Первая тенденция, которая существует в индивиде и манифести­руется на всех уровнях, подструктурах личности, — это расширение пространства. Мы уже писали, что понятие тенденции было введено В. Н. Мясшцевым в его психологии отношений и понимается как на­пряженная направленность психической активности человека. Что касается нашего осмысления первой тенденции, то мы должны при­нять тезис Мясищева о том, что потребности как одна сторона основ­ного отношения «можно определить как конативную (от латинского слова сопаге — 'стремиться', 'домогаться') тенденцию овладения».

Пока человек или группа расширяет пространство своего «Я»-ма­териального, это считается позитивным эволюционным и биографи­ческим шагом. Детское стремление «стать большим» (овладеть боль­шим — если перефразировать тезис Мясищева) доминирует в чело­веке и в группе до тех пор, пока они имеют достаточный уровень ви­тальности. Вещи становятся элементом тела, материального «Я». К телу и материальным вещам человек относится как к наиболее значимым, наиболее важным элементам индивидуального бытия. Когда мы говорим «Он (она) или группа имеет вес», то указание на чисто материаль­ную сторону (вес — понятие физическое) показывает, что «Я»-мате­риальное в человеке и в оценке группы значимы. Чем «раздутее» Яч, тем он (человек) ценнее не только в социальном плане, но и в плане внутренней самооценки, значимости принадлежности к группе.

В этом смысле деньги являются неким критерием того, каким обра­зом человек расширяет свое пространство, какой у него потенциал Ям. На уровне человеческого сознания расширение ареала и вообще рас­ширение потока энергии (в денежной форме или в других эквивален­тах) считается позитивным.

Идея сама по себе удивительно старая. Именно она управляла не только поведением человека, но и реальной активностью больших и малых человеческих групп и этносов.

Мы можем даже предположить, что запускающий механизм мало управляется человеком сознательно, так как опирается на бессозна­тельную инстинктивную природу подавления и захвата все больших ареалов выживания. Чем больше ареал у самца, тем больше у него са­мок, возможности воспроизводства, возможности выжить за счет био­ценоза. На самом деле это нормальный эволюционный, биологически оправданный механизм.

Когда человек или группа останавливаются в расширении матери­ального «Я», это уже считается тормозом в обыденном сознании. Ког­да человек (группа) сужает свое материальное «Я», это считается ин­волюцией, деградацией: человек теряет силу и вес в социальном пла­не. Когда личность, ее экстраполированное материальное «Я» стано­вятся функционально незначимыми, 90% социальных контактов те­ряется. Человек «теряет вес», становится незначимым. Мы можем за­фиксировать некую зависимость между динамикой материального «Я» и структурой социально-психологического взаимодействия личности или группы с окружающими общностями, между объемом материаль­ного «Я» и социометрическим «весом» в социальных общностях.

Вторая тенденция — изменение качества объекта идентификации, изменение структуры пространства — тоже считается позитивной. Любой объект идентификации существует в социально-психологичес­ком пространстве оценок по качественным признакам: лучше, комфор­тнее, красивее, престижнее, моднее, изящнее, правильнее, гигиенич­нее, удобнее, дороже... Эти качества являются выражением социокуль­турных оценок и отношений, которые становятся достоянием лично­сти. Изменения, которые через активную деятельность реализует лич­ность, служат выражением конативной тенденции, но в отличие от тенденции к расширению пространства и объема идентификаций, предметом овладения являются новые качества объектов идентифи­кации. На уровне метафор мы можем выразить это примерами и сравнениями. Например, вы купили трехкомнатную квартиру, пока вы обставляете ее, вы считаете это позитивным. На уровне группы пере­структурирование пространства, улучшение его качества касается качеств физического пространства репрезентации в социуме.

Социальное окружение, общности разного уровня положительно реагируют и считают позитивным, когда есть изменение качества в объектах отождествления личности. Изменение качества, структуры пространства на телесном, идентифицированном уровне материаль­ного «Я», предметном уровне в человеческом сознании считается по­зитивным.

Третье, очень важное качество функционирования личности — это степень идентифицированности с объектом: насколько жестко мы привязаны к своим предметам, к своей телесности и к вещному миру вообще.

Третья тенденция отражает интенсивность отношений, уровень их ригидности и динамичности.

