ТЕОФРАСТ ПАРАЦЕЛЬС



В деятельности выдающегося врача и естествоиспытателя эпохи Возрождения Теофраста Парацельса, как в капле воды, отразились не только достижения, но и заблуждения его времени.

Исключительно оригинальной фигурой эпохи Возрождения был Теофраст Парацельс (24 ноября 1493 г. — 24 сентября 1541 г.), которого с полным основанием считали реформатором медицины. Этот удивительный человек был одновременно и гением, и «бароном Мюнхгаузеном», великолепным врачом и алхимиком, верившим в существование «философского камня». Своё имя он всегда писал полностью — Филипп Ауреол Теофраст Бомбаст фон Гогенгейм, величая себя не иначе как «высокообразованный», «широкоизвестнейший», «бесподобный», «магистр искусств», «князь химиков», «монарх медицины» и прочее. Он никогда не отличался излишней скромностью, и ни тени сомнения не возникало у него по поводу своей гениальности и исключительности. В пику известному врачу древности Цельсу он даже стал называть себя «Парацельс», что значит «лучше Цельса».

О его жизни известно немного. Родился он близ небольшого городка Айнзидельна в Швейцарии. В детские годы пас гусей и свиней, не проявляя при этом особого рвения и заботы о своих подопечных. Медицину изучал в университете в Ферраре (Италия), по окончании которого он получил степень доктора медицины. Большую часть жизни провёл в странствиях, так и не имея семьи, и умер в нищете и одиночестве. За свою недолгую жизнь он познал и радость дружбы, и горечь предательства, клевету недругов и восхи­щение учеников, радость от удачных исцелений и скорбь от потерь.

В своих продолжительных странствиях по Европе Парацельс стремился изучить и по-настоящему познать природу и жизнь, считая, что «кто хочет изучить природу вдоль и поперёк, тот должен пройти все её книги собственными ногами. Написанное разбирают по буквам, а природу изучают из страны в страну, что ни страна, то новая страница».

Перелистывая эти страницы, Парацельс побывал в России, Поль­ше, Константинополе, а несколько лет, как говорили, провёл в татарском плену. В 1526 г. он попал в Базель (Швейцария) и в местном университете получил кафедру физики, медицины и хирургии.

Его лекции проходили при переполненных аудиториях. Он при­влекал не только своим оригинальным внешним видом и темами этих лекций, но и страстным увлечением наукой, горячим энтузиаз­мом. Его речь была пересыпана яркими примерами, фантастически­ми аллегориями и таинственно звучащими терминами. Вопреки традициям, он читал лекции по-немецки, а не на латыни. Вот как известные современные писатели братья Вайнеры в своём романе «Лекарство против страха» изобразили первую лекцию Парацельса в Базельском университете:

«Актовый зал переполнен. Справа за столом, застланным малиновым покрывалом, — отцы города и его самые почётные люди. Слева —учёный синклит университета. И бесчисленные головы студентов и вольнослушателей... Ползёт по залу шум и говор...

Я поднимаю руку, и шум в зале стихает, набираю полную грудь воздуха и произношу громко по-немецки начало своей речи, зная, что впервые с кафедры будет сказано не на мёртвой латыни, а на живом языке живущих людей:

— Благороднейшие, справедливейшие, поч­теннейшие, разумнейшие, мудрейшие и всеми­лостивейшие государи мои!..

Тишина безмерной немоты заливает зал, все вытаращили глаза, и я говорю быстрее, чтобы успеть закончить мысль до того, как на меня рухнет шквал возмущённых воплей.

— Намерен я здесь разъяснить, чем врач быть должен, и разъяснить сие на нашем языке, дабы мысли мои были всем понятны и доведены до каждого присутствующего здесь...»

В этих лекциях Парацельс рассказывал о раз­личных заболеваниях, способах их лечения, о строении тела человека. Не забывал он и о своей любимой химии. Он первый указал на то, что в основе жизни лежат химические процессы. Чело­веческий организм он сравнивал с ретортой, в которой протекают сложные химические превра­щения.

Парацельс стал основоположником новой на­уки — медицинской химии, или ятрохимии (от греческого слова «ятро» — врач). О себе он го­ворил: «Ятрохимик есмь, ибо равно ведаю хи­мию и врачевание». Александр Герцен называл Парацельса «первым профессором химии от со­творения мира». Для лечения болезней Парацельс применял сурьму, мышьяк, свинец, ртуть, золото.

