ЯЙЦЕКЛАДУЩИЕ ЗВЕРИ

Мы не знаем, кто поймал первого утконоса, но когда и где это случилось — известно точно: Хокесбери, Новый Южный Уэльс, Австралия, ноябрь 1797 г. Когда через год шкуру невероят­ного создания (правда, очень плохо сохранившу­юся) увидели английские учёные, многие из них решили, что это подделка. Подумали, что к шкуре какой-то тропической зверюшки шутни­ки пришили утиный клюв. (Заметим, впрочем, что внутреннее устройство клюва у утконоса совсем иное, чем у птиц.)

Прошёл год, прежде чем доктор Джордж Шоу, натуралист из Британского музея, рискнул исследовать шкуру утконоса. Рассмотрев её внимательно, он не нашёл никакой подделки: шку­ра, бесспорно, была созданием природы, а не рук человеческих.

Около ста лет длился спор о положении утко­носа в животном царстве. Кто он: зверь с пти­чьим клювом, птица со звериным телом или, может быть, ящер, покрытый шерстью? Темпе­ратура его тела, к примеру, неслыханно низка для зверей (около 25° С) и к тому же постоянно

сильно колеблется (от 22 до 36° С). Всё же каза­лось, что дальнейшие исследования разрешат вопрос в ту или иную сторону. К примеру, вы­яснится, выкармливает ли утконос своих де­тёнышей молоком, как звери? Откладывает ли он яйца, как птицы и рептилии, или рождает живых детёнышей?

В 1824 г, у самок утконоса были открыты молочные железы, правда, без сосков. Казалось, дискуссия близится к концу: утконос — мле­копитающее. Но вот пятью годами позже из Австралии пришло известие о том, что в норе утконоса нашли четыре яйца. Учёный мир при­шёл в раздражение, и вскоре был вынесен «при­говор», основанный на рисунках яиц, прислан­ных в Европу, — утконоса считать млекопита­ющим, яиц он, следовательно, не несёт, а найден­ные яйца принадлежат местному виду черепах.

За это время, кстати говоря, у утконоса объ­явился родственник: в Австралии обнаружили ещё одно странное создание с «птичьим» клю­вом, покрытое колючками и похожее на ежа, — ехидну.

В 1884 г. в городе Монреале проходило соб­рание Британской научной ассоциации. И вот в президиум этой ассоциации принесли телеграм­му. Прямо из Австралии — от В. Колдуэлла, члена ассоциации. Собственными глазами он увидел, как самка утконоса снесла яйцо!

Редкое совпадение: в тот же день в Австралии другой исследователь, Вильгельм Гааке, показал собравшимся учёным яйцо «родственницы» ут­коноса — ехидны. Он нашёл его в выводковой сумке у неё на животе.

«Служитель, — рассказал Гааке, — держал передо мною ехидну-самку за заднюю ногу на весу, а я ощупывал брюхо животного. Здесь я нашёл большой мешок, настолько широкий, что в него можно было положить мужские часы. Это была выводковая сумка, образующаяся перед откладыванием яйца для принятия его. Позд­нее, по мере роста детёныша, она расширяется, а когда он покинет сумку, снова исчезает. Толь­ко зоолог поймёт, как я был изумлён, когда вытащил из сумки яйцо. Первое обнаруженное наукой яйцо млекопитающего... Эта неожидан­ная находка так сбила меня с толку, что я сделал глупость, сильно сжав его между пальцами, и оно слегка треснуло. Длина яйца равнялась при­близительно пятнадцати, а ширина — тринад­цати миллиметрам. Скорлупа была жёсткая, словно пергаментная, как у многих пресмыка­ющихся».

Итак, оказывается, утконос и ехидна — од­новременно и яйцекладущие, и млекопитаю­щие. В этом редком сочетании мы видим приме­ты той эпохи, когда наши далёкие предки уже покрылись шерстью и стали кормить детёнышей молоком, но не утратили совсем и некоторых черт своих прародителей — пресмыкающихся: по старой традиции продолжали нести яйца.





Прежде чем отложить яйца, самка утконоса роет у воды (но не под водой, как часто пишут) нору от 5 до 20 м длиной. В конце норы она устраивает гнездо из сырых листьев (именно сырых, чтобы в гнезде было достаточно влаги и скорлупа яиц не подсыхала) или из травы, трост­ника и древесных ветвей. Весь этот «строитель­ный материал» она сначала долго мнёт и ломает своими беззубыми челюстями, а потом, подхва­тив всё это хвостом (а не клювом), переносит в нору.

Затем, действуя хвостом, как каменщик мас­терком, самка утконоса сооружает из земли и глины толстую стенку, которой, как барьером, отделяет «комнату» с гнездом от других поме­щений в норе. Делает она это, чтобы сохранить в гнезде нужную температуру и влажность. За­мурованную в гнезде самку труднее найти и врагам, которых у неё, правда, немного: неболь­шой питон, местный варан и лисицы, завезён­ные из Европы.

