"Энигма" в переводе на русский язык — "загадка". Само появление этой шифровальной машины тоже загадка. Ее изобретатель, голландец Гуго Кох де Дельфт, задумавший ее еще в 1919 году, предполагал использовать шифровальную машину в гражданских целях. Несколько позже немец Артур Шернбус приобрел патент на нее и назвал машину "Энигма". Штаб рейхсвера проявил живой интерес к ее оригинальному способу кодирования. В качестве эксперимента несколько экземпляров "Энигмы" были установлены в 1926 году на некоторых боевых кораблях. После первых испытаний решили оснастить ими три армии.

Но вот что интересно. Недавно английские исследователи обнаружили, что разработки "Энигмы" были завершены британцами еще в 1925 году, в связи с чем изобретатели получили коммерческий патент на ее производство. Скорее всего это была не сама "Энигма", а машина, аналогичная ей и использующая тот же принцип работы.

Устройство этой шифровальной машины довольно простое. В один из ее отделов вводят незашифрованное сообщение. Пройдя через машину, под воздействием различных электрических импульсов оно превращается в зашифрованный текст и выводится из другого отдела машины. Ключом, который постоянно меняется, обладает другая "Энигма", принимающая сообщение. Через нее оно проходит в обратном направлении, и текст из зашифрованного превращается в обычный. В эксплуатации машина несложна. Главное ее преимущество — безопасность. Даже заполучив машину, противник не сможет ею воспользоваться: она надежно хранит свои тайны, а регулярно меняющийся ключ очень скоро, максимум через месяц, сделает ее трофейным музейным экспонатом.

Первыми из соперников и потенциальных противников Германии на необходимость получения информации об этой машине и расшифровки передаваемых через нее депеш обратили внимание поляки. Польская экспозитура (разведка) знала об агрессивных намерениях немцев в отношении Польши и, естественно, стремилась вызнать больше о планах противника. Расшифровка телеграфной переписки и радиопереговоров немцев стала важнейшей задачей отдела Р (бюро шифров) польской экспозитуры.

В сентябре 1932 года экспозитура привлекает к разработке трех молодых людей — математиков, специалистов высшего класса — Мариана Режевского, Тадеуша Лисицкого и Генриха Зыгальского. После ряда безуспешных опытов они все же определяют механические процессы, происходящие в "Энигме". В соответствии с их инструкциями польская фирма АВА воспроизводит 17 экземпляров немецкой шифровальной машины, а также отдельные ее части. Но пока все это лежит мертвым грузом в лабораториях отдела Р, а перехваченные немецкие шифровки пылятся в архиве.

На помощь полякам приходит французская разведка. Произошло это так: в 1926 году германский военно-морской флот, а с 1928 года и сухопутные войска Германии полностью перешли на использование "Энигмы". После этого лучшие французские специалисты, возглавляемые Бертраном, вынуждены были признать свою неспособность проникнуть в секрет ее устройства. Оставалось одно: завербовать кого-либо из сотрудников германской службы шифрования.

Удача пришла неожиданно. В июне 1931 года во французское посольство в Берлине явился некий Ганс-Тило Шмидт, предложивший передать инструкцию по использованию шифровальной машины и шифровальные таблицы, используемые рейхсвером после 1 июня 1930 года. Лучшего не надо было и желать.

На установление контакта со Шмидтом был направлен опытный вербовщик "Рекс" — немец, Рудольф Шталлман, он же Лемуан, сотрудничавший с французской разведкой с 1914 года и показавший блестящие успехи в разведывательной работе. Он встретился со Шмидтом в Швейцарии, без труда нашел с ним общий язык и завербовал его, выражаясь профессиональным языком, на материальной основе. К ней примешивалась и обида Шмидта, считавшего, что на родине недооценивают его способности, заслуги и кровь, пролитую во время Первой мировой войны. Да еще и зависть к брату, делавшему блестящую армейскую карьеру. Шмидт стал регулярно передавать ценные материалы, получая за это хорошее вознаграждение.

Шмидт старательно поставляет своим новым хозяевам ежемесячные "ключи", используемые "Энигмой". Его шеф, Бертран, передает их руководителю французского бюро шифров Бассьеру и представителю британской службы МИ-6 Дандердейлу.

Однако вскоре выясняется, что ни французы, ни англичане не в состоянии проникнуть в тайну "Энигмы". Остается наладить контакт с поляками. С этой целью Бертран отправляется в Варшаву. Казалось, здесь будут поставлены все точки над "i". Представленный Бертраном материал увлекает поляков: перед ними то, что дает возможность отличить военный вариант от гражданского, — введение таблицы связей. Благодаря манипуляциям операторов обеспечивается ввод и отключение подачи электрического тока, что является дополнительной операцией в замене одной буквы на другую. Это нововведение, вполне очевидно, усложняет расшифровку посланий, кодируемых "Энигмой", так как многократно повышает число возможных комбинаций.

Заключается договор о сотрудничестве между экспозитурой и французской разведкой.

