То, что Джесси Оуэнс был осознанно избран судьбой на роль вершителя ее решений не только в мире легкой атлетики, но и в куда более обширном мире социальных отношений, поначалу было отнюдь не ясно. Сын алабамского испольщика, молодой Оуэнс был окрещен Дж. Си., следуя великой и священной южной традиции превращать два первых имени в инициалы. Когда его отец перебрался вместе с семьей в Кливленд, чтобы поступить на работу на сталелитейный завод, в первый же день его пребывания в начальной школе заботливая учительница задала юному Дж. Си. Оуэнсу следующий вопрос: «Как тебя зовут?» — «Дж. Си., мэм», — раздался ответ, произнесенный протяжным алабамским говорком. «Джесси?» — переспросила она, чтобы не ошибиться в имени нового ученика. «Да, мэм, Джесси», — согласился стремившийся угодить ученик. Так Дж. Си. Оуэнс сделался «Джесси».

Однако жизнь семейства Оуэнсов в Кливленде не стала легче, чем в Алабаме, особенно в годы депрессии, когда в обыкновенном семействе нередко не находилось двух никелевых монеток, чтобы, согласно пословице, потереть их друг о друга. «Мы не могли позволить себе никакого спортивного снаряжения, — вспоминал он многие годы спустя, — и нам оставалось только бегать». Имея немного других возможностей для сброса молодой энергии, юный Джесси «бегал, бегал и бегал».

Бейб Рат. Само это имя возвращает память уже редеющему числу болельщиков, помнящих его гаргантюанскую фигуру на тонких, как зубочистки, ножках, вновь и вновь запускающую мяч по параболе, а потом кошачьими прыжками бросающуюся вдоль баз. Для людей старшего возраста он является легендарным персонажем, придавшим особую окраску их времени. Для лиц, принадлежащих к младшему поколению, он представляет собой только имя, которое старики произносят с почтением и используют в качестве эталона для современных игроков, таких как Хэнк Аарон и Роджер Марис. Но Бейб Рат был больше, чем просто имя. Он был неким учреждением, божеством. Один видный методист в свое время даже предположил, что «если бы апостол Павел жил в наши дни, то он бы знал средний результат Бейба Рата». Спортивные журналисты, имя которым легион, учредили настоящий культ Рата с великими жрецами, подобными Раньону, Ларднеру, Райсу и Брауну, усердно проповедавшим евангелие от Рата. Они называли его «Султаном удара», «Чародеем удара сильного», «Королем удара среднего», «Бегемотом среди великих» и конечно же «Бамбино». Он считался идолом американской молодежи и символом бейсбола во всем мире. Короче говоря, он занимал особое место в священном узком кружке знаменитостей.

Бейсбол представляет собой вид спорта, склонный к соблюдению всякого рода традиций. Бил Вееск однажды заметил, «что, если не считать газетной бумаги, не переменился только бейсбол».

Одной из таких твердокаменных традиций являлось так называемое джентльменское соглашение, заключенное владыками бейсбола и служившее этому виду спорта чем-то вроде пояса целомудрия, обеспечивающего сохранение расовой чистоты «Национального спорта номер один».

Соглашение это восходит к одному, не столь уж ясному дню в июне 1884-го, на рубеже, разделяющем бейсбольное средневековье и новое время. Именно в этот день Эдриэн «Кэп» Энсон, легендарный игрок и директор «Чикагских Белых Носков», вывел свою команду в поле на выставочную игру против «Толедских Грязных Кур». Когда Энсон обвел орлиным взором поле, взгляду его предстал Флитвуд Уолкер, кетчер «Грязных Кур», который, отнюдь не случайно для нашей истории, был чернокожим. Лицо Энсона вдруг приобрело совершенно другой цвет — красный, и он завопил, не скупясь на ругательства: «Уберите этого ниггера с поля!»

До 1932-го про женщин-спортсменок никто, так сказать, и слыхом не слыхивал. Однако в том самом году техасская девушка по имени Бейб Дидриксон, наделенная чертовой уймой талантов, сумела превратиться из курьеза в часть американской истории и своими трудами изменить место, отведенное женщинам в спорте.

Милдред Элла Дидриксон происходила из Бомонта, Техас. В детстве она была сорванцом, преуспевавшим в спорте лучше всех соседских мальчишек. Эта высокая и стройная девчонка, наделенная сильными руками, длинными мышцами, стройными, но сильными ногами и почти идеальными рефлексами, умела все. Она бегала, прыгала, метала, плавала, играла в кегли, ездила на велосипеде, играла в бейсбол, баскетбол, футбол, теннис, гандбол, бильярд и лакросс — и делала это лучше, чем большинство молодых людей ее возраста. И не только ее возраста. Самый пунктуальный из словесников назвал бы отпущенное ей изобилие талантов непостижимым.

