Герту Митрингу было четыре года, когда мать взяла его с собой в универсам за покупками. Пока складывала в корзинку выбранный товар, Герт сообщил ей, сколько нужно будет за всё заплатить, и был очень удивлён, что кассирша занялась подсчётами, которые он давно завершил.

В двенадцатилетнем возрасте Герт создал математические формулы, с помощью которых можно было установить, какой день недели соответствует той или иной дате на протяжении минувших четырёх тысяч лет. В старших классах гимназии он избрал для себя, в качестве главного предмета, математику, но был обескуражен, когда увидел, что решения всех задач ему становятся известны ещё до того, как он к ним приступает.

Учителя в гимназии не сомневались, что у мальчика настоящий математический талант, и не ошиблись. В 2004 году тридцативосьмилетний Герт Митринг, занимающийся исследованиями в области информатики, имел две докторские степени. Показатель его интеллектуальных способностей по системе Ай-Кью (IQ) — 145, но, по мнению его коллег-учёных, он достигает 170. А это уже уровень гениальности.

Митринга сравнивают с математиком древности Пифагором, изучавшим свойства целых чисел и пропорций и считавшим, что суть действительности — это число. Молодой немецкий математик имеет тоже особую приверженность к числам и их составляющим — цифрам. Он видит в них своих друзей. Особенно хороша цифра 5, она обладает удивительной гибкостью. Хорошо иметь дело и с семёркой — очень своеобразной цифрой, считает он.

В 1999 году в Германии вышла книга одного из друзей юности человека-феномена, поляка Мирослава Маголы, мгновенно ставшая бестселлером. Вот небольшой отрывок из неё.

«Мирослав часто говорил мне о том, что владеет какой-то „энергией“ и постоянно учится управлять ею. Я не принимал эти слова всерьёз, ведь Мирослав слыл в среде наших сверстников большим шутником и любителем розыгрышей. Магола показал однажды свою фотографию, на которой был запечатлён с вытянутыми вперёд руками. Под его ладонями в воздухе висел чайник. Мирослав объяснил тогда, что мысленным приказом заставил чайник висеть в воздухе. Я обиделся, решив, что друг принимает меня за идиота.

Но вот однажды Мирославу случилось заночевать у меня в доме. Я проснулся поздно и пошёл на кухню. Мирослав уже хозяйничал там. Он спросил: „Хочешь, докажу, что владею энергией?“ Я не был настроен шутить и промолчал. Тогда Мирослав уставился на тарелки, стоящие на столе. Неожиданно одна из них начала медленно двигаться, достигла края стола и остановилась. Затем другая тарелка закружилась на месте. Я сказал: „Хватит меня разыгрывать! Ты используешь магниты“. — „Какие магниты? Проверь!“ Я перевернул тарелки, заглянул под стол. Тем временем Магола вытянул руки над тарелками, и они оторвались от стола сантиметра на три. В этот момент в кухню вошла моя мать, громко хлопнув дверью. Мирослав вздрогнул, и тарелки упали на стол. Я был ошеломлён и просил повторить опыт. Однако гость заявил, что не в форме. Возможно, просто стеснялся матери».

Лет сто назад в цирках начали демонстрировать номер «Сальто-мортале на автомобиле». Легковая машина с пассажирами стремительно съезжала по крутому скату, взмывала вверх и, сделав переворот в воздухе, опускалась на трамплин; при этом даже выполнялось двойное сальто-мортале.

Бельгиец Шарль Нуазетт в прошлом был профессиональным велогонщиком. Став цирковым артистом, он начал выступать с велоаттракционами. Гастролируя в Вене, Нуазетт вместе со своими тремя сыновьями и дочерью впервые показал новый аттракцион под названием «Велокорзина, или Круг смерти». Сооружение, которое устанавливалось на манеже, действительно напоминало огромную решётчатую корзину, сделанную из деревянных планок. Велосипедисты, разогнавшись, въезжали на вертикальную стенку корзины и неслись по кругу, удерживаемые центробежной силой. Затем корзину поднимали на блоках высоко вверх, но гонка по её стенке продолжалась, и это поражало вдвойне, потому что… дна у корзины не было!

Вскоре появился ещё более рискованный и впечатляющий цирковой номер. Премьера его состоялась в Берлине в 1912 году. Создателями номера были американские велофигуристы братья Кауфман. Над ареной, на высоте 10 метров, висел большой, диаметром не менее 8 метров шар, каркас которого покрывала проволочная сетка. Один из артистов забирался с велосипедом внутрь шара. Другой, сидя на своём велосипеде, помещался снаружи, на самом верху шара. При помощи электромотора шар начинал быстро вращаться. Оба велосипедиста, что было сил крутя педали, старались остаться на месте. Особенно рисковал верхний артист. «Дух замирал от жути, пока братья Кауфман не заканчивали свой опасный номер», — писали в журнале того времени.

