Кот и мышь
Как-то мышка попалась в мышеловку и потеряла свободу за кусочек сала. Кот учуял запах еды, который привел его к мышеловке. Он остановился и стал раздумывать, как бы поживиться и вкусной мышкой и замечательным кусочком сала. — Дорогая моя,— замяукал он ханжеским голоском,— давай забудем о нашей вражде. Мы так давно с тобой в ссоре, что я лично уже от этого устал. Если тебе надоела такая ситуация не меньше, чем мне, давай в будущем будем жить в дружбе и согласии, и уверяю тебя, хотя и не стоило бы этого говорить, что ты даже представить не сможешь, насколько полезным я тебе окажусь. — Согласна с тобой от всего сердца,— пискнула мышка. — Ты действительно согласна? — Поскольку я надеюсь на милосердие, то да,— ответила мышь,— а если нет, то пусть меня... — К чему такие страшные клятвы, сударыня, не стоит,— перебил ее кот.— Однако, для того чтобы скрепить наш договор, прошу тебя, открой свое жилище и позволь пожать тебе лапу и обнять в знак искренней дружбы. — С превеликой радостью,— сказала мышь.— Тебе нужно лишь приподнять вот эту дверцу, а сделать это можно, нажав на самую верхнюю ее часть, вот и все! Кот последовал ее указаниям, и только наступил лапами на верхнюю часть дверцы, как дверца поднялась и мышь молнией вылетела из мышеловки, держа в зубах кусочек сала, и шмыгнула в норку. Кот прыгнул, пытаясь схватить мышку, но было уже поздно. — Да ладно,— махнув лапой, мяукнул кот,— велика важность. Все равно сало уже засохло, да и мышь тощая. Часто случается так, что вору вора дубинку крадет.
Как-то мышка попалась в мышеловку и потеряла свободу за кусочек сала. Кот учуял запах еды, который привел его к мышеловке. Он остановился и стал раздумывать, как бы поживиться и вкусной мышкой и замечательным кусочком сала. — Дорогая моя,— замяукал он ханжеским голоском,— давай забудем о нашей вражде. Мы так давно с тобой в ссоре, что я лично уже от этого устал. Если тебе надоела такая ситуация не меньше, чем мне, давай в будущем будем жить в дружбе и согласии, и уверяю тебя, хотя и не стоило бы этого говорить, что ты даже представить не сможешь, насколько полезным я тебе окажусь. — Согласна с тобой от всего сердца,— пискнула мышка. — Ты действительно согласна? — Поскольку я надеюсь на милосердие, то да,— ответила мышь,— а если нет, то пусть меня... — К чему такие страшные клятвы, сударыня, не стоит,— перебил ее кот.— Однако, для того чтобы скрепить наш договор, прошу тебя, открой свое жилище и позволь пожать тебе лапу и обнять в знак искренней дружбы. — С превеликой радостью,— сказала мышь.— Тебе нужно лишь приподнять вот эту дверцу, а сделать это можно, нажав на самую верхнюю ее часть, вот и все! Кот последовал ее указаниям, и только наступил лапами на верхнюю часть дверцы, как дверца поднялась и мышь молнией вылетела из мышеловки, держа в зубах кусочек сала, и шмыгнула в норку. Кот прыгнул, пытаясь схватить мышку, но было уже поздно. — Да ладно,— махнув лапой, мяукнул кот,— велика важность. Все равно сало уже засохло, да и мышь тощая. Часто случается так, что вору вора дубинку крадет.
Осел в львиной шкуре
Осел натянул львиную шкуру и стал расхаживать, пугая неразумных животных. Завидев лисицу, он и ее хотел напугать; но та услышала, как он ревет, и сказала ему: — Будь уверен, и я бы тебя испугалась, кабы не слышно было твоего крика! Так иные неучи напускной спесью придают себе важность, но выдают себя своими же речами.
Осел натянул львиную шкуру и стал расхаживать, пугая неразумных животных. Завидев лисицу, он и ее хотел напугать; но та услышала, как он ревет, и сказала ему: — Будь уверен, и я бы тебя испугалась, кабы не слышно было твоего крика! Так иные неучи напускной спесью придают себе важность, но выдают себя своими же речами.
