Фридрих Гоффман не забыл пригласить в 1694 году своего товарища по Йенскому университету Шталя вторым профессором медицины в университет Галле, где сам занимал место первого профессора. Шталь и Гоффман долгое время были в университете единственными преподавателями медицины. Они делили между собой преподавание всех медицинских наук. Шталь читал ботанику, физиологию, цитологию, диетику, materia medica и энциклопедию, Гоффман — все остальное.

Вначале Шталь был другом, затем он стал соперником и, наконец, противником Гоффмана. Между ним и Гоффманом возникла неприкрытая вражда, чему во многом способствовали успехи Гоффмана, и с чем не мог смириться честолюбивый и обидчивый Шталь. После разрыва их отношений Шталь в 1716 году покинул университетский Галле и переехал в Берлин, где до конца своих дней состоял лейб-медиком при дворе Фридриха Вильгельма I, короля Пруссии.

XVIII век — век реформы в медицине. Без учета влияния философии и физики на медицину трудно представить динамику развития медицины в целом. Влияние философии является особенно заметным и значительным в отношении учения Гоффмана. То же можно сказать о физике, которая породила новую картину мира. Великие успехи физики в XVIII веке, связанные с именами Я. Бернулли, Эйлера, Ньютона, Франклина, Гальвани, Вольта и др., оказали такое же влияние на медицину, как и открытия в области химии Этьена Жоффруа, Генри Кавендиша, Джозефа Пристли, Хемфри Дэви, Лавуазье и т.д. Когда Гоффман приступил к врачебной практике, медицина находилась под влиянием самых различных течений и направлений, часто исходивших из совершенно противоположных принципов. Новые идеи и течения вторгались в медицину с двух различных сторон. Прежде всего она испытывала влияние реальных открытий в естественных науках, в которых в последнюю четверть XVIII века наметился огромный прогресс, кроме того, медицина жила под влиянием тенденции одухотворения всех законов природы, — тенденции, нашедшей впоследствии яркое выражение в натурфилософии Ф. Шеллинга.

Врачебной практике Гоффмана предшествовало сочинение Гедеона Гарвея, придворного врача королей Карла II и Вильгельма III Оранского. Сочинение называлось «О суетности философии и медицины» (1700), в нем с убежденностью доказывалось, что философы не нашли зерна истины, а врачи — ни одного верного средства для лечения болезней. И поэтому следует отбросить все искусственные средства и предоставить лечение самой природе. По мнению Гарвея, врач не должен воображать, будто лечит, потому что он полезен только тогда, когда остается в роли трезвого наблюдателя, то есть не вмешивается в течение болезни. Гарвей был сторонником метода экспектации, то есть выжидательного наблюдения, которого придерживался еще Гиппократ, но недостаточно, по мнению Гарвея, радикально. Крайний скептицизм, демонстрируемый Гарвеем, вероятно, был обусловлен уровнем медицинских знаний его времени.

Изобретение микроскопа приписывается традиционно голландским мастерам, изготовлявшим очки — отцу и сыну Георгию и Захарию Янсенам (1590). На самом деле микроскоп изобретен был в 1609–1619 годах, но кто был первым его конструктором, точно не установлено. В 1610 году или в конце 1609 года итальянский астроном Галилей впервые сконструировал микроскоп, работая над усовершенствованием подзорной трубы. Тогда же Домицианом (1610) было предложено название — «микроскониум».

В дальнейшем для астрономической трубы гениальный ученый и механик Гюйгенс в 1659 году изобрел сложный окуляр; в 1672 году немецкий физик Иоганн Штурм (1635–1703) ввел в микроскоп двухлинзовый объектив вместо однолинзового, а также изобрел дифференциальный термометр.

Нет до сих пор ни одного учебника и руководства по частной патологии и терапии, где бы не упоминалось имя Томаса Сиденгама (Thomas Sydenham) — выдающегося английского врача, одного из основоположников клинической медицины.

Томас родился 10 сентября 1624 года в Уиндфорд-Игле, графстве Дорсетшир, в семье знатных родителей. Общее образование получил дома. Решив усовершенствовать свои познания, он в 22-летнем возрасте отправился учиться в колледж св. Магдалины в Оксфорд, где изучал в том числе и медицину. Затем в учебе наступил недолгий перерыв, в течение которого он служил в парламентских войсках, после чего окончательно вернулся в Оксфорд и посвятил себя исключительно изучению медицины.

В 1648 году Сиденгам получил степень бакалавра и в том же году стал членом All-souls College. Критически отнесясь к уровню своих медицинских знаний, он отправился пополнять свои познания во Францию, университет Монпелье, где под руководством Байбейрека изучал терапию. Возвратившись в Англию, он поселился в Вестминстере и здесь вскоре приобрел громкую известность. Степень доктора медицины он получил только в 1676 году в Кембридже, когда ему было 52 года.

