговли солью» Уоткинса до мистических линий земной энергии. «Доисторическое линейное построение с неизвестной целью» – звучит гораздо лучше.
Что касается открытия впечатляющих линейных построений доисторического периода – официальная археология ныне опередила «охотников за леями». Пока последние сосредоточивали свои усилия на анализе постоянно уменьшающегося количества коротких и довольно необъяснимых линий, полевые археологические работы позволили открыть грандиозные линейные структуры, наложенные на ландшафт, по сравнению с которыми леи могут показаться крошечными. Речь идет о курсусах.
Первый курсу с был открыт в 1723 году знатоком древностей Уильямом Стакли примерно в полумиле к северу от Стоунхенджа. Стакли считал, что это была римско‑британская трасса для лошадиных скачек, и, соответственно, назвал ее «cursus» (от лат. «ипподром, скаковой круг»). Поскольку курсусы не содержат никаких структур и представляют собой сильно вытянутые прямоугольники, образованные параллельными линиями валов и канав, их трудно обнаружить, если наблюдатель находится на уровне земли. Большинство из примерно 50 курсусов, известных до сих пор, были открыты с помощью аэрофотосъемки за последние несколько десятилетий. Следы, найденные в канавах, позволяют датировать их периодом неолита, между 3400 и 3000 годом до н. э. Длина некоторых курсусов не превышает нескольких сотен ярдов, другие простираются на милю или еще больше. Замечательный образец был обнаружен неподалеку от лондонского аэропорта Хитроу – длиной более двух миль; по сравнению с ним взлетно‑посадочные полосы кажутся маленькими.
Причина, побудившая людей эпохи неолита соорудить эти огромные структуры, остается абсолютно непонятной, хотя их форма наводит на мысль, что они использовались для религиозных процессий. Раскопки, проведенные на колоссальном Дорсетском курсусе длиной шесть с половиной миль, позволили сделать некоторые выводы. Курсус был построен таким образом, что он включал два более ранних погребальных кургана, известных как «длинные курганы» (из‑за их формы); по обе стороны от оконечности курсуса есть еще несколько «длинных курганов». Профессор Ричард Брэдли, археолог из Ридингского университета, предложил рассматривать Дорсетский курсус как доисторическую «Аллею мертвых». Предположительно, духи умерших и тех, кто хотел пообщаться с ними, путешествовали по этим громадным ритуальным переходам. Вопрос о том, были ли все курсусы построены с одной целью, до сих пор обсуждается.
Некоторые курсусы очень прямые – например, тот, что в районе Стоунхенджа. По обе стороны от него расположены погребальные курганы, и, если провести воображаемую линию на восток от оси его северной канавы, она пройдет через другие монументы: мегалит, известный под названием «Кукушкин камень», и Вудхендж, небольшой хендж эпохи неолита, заключавший в центре круг стоячих бревен вместо камней. Это построение впервые было замечено археологом Дж. Ф. Сю Стоуном в 1947 году. Трудно сказать, имеет ли оно важное значение; район Стоунхенджа так богат древними монументами, что продолжение линии от курсуса, в какую бы сторону она ни была направлена, почти наверняка пройдет через какой‑нибудь памятник.
Форма других курсусов далека от прямолинейной. Многие, такие как Дорсетский курсус, представляют собой гигантские полумесяцы, соединяющие еще более древние ритуальные объекты. Некоторые изгибаются то в одну, то в другую сторону по неизвестным причинам. Но среди курсусов, которые идут по прямой линии, как в районе Стоунхенджа, есть такие, которые несомненно «указывают» на другие элементы древнего ландшафта вроде курганов и стоячих камней. В некотором смысле курсусы являются «настоящими леями», обнаруженными археологами. Забавно, что, если бы они не сохранились в столь осязаемом виде, никакой статистический анализ не смог бы доказать их существование по той простой причине, что они редко бывают совершенно прямыми. Доисторические люди явно не разделяли страсть современных «охотников за леями» к прямолинейным построениям. Еще большая ирония заключается в том, что, будучи ритуальными монументами для процессий живых и мертвых, курсусы по своей природе гораздо более таинственны, чем абсолютно прямые маршруты «торговых путей», представавших перед мысленным взором Уоткинса, когда он думал о леях.
