Казалось бы, в пятьдесят два года трудно начинать новую жизнь и делать карьеру. Но именно так случилось с Петром Андреевичем Толстым. Потомок древнего боярского рода, близкого к Милославским, он во время стрелецкого бунта призывал к расправе с Нарышкиными, родственниками матери царя Петра. За что и был удалён в Великий Устюг, где прослужил воеводой двенадцать лет. Но, как говорили раньше, «попал в случай». В захолустный городок приехал сам царь. Толстой порадовал его артиллерийским салютом, великолепным обедом и умной беседой. «Проси, чего хочешь», — милостиво сказал Пётр. Толстой многого не просил — лишь разрешить ему на старости лет изучить военно-морскую науку. Так он в пятьдесят два года оказался студентом в Италии, где прилежно занимался и получил хороший аттестат.

Но моряком ему не суждено было стать. Хорошо образованного, элегантно одетого и хитроумного Толстого Пётр решил использовать на дипломатическом поприще и направил послом в Оттоманскую империю, в Турцию, где он провёл четырнадцать лет. В те времена должности посла и резидента разведки мало чем отличались друг от друга.

Время для России было тяжёлое: шла трудная война со Швецией, и Турция угрожала нападением с юга. Надо было сделать всё возможное, чтобы не допустить этого.

Отправляя Толстого, Пётр дал ему самое настоящее разведывательное задание: «Необходимо выведывать и описывать тамошние народы; состояние; какое там правление; какие правительственные лица; какие у них с другими государствами будут поступки в воинских и политических делах; какое устроение для умножения прибыли или к войне тайные приготовления, против кого, морем или сухим путём; какие государства больше уважают; какой народ больше любят…» Это, так сказать, общие сведения, а вот и конкретные военные: «Сколько войска и где держат в готовности и сколько даётся ему из казны; также каков морской флот, и нет ли особого приготовления на Чёрном море; конницу и пехоту после царской войны не обучают ли европейским обычаям; бомбардиры и пушкари в прежнем ли состоянии, или учат вновь, кто учит…»

А как было действовать Толстому в незнакомой стране, на кого опереться, если не было ни одного близкого человека?

Но всё же один такой человек нашёлся. Им оказался патриарх Иерусалимский Досифей. У него было много своих агентов из числа православных, которые занимали разные должности в турецких канцеляриях. Они имели возможности подкупать падких на взятки турецких чиновников. Досифей сам был нелегальным резидентом Петра и поддерживал с ним связь через курьеров-монахов.

Толстой нашёл общий язык с Досифеем и подружился с ним. Досифей выполнил много просьб и поручений Толстого, невзирая на смертельную опасность — ведь он не был дипломатом, и султан мог пытать и казнить его.

Одним из первых успехов совместной работы Толстого и Досифея было получение копии грамоты, которую султан направил своему послу в Москве. Эту копию Досифей со специальным курьером отправил в Москву, и царь Пётр раньше турецкого посла узнал о намерениях султана.

Но главной задачей Толстого было предотвратить нападение турок, на которое их толкали крымские татары и другие противники России — Франция и Швеция. Султан не хотел войны, но великий визирь Далтабан поддерживал татар и сговорился с ними: они инсценируют бунт против султана, а великий визирь пойдёт с войсками усмирять бунтовщиков. Но, прибыв в Крым, поведёт войско не на татар, а соединившись с ними, направится на Киев или Азов.

У Толстого в это время уже были агенты в окружении великого визиря. Услышав от них о его планах, Толстой нашёл подход к матери султана и оповестил её и муфтия (верховного священнослужителя) о заговоре. Узнав о заговоре, султан возмутился, и по его приказу великий визирь был схвачен и тут же удавлен.

Чтобы «подружиться» с матерью султана, Толстой подарил ей дюжину горностаев и соболей, алмазное перо на шапку и кушак с отделкой из драгоценных камней. Не худшие подарки получил и муфтий, который стал агентом Толстого.

Вообще Пётр Андреевич не скупился на подарки и взятки, которые тогда назывались «дача», а человек, который их давал, — «дачником». Так что Толстой был великим «дачником»! Турецкий чиновник, поставленный для наблюдения за русским послом, доносил, что Толстой «ради продления мира раздал в различных местах и различным людям около трёх тысяч кошелей с полутора миллионами талеров».

Но многие люди — это были христиане — работали на благо России не ради вознаграждения. Как докладывал Толстой, «эти люди чистосердечно трудятся без боязни».