Вольф Мессинг — знаменитый телепат, человек необычной судьбы и таланта.

Он родился 10 сентября 1899 года на территории Российской империи в маленьком еврейском местечке Гура-Кальвария близ Варшавы. Семья его была фанатически религиозной. Отец был очень строг со своими детьми (кроме Вольфа у родителей было ещё три сына).

В самом раннем детстве Вольф страдал лунатизмом, от которого его излечили весьма простым способом — корытом с холодной водой, которое в течение некоторого времени ставили у его кровати. Вставая по ночам, Вольф попадал ногой в холодную воду и просыпался.

Когда Вольфу исполнилось шесть лет, его отдали в хедер — школу при синагоге. Основным предметом, преподававшимся там, был Талмуд, тексты из которого дети учили наизусть. У Вольфа была отличная память, и в зубрёжке Талмуда он преуспевал. Именно эта его способность явилась причиной встречи с Шолом-Алейхемом. Общая религиозная атмосфера, царившая в хедере и дома, сделала Вольфа крайне набожным, суеверным и нервным мальчиком.

Отметив религиозность мальчика и его способность к запоминанию текстов Талмуда, раввин решил направить Вольфа в специальное учебное заведение, готовившее священнослужителей, — иешибот. Однако перспектива одеть чёрное платье не импонировала Вольфу, и он наотрез отказался от такого решения своей дальнейшей судьбы. С ним сначала спорили, потом отступились. И тут мальчик стал свидетелем «чуда», в которое долго потом верил.

Иллюзионисты издавна забавляли публику эффектными номерами: глотанием огня, шпаг и другими действиями, которые нормальный человек не способен произвести без ущерба для своего здоровья. Зрители, конечно, всегда догадывались, что их ловко надувают, но зрелище получалось впечатляющим и убедительным. Однако все цирковые манипуляции факиров с факелами и шпагами — это детская забава по сравнению с поразительными способностями, которые один иностранец демонстрировал публике в Швейцарии в послевоенные годы. Зрители как заворожённые наблюдали за происходившим на сцене, а врачи пребывали в полной растерянности, потому что они не могли объяснить, в чём тут дело. Арнольд Геррит Йоханнес Хенскес из Нидерландов, выступавший на эстраде под псевдонимом Мирин Даджо, демонстрировал перед публикой свою невероятную неуязвимость.

31 мая 1947 года в Цюрихе собрались врачи из кантональной больницы и десятки студентов-медиков, чтобы присутствовать при сенсационном эксперименте. Директор театра-варьете Ханс Хуберт устроил встречу медицинского персонала клиники с загадочным артистом, который согласился показать компетентным зрителям свои выдающиеся способности. В помещении клиники, в двух шагах от собравшейся публики, ассистенты втыкали в спину Хенскеса рапиру длиной 80 сантиметров и диаметром 7 миллиметров. Профессора, преподаватели, врачи и студенты-медики наблюдали необычный «спектакль» с нескрываемым изумлением. Перед ними стоял обнажённый по пояс худощавый мужчина с бородкой, и на уровне почек в его тело воткнули рапиру, которая прошла насквозь через важные внутренние органы. Было хорошо видно, как остриё рапиры торчит из его груди. Кровотечение при этом практически отсутствовало, и боли голландец, по-видимому, не чувствовал.

Летом 1916 года в губернский город Воронеж приехал цирк. Нужно сказать, что во время войны искусству тоже приходится трудно, и цирк не исключение: молодых мужчин-артистов призвали на военную службу. Остались либо ветераны, либо совсем уж молодые артисты. Ценители вздыхали и вспоминали предвоенных кумиров. Но цирк господина Ланье (Лынова Дмитрия Ефимовича) привёз номер, поразивший самых взыскательных знатоков арены.

Большие красочные афиши со всех тумб возвещали: «Единственный и неповторимый Человек-Аэростат!»

С афиш на обывателей смотрел витязь в серебряной полумаске, одетый в алый плащ. Витязь парил под куполом цирка, держа в одной руке щит, а в другой — меч. Воплощение победы над тевтонами, бог возмездия, надежда! На первое представление господин Ланье разослал контрамарки влиятельным лицам города, не забыл и журналистов, зная, что прежде чем раз увидеть, зритель должен сто раз услышать — или прочитать в газете.