Курсусы также образуют рисунки, более загадочные, чем все переплетения линий, некогда проведенных «охотниками за леями» через каждый исторический объект на местности. Судя по аэрофотоснимкам окрестностей Радстона в Йоркшире, четыре курсуса (ни один из них не идет по прямой линии) почти сходятся в одной точке. Их концы образуют грубый квадрат, в центре которого возвышается гигантский мегалит, ныне расположенный на церковном дворе. Здесь мы имеем нечто гораздо более реальное и многозначительное, чем гипотетические связи между разными объектами, намечаемые леями: в средние века люди хоронили умерших в месте соединения четырех «духовных переходов», сооруженных в эпоху неолита. Может быть, строители церкви осознавали значение монолита и не решались трогать его?
Пути для духов?
Пол Деверо, старейшина британских «охотников за леями», недавно рекомендовал отказаться от всеобъемлющего термина леи для оздоровления процесса исследований. К нему присоединился Дэнни Салливан, нынешний главный редактор журнала «Лей Хантер», который в своей публичной лекции в апреле 1997 года категорически заявил, что «такой вещи, как леи, не существует». В частности, он осудил распространенную веру в существование леев как маршрутов движения таинственных земных энергий.
Это не означает, что Деверо, Салливан и новые «охотники за леями» отказались от идеи строительства монументов по прямым линиям. Отвергая практику Уоткинса, объединявшего всевозможные прямые линии в одну систему, они тем не менее полагают, что прямолинейные построения, принадлежащие к разным эпохам и сооруженные с различными целями, необходимо тщательно исследовать.
К группе реальных построений, содержащих только доисторические памятники, принадлежат курсусы и линии хенджей в Торнборо. Здесь открываются новые манящие возможности. В примеру, для курсуса в районе Стоунхенджа Деверо предложил гипотетическое продолжение на восток от Вудхенджа, вплоть до природного холма под названием Бикон‑хилл. Справедливо это или нет, такой подход является шагом в правильном направлении; при наличии курсуса у исследователей, по крайней мере, есть твердая основа для дальнейших построений.
Деверо также предложил выделить и изучить класс средневековых линейных построений. С точки зрения здравого смысла уместно предположить, что построение, обнаруженное Уоткинсом при исследовании церквей в Андовере, было создано в средние века, а не пытаться увязать его с предполагаемой системой линий, соединяющих монументы разных эпох вплоть до неолита. По наблюдениям Деверо, леи, которые ранее проводились между церквями, на самом деле соединяют не религиозные памятники как таковые, а примыкающие к ним кладбища. В поддержку этой идеи он собрал впечатляющий объем фольклорного материала о «путях духов», почерпнутого из традиционных культур по всему свету.
К примеру, в Голландии многие прямые пути до сих пор известны под названием мертвых дорог (Doodwegen). Они были проложены голландцами в средние века для того, чтобы соединять деревни с кладбищами; по этим дорогам двигались похоронные процессии. Переноска тел по прямому пути к месту захоронения была не только обычаем, но фактически законодательно установленным предписанием в средневековой Голландии. Местные власти несли ответственность за содержание дорог и регулярно расчищали их до установленной ширины б футов. В Германии существовало поверье, что человек чаще всего может встретиться с духами на прямых тропах, по которым они путешествуют. Не отклоняясь в сторону, эти «пути духов» проходят через горы, долины, реки и болота, заканчиваясь (или начинаясь) на кладбище.
Сходные представления существуют не только в Европе, но и в Южной Америке и на островах Тихого океана. К примеру, на островах Гилберта в Полинезии считается, что духи, оставляющие тело, должны двигаться к следующему пункту назначения по совершенно прямому пути. Технология обработки и компьютерного анализа аэрофотоснимков, применяемая в НАСА, позволила обнаружить в Коста‑Рике систему линий, в чем‑то сходных с линиями на плато Наска в Перу и датируемых V веком до н. э. Линии в целом прямые и иногда проходят по сильно пересеченной местности. Одна линия проложена через вершину холма между деревней и погребальным курганом (также датируемым V веком до н. э.) и до сих пор иногда используется для переноски умерших и строительных материалов на кладбище.