Фермер и его работник
Однажды фермер обнаружил, что с пастбища исчез один из его волов, и послал работника, чтобы тот нашел вола и привел его обратно. Простофиля бродил по лесам и полям, пока не нашел вола в небольшой рощице. Однако, приблизившись к волу, он тут же увидел неподалеку нескольких птиц и, забыв о воле, принялся их преследовать. Он так долго отсутствовал, что хозяин забеспокоился и сам отправился на поиски. Вскоре он увидел работника, который бежал по полю изо всех сил, задрав голову в небо. — Ну что,— спросил фермер,— какие новости? — Все в порядке, хозяин,— запыхавшись, ответил парень,— я их нашел. — Это хорошо,— сказал хозяин,— но где они, и кто это? Кого ты нашел? — Да вон там, смотрите,— ответил работник.— Я нашел трех птиц и теперь пытаюсь их поймать. Нужно заниматься той работой, которая у тебя есть, и не гоняться за другими вещами.
Однажды фермер обнаружил, что с пастбища исчез один из его волов, и послал работника, чтобы тот нашел вола и привел его обратно. Простофиля бродил по лесам и полям, пока не нашел вола в небольшой рощице. Однако, приблизившись к волу, он тут же увидел неподалеку нескольких птиц и, забыв о воле, принялся их преследовать. Он так долго отсутствовал, что хозяин забеспокоился и сам отправился на поиски. Вскоре он увидел работника, который бежал по полю изо всех сил, задрав голову в небо. — Ну что,— спросил фермер,— какие новости? — Все в порядке, хозяин,— запыхавшись, ответил парень,— я их нашел. — Это хорошо,— сказал хозяин,— но где они, и кто это? Кого ты нашел? — Да вон там, смотрите,— ответил работник.— Я нашел трех птиц и теперь пытаюсь их поймать. Нужно заниматься той работой, которая у тебя есть, и не гоняться за другими вещами.
Крестьянин
У крестьянина был хороший сад, и рядом с ним участок земли. Сад был окружен живой изгородью, за которой цвели всевозможные цветы. Заяц повадился бегать в сад и портить молодые деревья. Крестьянин пожаловался соседнему помещику. — Проклятое животное,— сказал он,— не дает покоя моему саду. Все мои труды пропадают. Ни западни, ни камни — ничто не помогает против него. Видно, он колдун. — Колдун? — сказал помещик.— Мы поглядим, какой он колдун. Жди меня завтра с охотничьей собакой. Она ему задаст. На следующий день господин приехал к крестьянину с собаками и охотниками. — Собери на стол, а пока я побеседую с твоей дочкой,— сказал помещик и обратился к девушке: — Подойди сюда, красотка. Небось, сватов ждешь от сердечного дружка. Старому скоро придется раскошеливаться, как ни тяжело ему, ведь скуповат твой отец. Да что поделаешь, такая красотка в девках не засидится. Не особенно приятны были девушке такие слова. Затем сели закусить, помещик увидел окорока и сказал: — Вот так окорока, давно таких не видал. — Не откажите, ваша милость, принять их и скушать на здоровье,— сказал крестьянин. — С удовольствием,— сказал помещик.— Я их принимаю от всего сердца. Пришлось угостить и охотников, покормить собак и лошадей. Началась охота. Охотники затрубили в рога, бросились в сад, стали травить зайца. Они топтали и мяли все, что попадалось им под ноги. Зайца нашли. Он сидел за капустой. В него прицелились и выстрелили, но он успел убежать через отверстие в изгороди. Все кинулись за ним и сломали изгородь. Крестьянин пожалел, что пожаловался на зайца. Охотники и собаки в течение часа наделали ему столько убытка, сколько не причинили бы в сто лет зайцы всего уезда.
