В 1898 году разразилась война между США и Испанией за испанские владения в Вест-Индии и на Тихом океане. В данном случае американцы выступали в роли агрессора. Испания не желала войны и совершенно не была к ней готова.

Военные и финансовые возможности сторон были несопоставимы. У испанского правительства не хватало средств даже на закупку угля для флота. У испанского Главного штаба вообще не было плана войны против Америки. Адмирал Сервера, командовавший испанской эскадрой, находившейся на островах Зеленого Мыса, даже не имел карт Вест-Индии. Он писал в Мадрид: "Я очень сожалею, что мне приходится отправляться в море, не сговорившись заранее относительно какого-либо плана, хотя бы в общих чертах… Мы не должны обманывать себя относительно силы нашего флота. Мы не должны предаваться иллюзиям".

У испанцев существовала и еще одна проблема: еще с 1895 года на Кубе часть местных колонистов вела партизанскую войну за независимость. Вожаком кубинских повстанцев был генерал Гарсиа (Каликсто Гарсия-и-Инигес). Подобная война развернулась и на испанских Филиппинах, где ее возглавлял генерал Эмилио Агинальдо. Американцы в предстоящей войне делали ставку не только на силу своего флота, но и на поддержку со стороны повстанцев в сухопутных боях. Операции разведки или военной секретной службы были подчинены этой стратегии.

Со времени прихода Наполеона к власти Великобритания стала его злейшим врагом. Она дала у себя приют французским эмигрантам и их вождю графу д'Артуа, всем уцелевшим деятелям вандейского восстания и шуанской войны, а также заведомым заговорщикам вроде Жоржа Кадудаля. Англия поддерживала контрреволюционеров всеми своими средствами. Их заговоры устраивались на английские деньги, а английские суда перевозили их во Францию. Реставрация Бурбонов ставилась условием мира. Восстановить во Франции традиционную монархию, сократить французскую территорию до ее прежних пределов, лишив ее всех завоеваний, — таково было желание и требование "всякого английского патриота", как говорил премьер-министр Питт.

Безусловно, все операции против Бонапарта направлялись и координировались английской разведкой.

Роялисты и заговорщики постоянно поддерживали связь со своими соратниками во Франции. Это было нелегко, а без помощи английского военно-морского флота попросту невозможно.

16 декабря 1773 года произошли события, вошедшие в историю под названием "Бостонское чаепитие", В этот день американские колонисты, переодетые индейцами, возмущенные пошлинами, которые ввела Англия на ввоз чая, напали на английские суда в Бостонской бухте и утопили весь груз, состоявший из дешевого индийского чая. Колонии объявили бойкот английских товаров, а с 1 декабря 1774 года запретили ввоз любых товаров из Англии.

19 апреля и 17 июня 1775 года произошли первые столкновения между колонистами и английскими солдатами. Осенью американцы вторглись в канадскую провинцию Квебек, надеясь поднять поселенцев против британского владычества, но не были поддержаны местными жителями и ретировались.

Во второй половине XVII века Испания, в XVI веке считавшаяся мировой державой и делившая мир с Португалией (которую потом даже поглотила), стала "больным человеком Европы". Ею правил последний представитель династии Габсбургов Карл II, "властитель слабый и лукавый". Трудно что-либо сказать о его лукавстве, но он был не просто слабым, а скорее слабоумным. Детей у него и его супруги Марии-Луизы, француженки, не было. После его смерти испанское наследство должно было оставаться "бесхозным" и перейти либо к австрийским Габсбургам, либо к французским Бурбонам, находившимся в близком родстве с бездетным королем.

Мадрид кишел австрийскими и французскими шпионами и шпионками и превратился в центр тайной войны.

Разведка Франции проводила многолетнюю многоходовую операцию, которую можно было назвать борьбой за испанское наследство, пока еще мирной. Французским резидентом был посол Франции граф Ребенак, которого затем сменил Арнур. И хотя в сложных дипломатических играх французское правительство в поисках союзников допускало раздел испанских владений, Арнур был ярым противником раздела, считая, что все испанские владения должны перейти по наследству одному из французских принцев.