Успех был ошеломляющим! Первое отделение было обыкновенным: гимнасты, жонглёры, эквилибристы, дрессированные собачки — всё, что и сегодня можно увидеть в любом цирке. Все с нетерпением ждали Человека-Аэростата, который должен был появиться во втором отделении.

Фёдор Фёдорович Молодцов по своему мастерству нисколько не уступал знаменитому Жан-Франсуа Блондену. И если у себя на родине он не был широко известен, то лишь потому, что работал в основном за границей. Там расцвёл его талант, пришли признание и громкая слава. Биографических материалов об этом незаурядном человеке и замечательном артисте сохранилось крайне мало. В 1918 году, во время гражданской войны, пропало всё: фотографии, афиши, документы, не говоря уже о цирковом реквизите. Сохранились лишь опубликованные ещё при жизни записи артиста и краткие воспоминания его сына.

Путь Молодцова на арену был нелёгким. Отец его, бывший крестьянин Ярославской губернии, владел в Петербурге мелочными лавками и двумя трактирами. Овдовев, он женился во второй раз. «Мачеха моя, — вспоминал Фёдор, — была женщина безграмотная и, найдя совершенно лишним, по её понятию, бросать деньги на ветер, настояла на том, чтобы отец взял меня из школы».

И вот девятилетнему мальчику подвязали фартук и отправили работать сначала в кабак, а затем — в лавку. «Житьё моё, — вспоминал через много лет Фёдор Фёдорович, — было очень незавидное. Зима в то время стояла суровая, а одет я был прескверно: ходил в рваных сапогах и в таком же рваном пальто. Спал на мешках с мукой или на печке в пекарне. Матрац и подушку заменяли мне тоже мешки из-под муки. А сколько потасовок приходилось переносить от приказчика — одному только Богу известно».

Гудини, величайший в мире мастер побегов и освобождений, а также снискавший международную известность иллюзионист, родился в городе Апплетон, штат Висконсин, 6 апреля 1875 года (по документам реальные дата и место рождения — 24 марта 1874 года, Будапешт). Сын Рэбби Майера Самуэля Вейса, юный Гудини, или, как его звали в детстве, Эрик Вейс, пристрастился к магии в возрасте шести лет. Вначале это было для него лишь увлечением. Но потом он решил сменить имя Эрик Вейс на псевдоним, созвучный с именем своего кумира Робэра-Гудэна. Одним из первых номеров, которые исполнял Гудини, заключался в том, чтобы заставить высушенную горошину появиться под одной из трёх чашек. Этот фокус известен как «Игра с горошиной». В течение десяти последующих лет он сменил множество самых разных занятий: был слесарем, чистильщиком обуви, разносчиком газет. Но чем бы он ни занимался, всё свободное время он посвящал магии.

Самым интересным был номер, по исполнению напоминавший цирковое представление. Шоу, заимствованное из цирка, заключается в том, что фокус или трюк, демонстрируемый иллюзионистом, сопровождается, например, жонглированием или каким-нибудь другим эффектным зрелищем.

А вот фокус с наручниками не имел особого успеха, поскольку зрителям казалось, что эти наручники не настоящие и всё, что происходит, заранее тщательно подготовлено.

АПетербургские газеты конца XIX века иногда писали о феноменально сильных представительницах слабого пола. Например, о симпатичной женщине средних лет, поднимающей тяжёлую телегу с шестью полновесными мужчинами и после этого скромно улыбающейся любопытствующей публике. Так «женщина-геркулес» зарабатывала себе на жизнь, демонстрируя свою гигантскую силу; она, безусловно, могла за себя постоять.

В это же время недюжинная сила обнаружилась у молодой красавицы американки Анны Аббот из штата Джорджия. Эта молодая, тридцатилетняя женщина, весившая всего 40 килограммов, называла себя «маленьким живым магнитом».

После своих многочисленных сенсационных выступлений в Америке она приехала в Европу. Первые её выступления состоялись в лондонском театре «Альгамбро». Ещё не успела Анна Аббот пересечь океан, как все газеты Старого Света на первых полосах оповестили европейцев о чудодейственной силе этой хрупкой женщины, которую не могут сдвинуть с места 7–8 здоровенных мужчин. В то же время она только прикосновением мизинца могла свалить с ног самого сильного мужчину.

Для того чтобы убедить публику в отсутствии каких-либо подвохов и в правдоподобности сообщения, в театре был дан специальный сеанс, на котором присутствовало около 400 учёных и журналистов. Все они, как один, были поражены увиденным: на глазах научной комиссии маленькая женщина без каких-либо приспособлений, оптических и других устройств совершала чудеса.