Деверо воспользовался этой информацией для переоценки традиционных представлений о британских церковных леях. Он считает, что многие из них могли быть средневековыми тропами для похоронных процессий или «духовными путями», иногда совпадающими с «прямыми тропами», открытыми Уоткинсом. Антропологические данные позволяют объяснить, почему считалось, будто духи передвигаются по прямым линиям. Деверо заметил, что шаманы (жрецы или знахари многих племенных обществ) совершают так называемые внетелесные путешествия в состоянии транса, часто вызванного употреблением галлюциногенных препаратов. В некоторых описаниях говорится, что их души «летают» по прямым путям, когда выходят из тела. Возможно, шаманский опыт положил начало распространенной вере в то, что духи (как живых, так и мертвых) путешествуют по прямым линиям.
Недавно теория Деверо получила частичное подтверждение в результате независимого исследования линий на плато Наска. Группа историков и археологов выступила с предположением, что создатели линий действовали под руководством шаманов, чьи духи «летали» над местностью и определяли направление. Затем линии использовались в качестве ритуальных дорог для процессий, обращавшихся к богам с просьбой одарить землю животворной влагой (см. «Линии на плато Наска» в этом разделе).
Несмотря на то, что Деверо собрал любопытные образцы британского фольклора в поддержку своей теории, ему еще предстоит доказать идею о «путях духов». Легко представить, что если люди верили в духов, движущихся по прямым линиям, то они прокладывали прямые дорожки между деревнями и кладбищами для того, чтобы указывать направление душам умерших. Можно понять, каким образом эта вера превратилась в обычай, предписывающий переносить тела покойников по тем же тропам. Но к чему устанавливать связь между кладбищами? Для удобства сообщения между духами умерших?
Немецкий «охотник за леями» Ульрих Магин предложил совершенно иной подход к линейным построениям между церквями. Изучив такие построения на своей родине, он утверждает, что многие из них могли появиться в результате раннесредневекового обычая располагать церкви по сторонам света относительно главного собора. Таким образом, церкви возводили к северу, востоку, югу и западу от собора, создавая так называемый «соборный крест». Со временем количество таких построений увеличивалось. По словам Магина, семь церквей в Вормсе расположены на линии длиной лишь две мили, которая на протяжении одной трети идет параллельно дороге. Он подчеркивает, что этот обычай был принят только в средние века и не имеет ничего общего с идеей Уоткинса о «развитии» или смене предназначения священных мест, начиная с доисторических времен. Он также отмечает различие между этими построениями и теорией Деверо: «Эти линии предназначались не для умерших людей, а для Святого Духа, увеличивая благодатную силу собора».
Несмотря на свою спекулятивность, новые подходы, предложенные Полом Деверо и другими авторами, безусловно заслуживают изучения – и здесь нужно полагаться на энтузиазм «охотников за леями». Всегда были и будут ложные пути и ошибочные гипотезы, но напряженная полевая работа является лучшим методом проверки любых теоретических построений в области археологии.
Было бы большой глупостью считать, что нам уже нечего узнать о том, как древние люди – будь то в эпоху неолита или в средние века – располагали свои священные монументы. Здесь старомодная «охота за леями» все еще может сыграть важную роль, потому что немногие люди способны в любую погоду с таким энтузиазмом бродить по глинистым полям Британии и континентальной Европы, как последователи Уоткинса, и немногие обладают столь глубокими знаниями о деталях и историческом развитии местных ландшафтов. Возможно, для археологов и «охотников за леями» настало время зарыть топор войны и попытаться объединить свои знания и ресурсы. Результаты могут быть очень интересными.
Авторское право на материал
Копирование материалов допускается только с указанием активной ссылки на статью!
Информация
Посетители, находящиеся в группе Гости, не могут оставлять комментарии к данной публикации.
Похожие статьи