У крестьянина был хороший сад, и рядом с ним участок земли. Сад был окружен живой изгородью, за которой цвели всевозможные цветы. Заяц повадился бегать в сад и портить молодые деревья. Крестьянин пожаловался соседнему помещику. — Проклятое животное,— сказал он,— не дает покоя моему саду. Все мои труды пропадают. Ни западни, ни камни — ничто не помогает против него. Видно, он колдун. — Колдун? — сказал помещик.— Мы поглядим, какой он колдун. Жди меня завтра с охотничьей собакой. Она ему задаст. На следующий день господин приехал к крестьянину с собаками и охотниками. — Собери на стол, а пока я побеседую с твоей дочкой,— сказал помещик и обратился к девушке: — Подойди сюда, красотка. Небось, сватов ждешь от сердечного дружка. Старому скоро придется раскошеливаться, как ни тяжело ему, ведь скуповат твой отец. Да что поделаешь, такая красотка в девках не засидится. Не особенно приятны были девушке такие слова. Затем сели закусить, помещик увидел окорока и сказал: — Вот так окорока, давно таких не видал. — Не откажите, ваша милость, принять их и скушать на здоровье,— сказал крестьянин. — С удовольствием,— сказал помещик.— Я их принимаю от всего сердца. Пришлось угостить и охотников, покормить собак и лошадей. Началась охота. Охотники затрубили в рога, бросились в сад, стали травить зайца. Они топтали и мяли все, что попадалось им под ноги. Зайца нашли. Он сидел за капустой. В него прицелились и выстрелили, но он успел убежать через отверстие в изгороди. Все кинулись за ним и сломали изгородь. Крестьянин пожалел, что пожаловался на зайца. Охотники и собаки в течение часа наделали ему столько убытка, сколько не причинили бы в сто лет зайцы всего уезда.
Крестьянин и его дети
Крестьянин собрался помирать и хотел оставить своих сыновей хорошими земледельцами. Созвал он их и сказал: — Детки, под одной виноградной лозой у меня закопан клад. Только он умер, как сыновья схватили заступы и лопаты и перекопали весь свой участок Клада они не нашли, зато перекопанный виноградник принес им урожай во много раз больший. Басня показывает, что труд — это клад для людей.
Крестьянин собрался помирать и хотел оставить своих сыновей хорошими земледельцами. Созвал он их и сказал: — Детки, под одной виноградной лозой у меня закопан клад. Только он умер, как сыновья схватили заступы и лопаты и перекопали весь свой участок Клада они не нашли, зато перекопанный виноградник принес им урожай во много раз больший. Басня показывает, что труд — это клад для людей.
Пес и вор
Однажды шайка воров попыталась забраться в дом, но охранявший дом мастиф услышал их возню и поднял лай. Один из злоумышленников принялся увещевать пса, предлагая ему еду за то, чтобы тот замолчал. — Нет,— ответил пес,— ничего у вас не получится, и этому есть несколько причин. Во-первых, я не беру взяток и не предаю своего хозяина. Вовторых, я не так глуп, чтобы продать мою будущую свободную и легкую жизнь за кусок хлеба: ведь если вы ограбите моего хозяина, то кто будет заботится о моем содержании?
Однажды шайка воров попыталась забраться в дом, но охранявший дом мастиф услышал их возню и поднял лай. Один из злоумышленников принялся увещевать пса, предлагая ему еду за то, чтобы тот замолчал. — Нет,— ответил пес,— ничего у вас не получится, и этому есть несколько причин. Во-первых, я не беру взяток и не предаю своего хозяина. Вовторых, я не так глуп, чтобы продать мою будущую свободную и легкую жизнь за кусок хлеба: ведь если вы ограбите моего хозяина, то кто будет заботится о моем содержании?
Осел и собачка
Осел увидел, что хозяйка ласкала собачку, которая лежала на ее коленях, и сказал самому себе: — Вот счастливица, эта собачка. За то, что она мала, она живет с барином и барыней. Мне же достаются лишь одни палочные удары. А что делает эта собачка? Подает лапу, и за это ее целуют. Попробую и я приласкаться к хозяину, авось и меня погладят. Осел подошел к хозяину, поднял переднюю лапу и поднес к лицу хозяина. При этом он весело заржал. — Вот так ласка! Вот так музыка! — сказал хозяин.— Мартен, подай сюда палку. Прибежал Мартен с палкой. И прибили осла.