Юная девица Дидриксон, получившая к тому времени прозвище Бейб, в честь другого выдающегося «Бейба» своего времени, Бейба Рата, за умение, как говорится в пословице, отправить бейсбольный мяч на целую милю, начала свою фантастическую карьеру в качестве баскетбольной звезды в «Бомонт Хай», набирая в среднем 30 очков за игру. В Бомонте ее застал полковник Мак Комбс и пригласил в свою команду «Голден Сиклонез», базировавшуюся в Далласе и финансировавшуюся Компанией по страхованию предпринимателей от непредвиденных обстоятельств. Бейб собрала в огромную сумку «все свои таланты» и переехала в Даллас, где ей удавалось выводить «Сиклонез» в финал состязаний Американского любительского союза три года кряду.

Повесть о Джиме Торпе начинается в 1904 году, когда правнук вождя индейского племени сок и фокс был принят в Карлайл, правительственную школу для индейцев, расположенную в Карлайле, Пенсильвания, и принадлежавшую к числу тех восточных школ, где коренных американцев просвещали путем приобщения к футболу и прочим видам спорта. Всего лишь за год до этого выпускник Карлайлской школы Альберт «Вождь» Бендер с бейсбольной битой в деснице вступил в Главную лигу, где пробыл достаточно долго, чтобы выиграть 210 игр и заслужить избрание в Зал бейсбольной славы. Однако шестнадцатилетний Торп, чей рост тогда составлял всего 147 см, а вес — 52 кг, не испытывал особого интереса к спорту и вместо этого взялся за портняжную иглу, работая в школьной мастерской. Однако по прошествии трех лет рост его увеличился на тридцать сантиметров, чуть позже вес возрос на тридцать два килограмма, а к списку занятий добавился футбол. И не только футбол.

Сказители повествуют, что начало спортивной карьеры Торпа пришлось на весну 1907-го. Торпу, всего лишь год назад сделавшему свой первый и робкий шаг на спортивной арене (он выступил за команду портных в первенстве школы), поручили убрать стадион, после того как легкоатлетическая команда завершила дневную тренировку. Торп, приступивший к своим обязанностям, оказался в секторе для прыжков в высоту, где планка осталась установленной на высоте пяти футов восьми дюймов (примерно 175 см), что соответствовало лучшему результату дня. Прикинув на глазок высоту планки, Торп пробормотал нечто вроде «но это же совсем невысоко». Один из соучеников поинтересовался: «А ты когда-нибудь прыгал в высоту?» — «Не через планку», — ответил Торп. А потом, еще раз глянув на планку, он добавил: «Но если ее может перепрыгнуть конь, то и я тоже сумею». После этих слов он одним движением ноги стряхнул с себя брюки и туфли и непринужденно перелетел через планку.

Прилагательное «великий» относится к таким словам, которые напоминают пустой стакан, ждущий, когда кто-нибудь наполнит его любым содержимым. Словесники, достойные своего призвания, обратятся к внушительному словарю мистера Вебстера, чтобы отыскать там точное определение этого слова. Но чтобы дать вам точное и надежное определение, мы представим вам Джима Брауна.

Джима Брауна можно назвать величайшим бегущим беком в истории профессионального футбола. Однако точно таким же образом можно было бы назвать Бейба Рата величайшим среди леворуких хиттеров в истории бейсбола. Оба они были великими. Нет, много больше. И Браун обладал таким количеством достоинств, что мог распродавать их со скидкой.

Нога этого современного сверхчеловека ступила на скудно населенный остров величия еще в средней школе городка Манхассет, что в Лонг-Айленде, где его спортивные достижения охватывали бейсбол, футбол, баскетбол, бег на дорожке стадиона и лакросс . Завоевав пятнадцать школьных наград в пяти видах спорта, он предпочел ограничиться футболом, баскетболом и бегом. Браун не только набирал в среднем 14,9 ярда за пробежку в футболе и 38 очков за игру в баскетболе, но одна из тех историй, что «растут» прямо как нос у Пиноккио, утверждает, что Кейси Стенгель пытался уговорить Брауна играть в бейсбол в системе фармклубов «янки».

Собственное имя — Аллен Стюарт Кенигсберг. Американский сценарист, режиссер, актер, мастер остроумной пародии и оригинального юмора. Его фильм «Энни Холл» (1977) завоевал трех «Оскаров». Среди других его фильмов: «Спящий» (1973), «Интерьеры» (1978), «Манхэттен» (1979), «Ханна и ее сестры» (1986), «Другая женщина» (1988), «Все говорят, что я люблю тебя» (1996).



Вуди Аллена всегда окружают женщины. Он никогда не называет Сун-И (приемную дочь своей бывшей жены Миа Фэрроу и ее второго мужа Андре Превена) по имени, а просто — «моя подружка». По словам самого Вуди, он частенько обедает с редактором своих фильмов — Сюзанной Морс, или с исполнительным директором — Джульеттой Тэйлор, или с сестрой — Летти Аронсон, или со своим пресс-агентом; и все они — женщины.