Но и это не помогает, хотя Шмидт (его псевдоним Asche, в переводе с немецкого — "пепел", видимо, предсказание его горькой судьбы) продолжает представлять, с опозданием лишь в несколько месяцев, таблицы ключей к "Энигме". Сравнивая их с шифротелеграммами, перехваченными за соответствующий период, можно без особого труда читать их. Но это уже в прошлом. Последние перехваченные телеграммы не читаются. Несмотря на все свое мастерство, польские специалисты не продвинулись вперед. К тому же польские руководители дали шефам экспозитуры строгие указания хранить все свои достижения в тайне, даже если это приведет к разрыву с французскими коллегами.

В декабре 1938 года немцы значительно усовершенствовали "Энигму", вмонтировав в нее два дополнительных барабана. Но Режевский, Лисицкий и Зыгальский делают огромные успехи: они создали настоящую счетную машину, предка ЭВМ, нареченную ими "Бомбой". Однако этим открытием экспозитура поделилась с французами лишь 30 июня 1939 года, за два месяца до начала войны.

Тем временем события в Европе развивались стремительно.

25 февраля 1938 года Шмидт сообщил о "плане Отто" — военной операции против Австрии. 14 марта Австрия была оккупирована фашистской Германией. 8 апреля 1938 года Шмидт сообщил о наличии плана военных действий против Чехословакии в сентябре, а 15 сентября уточнил, что вторжение произойдет 25 сентября. 29 сентября подписывается Мюнхенский договор, 1 октября вермахт оккупирует Судетскую область. Путь Гитлеру ко Второй мировой войне открыт!

15 марта 1939 года оккупирована Прага. 18 марта Франция и Англия заявили Гитлеру решительный протест. В ответ он оккупирует Клайпеду. 27 мая 1939 года Шмидт сообщил, что 23 мая Гитлер провел совещание с участием Геринга, Редера, Кейтеля, Браухича и Мильха на котором он заявил, что Польша будет атакована, как только для этого представится возможность, а если Англия решит помешать этому, он объявит войну и ей, предварительно оккупировав Голландию.

Английская разведка торопится. Гарольд Лерс Либсон, шеф поста МИ-6 в Праге, съездил в Варшаву, где наладил контакт с польским инженером Левинским, занимавшимся программой "Энигма" в Берлине. Он выражает готовность работать на Великобританию за сумму в 10000 фунтов. Одновременно в Лондоне МИ-6 завербовало талантливых шифровальщиков Нокса и Тьюринга. Они едут в Варшаву, встречаются с Левинским и, проверив его знания и способности, переправляют последнего в Париж. Там Левинский создает кустарную копию "Энигмы". А Нокс и Тьюринг в дровяном складе в Блетчли-Парке, в 60 километрах от Лондона, устанавливают британское подобие "Бомбы", сохранив за ней то же название.

В начале 1939 года происходит первая трехсторонняя встреча англичан, французов и поляков; затем еще несколько встреч, на которых, в самом преддверии войны, союзники начинают делиться секретами. Поляки чувствуют, что война не за горами, к тому же у них не хватает нужных данных для ускорения работы.

Бертран вывез из Польши две "Энигмы". Одну оставил во Франции, вторую отправил в Англию, где ее использовали при создании "Бомбы".

1 сентября 1939 года танки Гитлера вторглись в Польшу. 17 сентября сотрудники шифробюро сумели перебраться в Румынию, захватив с собой две машины и разрушив остальные. Военные сотрудники были интернированы, а гражданские инженеры Режевский, Зыгальский и Лисицкий отпущены. Им удалось перебраться в Париж, где они поступили в распоряжение Бертрана. Туда же позже добрались и освобожденные румынами офицеры шифробюро. Работы были продолжены в замке Виньоль, центре французской шифровальной службы, куда вскоре прибыли и английские специалисты. В результате совместных усилий к марту 1940 года дешифровальные машины заработали на полную мощность. В Англии это был источник "Ультра" — эквивалент французскому "Зэд".

27 февраля 1940 года на встрече в Лугано (Швейцария) с французским разведчиком Наварром Шмидт сообщил, что СД удалось получить в Варшаве свидетельство того, что поляки сумели сконструировать аналог машины "Энигма", и теперь шифрирштелле (служба шифрования) ведет соответствующее расследование. Шмидт выразил надежду на то, что французы сохранили в тайне полученную от него информацию, и, естественно, получил от Наварра соответствующие заверения, хотя тот и сам был встревожен этим сообщением. Но что еще оставалось Наварру делать, как не солгать?

Наварр посоветовал Шмидту проявлять максимальную осторожность и выходить на связь только в том случае, если он узнает дату германского наступления на западном фронте. Он также посоветовал Шмидту в случае реальной опасности бежать во Францию, но агент решительно отказался, заявив, что предпочтет умереть, так как бегство скомпрометирует его семью и особенно брата Рудольфа, уже ставшего командиром корпуса. Это была последняя встреча Шмидта с французским разведчиком.