Осел увидел, что хозяйка ласкала собачку, которая лежала на ее коленях, и сказал самому себе: — Вот счастливица, эта собачка. За то, что она мала, она живет с барином и барыней. Мне же достаются лишь одни палочные удары. А что делает эта собачка? Подает лапу, и за это ее целуют. Попробую и я приласкаться к хозяину, авось и меня погладят. Осел подошел к хозяину, поднял переднюю лапу и поднес к лицу хозяина. При этом он весело заржал. — Вот так ласка! Вот так музыка! — сказал хозяин.— Мартен, подай сюда палку. Прибежал Мартен с палкой. И прибили осла.
Свинья и курица
Однажды два путешественника брели по африканской саванне и вели беседу, предметом которой был хамелеон. Тут надо заметить, что господа эти принадлежали к той породе людей, которые, хотя и путешествовали по всему миру, никогда не упускают возможности посмотреть что-нибудь новое; которые объездили весь земной шар (если верить их рассказам) только лишь для того, чтобы сказать потом: «Я это сам видел, поэтому знаю, о чем говорю». — Удивительное создание, этот хамелеон,— заметил один из них,— просто уникальное. Я никогда больше не встречал ничего подобного: голова как у рыбы, тело как у ящерицы, длинный хвост, четыре лапки с тремя когтями на каждой. А движется он настолько медленно, что для того, чтобы продвинуться на фут, ему понадобится не меньше месяца, и, что особенно любопытно, он такого интересного темно-синего цвета... — Подождите-ка, сударь, я, конечно, должен извиниться, но он зеленый. Я совершенно ясно видел хамелеона своими собственными глазами, а возможность рассмотреть его у меня была прекрасная. Он грелся на солнышке, пасть его была открыта, и он втягивал в себя воздух, которым он, как известно, питается. — Вы, пожалуйста, не обижайтесь, но он все-таки синий. У меня была гораздо лучшая возможность его рассмотреть, чем у вас, поскольку он сидел в тени. — А я говорю, он зеленый! — Нет, синий. — Вы лжете, сударь! Так они спорили и препирались, пока не повстречали третьего путешественника. — Опомнитесь, господа! — воскликнул он.— Вы что — сума сошли? Успокойтесь и расскажите мне, в чем причина вашего раздора. — С превеликим удовольствием,— ответил один из спорщиков,— и будьте, пожалуйста, судьей в нашем споре. Предмет его — хамелеон и то, какого он цвета. Вот этот господин утверждает, что он зеленый, а я говорю, что синий. Теперь, сударь, прошу вас... — Понятно, понятно,— перебил его третий путешественник.— Сказать вам по правде, господа, он ни зеленый и ни синий. Он черный как уголь. Прошлой ночью я имел возможность хорошо его рассмотреть и даже поймать. Он у меня тут — в носовом платке. — Нет, нет, это невозможно,— возразил один из спорщиков,— со всей ответственностью уверяю вас, что он зеленый. — Он синий,— повторил другой,— клянусь своей жизнью. — Господа, ваши заявления свидетельствуют лишь о вашей глупости. Я ведь сказал уже, что он черный. И вот вам доказательство, смотрите! — В подтверждение своих слов третий путешественник развернул платок, и глазам изумленных натуралистов явился злополучный хамелеон — белый, как свежевыпавший снег. — Вы ведете себя как малые дети,— сказал хамелеон.— Все вы правы, и в то же время ошибаетесь. Впредь знайте, что у остальных глаза видят не хуже, чем ваши собственные. Вы можете рассказывать о своих впечатлениях, но выбросьте из головы мысль, что вам удастся переубедить всех остальных. Не следует убеждать других в том, что они не правы, только лишь потому, что вы убеждены в своей правоте.