В социально-психологическом аспекте многие психодуховные, лич­ностные и другие кризисы, психологические проблемы и стрессы свя­заны со степенью идентифицированности, с тем, насколько человек или группа отождествлены с объектами идеальными, материальными или социальными в своем субъективном сознании, с тем, насколько человек или группа считает нечто своим («мое»).

Четвертая и тоже очень важная тенденция «Я» на материальном, социальном, духовном уровне — это консервативная, гомеостатичес­кая тенденция: сохранение структуры отношений, их эмоционально­го содержания, устойчивости в объеме и качестве отождествлений. Гомеостатическая тенденция обеспечивает стабильность существова­ния человека или группы в социально-психологическом пространстве, устойчивость основных характеристик, целостность. Именно гомеос­татическая тенденция обеспечивает сохранность обобщенных диспо­зиций личности и группы, предрасположенность думать, чувствовать и вести себя определенным образом. В социально-психологическом смысле гомеостатическая тенденция обеспечивает восприятие и по­нимание другого, адекватную социальную перцепцию в коммуника­тивном процессе. На наш взгляд, существует некий оптимум в выра­женности этой тенденции в континууме «гибкость-жесткость». Высо­кая степень жесткости обеспечивает эффективность только в соци­альных системах, которые являются ригидными по своей структуре. В более динамичных социокультурных и экономических условиях высокая степень выраженности гомеостатической тенденции умень­шает возможности и способности к социальной адаптации.

Гомеостатическая тенденция является положительной в социаль­ном и психологическом отношениях. Каждая личность и группа включены в огромную систему отношений, в микро — и макросоциальные сообщества. Во многих смыслах именно гомеостатическая тенденция на личностном и групповом уровнях обеспечивает устойчивость со­циальных общностей и выполнение не только материально-репродук­тивных, но и социально и духовно репродуктивных функций.

Как мы указывали выше, в структуру «Я»-материального в каче­стве объектов отождествления кроме центрального, стержневого объекта — «Я-образа» — входит много предметов объективной реаль­ности, которые окружают Личность: личные вещи, одежда, предметы обихода, мебель, квартира, дача, машина, счет в банке. Субъективная ценность этих предметов материального мира связана с личной исто­рией взаимодействия с ними. Любая вещь ценна потому, что имеет свое мифическое пространство, иногда она связана с историей семьи, рода. Вне сомнения, существует культурная, политическая, идеологи­ческая, экономическая селективность ценностей идентификации. Но для функционирования личности более значимы субъективно оцени­ваемые, эмоционально переживаемые отношения.

Материальная идентификация является базовым конструктом лич­ности и группы. Любое разрушение, любое нарушение в скорости рас­ширения пространства, в качестве изменения пространства, в степе­ни идентифицированности, в гомеостатической тенденции пережи­вается личностью как притязание на ее пространство и вызывает ка­кую-то адекватную или неадекватную реакцию. Мы можем предполо­жить, что это является психологическим законом личностного и груп­пового существования. Дело не в содержании реакции — защитной, агрессивной, восторженной... Важно, что реакция всегда возникает в тот момент, когда есть стимул для этих четырех переменных.

Все эти четыре качества обусловлены одной переменной, которая мало зависит от личности, но проявляется через личность и является ее качеством. Эту переменную мы называем уровнем витальности. Еще В. М. Бехтерев утверждал, что психические явления имеют энергети­ческую природу. Энергия в концепции Бехтерева рассматривается в качестве базового, субстанциального, источника проявления всех форм жизнедеятельности человека и общества — предельно широко­го, выступающего в качестве основания как психических, так и мате­риальных явлений.

В нашем понимании уровень витальности — это та жизненная энер­гия, с которой человек рождается. Характер и уровень манифестации как бы заложен в нас с рождения. Жизненная энергия, которой мы обладаем, в основном имеет врожденный, биологический характер. Она считается стержневой, основной, самой важной структурой. По уровню витальности люди от рождения разные. Проявление жизнен­ной энергии происходит в расширении пространства. Лидеры в социально-психологическом отношении имеют выраженную конатив-ную тенденцию в соответствии с биологической, генетической наслед­ственностью. Это настоящие борцы, у них огромная витальность. Где угодно они все равно становятся лидерами. Нет разницы: то ли он «пер­вый парень на деревне», то ли он президент России или является дик­татором в доме. Разница заключается только в том, какую по масшта­бу территорию личность захватывает и обусловливает. По законам его расширенного «Я» живут остальные.