Инки — правильнее инка, от испанского "инка" — первоначально индейское племя, обитавшее на нынешней территории Перу в XI–XIII веках, а позже правящий слой в государстве, созданном союзом племен. Образование государства инков — Тауантинсуйу (на языке кечуа — четыре стороны света) — дело не таких уж древних времен, оно относится к 1438 году. Инки взимали дань с коренных племен, использовали труд рядовых общинников и рабов — янакона. Земля считалась принадлежащей правителю — Верховному инке, власть которого была окружена сакральным ореолом, а первый мифический правитель — Манко Капак — почитался как сын Солнца. Инки использовали ирригацию, возводили сооружения для военных, религиозных и административных целей. Удивительно, что при всей высокой культуре у них было узелковое письмо (кипу) и только зачаточная письменность. Постепенно, благодаря завоеваниям, Тауантинсуйу расширило свои владения и к XVI веку включало в себя северную часть Чили, почти всю Боливию, северную часть Аргентины, часть Перу, Колумбии, Эквадора. Его население составляло от 8 до 15 миллионов человек.

Карл Великий, сын короля франков Пипина Короткого, родился в 742 году. Отец рано стал приучать сына к государственным делам. В 761 и 762 годах он уже сопровождал отца в аквитанских походах. В 768 году, после смерти Пипина, Карл сам стал королем и получил в наследство огромные земли, полумесяцем протянувшиеся от Пиренеев до границ нынешней Чехии.

Первые годы Карл никак не оправдывал свое будущее прозвище. Он разъезжал по своим многочисленным поместьям, отдыхал, делал вклады монастырям и всецело находился под влиянием своей матери, вдовствующей королевы Бертрады.

Но в 772 году с ним что-то произошло. Он внезапно разошелся с женой Дезидератой и отправил ее в Италию к отцу, королю Дезидерию; наложил руку на наследство умершего в 771 году брата Карломана (которому принадлежало более половины нынешней Франции) и стал единоличным королем франков.

Годы царствования Дария I (522–486 гг. до н.э.) — период наивысшего могущества Персидской державы.

Дарий подавил мятежи в Вавилонии, Персии, Мидии, Мартиане, Эламе, Египте, Саттагидии, среди скифских племен Средней Азии, завоевал западную часть Индии.

Подчинились ему и греческие города Малой Азии, где Дарий назначал тиранов, которые должны были платить ему дань и предоставлять военные отряды. Малоазиатские греки должны были участвовать в завоевательных походах персидских царей. Но греки тяготились этой зависимостью и только ждали благоприятного случая, чтобы сбросить персидское иго. Когда в 514 году до н.э. Дарий предпринял завоевание Скифии, двинувшись туда через Фракию и Дунай, греческие отряды охраняли мост через Дунай. Уже тогда в их рядах возник план: разрушить мост и уйти в Грецию, оставив Дария в степях Скифии. Но этому помешал милетский тиран Гистией, понимавший, что гибель персов угрожала бы его собственному положению как правителя Милета. Гистией был возвышен Дарием и вызван ко двору. Вообще, следует сказать, что при Дарии находилось немало греков, среди которых он не только подбирал администраторов в провинции, но и вербовал надежную агентуру.

Зоя Ивановна Воскресенская родилась в семье железнодорожного служащего, помощника начальника станции Узловая. Отец её умер в октябре 1920 года.

В четырнадцать лет, в 1921 году, Зоя начала трудиться библиотекарем и «переписчицей» в штабе ЧОН — частей особого назначения войск ВЧК. Затем три года работала политруком в колонии малолетних правонарушителей. В конце 1928 года она была направлена в Москву, где стала работать машинисткой в транспортном отделе ОГПУ. Через год её приняли в члены ВКП(б) и тогда же предложили отправиться в командировку в Китай. В Харбине она работала «под крышей» представительства Союзнефти машинисткой, но выполняла и первые оперативные задания. После возвращения из Китая была командирована по линии ИНО ОГПУ в Германию и Австрию. Видимо, её готовили к нелегальной работе, так как целью поездки стало изучение немецкого языка и его австрийского диалекта, «вживание» в образ местной жительницы.