Однажды два путешественника брели по африканской саванне и вели беседу, предметом которой был хамелеон. Тут надо заметить, что господа эти принадлежали к той породе людей, которые, хотя и путешествовали по всему миру, никогда не упускают возможности посмотреть что-нибудь новое; которые объездили весь земной шар (если верить их рассказам) только лишь для того, чтобы сказать потом: «Я это сам видел, поэтому знаю, о чем говорю». — Удивительное создание, этот хамелеон,— заметил один из них,— просто уникальное. Я никогда больше не встречал ничего подобного: голова как у рыбы, тело как у ящерицы, длинный хвост, четыре лапки с тремя когтями на каждой. А движется он настолько медленно, что для того, чтобы продвинуться на фут, ему понадобится не меньше месяца, и, что особенно любопытно, он такого интересного темно-синего цвета... — Подождите-ка, сударь, я, конечно, должен извиниться, но он зеленый. Я совершенно ясно видел хамелеона своими собственными глазами, а возможность рассмотреть его у меня была прекрасная. Он грелся на солнышке, пасть его была открыта, и он втягивал в себя воздух, которым он, как известно, питается. — Вы, пожалуйста, не обижайтесь, но он все-таки синий. У меня была гораздо лучшая возможность его рассмотреть, чем у вас, поскольку он сидел в тени. — А я говорю, он зеленый! — Нет, синий. — Вы лжете, сударь! Так они спорили и препирались, пока не повстречали третьего путешественника. — Опомнитесь, господа! — воскликнул он.— Вы что — сума сошли? Успокойтесь и расскажите мне, в чем причина вашего раздора. — С превеликим удовольствием,— ответил один из спорщиков,— и будьте, пожалуйста, судьей в нашем споре. Предмет его — хамелеон и то, какого он цвета. Вот этот господин утверждает, что он зеленый, а я говорю, что синий. Теперь, сударь, прошу вас... — Понятно, понятно,— перебил его третий путешественник.— Сказать вам по правде, господа, он ни зеленый и ни синий. Он черный как уголь. Прошлой ночью я имел возможность хорошо его рассмотреть и даже поймать. Он у меня тут — в носовом платке. — Нет, нет, это невозможно,— возразил один из спорщиков,— со всей ответственностью уверяю вас, что он зеленый. — Он синий,— повторил другой,— клянусь своей жизнью. — Господа, ваши заявления свидетельствуют лишь о вашей глупости. Я ведь сказал уже, что он черный. И вот вам доказательство, смотрите! — В подтверждение своих слов третий путешественник развернул платок, и глазам изумленных натуралистов явился злополучный хамелеон — белый, как свежевыпавший снег. — Вы ведете себя как малые дети,— сказал хамелеон.— Все вы правы, и в то же время ошибаетесь. Впредь знайте, что у остальных глаза видят не хуже, чем ваши собственные. Вы можете рассказывать о своих впечатлениях, но выбросьте из головы мысль, что вам удастся переубедить всех остальных. Не следует убеждать других в том, что они не правы, только лишь потому, что вы убеждены в своей правоте.
Хамелеон
Однажды Солнце путешествовало по лазурным просторам неба в своей сверкающей колеснице, а впереди, возвещая его появление, мчались Часы. Его ослепительные лучи пронзали воздух и, с олимпийских высот опускаясь на землю, рождали самый прекрасный день из всех, какие когда-либо видел мир. Земля под его лучами становилась все краше, плодороднее и зеленее, Флора расцветала всеми красками, и Церера, сверкая ее золотыми локонами, раскрывала свои сокровища. Тысяча маленьких солнц искрилась в воде. Вся природа улыбалась и оживала. — Ну уж это слишком,— возмутилась Луна.— Такое великолепие — просто оскорбление для моих глаз. Неужели Солнце претендует на власть над всем небом и считает себя царем? Я должна развеять эту напыщенную мишуру, ведь такое сияние только вредит моей персоне. У меня есть одна идея, и если я ее осуществлю, то весь мир узнает, кто я такая. Я всегда славилась тем, что умела делать самые красивые и приятные ночи, теперь я покажу, что умею делать и замечательные дни. От Солнца слишком много света, от меня же — в самый раз. Глупая, сумасбродная Луна как подумала, так и сделала — она встала между Землей и Солнцем и вызвала Солнце на бой. Ну и что же из этого вышло? Стала ли она от этого больше сиять? Нет, совсем наоборот, ее поступок, в результате которого весь горизонт покрыла ужасная тьма, учит нас, что госпожа Луна — лишь маленькая темная планета, которая отражает только тот свет, который дарит ей старший брат — Солнце. Перед тем как попытаться заставить весь мир восхищаться твоим сиянием, неплохо бы сначала убедиться, что у тебя есть чем сиять.
