Совет мышей
Мышам не стало житья от кота: ежедневно он ловил их по несколько штук и съедал. Оставшиеся в живых мыши попрятались в норки и не выходили наружу. Пищу добывать стало негде, и начали они голодать. Однажды кот куда-то ушел, а мыши собрали совет, чтобы обсудить, как избавиться от злодея. Старшая из мышей сказала: — Беда в том, что мы не слышим, когда кот подкрадывается своими тихими шагами. — Надо привязать ему колокольчик: стоит ему зазвонить, и мы спрячемся в норы. Другого средства нет. Все мыши согласились с этим разумным советом. Но как привязать колокольчик — в этом все затруднение. Одна мышь заявила: — Я не так глупа, чтобы подвергать себя опасности. А другая сказала: — У меня же не хватит ни умения, ни смелости. Все находили отговорки. Никто не соглашался пожертвовать собой для блага других. И мыши разошлись, ничего не решив. Во всяком деле советчиков всегда найдется много, но помощь найти трудно.
Мышам не стало житья от кота: ежедневно он ловил их по несколько штук и съедал. Оставшиеся в живых мыши попрятались в норки и не выходили наружу. Пищу добывать стало негде, и начали они голодать. Однажды кот куда-то ушел, а мыши собрали совет, чтобы обсудить, как избавиться от злодея. Старшая из мышей сказала: — Беда в том, что мы не слышим, когда кот подкрадывается своими тихими шагами. — Надо привязать ему колокольчик: стоит ему зазвонить, и мы спрячемся в норы. Другого средства нет. Все мыши согласились с этим разумным советом. Но как привязать колокольчик — в этом все затруднение. Одна мышь заявила: — Я не так глупа, чтобы подвергать себя опасности. А другая сказала: — У меня же не хватит ни умения, ни смелости. Все находили отговорки. Никто не соглашался пожертвовать собой для блага других. И мыши разошлись, ничего не решив. Во всяком деле советчиков всегда найдется много, но помощь найти трудно.
Фортуна и нищий
С истертою и ветхою сумой Бедняжка нищенький под оконьем таскался И, жалуясь на жребий свой, Нередко удивлялся, Что люди, живучи в богатых теремах, По горло в золоте, в довольстве и сластях, Как их карманы ни набиты, Еще не сыты! И даже до того, Что, без пути алкая И нового богатства добывая, Лишаются нередко своего Всего. Вон бывший, например, того хозяин дому Пошел счастливо торговать; Расторговался в пух. Тут, чем бы перестать И остальной свой век спокойно доживать, А промысел оставить свой другому,— Он в море корабли отправил по весне; Ждал горы золота; но корабли разбило: Сокровища его все море поглотило; Теперь они на дне, И видел он себя богатым, как во сне. Другой, тот в откупа пустился И нажил было миллион, Да мало: захотел его удвоить он, Забрался по уши и вовсе разорился. Короче, тысячи таких примеров есть; И поделом: знай честь! Тут Нищему Фортуна вдруг предстала И говорит ему: «Послушай, я помочь давно тебе желала; Червонцев кучу я сыскала; Подставь свою суму; Ее насыплю я, да только с уговором: Все будет золото, в суму что попадет, Но если из сумы что на пол упадет, То сделается сором. Смотри ж, я наперед тебя остерегла: Мне велено хранить условье наше строго, Сума твоя ветха, не забирайся много, Чтоб вынести она могла». Едва от радости мой Нищий дышит И под собой земли не слышит! Расправил свой кошель, и щедрою рукой Тут полился в него червонцев дождь златой: Сума становится уж тяжеленька. «Довольно ль?» — «Нет еще».— «Не треснула б» — «Не бойсь».— «Смотри, ты Крезом стал».— «Еще, еще маленько: Хоть горсточку прибрось».— «Эй, полно! Посмотри, сума ползет уж врозь».— «Еще щепоточку». Но тут кошель прорвался, Рассыпалась казна и обратилась в прах, Фортуна скрылася: одна сума в глазах, И Нищий нищеньким по-прежнему остался.
