Поль-Пьер Брока (Paul Pierre Broca) — французский анатом и хирург, антрополог и этнограф. Его учение о мозговых локализациях составляет эпоху в истории науки: он открыл в 1863 году двигательный центр речи в головном мозге, названный его именем. Моторный центр речи — зона Брока дирижирует органами голосообразования. При ее поражении нарушается тонкая координация движений мышц языка, губ, гортани — в общем, всей речедвигательной мускулатуры. Иногда больные не в состоянии произнести ни одного звука, ни одного слова. Другие неплохо справляются с отдельными звуками, но сложить из них слова не в состоянии.

Брока — сын военного врача, родился 28 июня 1824 года в Сен-Фуа-ла-Гранд, департамент Жиронда. Свою трудовую деятельность он начал прозектором. В 1859 году П. Брока, практиковавший в госпитале Неккер, и Фоллен произвели у одной больной под гипнозом весьма болезненную операцию (надрез абсцесса в прямой кишке), которая тем не менее не вызвала боли. Они же и А.Ф.М. Герен из Пуатье произвели несколько ампутаций, вскрытий нарывов, удаление зубов.

Профессор Брока писал: «Всякое безвредное средство, оказавшееся успешным хотя бы однажды, заслуживает изучения». О том, что он не обольщался относительно возможности широкого использования метода гипноза в хирургии, говорит следующее его высказывание: «Какими бы странными ни казались эти методы, они достойны всяческого внимания со стороны физиологов, даже если не обеспечивают того постоянства результатов, при котором они могли бы лечь в основу общей методики хирургической анестезии». По мнению Брока, «изучение явления гипноза призвано, несомненно, расширить круг наших знаний в области физиологии».

Уже став известным хирургом, Брока продолжал активно интересоваться строением человеческого тела, главным образом мозга. Пожалуй, клинику свою любил он чуть меньше, чем лабораторию, которой отдавал все свободное время. В ней он изучал черепа великих людей. Он даже организовал и возглавил в 1859 году Антропологическое общество и многие годы исполнял обязанности его секретаря, а в 1872 году — журнал «Антропологический обзор». В 1876 году Брока основал в Париже антропологический музей. Несмотря на противодействие клерикальных кругов, ему удалось в 1876 году открыть специальную школу антропологии, которую впоследствии он объединил с Антропологическим обществом и музеем в Антропологическом институте.

Поль Брока признавал правильность эволюционной теории Дарвина, имея в виду самый факт эволюции; не отрицая некоторой роли отбора, он отказался признать в нем достаточную силу для объяснения эволюционного процесса. И в этом он был не одинок…

Свое открытие двигательного центра речи ученый сделал случайно. В его клинике лечилось двое больных. Оба поступили к нему из Бисетрской больницы. Первому из них, Леборну, в это время был 51 год. К моменту поступления к Брока у него уже более 10 лет наблюдался паралич правой руки и ноги, и в течение 21 года он был лишен речи. Из всех слов родного французского языка больной сохранил способность с грехом пополам произносить два: «tan» (пора) да «Sacre nom d…» (черт возьми). Он утратил способность писать и совершенно не умел объясняться жестами. Товарищи по палате его не жаловали, называли вором. Однажды при смене нательного белья у него на правой ноге обнаружили обширное подкожное воспаление, что послужило поводом для перевода в хирургическую клинику.

Второму больному, по фамилии Лелонг, было 84 года. Он оказался в хирургической клинике из-за перелома бедра. За девять лет до поступления к Брока после припадка с потерей сознания у него исчезла речь. Сохранилась способность произносить лишь пять слов «oui» (да), «non» (нет), «tois» — искаженное «trois» (три), «toujour» (всегда) и «Lelo» (Лелонг). Не имея возможности произносить ничего другого, больной широко пользовался остатками речи, однако чаще всего употреблял слова неправильно. Когда его спрашивали, умеет ли он писать, Лелонг говорил «да». Однако, если давали перо и бумагу и просили что-нибудь написать, вынужден был отвечать «нет!». И действительно, не только писать, вообще пользоваться пером он не мог. На часах больной мог показать лишь цифру десять, но при этом произносил слово «три». Других числительных в его словаре не было.

