Развитие — определённый тип движения. Можно сказать, что всякое развитие есть уже тем самым движение, но далеко не всякое движение позволительно признать развитием.
Применительно к живой природе трудно решить вопрос о критериях про- гресса. Многие авторы полагают, что эволюция в конечном счете ведет организмы и целые виды путем усложнения, морфо-физиологического прогресса (ароморфозы). Так что человек — более развитый, продвинутый организм, чем, допустим, лягушка и тем более бактерия. Другие же исследователи находят это проявлением субъективизма, уже названного выше антропного допущения, ко- торые вроде бы носят вненаучный характер. Ведь по признаку выживаемости видов простейшие ничуть не хуже приспособлены к условиям своего существо- вания, чем человек, а моментами даже лучше.
На мой взгляд, надо согласиться с первой точкой зрения, допускающей понятие прогресса в естествознании. Высшие существа гораздо лучше приспо- соблены к среде — в том смысле, что могут адекватно реагировать на более широкий круг её разнообразных изменений, причем не только настоящих, но и будущих. Даже если наш вид по каким-то катастрофическим причинам вымрет раньше простейших, этот факт не отменит прогрессивного направления пред- шествующей эволюции.
Еще сложнее разобраться с прогрессом в человеческих делах и обстоятельствах. Изучая развитие русского языка, современный лингвист Владимир Станиславович Елистратов точно подметил «три основных исторических архетипа. Каждый из нас выбирает себе то, другое или третье мироощущение в за- висимости от возраста, темперамента, жизненных обстоятельств. В обществен- ной психологии сочетаются, соответственно, разные настроения по обсуждаемому вопросу: оптимизм, пессимизм, мудрая терпимость. Средства массовой информации навязывают публике эйфорию прогресса — «всё выше, и выше, и выше стремим мы полёт наших птиц…»; «жить стало лучше, жить стало веселей»; «мы придём к победе…» (коммунистического труда, удвоения ВВП и т.д.). Многие футурологи и религиозные сектанты, напротив, предвидят появ- ление всадников апокалипсиса — крах, взрыв, коллапс всего и вся. Прошлое, в самом деле, даёт нам яркие примеры и того, и другого — наши предки и побе- ждали, и выживали, и погибали. Но гораздо чаще они просто жили — рожда- лись и умирали, радовались и горевали, любили и ненавидели, воодушевлялись и разочаровывались. Так будет и с нами, и с вами, и со всеми. По крайней мере, в обозримой перспективе. Жизнь нормальна. Что не исключает из неё моментов спада и катастроф. Пропорция роста и спада, длина пути от катастрофы до ка- тастрофы отчасти в руках людей, отчасти дело случая.
Другой вопрос, хорош прогресс или плох — такая формулировка дейст- вительно вне компетенции науки. Особенно если мы переносим данный вопрос в область общественного развития. Здесь за прогресс в технике, технологии, общем уровне жизни приходится платить достаточно дорогую цену (экологиче- скими угрозами, усложнением жизни, потерей некоторых её радостей и т.д.).
«Все прогрессы реакционны, если рушится человек...» — воскликнул поэт (Андрей Вознесенский). Нередко «прогрессом» кощунственно называли новые вит- ки ужасного регресса (вроде нацистского рейха, «реального» социализма, госу- дарства религиозных фанатиков, дикого «рынка» и т.п.). Однако и в этом случае вряд ли можно согласиться с утопией остановки или даже попятного направле- ния общественного развития, иллюзией конца истории, на чем настаивают не- которые философы. Не всякий прогресс — благо; за всякий прогресс приходит- ся чем-то платить; но и любая остановка в решении проблем человечества чре-

вата их необратимым обострением. Решить проблемы прогресса способен толь- ко дальнейший, скорректированный прогресс.
Проблематично соотносятся движение (к новому) и покой (любовь к старому, ста-
бильному) в личной жизни каждого человека. Одни натуры более авантюристичны и откры- ты обновлению самих себя и внешних условий своего существования. Их девиз: «Лучше пожалеть о том, что пошёл куда-то, чем о том, что остался дома». Другие предпочитают отгораживаться от мира и его вызовов скорлупой давних привычек и насквозь знакомых обстоятельств. Примером могут служить путешествия. Если подолгу сидеть на одном месте
— мировосприятие человека блекнет, если же всё время странствовать — душа черствеет.