Однажды Солнце путешествовало по лазурным просторам неба в своей сверкающей колеснице, а впереди, возвещая его появление, мчались Часы. Его ослепительные лучи пронзали воздух и, с олимпийских высот опускаясь на землю, рождали самый прекрасный день из всех, какие когда-либо видел мир. Земля под его лучами становилась все краше, плодороднее и зеленее, Флора расцветала всеми красками, и Церера, сверкая ее золотыми локонами, раскрывала свои сокровища. Тысяча маленьких солнц искрилась в воде. Вся природа улыбалась и оживала. — Ну уж это слишком,— возмутилась Луна.— Такое великолепие — просто оскорбление для моих глаз. Неужели Солнце претендует на власть над всем небом и считает себя царем? Я должна развеять эту напыщенную мишуру, ведь такое сияние только вредит моей персоне. У меня есть одна идея, и если я ее осуществлю, то весь мир узнает, кто я такая. Я всегда славилась тем, что умела делать самые красивые и приятные ночи, теперь я покажу, что умею делать и замечательные дни. От Солнца слишком много света, от меня же — в самый раз. Глупая, сумасбродная Луна как подумала, так и сделала — она встала между Землей и Солнцем и вызвала Солнце на бой. Ну и что же из этого вышло? Стала ли она от этого больше сиять? Нет, совсем наоборот, ее поступок, в результате которого весь горизонт покрыла ужасная тьма, учит нас, что госпожа Луна — лишь маленькая темная планета, которая отражает только тот свет, который дарит ей старший брат — Солнце. Перед тем как попытаться заставить весь мир восхищаться твоим сиянием, неплохо бы сначала убедиться, что у тебя есть чем сиять.
Гора, рожающая мышь
Рожала гора с неслыханными стонами, И вся земля томилась в ожидании, А родилася мышь. Для тех написано, Кто обещает много, а выходит вздор
Рожала гора с неслыханными стонами, И вся земля томилась в ожидании, А родилася мышь. Для тех написано, Кто обещает много, а выходит вздор
Затмение
Однажды Солнце путешествовало по лазурным просторам неба в своей сверкающей колеснице, а впереди, возвещая его появление, мчались Часы. Его ослепительные лучи пронзали воздух и, с олимпийских высот опускаясь на землю, рождали самый прекрасный день из всех, какие когда-либо видел мир. Земля под его лучами становилась все краше, плодороднее и зеленее, Флора расцветала всеми красками, и Церера, сверкая ее золотыми локонами, раскрывала свои сокровища. Тысяча маленьких солнц искрилась в воде. Вся природа улыбалась и оживала. — Ну уж это слишком,— возмутилась Луна.— Такое великолепие — просто оскорбление для моих глаз. Неужели Солнце претендует на власть над всем небом и считает себя царем? Я должна развеять эту напыщенную мишуру, ведь такое сияние только вредит моей персоне. У меня есть одна идея, и если я ее осуществлю, то весь мир узнает, кто я такая. Я всегда славилась тем, что умела делать самые красивые и приятные ночи, теперь я покажу, что умею делать и замечательные дни. От Солнца слишком много света, от меня же — в самый раз. Глупая, сумасбродная Луна как подумала, так и сделала — она встала между Землей и Солнцем и вызвала Солнце на бой. Ну и что же из этого вышло? Стала ли она от этого больше сиять? Нет, совсем наоборот, ее поступок, в результате которого весь горизонт покрыла ужасная тьма, учит нас, что госпожа Луна — лишь маленькая темная планета, которая отражает только тот свет, который дарит ей старший брат — Солнце. Перед тем как попытаться заставить весь мир восхищаться твоим сиянием, неплохо бы сначала убедиться, что у тебя есть чем сиять.