Трудно назвать открытие, которое по своему значению для биологии и медицины было бы равно открытию кровообращения. Оно в корне изменило представления врачей о происхождении многих болезней, побудило изменить методы их лечения. Если Везалий заложил основы современной анатомии человека, то Гарвей создал новую науку — физиологию, науку, изучающую функцию органов человека и животных. И.П. Павлов называл Гарвея отцом физиологии. Он говорил, что «врач Уильям Гарвей подсмотрел одну из важнейших функций организма — кровообращение и тем заложил фундамент новому отделу точного знания — физиологии животных».

История показывает, что у большего числа открытий есть предшественники, которые подготавливают его. Известно, что открытие, как цыпленок, рождающийся из яйца, созревает в несколько этапов и даже гению редко удается пройти эти этапы в одиночку. Чаще один ученый обнаруживает какой-нибудь факт, не укладывающийся в существующие представления, другой предлагает объяснение, третий доказывает справедливость гипотезы. Эти этапы одинаково важны и необходимы, но на виду обычно последний этап. Так произошло и при открытии кровообращения. Пальма первенства досталась не тому, кто подготовил открытие, а тому, кто его сформулировал.

В течение многих веков дипломированные врачи неохотно брались за тяжелую хирургическую работу, брезгливо уклоняясь от всего того, что могло бы их унизить в глазах публики, и особенно от процедур, требовавших приложения собственных рук. В случае «вульгарных» хирургических вмешательств, врач всецело предоставлял хирургам право делать разрезы, прижигания, ставить пластыри, пускать кровь и т.д. Врач считал ниже своего достоинства заниматься подобными «грязными» делами. Тем не менее он обязан был изучать хирургию, знание которой было ему крайне необходимо при руководстве сложной операцией, как, например, трепанация черепа, ампутации, которые могли повлечь опасное кровотечение, и, наконец, врач осуществлял контроль, чтобы хирург, например, при удалении грыжи случайно не произвел кастрацию.

Действия хирургов были ограничены и другими запретами, что сказывалось и на их авторитете, и признании заслуг. Так, они не имели права назначать принимаемые внутрь лекарства, а если больному требовалась операция — решающее слово принадлежало врачу. В случаях судебно-медицинских вскрытий, исследования ранений врач всегда имел преимущество перед хирургом, являвшимся в этих делах лишь помощником врача. Врач обязан был вести наблюдения за состоянием инструментов, пластырей и мазей, применяемых хирургом.

Если кого и можно называть отцом анатомии, так это, конечно же, Везалия. Андреас Везалий (Andreas Vesalius), естествоиспытатель, основоположник и творец современной анатомии, одним из первых стал изучать человеческий организм путем вскрытий. Все позднейшие анатомические приобретения берут свое начало от него. Андреас Везалий происходил из рода Витингов, живших долгое время в Нимвегене. Несколько поколений семьи, в которой родился Андреас, были учеными медиками и знатоками медицинских трудов исторического значения. Прапрадед его, Петр, был врачом императора Максимилиана, профессором и ректором Лувенского университета. Будучи завзятым библиофилом, собирателем медицинских трактатов, он истратил часть своего состояния на собрание медицинских рукописей. Он написал комментарий к 4-й книге «Канона врачебной науки» великого энциклопедиста Востока Авиценны.

Сын Петра Джон, прадед Андреаса, преподавал в университете Лувена: он был математиком и врачом в Брюсселе. Сын Джона Эверард, дед Андреаса, также был врачом. Он известен своими комментариями к труду «Ад Аль Мозареме» Разеса , выдающегося иранского врача, ученого-энциклопедиста и философа, и, кроме того, написал добавления к первым четырем параграфам «Гиппократова сборника». К тому же он дал классическое описание оспы и кори, применял оспопрививание.

Характер итальянского врача Джероламо Кардано (итал. Girolamo Cardano, лат. Hieronymus Cardanus) и впрямь носил следы патологии. Жизнь его представляла самую причудливую смесь порока и добродетели, гордости и униженности. Та же печать неуравновешенности лежит на его трудах: в них соседствуют оригинальность и здравомыслие с грубым суеверием и детской наивностью. Но это отнюдь не помешало Кардано получить в 23 года степень доктора медицины в Павии, в Венеции — доктора философии, состоять врачом при дворе многих князей и римских пап и к 25 годам занять пост ректора Падуанского университета.

Джероламо Кардано был ученым, обладавшим обширными и разносторонними знаниями в различных областях, особенно многим ему обязаны математика, механика и, конечно же, медицина. Последнюю из наук он обогатил 222 работами. Он, как и его духовный учитель Парацельс, критиковал древних медиков, не признавал их теорий. Доктор Кардано первый установил различие между петехиальной лихорадкой и корью; разработал вопрос о переливании крови и т.п. В 1574 году Кардано рассказал об анестезии, вызванной магнитом, и этим заложил основы магнитотерапии в ее первоначальном виде.

Франсуа Рабле (Francois Rabelais) — один из величайших европейских сатириков. Во всех многообразных сферах (естествоиспытатель, философ, педагог, медик, юрист, филолог, археолог и богослов) Рабле удается быть «самым доблестным собеседником на пиршестве человеческого ума».