Итальянский певец (тенор). Исполнитель партии Рудольфо в «Богеме», Каварадосси в «Тоске», герцога Мантуи в «Риголетто» и Неморино в «Любовном напитке». Он спел в заглавной роли «Отелло» в Чикаго (США, 1991). Многое делал для популяризации оперы. Вместе с Хосе Каррерасом и Пласидо Доминго записал наиболее популярные оперные арии в период проведения в Риме футбольных матчей на Кубок мира (1990).



В детстве Лучано больше всего любил ловить лягушек и ящериц, играть в футбол — ну и, конечно, петь. Впрочем, в Италии, как известно, поют все. Отец Лучано приносил домой пластинки знаменитых теноров — Джильи, Карузо, Мартинелли, и вместе с сыном они слушали их буквально до дыр. Лучано забирался на стол в кухне и голосил во все легкие «Сердце красавицы». В ответ на его истошное пение одновременно из 15 соседних квартир раздавались не менее истошные крики: «Баста! Да замолчи же ты, наконец!!!»

Испанский актер, имеющий имидж «латинского любовника». Работал статистом в мадридском театре. Дебютировал в кино в фильме «Лабиринт страстей» (1982), снимался в фильмах «Женщины на грани нервного срыва» (1988), «Короли мамбо» (1992), «Эвита» (1996), «Маска Зорро» (1998), «13-й воин» (1999) и др. В последние годы снимается в Голливуде.



Антонио Бандерас родился 10 августа 1960 года в тихом испанском городке Малага. Детство Антонио ничем не было примечательно. Как и все местные мальчишки, купался в море, играл в футбол, часами просиживал у маленького черно-белого телевизора. В 14 лет Бандерас устроился на работу в местный театр. «Сверстники увлекались рок-н-роллом, а для меня ничего не существовало, кроме театра», — вспоминал он.

Президент Югославии (с 1953), председатель Президиума СФРЮ (с 1971), маршал (1943), трижды Народный герой Югославии (1944, 1972, 1977), Герой социалистического труда Югославии (1950). В 1915 году оказался в России как военнопленный. Работал в Москве в Коминтерне (1935–1936). Во время Народно-освободительной войны в Югославии (1941–1945) был верховным главнокомандующим НОАЮ.



Роман звезды кино и театра Татьяны Окуневской, обольстительной красавицы, с маршалом Югославии Иосипом Броз Тито овеян легендами. Ей было тридцать, ему — за пятьдесят. Естественно, он казался ей глубоким стариком. Но как он ухаживал! «Наши отношения были в высшей степени романтическими, — рассказывала актриса. — Он замечательно говорил по-русски, и у него было прекрасное чувство юмора. Я вспоминаю его посещение театра… И розы… Целый год на каждый мой спектакль он присылал из Югославии роскошную корзину черных роз. Восхитительных!»

Русский драматург, почетный академик АН (1902). Автор драматической трилогии «Свадьба Кречинского» (поставлена 1855), «Дело» (1861) и «Смерть Тарелкина» (1869). Занимался философией, переводил Гегеля, писал собственную «философию Всемира».



Вознамерившись на склоне лет написать краткую автобиографию, Александр Васильевич Сухово-Кобылин начал ее с утверждения, что «принадлежит к одному из древнейших родов русского дворянства».

Кобылины вели свое происхождение от боярина Андрея Кобылы, родоначальника царской династии Романовых. В имени Сухово-Кобылиных — Кобылинке, Мценского уезда, Тульской губернии, сберегались семейные реликвии, свидетельствовавшие о том, что предки писателя по отцовской линии играли значительную роль еще при дворе Ивана Грозного.

Четырнадцати лет, как явствует из набросков плана задуманных, но так и не написанных Сухово-Кобылиным воспоминаний, он пробовал свои силы в области поэзии и в переводах с французского. Позднее, в Германии, «было написано несколько стихотворений по-немецки, из которых одно было положено на музыку одним товарищем по университету Гефштетером и напечатано было с музыкой в Гейдельберге».

Граф, фаворит императрицы Анны Ивановны, обер-камергер ее двора; герцог Курляндский (с 1737 года), создатель реакционного режима — бироновщины, характеризовавшегося засильем иностранцев, разграблением страны, всеобщей подозрительностью, шпионажем, доносами, жестоким преследованием недовольных. После дворцового переворота (1740) был арестован и сослан. Помилован и возвращен в Петербург императором Петром III.



В бытность Анны еще герцогиней Курляндской, 12 февраля 1718 года в Анненгофе, близ Митавы, произошло событие, казавшееся тогда несущественным, но впоследствии имевшее большое значение как для будущей императрицы, так и для всей России. Во время болезни Петра Михайловича Бестужева герцогине Анне принес бумаги для подписи некий мелкий чиновник. Присмотревшись к нему, герцогиня велела приходить ему каждый день. Через некоторое время она сделала его своим секретарем, затем — камергером.