Хотя Грэм Грин и написал, пожалуй, самые блестящие художественные произведения на тему о разведке и шпионаже — «Наш человек в Гаване» и «Тихий американец», — его собственный разведывательный опыт не очень велик. Но это не помешало ему с удивительной чуткостью уловить саму суть и особенности разведывательной работы и создать книги, которые вполне могут стать пособием для начинающего разведчика (другое дело, как и в каких целях использовать эти пособия). Его романы настолько близки ко всему пережитому им, что нельзя не согласиться с мнением классика литературы Габриеля Гарсиа Маркеса, сказавшего: «Я не знаю ни одного писателя, кроме Грэма Грина, представление о котором, составленное только на основании его книг, так бы отвечало его реальному облику».

Несколько лет своей жизни Йен Ланкастер Флеминг состоял «на тайной службе её величества». И изобрёл Джеймса Бонда, агента 007, который стал известен во всём мире.

Флеминг происходил из богатой, хотя и не родовитой семьи. Его дед, сын бедного фермера, в двадцатипятилетнем возрасте отправился в Америку, где чрезвычайно успешно занялся бизнесом и быстро разбогател. Своих сыновей, Валентина и Филиппа, отдал в самые престижные университеты — Итон и Оксфорд.

В 1906 году Валентин женился на одной из самых богатых невест в Англии — мисс Эвелин Сент-Круа Роуз, получив двести пятьдесят тысяч фунтов стерлингов в качестве свадебного подарка от отца и прекрасное приданое.

28 мая 1908 года в их семье родился второй сын, которого назвали Йен Ланкастер. Это уже впоследствии, став писателем, он заменил своё имя на короткое и звучное, как выстрел, Ян.

Ле Карре, настоящее имя которого Дэвид Джон Мур Корнуэлл, родился в Пуле, графство Дорсет, в 1931 году. Брак его родителей Рональда и Оливы закончился уходом матери из дома, когда сыну было шесть лет. Эта травма повлияла на его отношении к женщинам. Он целиком находился под влиянием отца, очаровательного и беззаботного человека, который, будучи большим фантазёром, чтобы не сказать лгунишкой, в таком же духе воспитывал сына. Окончив среднюю школу, Дэвид поступил в Бернский университет для изучения немецкого языка. Он провёл там девять месяцев, ничем не занимаясь. Там же произошёл его первый контакт с секретной службой, который он описал в одном из своих романов. Эта встреча стала для него судьбоносной.

В 1949 году, вернувшись из Берна, Дэвид Корнуэлл был призван в армию. Служба проходила в «разведывательном корпусе» в Австрии, где он работал, по его собственному признанию, «в находящемся в упадке подразделении, которое пыталось выпытывать секреты, допрашивая лиц, перешедших чехословацкую границу». Это было время перехода от «горячей» к «холодной войне». Дэвид принадлежал к поколению английских писателей, политические взгляды которых формировались в этот период. Он вспоминал о шокирующей стремительности этих событий: «Это было, как если бы стволы орудий внезапно развернулись в противоположную сторону». И приводил пример: «С тех пор, как горячая война превратилась в холодную, а затем в разрядку, мы прошли через безумный идеологический разворот событий: те, кто в 1945-м бомбил Берлин, навели в него в 1948 году „воздушный мост“».

Этот замечательный писатель прожил большую девяностооднолетнюю жизнь. Всё рассказать о нём невозможно, да и не входит в наши задачи. Поэтому мы коснёмся лишь основных вех его жизненной и творческой биографии, сосредоточив внимание на тех недолгих годах, когда он был сотрудником британской разведки, выполняя её задания в Швейцарии и России.

Уильям Сомерсет Моэм родился 25 января 1874 года в Париже, став четвёртым сыном Эдит и Роберта Ормонда Моэма, адвоката, работавшего в английском посольстве. Когда мальчику исполнилось восемь лет, от туберкулёза умерла мать. Через два года, в июне 1884 года, от рака скончался отец, оставив в наследство менее пяти тысяч фунтов стерлингов для своих пяти сыновей. Сомерсета взял к себе в Англию его дядя Генри, викарий церкви Всех Святых в местечке Вайтстэбл в графстве Кент. Мальчик поступил в школу, тяжело заболел плевритом и в пятнадцать лет вынужден был оставить её для лечения на юге Франции.

В 1890 году Сомерсет стал студентом Гейдельбергского университета в Германии. Вернувшись через два года в Англию, предпочёл изучать медицину в госпитале Сент-Томас в Лондоне.