Однажды Солнце путешествовало по лазурным просторам неба в своей сверкающей колеснице, а впереди, возвещая его появление, мчались Часы. Его ослепительные лучи пронзали воздух и, с олимпийских высот опускаясь на землю, рождали самый прекрасный день из всех, какие когда-либо видел мир. Земля под его лучами становилась все краше, плодороднее и зеленее, Флора расцветала всеми красками, и Церера, сверкая ее золотыми локонами, раскрывала свои сокровища. Тысяча маленьких солнц искрилась в воде. Вся природа улыбалась и оживала. — Ну уж это слишком,— возмутилась Луна.— Такое великолепие — просто оскорбление для моих глаз. Неужели Солнце претендует на власть над всем небом и считает себя царем? Я должна развеять эту напыщенную мишуру, ведь такое сияние только вредит моей персоне. У меня есть одна идея, и если я ее осуществлю, то весь мир узнает, кто я такая. Я всегда славилась тем, что умела делать самые красивые и приятные ночи, теперь я покажу, что умею делать и замечательные дни. От Солнца слишком много света, от меня же — в самый раз. Глупая, сумасбродная Луна как подумала, так и сделала — она встала между Землей и Солнцем и вызвала Солнце на бой. Ну и что же из этого вышло? Стала ли она от этого больше сиять? Нет, совсем наоборот, ее поступок, в результате которого весь горизонт покрыла ужасная тьма, учит нас, что госпожа Луна — лишь маленькая темная планета, которая отражает только тот свет, который дарит ей старший брат — Солнце. Перед тем как попытаться заставить весь мир восхищаться твоим сиянием, неплохо бы сначала убедиться, что у тебя есть чем сиять.
Два осла
Мужик, вооруженный палкой, гнал двух длинноухих ослов. Осел, навьюченный губками, шел быстро; другой еле плелся — он нес мешки с солью. Благополучно пробирались они по горам, по рвам и долинам; наконец достигли реки. В этом месте был брод. Мужик, часто переходивший этот брод, сел на осла, навьюченного губками, и погнал перед собой другого. Однако осел, навьюченный солью, захотел сделать по-своему и бросился в глубокое место. Быстро он переплыл реку и пошел вперед. Соль его подмокла в воде, растворилась, и ноша стала гораздо легче: теперь ослу казалось, что у него ничего нет за плечами. Осел, навьюченный губками, взял с него пример, подобно барану, который без рассуждения бросается за другими. Вот он очутился в воде по самую шею. Чем дальше они плыли, тем больше губки пропитывались водой и становились тяжелее. Выбраться на берег у осла уже не было сил. Хозяин крепко ухватился за его шею и приготовился встретить свою погибель. К счастью, с берега увидели, что они тонут, и помогли им. Нельзя всем поступать одинаково.
Мужик, вооруженный палкой, гнал двух длинноухих ослов. Осел, навьюченный губками, шел быстро; другой еле плелся — он нес мешки с солью. Благополучно пробирались они по горам, по рвам и долинам; наконец достигли реки. В этом месте был брод. Мужик, часто переходивший этот брод, сел на осла, навьюченного губками, и погнал перед собой другого. Однако осел, навьюченный солью, захотел сделать по-своему и бросился в глубокое место. Быстро он переплыл реку и пошел вперед. Соль его подмокла в воде, растворилась, и ноша стала гораздо легче: теперь ослу казалось, что у него ничего нет за плечами. Осел, навьюченный губками, взял с него пример, подобно барану, который без рассуждения бросается за другими. Вот он очутился в воде по самую шею. Чем дальше они плыли, тем больше губки пропитывались водой и становились тяжелее. Выбраться на берег у осла уже не было сил. Хозяин крепко ухватился за его шею и приготовился встретить свою погибель. К счастью, с берега увидели, что они тонут, и помогли им. Нельзя всем поступать одинаково.