С истертою и ветхою сумой Бедняжка нищенький под оконьем таскался И, жалуясь на жребий свой, Нередко удивлялся, Что люди, живучи в богатых теремах, По горло в золоте, в довольстве и сластях, Как их карманы ни набиты, Еще не сыты! И даже до того, Что, без пути алкая И нового богатства добывая, Лишаются нередко своего Всего. Вон бывший, например, того хозяин дому Пошел счастливо торговать; Расторговался в пух. Тут, чем бы перестать И остальной свой век спокойно доживать, А промысел оставить свой другому,— Он в море корабли отправил по весне; Ждал горы золота; но корабли разбило: Сокровища его все море поглотило; Теперь они на дне, И видел он себя богатым, как во сне. Другой, тот в откупа пустился И нажил было миллион, Да мало: захотел его удвоить он, Забрался по уши и вовсе разорился. Короче, тысячи таких примеров есть; И поделом: знай честь! Тут Нищему Фортуна вдруг предстала И говорит ему: «Послушай, я помочь давно тебе желала; Червонцев кучу я сыскала; Подставь свою суму; Ее насыплю я, да только с уговором: Все будет золото, в суму что попадет, Но если из сумы что на пол упадет, То сделается сором. Смотри ж, я наперед тебя остерегла: Мне велено хранить условье наше строго, Сума твоя ветха, не забирайся много, Чтоб вынести она могла». Едва от радости мой Нищий дышит И под собой земли не слышит! Расправил свой кошель, и щедрою рукой Тут полился в него червонцев дождь златой: Сума становится уж тяжеленька. «Довольно ль?» — «Нет еще».— «Не треснула б» — «Не бойсь».— «Смотри, ты Крезом стал».— «Еще, еще маленько: Хоть горсточку прибрось».— «Эй, полно! Посмотри, сума ползет уж врозь».— «Еще щепоточку». Но тут кошель прорвался, Рассыпалась казна и обратилась в прах, Фортуна скрылася: одна сума в глазах, И Нищий нищеньким по-прежнему остался.
Пастух и волк
Надумал однажды волк переменить свое обличье, чтобы этим побольше добыть себе еды. И вот он покрылся овечьей шкурой, вмешался в овечье стадо и самого пастуха обманул своею хитростью. Но наступила ночь, замкнул пастух зверя в овчарне, загородил вход и, ничего не подозревая, укрепил забор; а потом, когда захотелось ему есть, он своим ножом и зарезал волка. Так лицемер, украсившись заемным убором, нередко гибнет, и наряд бывает причиной его горькой участи.
Надумал однажды волк переменить свое обличье, чтобы этим побольше добыть себе еды. И вот он покрылся овечьей шкурой, вмешался в овечье стадо и самого пастуха обманул своею хитростью. Но наступила ночь, замкнул пастух зверя в овчарне, загородил вход и, ничего не подозревая, укрепил забор; а потом, когда захотелось ему есть, он своим ножом и зарезал волка. Так лицемер, украсившись заемным убором, нередко гибнет, и наряд бывает причиной его горькой участи.
Молочница и горшок молока
Молочница несла на голове горшок молока в город на продажу. Подняв свое платье, она шла быстро. Дорогой она высчитала, сколько получит за молоко и на что употребит деньги. Прежде всего она купит сотню яиц, и наседка высидит ей цыплят. Цыплят она вырастит, выгодно продаст и купит свинку. Выкормить свинку и продать ее выгодно она также сумеет. На вырученные деньги она купит корову и теленка, который будет скакать около матери. Молочница так замечталась о своем будущем богатстве, что не заметила камня на дороге и споткнулась. Горшок упал, и молоко разлилось. Пропали теленок, корова, свинка и цыплята. Молочница оказалась в убытке.
Молочница несла на голове горшок молока в город на продажу. Подняв свое платье, она шла быстро. Дорогой она высчитала, сколько получит за молоко и на что употребит деньги. Прежде всего она купит сотню яиц, и наседка высидит ей цыплят. Цыплят она вырастит, выгодно продаст и купит свинку. Выкормить свинку и продать ее выгодно она также сумеет. На вырученные деньги она купит корову и теленка, который будет скакать около матери. Молочница так замечталась о своем будущем богатстве, что не заметила камня на дороге и споткнулась. Горшок упал, и молоко разлилось. Пропали теленок, корова, свинка и цыплята. Молочница оказалась в убытке.
Два вола и лягушка
Два вола спорили о том, кому владеть лугом и молодой коровой. Находившаяся вблизи лягушка вдруг вздохнула. — Что с тобой? — спросила ее подруга, другая лягушка. — Разве ты не знаешь, чем кончится эта ссора? — сказала она.— Победитель выгонит побежденного с этих цветущих лугов. Побежденный найдет себе другое царство, в тростниках, близ наших болот. Своими тяжелыми ногами он будет давить нас. Ссора из-за коровы погубит нас. Лягушка оказалась права. Один из волов поселился в болоте на погибель лягушкам: он топтал их по двадцати в час. Малые всегда страдают от глупостей великих.