Не все, очевидно, знают, что Рабле обучался и преподавал на медицинском факультете в Монпелье (1530–1532 и 1537–1539) и в 1530 году получил степень бакалавра, а в 1537 году — доктора медицины. Доктор Рабле был главным врачом госпиталя Notre Dame de Pitie в Лионе (1532–1534), практиковал в качестве специалиста по венерическим заболеваниям, состоял муниципальным советником и городским врачом в Меце (1547–1550), личным врачом и советником кардинала Ж. дю Белле.

Франсуа Рабле относят к числу пионеров научной анатомии. Одним из первых в Европе он производил на своих лекциях вскрытие трупов. К тому же его по праву можно назвать одним из первых психотерапевтов, так как уже в 1532 году Рабле говорил о благотворном влиянии на состояние больного личности врача: «Первейшая обязанность врача — вселять в больного оптимизм, поддерживать в нем веру в выздоровление. На больного оказывают влияние его костюм, поведение…» Рабле издал часть трудов Гиппократа.

Швейцарскому врачу и чернокнижнику Средневековья Филиппу Ауреолу Теофрасту Бомбасту фон Гогенгейму (Philippi Theophrasti Bombast von Hohenheim Paracelsi) была чужда скромность. Например, чтобы дать всем понять, что считает себя равным великому врачу древности Цельсу, он прибавил к его имени греческую приставку («пара» означает «подобный») и назвал себя Парацельсом.

В пасмурный и холодный день 11 ноября 1493 года в маленькой деревушке Мария-Айнзидельн, кантон Швиц, в двух часах ходьбы от Цюриха, родился Парацельс. Его мать — надзирательница богадельни Бенедиктинского аббатства в Айнзидельне — вышла замуж за Вильгельма Бомбаста фон Гогенгейма, врача при этой богадельне. Он принадлежал к старинной дворянской швабской фамилии; был образованным медиком, имел хорошую библиотеку. После замужества она уехала в Виллах, так как по существующим правилам замужняя женщина не могла занимать должность надзирательницы.

Семья Парацельса жила бедно, в детстве он не раз терпел лишения и голод. Ходил ли он в школу, из его автобиографии не ясно. В одном из своих сочинений Парацельс обмолвился, что отец учил его грамоте и разбираться в алхимии. Скорее всего, считают биографы, образование он получил самостоятельно. Парацельс не заботился о книжном образовании, он даже хвалился, что 10 лет не раскрывал книг. Медицинские познания он собирал по крохам, не гнушаясь учиться у старух, умеющих готовить питье для лечения раненых; у цирюльников, цыган и даже палачей приобретал рецепты снадобий, неизвестные университетским ученым. Эти познания позволили ему стать квалифицированным целителем.

Великий врач и не менее великий писатель Древнего Рима Клавдий Гален (Galenus — спокойный) родился в Пергаме , государстве, расположенном в северо-западной части Малой Азии, в правление императора Адриана. Имени Клавдий, по всей вероятности, он не носил. Оно появилось в результате неправильно расшифрованного титула «светлейший», «славнейший» (Clarissimus, сокращенно — Cl.), которое печаталось на его трудах, начиная с эпохи Средневековья.

Первоначальное образование Гален получил у своего отца Никона, получившего известность как философ, математик и зодчий. Гален изучал философию с 15 лет, причем из древних мыслителей наибольшее влияние на него оказал Аристотель. Отец Галена хотел сделать сына философом, но посетившее однажды отца сновидение, а им римляне придавали огромное значение, заставило Галена заняться медициной. Избрав специальность врача, он обстоятельно изучал медицину под руководством пергамских ученых, анатома Сатирика, патолога Стротоника, Эсхриона, Эмпирика, Фициана и других видных ученых врачей Пергама.

Великий Гете советовал: «Изучайте не своих сверстников и сподвижников, а великих людей старины, сочинения которых в течение столетий сохранили одинаковую прелесть и одинаковый интерес… Изучайте Мольера, изучайте Шекспира, но прежде всего и всегда древних греков». Прислушаемся к совету ученого и поэта Гете.

Грек Аристотель (384–322 гг. до н.э.) занимался не только философией, он готовил себя к врачебной деятельности и потому примерно учился в медицинской школе в Северной Греции. Все же главным наставником был его отец — Никомах, представитель рода Асклепиадов, в котором врачебное искусство было наследственным. Отец Аристотеля был врачом города Стагиры, а также придворным врачом правителя Македонии Аминты II, трон которого наследовал его сын Филипп II с которым Аристотель постоянно играл в детстве. Почти сорок лет спустя, в 343 году до н.э. Филипп II предложил Аристотелю стать наставником его сына, будущего полководца Александра Македонского.

Аристотель внес значительный вклад в медико-биологическую лексику. К его сочинениям восходят, например, такие наименования, как алопеция, аорта, глаукома, диафрагма, лейкома, нистагм, трахея, фаланга, экзофтальм и др.