Насколько мы можем расшириться, в основном зависит от того:

• насколько велик потенциал жизненной энергии человека;

• насколько человек не «забит», насколько он находит путь к сво­ей личностной силе, к своей жизненной энергии. Какой бы че­ловек ни был «крутой», всегда находится социальная структу­ра, которая зажимает личность, не дает ей проявиться.

В групповом пространстве витальность формируется не только и не столько суммой витальности составляющих ее членов, сколько со­циально-психологическими переменными: сплоченностью, целями, стилем лидерства, интегративными процессами и т. д.

Важно не только количество жизненной энергии, но и ее направле­ние. При социопатической направленности, например, личность мо­жет самоутверждаться через насилие. Энергия одна и та же, но ее на­правления могут быть очень разными. В классической социальной пси­хологии именно на этом основании выделяли группы — корпорацию и коллектив — как разные формы группового существования.

Все четыре тенденции, которые мы описали выше, зависят от уров­ня витальности.

В личности важен не столько уровень витальности, сколько умение использовать ее структурированно и целенаправленно. С одной сто­роны, можно иметь огромную энергию, но распылять ее вне цели и вне структуры, и человек может прожить свою жизнь впустую, вне позитивного творчества. При минимальном уровне витальности, но при более структурированных целях можно достичь того же самого, чего достигает человек с огромной энергией. Самое главное — научить­ся центрировать и держать намерение. Те же закономерности наблю­даются в существовании группы.

Люди и группы с большой витальностью привлекательны потому, что являются источником энергии. Для многих они представляют откры­тую возможность использовать их энергию для достижения своих це­лей. Когда не имеешь большой витальности, нужно формировать боль­шую структурированность и целенаправленность своей энергии. Не­обходимо научиться структурировать время и пространство. Когда есть огромная витальность — нет проблем, но нужно понимать, что чем больше ее растрачиваешь, тем быстрее она истощается. Человек с огромной витальностью может постареть к тридцати годам. Человек с минималь­ной витальностью может сохранить ее уровень и в семьдесят лет. Необ­ходимо чувствовать уровень своей витальности, уровень своей жизнен­ной энергии. Растрачивать ее нужно целенаправленно, а также созда­вать условия для ее реанимации, восстановления, накопления.

«Я»-социальное

В нашем понимании стержневой структурой, вокруг которой раз­ворачивается «Я»-социальное, является интегративный статус. Интег­ративный статус — это то социальное положение, которым содержа­тельно наполнено жизненное пространство личности и на которое направлена ее активность. Группа как социальная общность также имеет интегративный статус. Интегративный статус определяет смыс-лодеятельностное поле человека, группы и влияет на способ мышле­ния, на оценку других людей и т. д. Совершенно неважно, насколько социально значим интегративный статус. Самое важное то, как с ним человек идентифицирован. Он диктует определенный уклад жизни, крут интересов, сферу общения, направленность, основную актива­цию. Интегративный статус — это наше социальное лицо.

Интегративный статус выполняет регулятивную функцию. Он дик­тует способ жизни, мировоззрение, ценностную ориентацию, моти­вацию и т. д. Это та социальная структура, из позиций которой лич­ность оценивает и выстраивает свои общественные отношения.

Все те тенденции и механизмы, которые мы перечисляли на уровне «Я»-материального, аналогично функционируют на уровне «Я»-соци-ального. Что такое расширение пространства? В конце концов, это его предельное расширение, когда «Я»-социальное рапространяется до пределов территории России (в историческом аспекте мы можем вспомнить, как расширила социальное пространство малая группа коммунистов с лидером Лениным). Чем больше «Я»-социальное рас­ширяется, тем больше социальное волеизъявление, тем больше влия­ния на других людей. Возможность повлиять на жизнь и деятельность других людей и есть способ манифестации социального «Я». Основ­ные личностные и групповые проблемы касаются конструкции «Як-социального так же, как и «Я»-материального.

«Я»-социальное предметно менее ощутимо. Что касается его функ­ционирования, то власть «Я»-социального, с одной стороны, менее за­метна, но с другой стороны, более значима. Чем жестче властная струк­тура, тем отчетливей проявляется его власть. Чем больший ареал зах­ватывает «Я»-социальное, тем оно более ценно. И ценно не только то, что человек захватывает территорию, но и место рядом с этой лично­стью и группой приобретает особую значимость (важно стать мэром города Ярославля, но часто не менее привлекательно быть или в ко­манде мэра или принадлежать к малой группе — семье мэра).