Два вола спорили о том, кому владеть лугом и молодой коровой. Находившаяся вблизи лягушка вдруг вздохнула. — Что с тобой? — спросила ее подруга, другая лягушка. — Разве ты не знаешь, чем кончится эта ссора? — сказала она.— Победитель выгонит побежденного с этих цветущих лугов. Побежденный найдет себе другое царство, в тростниках, близ наших болот. Своими тяжелыми ногами он будет давить нас. Ссора из-за коровы погубит нас. Лягушка оказалась права. Один из волов поселился в болоте на погибель лягушкам: он топтал их по двадцати в час. Малые всегда страдают от глупостей великих.
Мот и ласточка
Юноша расточитель промотал все свое добро, и остался у него только плащ. Вдруг увидел он ласточку, которая прилетела раньше времени, и решил, что уже лето и плащ ему больше не нужен; отнес он плащ на рынок и продал. Но потом опять вернулись зима и сильные холода, и юноша, бродя тут и там, увидел ласточку на земле мертвой. Сказал он ей: «Эх ты! И меня, и себя погубила». Басня показывает, как опасно все, что делается не вовремя.
Юноша расточитель промотал все свое добро, и остался у него только плащ. Вдруг увидел он ласточку, которая прилетела раньше времени, и решил, что уже лето и плащ ему больше не нужен; отнес он плащ на рынок и продал. Но потом опять вернулись зима и сильные холода, и юноша, бродя тут и там, увидел ласточку на земле мертвой. Сказал он ей: «Эх ты! И меня, и себя погубила». Басня показывает, как опасно все, что делается не вовремя.
Лев и крестьянин
Лев влюбился в крестьянскую дочь и посватался к ней. Крестьянин и не решался отдать хищнику дочь, и боялся отказать ему; поэтому вот что он придумал. Когда лев стал настаивать, крестьянин сказал, что жених-то он для дочери подходящий, но выдать ее может он только тогда, когда лев даст вырвать себе зубы и обрезать когти, а то девушка их боится. Лев, ослепленный любовью, с готовностью перенес и то, и другое; но после этого крестьянин его уже не боялся, и когда лев опять явился к нему, то палками прогнал его со двора. Басня показывает, что даже тот, кто был страшен врагам, станет для них легкой добычей, если необдуманно им поверит и сам себя лишит всего, чем был страшен.
Лев влюбился в крестьянскую дочь и посватался к ней. Крестьянин и не решался отдать хищнику дочь, и боялся отказать ему; поэтому вот что он придумал. Когда лев стал настаивать, крестьянин сказал, что жених-то он для дочери подходящий, но выдать ее может он только тогда, когда лев даст вырвать себе зубы и обрезать когти, а то девушка их боится. Лев, ослепленный любовью, с готовностью перенес и то, и другое; но после этого крестьянин его уже не боялся, и когда лев опять явился к нему, то палками прогнал его со двора. Басня показывает, что даже тот, кто был страшен врагам, станет для них легкой добычей, если необдуманно им поверит и сам себя лишит всего, чем был страшен.
Глиняный горшок и железный котел
Железный котел звал глиняный горшок на прогулку. Горшок отказывался: он боялся разбиться от малейшего удара. Котел успокоил его и сказал: — Если тебе будет угрожать беда, то я встану между тобой и тем предметом и защищу тебя от погибели. Горшок согласился, и они пошли гулять. Но недолго им пришлось идти вместе. На неровном месте глиняный горшок все ударялся о своего товарища, и не успели они пройти ста шагов, как он разбился.
Железный котел звал глиняный горшок на прогулку. Горшок отказывался: он боялся разбиться от малейшего удара. Котел успокоил его и сказал: — Если тебе будет угрожать беда, то я встану между тобой и тем предметом и защищу тебя от погибели. Горшок согласился, и они пошли гулять. Но недолго им пришлось идти вместе. На неровном месте глиняный горшок все ударялся о своего товарища, и не успели они пройти ста шагов, как он разбился.
Волк и журавль
Известно, что волки очень жадны. Однажды волк набросился на кости и так торопился при этом, что подавился. Он не мог ни вздохнуть, ни крикнуть. К счастью, мимо проходил журавль. Волк знаками остановил его и попросил помочь ему в беде. Журавль засунул в глотку свой длинный клюв и вытащил кость. Затем он стал просить себе награды. — Тебе награду? — сказал волк.— Ты, очевидно, смеешься надо мной, неблагодарный? Скажи спасибо, что я не перекусил тебе шею, когда она находилась в моей глотке. Уходи подобру-поздорову и берегись попасться мне на глаза.