Причины потери речи были тогда еще совершенно непонятны, и лечить их даже не пытались. Оба больных умерли вскоре после поступления, здесь же, в клинике, и на вскрытии выяснилось, что у пациентов были поражены одинаковые районы левого полушария. Брока оказался прозорливым ученым. На основе всего двух случаев он сумел понять, что человеческой речью руководит левое полушарие. Открытие Брока потрясло ученый мир. Парадоксальность обнаруженного явления, всевозрастающий интерес к функции мозга вызвали поток специальных исследований и клинических наблюдений. Они полностью подтвердили выводы Брока. Те отделы мозга, которые были поражены у его пациентов, впоследствии квалифицировались как моторные центры речи и названы его именем.

Нельзя пройти мимо того, что у Брока были предшественники. Доктор Галль утверждал, что в головном мозге существует центр памяти на слова и способности речи. Он называл это филологическим талантом. Мало кому известно, что в 1822 году, задолго, следовательно, до Брока, описан был случай афазии, при котором найдено было заболевание левой лобной доли; это наблюдение опубликовал Томас Гудд в третьем томе английского издания «Френологического изыскания». Один из ближайших учеников Буйо много потратил энергии, чтобы доказать парижским академикам, что речевой центр памяти существует. В 1836 году безвестный сельский врач Марк Дакс, выступая в университете Монпелье на заседании Медицинского общества, заявил, что полушария нашего мозга выполняют различную работу. Работа Дакса была выполнена весьма обстоятельно на огромном по тем временам материале — анализе 40 больных. Суть его сообщения сводилась к тому, что потеря речи обычно сопровождается параличами правых конечностей, а следовательно, является результатом поражения левого полушария. Это было смелое заявление, которое надолго осталось без внимания, так как при жизни автора доклад напечатан не был. Его подготовил для печати сын Дакса и опубликовал через 30 лет. Сторонником Дакса-отца выступил тот же Буйо. Он приводил доказательства, которые должны были, по его словам, подтвердить мнение Галля о местоположении органа членораздельной речи. Против этого возражал среди других также и Брока. Когда через 25 лет великий французский ученый коренным образом переменил свое мнение и, таким образом, моторный центр речи был окончательно открыт, факт этот не остался незамеченным, произведя большое впечатление на ученых-медиков.

Существенный вклад в изучение обнаруженного парадокса внесли исследования Вернике, который обнаружил в задней трети первой височной извилины левого полушария вторую речевую область. При ее поражении больные теряли способность понимать речь и говорить, повторять слова, называть предметы, писать под диктовку. Таким образом, здесь же, в левом полушарии, был найден воспринимающий речевой центр, или сенсорный, как принято называть анализаторные зоны мозга. Этому отделу мозга присвоено имя Вернике. Утрата способности понимания человеческой речи, возникающая при поражении области Вернике, называется сенсорной афазией. Постепенно выяснилось, что деятельность левого полушария обслуживает и другие функции, так или иначе связанные с речью: чтение, письмо, счет, словесную память, мышление.

Карл Вернике (Wernicke, 1848–1905) — немецкий психиатр и невропатолог, нейропсихолог и нейроанатом, профессор душевных болезней в Бреславле и Галле, написал ценное руководство по болезням ЦНС, анатомии мозга (1883). Психиатрия обязана ему описанием множества симптомов: аллопсихоз, аутопсихоз, аутопсихоз экспансивный, аутохтонные идеи, афазию сенсорную корковую, полиоэнцефалит геморрагический, бред вторичный, псевдодеменцию, психоз страха, соматопсихоз, экспансивные идеи и т.д.

Для Брока 1867 год оказался счастливым, он становится профессором медицинского факультета Парижского университета (Сорбонна).

На торжественном обеде, устроенном друзьями в честь его избрания в 1880 году пожизненным сенатором, он сказал: «Я слишком счастлив! Самые смелые честолюбивые мечты, какие только может иметь человек науки, о чем только мог мечтать любой смертный, осуществлены; если бы я был так же суеверен, как древние, я считал бы свое настоящее избрание предвестником большой катастрофы, быть может, самой смерти». Какова ирония судьбы! Вскоре после произнесения речи 9 июля он умирает в Париже. По этому поводу хочется сказать словами Ренуара: «Судьба, нельзя ли без резкостей?!»