Некоторые статусы становятся социально привлекательными за счет качества пространства, его неординарности. Чем уникальнее ста­тус, тем он ценнее. Любой уникальный статус подкрепляется огром­ным количеством энергии.

Статус должен обладать или уникальным качеством, или широтой пространства. Эти два критерия и создают механизм функциониро­вания «Я»-социального. Вне сомнения, социальное «Я» зависит от уровня витальности, от гомеостатической тенденции.

Социальное «Я» очень неоднородно по содержанию. В нем суще­ствует огромное количество других отождествлений, которые охва­тывают большую или меньшую область, но занимают определенную территорию, определенное пространство.

Существует «Я»-территориальное: мы — ярославские, мы — псков­ские, мы — рязанские. «Я»-территориальное очень много значит. Че­ловек идентифицируется с местом проживания, с территорией про­живания, отстаивает эту территорию, ее сохранность, качество и т. д. Люди отстаивают некую территорию в силу того, что идентифициру­ются с определенным ареалом жизни и обозначают ее как нечто поло­жительное. Всегда находится определенный аспект, который выявля­ет положительное в территории. Претензии на территорию, если они серьезны, вызывают чувства агрессии, возмущения, патриотизма и т. д. Отсчет территориального «Я» начинается от моего рабочего стола, кабинета и заканчивается Землей (мы земляне) или даже галактикой.

Существует «Я»-этническое, этнонациональное. Мы всегда причис­ляем себя к определенной этнической, национальной группе (я — чук­ча, я — еврей и т. д.). Существуют жесткие идентификации, которые являются интегративными. Например, я — чеченец. На самом деле это не просто этническая идентификация, но еще и характер, и способ взаимодействия с миром, взаимная поддержка, определенный уровень агрессивности, который мы сразу предполагаем, и т. д. Есть менее же­сткие этнонациональные идентификации типа «я — русский».

В социальном «Я» есть также и расовые идентификации — «Я»-ра-совое. Мы движемся к космополитизму, уходим от расовых предрас­судков, но, на наш взгляд, расовые предрассудки архаичны. Архаичес­кий, древний корень заключается в том, что люди с иным внешним обликом были врагами, и угроза существовала не на уровне «пригла­шать в гости или не приглашать», а на уровне «жизни и смерти», пол­ного уничтожения. По этой причине «Я»-расовое значимо и мало трансформируемо.

В личности есть огромный семейно-клановый статус — «Я»-семей-но-клановое. Признак здорового человека — хорошая опора на клан.

Как это ни удивительно, люди очень успешные, в том числе и в соци­альном плане, опираются на кланы. Например, еврейские кланы — это национальная черта, для них характерны взаимная выручка, вза­имная поддержка, опора на кровнородственные связи. В конце кон­цов, человек, который не опирается на это «Я», теряет достаточно большие связи, укорененные в семье. В русской традиции помнить свою родню до седьмого колена было хорошим признаком. Эта дос­таточно жесткая и значимая идентификация еще обозначает касто­вую принадлежность. Многие малые этнические единицы идентифи­цируются с русскими потому, что сразу получают огромный доступ к энергии нации. Кровнородственные связи, как правило, формиру­ют мифы рода, племени. Эти мифы создают огромную историчес­кую, эволюционную силу.

Любая «Я»-идентификация насыщена мифами. Она имеет логичес­кое, историческое, научное, идеологическое, моральное, психологичес­кое, теологическое, философское и т.д. обоснование и осмысление. Социальные идентификации показывают живую связь между лично­стью и группой, невозможность их автономного существования.

Есть огромное количество статусов и ролей, с которыми мы иденти­фицируемся, — статусно-ролевая идентификация. Например, статус матери, статус жены, статус сотрудника какой-либо фирмы, статус лю­бовницы, материально-устойчивого человека, статус инженера, статус ребенка и т. д. Мы играем огромное количество ролей: дома — матери, любовницы, домохозяйки, одинокой женщины; на улице — пешехода; в метро — пассажира и т. д. «Человек вне ролевого поведения не суще­ствует, он не выступает в роли человека вообще, он всегда выступает в качестве КОГО-ТО, и чем лучше он «овладел» своей ролью кого-то, тем лучше ее «разыгрывает на сцене жизни». При этом исполнитель часто сам бывает и драматургом, и сценаристом, и режиссером жизненного спектакля» (Новиков В. В., 1998).