Александр Володин зарисовал и осмыслил такую картинку:

А девушки меж тем бегут, Пересекая свет и тьму. Зачем бегут? Куда? К кому? Им плохо тут? Неплохо тут. На них бредущие в обиде. Завидуют уставшие.
«Бегите, девушки, бегите!» — кричат им сёстры старшие... Бегите же, пока бежится.
А не снесёте головы —
Хотя бы память сохранится, как весело бежали вы...
В фильме Лукино Висконти «Леопард» (Франция – Италия, 1963) Алан Делон играет роль Танкреди Фальконьери, любимого племенника старого аристократа князя Салина (Берт Ланкастер). Молодой человек олицетворяет собой новую эпоху, смену человеческих отно- шений и жизненных ценностей. В отличие от дяди, племяннику удаётся приспосабливаться к любым обстоятельствам. Во время спора с дядей он произносит ключевую фразу фильма:
«Если мы хотим, чтобы всё осталось по-прежнему, надо, чтобы всё изменилось». Равняясь на объективные обстоятельства, он женится не на влюблённой в него дочери обедневшего князя, а на богатой дочери влиятельного политика (её играет Клаудиа Кардинале). Похожий выбор между старым и новым приходится периодически совершать едва ли не каждому из нас.
В особых оговорках нуждаются попытки реформаторов и тем более рево- люционеров быстро изменять к лучшему (с их точки зрения) устройство целого общества. Нередко такие попытки приводили, повторяю, к обратному результату — жуткому упадку культуры, заметному снижению уровня жизни большин- ства населения, даже геноциду. Так, в результате Октябрьской революции 1917
– 1930-х гг. в России не только потребовалось ни за что, ни про что насильст- венно умертвить несколько миллионов соотечественников, но и на много десятилетий приучить выживших к товарному дефициту, очередям за предметами первой необходимости, заметному оскудению ассортимента, падению качества продукции и производительности труда, повсеместной нехватке благоустроенного жилья, ограничению возможностей здравоохранения и социального обес- печения; снижению уровня образования, особенно гуманитарного; т.п. печальным последствиям. Авторы всех этих регрессивных изменений декларировали и, может быть, частично сами верили в лучшие, прямо-таки радужные цели социальной справедливости и всеобщего благоденствия.
Демократические реформы 1990-х гг. в России позволили в сжатые сроки преодолеть многие из пороков советского строя: заложить основы рыночных отношений, наполнить прилавки множеством товаров, открыть границы страны для туризма и прочих культурных обменов. Вместе с тем, распад СССР оказал- ся оплачен дорогой ценой: сотни тысяч соотечественников в странах «ближнего зарубежья» были брошены на произвол судьбы; вспыхнули локальные войны; в нашу страну проник терроризм; а само российское общество оказалось расколо- то на богатых и бедных, относительно процветающие мегаполисы и прозябаю- щую провинцию. Благодаря объективным сложностям и бездарным ошибкам политиков развитие нашей страны пошло по гораздо более сложному и трудно- му пути, нежели у наших соседей по Восточной Европе или даже в Китае. Однако я бы расценил новейшую историю России именно как развитие, т.е. зако- номерное, давно назревавшее изменение всех сторон его жизни. Разумеется, эту оценку можно, а может быть даже нужно оспорить (см. выше про пессимизм, оптимизм и взвешенное, умудрённое восприятие хода событий в нашей жизни).
Как ни суди, нельзя заключить, что обществу вообще противопоказаны реформы, в том числе весьма радикальные. Как и отдельный человек, чтобы сохранить всё самое для себя ценное, обязан меняться с годами, нередко весьма круто, так и социум время от времени нуждается в переменах своей структуры и функций. Однако эти перемены обязаны щадить ныне живущие поколения лю- дей, а не приносить их в жертву будущим. Хотя до сих пор чаще всего бывало наоборот — согласно пословице, которую любил цитировать Сталин: «Лес рубят — щепки летят». К сожалению, и в личной судьбе трудно обойтись без бо- лее или менее драматичного выбора — какой ценой оплатить «лучшее буду- щее» (т.е. кого предать, оставить в прошлом, ради чего?..)