Известно, что волки очень жадны. Однажды волк набросился на кости и так торопился при этом, что подавился. Он не мог ни вздохнуть, ни крикнуть. К счастью, мимо проходил журавль. Волк знаками остановил его и попросил помочь ему в беде. Журавль засунул в глотку свой длинный клюв и вытащил кость. Затем он стал просить себе награды. — Тебе награду? — сказал волк.— Ты, очевидно, смеешься надо мной, неблагодарный? Скажи спасибо, что я не перекусил тебе шею, когда она находилась в моей глотке. Уходи подобру-поздорову и берегись попасться мне на глаза.
Бурный поток и река
С горы падал с большим шумом бурный поток. Все избегали его и считали опасным. Но вот на путешественника напали разбойники; спасаясь от них, он бросился в этот грозный поток. Но он оказался неопасным и неглубоким, и путешественник благополучно переплыл на другой берег. Разбойники тоже переплыли за ним и бросились в погоню. Дальше путешественнику встретилась река с тихим, спокойным течением. Берега ее были отлоги, дно чистое и песчаное. Путешественник доверчиво бросился в нее, но утонул в ней — река оказалась глубокой.
С горы падал с большим шумом бурный поток. Все избегали его и считали опасным. Но вот на путешественника напали разбойники; спасаясь от них, он бросился в этот грозный поток. Но он оказался неопасным и неглубоким, и путешественник благополучно переплыл на другой берег. Разбойники тоже переплыли за ним и бросились в погоню. Дальше путешественнику встретилась река с тихим, спокойным течением. Берега ее были отлоги, дно чистое и песчаное. Путешественник доверчиво бросился в нее, но утонул в ней — река оказалась глубокой.
Любовь, ужаленая пчелой
Однажды, когда Купидон играл среди трав и цветов, его ужалила пчела. Заплакав, он побежал к матери, жалуясь на укусившую его пчелу. — Увы, мой бедный мальчик,— воскликнула его мать,— ты поднимаешь такой крик из-за ужаленного пальчика и в то же время так бесчувственно относишься к страданиям стольких раненных тобой сердец! Безжалостнее всего относятся к другим те, кто больше всего заботятся о себе.
Однажды, когда Купидон играл среди трав и цветов, его ужалила пчела. Заплакав, он побежал к матери, жалуясь на укусившую его пчелу. — Увы, мой бедный мальчик,— воскликнула его мать,— ты поднимаешь такой крик из-за ужаленного пальчика и в то же время так бесчувственно относишься к страданиям стольких раненных тобой сердец! Безжалостнее всего относятся к другим те, кто больше всего заботятся о себе.
Осы и пчёлы
По работе можно узнать работника. Было найдено несколько сотов меду. Осы назвали их своими, пчелы с ними поспорили. Судьей выбрали шмеля. Трудно было решить дело. Свидетели показывали, что около сотов долго работали крылатые, жужжащие насекомые с продолговатым пятнистым телом, похожие на пчел. Но ведь эти приметы подходили и к осам. Шмель для правильного решения дела произвел вторичный допрос и для разъяснения вызвал целый муравейник. Но дело плохо продвигалось вперед. — К чему лишняя проволочка? — сказала старая пчела.— Шесть месяцев тянется наше дело и ни с места. А мед в это время портится. Не лучше ли поторопиться судье: пусть он предложит без дальнейших околичностей и словопрений нам и осам изготовить соты. Работа покажет, чье искусство выше и кто приготовит соты с таким же сладким медом и искусно построенными ячейками. Осы отказались от работы, так как не надеялись на свое искусство. И мед был присужден пчелам.
По работе можно узнать работника. Было найдено несколько сотов меду. Осы назвали их своими, пчелы с ними поспорили. Судьей выбрали шмеля. Трудно было решить дело. Свидетели показывали, что около сотов долго работали крылатые, жужжащие насекомые с продолговатым пятнистым телом, похожие на пчел. Но ведь эти приметы подходили и к осам. Шмель для правильного решения дела произвел вторичный допрос и для разъяснения вызвал целый муравейник. Но дело плохо продвигалось вперед. — К чему лишняя проволочка? — сказала старая пчела.— Шесть месяцев тянется наше дело и ни с места. А мед в это время портится. Не лучше ли поторопиться судье: пусть он предложит без дальнейших околичностей и словопрений нам и осам изготовить соты. Работа покажет, чье искусство выше и кто приготовит соты с таким же сладким медом и искусно построенными ячейками. Осы отказались от работы, так как не надеялись на свое искусство. И мед был присужден пчелам.