Правда, надо заметить, что пары ртути для лечения сифилиса он применял, даже не зная о существовании возбудителя болезни, для которо­го они смертельны. Он исходил из астрологичес­кого правила о том, что Венера и Меркурий являются противоположностями. Следовательно, недуг, возникший на любовной почве, по воле Венеры, лечить следует ртутью, символ кото­рой — Меркурий.

Парацельс говорил: «Всё есть яд, ничто не лишено ядовитости, и всё есть лекарство. Одна только доза делает вещество ядом и лекарством». Можно любить хорошее вино, однако если вы­пить целый бочонок, то он может стать пос­ледним. Кстати, именно Парацельс впервые упо­требил термин «алкоголь» применительно к вин­ному спирту (в 1526 г.).

Парацельс оставил потомкам 14 томов своих сочинений. Многие из них носят экстравагант­ные названия: «Лабиринт врачей», «Небо фило­софов». В своих сочинениях он часто возвраща­ется к чудодейственным свойствам «великого эликсира», «всеисцеляющего лекарства», «пана­цеи жизни», «красного льва» — философского камня, поисками которого занимались алхимики средневековья. Его раствор, до­ведённый до концентрации так назы­ваемого «золотого напитка», якобы может не только избавить от всех болезней, но и полностью омолодить стариков и даровать лю­дям бесконечную жизнь. Обещая другим жизнь по крайней мере до тысячи лет, сам Парацельс не дожил и до пятидесяти.

Много недругов нажил себе Парацельс среди представителей традиционной медицины. С од­ной стороны, за ним укреплялась слава велико­лепного врача, а с другой — хвастливого и самовлюблённого невежды. Парацельс не приз­навал никаких авторитетов. Его неприятие офи­циальных медицинских догм средневековья до­шло до того, что он прилюдно сжёг имеющиеся у него сочинения Ибн Сины (Авиценны) и Галена, которые служили основными руководствами для врачей.

В своих работах Парацельс высказывал любо­пытные мысли о наследственности и развитии организма. Он писал, что при оплодотворении встречаются два семени, которые несут в себе характерные особенности матери и отца. Но в потомстве эти свойства не развиваются одинако­во, а подавляют друг друга. Благодаря этому в потомстве родительские качества комбинируют­ся, отчего дети не вполне похожи на родителей. Тем самым Парацельс во многом предвосхитил будущие открытия генетики.

И в то же время в его сочинениях можно было найти рецепты для воскрешения мёртвой кури­цы или рассказ о средстве, способном «вытяги­вать глаз из орбиты». А как он описывал процесс « изготовления » маленького человечка — гомун­кулуса! «Возьми известную человеческую жид­кость и оставь её гнить сперва в запечатанной тыкве, потом в лошадином желудке сорок дней. Она начнёт жить, двигаться и копошиться, что легко заметить. То, что получилось, ещё ни­сколько не похоже на человека, но прозрачно и без тела. Если же потом ежедневно, втайне, осторожно и благоразумно питать его человече­ской кровью и сохранять в продолжение сорока недель в постоянной равномерной теплоте в ло­шадином желудке, то произойдёт настоящий живой ребёнок, имеющий все члены, как дитя, родившееся от женщины, но только весьма ма­ленького роста». Сегодня этот «рецепт» трудно читать без улыбки.

Но Парацельс в отличие от заурядных алхи­миков верил в прогресс науки и человечества. «Все мы, — писал он, — становимся тем более сведущими, чем больше живём. Чем большее число столетий поучает нас Бог, тем более рас­пространяет Он наши знания. Чем ближе подхо­дит время Страшного Суда, тем дальше мы идём в науке, в мудрости, в проницательности, в разуме. Ибо всякое семя, брошенное в наш разум, достигнет зрелости, и те, что придут последними, опередят во всём пришедших раньше нас».


С 1976 г. в Швейцарии шла за­мена бумажных денег. Пред­варительно всенародно обсуждался список учёных, которые имели отношение к этой стране и чьё изображение граждане хотели бы видеть на денежных знаках. На са­мой крупной банкноте страны — 5 тыс. швейцарских франков — оказался изображён «бунтарь-одиночка» эпохи Возрождения, врач Теофраст Парацельс. Это ещё раз показало, какое уважение сохраняется у жителей современ­ной Европы к прославленному учёному.