Социальное «Я» касается статусов, которыми обладает человек, ролей, которые он играет, и неких общих характеристик, качеств лич­ности, с которыми осознание самоидентифицируется. Другими сло­вами, это некое осознаваемое ролевое отождествление (отец, мать, мужчина, доцент), или отождествление с совокупностью качеств (по­рядочный отец, добрая мать), или сами качества, соотнесенные с фраг­ментами «Я» (умный, хитрый, проницательный). Человек выступает в жизни как «кто-то», он всегда носитель каких-то нормативов, каких-то прав и обязанностей: профессор, отец, водитель, студент и т. д. В исполнении роли человек реализует свои потребности в самооцен­ке, самоактуализации, в самоутверждении, и сами эти потребности воз­никают в процессе исполнения какой-то социальной роли или какого-то сформированного качества.

«Я»-духовное

Абрахам Маслоу писал: «Человек рождается с гуманоидными по­требностями, потребностями в добре, нравственности, доброжелатель­ности. Они составляют ядро человека». На наш взгляд, у основной мас­сы людей «Я»-духовное не занимает большого пространства, но у лю­бой личности, которая имеет сознание, «Я»-духовное существует. Ядро «Я»-духовного — это интимные, сакральные смыслы, которые каса­ются стержневых проблем бытия. Основные темы: одиночество, про­блема смысла жизни, экзистенциальной грусти, тоски, смерти, служе­ния. Проблемы экзистенционального ядра разрешаются личностью на каком-то этапе и в каком-то приближении, но, в сущности, они нераз­решимы, это проблемы абсурда человеческого существования.

Человек мало обращается в духовные области, потому что сталки­вается с экзистенциальными проблемами. Когда он их разрешает, не­которым образом структурируя пустоту, то понимает, что сделал не­что важное для себя.

Проблемы экзистенции сами по себе абсурдны и неразрешимы в пределах Логоса. В этом смысле духовное «Я» всегда является попыт­кой превозмочь абсурд.

Одновременно мы должны хорошо представлять, что часто не только малые группы, но и целые страты населения вовлечены в духовный по­иск и именно духовная идентификация является основным интегратив-ным статусом и смыслодеятельностным содержанием этих общностей.

То, что люди не занимаются духовным, абсолютно правильно. Осо­бенно в говорении, словотворчестве. Экзистенциальные проблемы разрешаются во время пиковых, запредельных, сакральных, нуминоз-ных переживаний, имеющих глубоко интимный, непередаваемый ха­рактер.

В духовных областях существует огромное количество смыслов, ко­торые в основном касаются духовного совершенства. Вне сомнения, человеческая этика находится в «Я»-духовном. Совести в «Я»-матери-альном нет. В «Я»-социальном ее тоже нет. Совесть — это наша духов­ная ипостась. В «Я»-духовном находится то, что мы обозначаем как ре­лигиозные идентификации (я — буддист, я — православный, я — му­сульманин и т. д.). В этом смысле идентификации больше проявляют социально-психологический и общественный смысл. В духовном «Я» существуют представления о духовном пути, огромное количество ду­ховных психопрактик, которые потенциально могут стать неотъемле­мой частью личности и группы. Все, что касается трансцендирования «Я»-социального и «Я»-материального, по праву принадлежит «Я»-ду-ховному. Интенсивные интегративные психотехнологии, которые яв­ляются психологическими практиками работы человека над собой, в основном сфокусированы на духовном «Я». При этом технос мы рассматриваем не столько как умение или навык, сколько как искусство, мастерство. Искусство в понимании Л. С. Выготского, который в ран­них работах рассматривал его как практику духовной работы человека над собой.

Завершая изложение содержания «Я»-духовного, мне хочется на­помнить читателям, что психология изначально была дисциплиной духовного опыта, психологией практик духовной работы. И если пси­хология не хочет стать закрытой, социально невостребованной груп­пой людей, разговаривающих на своем профессиональном «птичьем» языке, она должна возвратить себе духовное лицо, духовное содержа­ние. Пора вспомнить, что человек, вскрикнувший «Бог умер», был ду­шевнобольным .