Отгородившись от мира глиняной стеной, самка откладывает в гнезде два тускло-белых яйца. Они мягкие на ощупь: скорлупа гнётся под пальцами. Свернувшись клубком, зверёк прижи­мает яйца к груди и согревает их теплом своего тела (или же ложится на спину и кладёт яйца на живот). Значит, не только клювом утконос на­поминает птицу: как и птица, он высиживает яйца! (Сумки, как у ехидны, у утконоса нет.)

Дней через 10—14 (а по некоторым наблю­дениям, через 7—10 дней), прорвав скорлупу яйцевым зубом, молодые зверьки с клювами появляются на свет. Яйцевой зуб (он находится в верхней челюсти) — своего рода «консервный нож», которым природа наделила детёнышей, рождающихся из яиц со скорлупой: птенцов, новорождённых пресмыкающихся и ехидн с ут­коносами. Молодые утконосы напоминают птиц ещё меньше, чем их родители: клювы совсем короткие, и есть небольшие зубы.

Сосков у самки утконоса, как нам уже изве­стно, нет, поэтому детёныши слизывают молоко прямо с шерсти. Мать ложится на спину, молоко из молочных пор стекает в небольшую бороздку у неё на брюхе. Из этого «корытца» детёныши его и вылизывают, пока не подрастут и не на­учатся сами ловить червей, улиток и раков.

Утконосы селятся в пресных водоёмах: от холодных и быстрых горных ручьёв до тёплых озёр Восточной Австралии и Тасмании. Крупный самец-утконос — длиной около 70 см, самка — поменьше.

Питаются, процеживая ил, как сквозь сито,





через роговые пластинки клюва и выбирая чер­вей, улиток и прочую мелкую живность.

Долгое время (до 1922 г.) учёным не удавалось вывезти утконоса за пределы Австралии — эти чуткие и нервные животные гибли в дороге. Тем не менее в 1947 г. два утконоса не только благо­получно прибыли в Нью-Йоркский зоопарк, но и прожили там рекордно долго — 10 лет. Ехидны жили в неволе ещё дольше — до 27 лет.

ЕХИДНЫ

Ехидны живут в лесах и кустарниках по всей Австралии и Тасмании. Их два вида: австралийская и тас­манийская. И на Новой Гвинее живут австралийские ехидны, а кроме того, там же — ещё три вида так назы­ваемых проехидн. Они крупнее ехидн, клювы (изогнутые чу­ть вниз) у них более длинные, чем у ехидн, а иглы короче и шерсть, растущая между ними, более густая.

Основная пища ехидн и проехидн — муравьи и термиты. Охотятся они на них, как и муравьеды Америки: позволяют насекомым облепить свой длинный клейкий язык, а потом их, прилипших, вместе с языком втягивают в узкий клюв. «Жуют» они Муравьёв, перетирая их между роговыми бугорками на языке и на нёбе. Австралийские и тасманийские ехидны зимой впада­ют в спячку, а весной, очнувшись от оцепенения, линяют, сбрасывая старые иглы и шерсть. Иглы отлично защища­ют ехидн, как и ежей. Так же, как и ежи, сворачиваются они в колючий шар; или же быстро роют землю мощными когтями и вмиг закапывают себя, когда оказываются в опасности. У ехидн рост малый, а сила не по росту велика: оторвать их от земли, когда они в неё вцепляют­ся всеми четырьмя когтистыми лапами, нелегко.

Один зоолог запер как-то ехидну в своей кухне на ночь. Наутро он пришёл и увидел: вся кухонная мебель — тяжёлый буфет, стол, шкафы, стулья — сдвинута с мес­та, от стен к середине кухни, словно поработал здесь не маленький зверёк, а медведь.

Немало времени проводят ехидны за туалетом. Природа наделила их особым «гребнем»: второй палец за­дней ноги имеет зазубренный коготь. Им зверьки чистят свою шкурку.

ЕДИНСТВЕННЫЕ ЯДОНОСНЫЕ ЗВЕРИ

Самцы ехидн и утконосов наделены от природы костя­ными шпорами: они помещаются на задних ногах и по­крыты кожей, словно чехлом, но острые концы торчат наружу и могут больно уколоть. Мутная ядовитая жидкость вытекает по каналу, пронизывающему шпору на­сквозь.

Собаки, бесцеремонно обращаясь порой с утконосами, на­тыкались, случалось, на ядовитую шпору и довольно быстро после этого умирали. Один человек содержал дома утконоса и случайно укололся об его шпору. Отравление было очень серьёзным: его мучили сильные боли, ноги и руки опухли и отекли.

Ехидна и утконос — единственные на нашей планете ядоносные млекопитающие.