В конце XIX века в одном из берлинских ресторанов разыгралась любопытнейшая сценка. Посетителей было мало. В глубине зала за столиком сидел человек средних лет, а у ног его лежала собака, не сводившая с хозяина глаз. Тот отправлял в рот кусок за куском. И вдруг собака ясно и громко сказала: «Что же ты ничего мне не даёшь? Я ведь тоже проголодалась». «Можешь и подождать. Марш под стол», — строго ответил хозяин. Собака повиновалась, но из-под стола продолжала высказывать своё неудовольствие: «Ты мне всегда говоришь: подожди, а потом бросишь голую кость — и всё. И вообще, обращаешься со мною плохо. Пользуешься тем, что я собака. Это просто бессовестно с твоей стороны».

Сидевший невдалеке англичанин раскрыл рот от удивления. Ещё бы! Собака говорила человеческим голосом. Он попросил продать ему говорящую собаку. Хозяин её запросил огромные деньги, но англичанина это не смутило. Собака почуяла неладное и стала визжать. А когда англичанин одел на неё ошейник и собрался увести, отчётливо произнесла: «Ну раз так, то с этой минуты я не скажу больше ни слова». И только теперь тайна раскрылась. Собака была самой обыкновенной, а говорил за неё хозяин, известный немецкий артист-вентролог Шрейбер.

Среди иллюзионистов и фокусников всех времён и народов француз Буатье де Кольта — один из самых известных. Он сыграл выдающуюся роль в развитии этого вида искусства, и многим казался не просто талантливым артистом, но настоящим магом и чародеем. Да и неудивительно. Представьте, что на арене цирка стояла высокая лестница, удерживаемая боковыми растяжками. Буатье подходил к ней и начинал медленно подниматься. Когда артист находился уже почти на самом верху лестницы, он вдруг исчезал, словно растворялся в воздухе. Как это происходило? Ведь лестница стояла в центре манежа, в лучах прожекторов, окружённая со всех сторон зрителями. Спрятаться Буатье никуда не мог. Номер выглядел чудом, недаром иллюзион этот назывался «Тайна».

Буатье начал показывать фокусы как любитель. Его трюки с картами в кафе города Лиона вызывали восхищение. Недаром посетители кафе прозвали Буатье человеком с пальцами феи. Потом он стал демонстрировать и более сложные фокусы: извлекал из платка горящие свечи, писал слова и цифры на чёрной доске, не прикасаясь к ней.

Был тогда Буатье ещё совсем юным. Отец его, преуспевающий торговец шёлком, мечтал увидеть сына священником. Будущий иллюзионист некоторое время учился в семинарии, но вскоре оставил её и поступил в Академию художеств. Отец смирился. Однако фокусы всё больше и больше захватывали Буатье. Однажды в кафе, где он выступал, к нему подошёл бродячий фокусник, венгерский эмигрант Юлиуш Видош де Кольта. Странствующий циркач сразу же разгадал, какой талант кроется в фокуснике-любителе. В тот важный для Буатье вечер они проговорили за бутылкой вина несколько часов. Кольта пригласил молодого фокусника в свою труппу.

Полёты на воздушных шарах всегда вызывали большой интерес, а уж те, что совершала американка Леона Дар, и подавно. Конкурентов она не знала. Отважная воздушная гимнастка поднималась в небо, уцепившись зубами за каучуковый зажим. С шаром её связывал лишь тонкий металлический трос, прикреплённый к трапеции под корзиной. Высоко над землёй гимнастка бралась за трапецию и проделывала на ней головокружительные трюки. В Россию Леона Дар приехала впервые летом 1887 года. Свои полёты в Москве она совершала из знаменитого сада «Эрмитаж». Московская газета «Новости дня» называла их «демонстрацией замечательной ловкости», «поразительным по искусству и красоте зрелищем». Через несколько выступлений аэронавтка покинула Россию, но спустя два года приехала опять.

В то лето в Белокаменной выступал соотечественник американской гимнастки, воздухоплаватель-парашютист Шарль Леру. Однако даже его громкое имя и рискованные прыжки не ослабили впечатления от воздушного номера бесстрашной гимнастки. Гастроли Леоны опять начались в саду «Эрмитаж». Поднималась она не одна. Её сопровождал аэронавт Эдуард Спельтерини, а иногда и кто-нибудь из зрителей, пожелавший испытать свою храбрость (разумеется, не бесплатно).