Однако враги Толстого не дремали, и вокруг него начали сгущаться тучи. Посольство находилось в постоянном враждебном окружении, за каждым его шагом велось наблюдение, некоторых сотрудников пытались «обусурманить». С одним из них Толстой жестоко расправился: по его приказу тому поднесли чарку отравленного вина.

Толстой регулярно направлял в Москву подробную информацию о составе турецкой армии, её дислокации и передвижениях, о турецком флоте, типах кораблей и их вооружении. Он прознал о том, что турки направили в Россию множество шпионов, в том числе из христиан и греков, и сообщил об этом Петру, который отдал соответствующие распоряжения.

Используя подкуп, «дачи», «дружбу» с матерью султана и муфтием, Толстой выполнял главную задачу: удержать Турцию от вступления в войну с Россией. Но для этого Толстому приходилось постоянно «раскошеливаться». Только в 1706 году муфтий получил от него «два сорока» соболей, визирь — сорок соболей и на радостях удавил двух самых умных пашей, противников Толстого. Это так понравилось Толстому, что он вскликнул: «Дай Вышний, чтобы и остальные все передавились!»

Однако в конце 1710 года Турция всё же объявила России войну, и её первой жертвой стал сам Пётр Андреевич. Он был арестован и заключён в Семибашенный замок, в глубокую земляную темницу, «зело мрачную и смрадную». Его дом и имущество разграбили. По турецким обычаям того времени это было нормальным явлением — с началом войны всех вражеских дипломатов сажали в тюрьму, где содержали в тяжёлых условиях.

Толстому ежедневно угрожали мучениями и пытками, стремясь выведать, каким министрам и сколько он давал денег. Но он не только никого не выдал, но даже начал активно действовать. Он добился, чтобы ему разрешили свидания с послом молдавского господаря Кантемира, и через него установил контакт с внешним миром.

Почти полтора года провёл Толстой в турецкой тюрьме, а затем, ещё до заключения мира, с помощью взяток (своих денег и соболей у него уже не было, помогли агенты) вышел на волю. Но отпускать Толстого в Россию турки не хотели, окружили его плотным кольцом соглядатаев. Однако и в этих условиях Толстой связался со своей агентурой и стал передавать сведения о положении во дворе султана, в правительстве и дипломатическом корпусе.

Между тем война между Россией и Турцией продолжалась. В 1711 году, когда русская армия попала в критическое положение, царь Пётр поручил подканцлеру Петру Шафирову задание подкупать вражеских сановников. Однако на этот раз сделка сорвалась, а самого Шафирова и сына фельдмаршала Шереметева турки оставили у себя в качестве заложников.

Так Шафиров оказался в Стамбуле. Он быстро освоился с обстановкой, восстановил связь с частью агентуры Толстого, завязал новые знакомства и завербовал новых агентов. Он тоже начал раздавать взятки. Муфтию за то, чтобы тот противился продолжению войны, он заплатил тридцать тысяч левков. Затем Шафиров с этой же целью стал обрабатывать других, в том числе голландского и английского послов. Расходы на «дачи» — взятки, подкупы и подарки составили восемьдесят четыре тысячи девятьсот червонных венецианских и двадцать две тысячи российских рублей. Из них муфтий получил десять тысяч червонных, визирь тридцать тысяч, английский посол шесть тысяч, голландский четыре тысячи, а многим другим были розданы подарки.

Он завербовал агентов в окружении султана: например, Бастанжи-пашу, который передавал султану все предложения шведского и французского послов, направленные против России, переводчика шведской миссии, через которого узнавал всё о переписке султана с Карлом XII.

Окончательно мир был подписан в апреле 1712 года, и одним из его пунктов было возвращение наших задержанных дипломатов на Родину.

П.А. Толстой выполнил ещё одно деликатное поручение Петра Великого: он сумел вернуть в Россию беглеца — царевича Алексея.

Но жизнь престарелого разведчика закончилась печально. В 1727 году восьмидесятидвухлетнего старца за неосторожное высказывание в адрес Петра II, сына Алексея, отправили вместе с сыном в Соловецкий монастырь, где они вскоре и умерли.

Шафиров ещё при жизни царя Петра поссорился с Меншиковым, был обвинён в корыстолюбии и нарушении многих законов Российской империи. Его приговорили к смертной казни. Пётр подтвердил приговор, но когда Шафиров уже находился на эшафоте, ему было объявлено о помиловании и ссылке в Сибирь. Но и это решение было смягчено: его отправили в Новгород.

Екатерина I вернула Шафирова, и он снова занял дипломатический пост. Умер он в 1739 году, в чине действительного тайного советника.