2 мая прекращается поступление информации от "источника Зэд" (французское кодовое название для расшифровок депеш "Энигмы"). Для этого есть две причины: 1) немцы создали новое усовершенствование к своей "Энигме"; 2) в преддверии наступления (которое начнется через 8 дней) в немецкой армии введен режим радиомолчания. Лишь через 20 дней, 22 мая, команда из Блетчли-Парка сумела начать перехват и расшифровку немецких радиограмм.

На рассвете 10 мая 1940 года танковые корпуса под командованием Рудольфа Шмидта, Рейнхарда и Гудериана начали наступление. 22 июня все было кончено, и Франция подписала капитуляцию в том самом вагоне, в котором в ноябре 1918 года капитуляцию подписали немцы. Это был эффектный жест фюрера!

Хотя поражение летом 1940 года не было предотвращено, усилия разведслужб Польши, Франции и Великобритании не пропали даром, а сослужили службу в ходе дальнейших военных действий. В Блетчли-Парке Тьюринг закончил создание "Колосса" — счетно-вычислительной машины, способной намного ускорить расшифровку шифров "Энигмы", теперь до 24 часов.

1 и 8 августа 1940 года были перехвачены приказы штаба Геринга о подготовке люфтваффе к массированной атаке на военно-воздушные базы Англии, а 12 августа приказ о первом таком налете. Командование королевских ВВС сумело оказать необходимое противодействие.

В дальнейшем английская ПВО регулярно получала сведения о предстоящих налетах. Но для конспирации англичанам однажды пришлось даже пожертвовать целым городом и его населением. Это случилось тогда, когда было перехвачено сообщение о предстоящем массированном налете на Ковентри. С целью не допустить утечки информации о том, что англичане читают немецкие радиограммы, для обороны Ковентри не было принято никаких мер, и город был полностью разрушен.

Немцы так никогда и не узнали, что секрет "Энигмы" известен союзникам.

Захваченный во Франции Лемуан не выдержал допросов и выдал все свои связи, включая Шмидта. Ганс-Тило Шмидт был арестован, но его дело так никогда и не было обнародовано из-за нежелания компрометировать его брата Рудольфа Шмидта, генерал-лейтенанта, командовавшего 2-й танковой армией. Ганс-Тило умер или был убит в гестаповской тюрьме в 1943 году, а Рудольф Шмидт тогда же был уволен в отставку. Начиная с 1939 года сначала поляки, а вслед за ними французы и особенно англичане имели возможность использовать дешифрованные сообщения "Энигмы" и в течение всей войны с Германией знать наиболее важные планы вермахта, в том числе и на восточном фронте. Союзническими обязательствами предусматривался обмен подобной информацией с СССР, несшим на своих плечах основную тяжесть войны. Для этого были созданы специальные разведывательные миссии; была такая миссия и в Лондоне.

Как же выполняли англичане свои обязательства?

Пожалуй, самым известным примером является направленное Черчиллем Сталину в конце мая 1941 года предупреждение о том, что Гитлер собирается напасть на СССР. Известно также, что в июне 1943 года Черчилль сообщил Сталину о готовящемся наступлении германских войск в районе Орла, Курска и Белгорода. Известно еще несколько подобных предупреждений, но характерно, что почти все они были сделаны не тогда, когда в Блетчли-Парке расшифровывали сообщения о планах вермахта на восточном фронте, а много позднее, непосредственно накануне тех или иных событий, когда для принятия необходимых мер оставалось слишком мало времени.

К счастью, советская разведка не дожидалась проявления доброй воли со стороны Черчилля и в течение всей войны стремилась не столько полагаться на помощь союзников, сколько своими силами добывать стратегическую информацию. Добыла она и информацию о подготовке германского наступления на Курской дуге, причем перехваченная и дешифрованная в Блетчли-Парке шифротелеграмма генерал-фельдмаршала Вейха, в которой говорилось об этом и на основании которой Черчилль предупреждал Сталина, стала известна в Москве еще в начале апреля 1943 года, и поэтому информация Черчилля была воспринята Сталиным с благодарностью, но без особого интереса, да и сама благодарное носила, скорее, протокольный характер.

То, что советская разведка пользовалась источником "Ультра", в течение почти полувека являлось одной из наиболее оберегаемых тайн. И только совсем недавно появилась возможность официально признать, что информацию из Блетчли-Парка передавал "Карел" — Джон Кернкросс — тот самый "пятый человек" из кембриджской группы агентов которого британские службы безуспешно пытались "вычислить" вслед за Дональдом Маклейном, Гаем Берджесом, Кимом Филби и Энтони Блантом. Все, что было связано с деятельностью Джона Кернкросса, — одна из наиболее ярких страниц в истории разведки и органов госбезопасности, которая еще ждет своего исследователя.

Так сама жизнь связала французскую, германскую, польскую, английскую и советскую разведки в один тугой узел, окончательно развязанный только спустя шестьдесят лет.

Некоторое время назад поступили сообщения о нынешней судьбе "Энигмы". Вот заметка, опубликованная одной из газет.

"Британская полиция дала вынужденное согласие на выплату выкупа за возврат исторической реликвии — уникальной дешифровальной машины "Энигма" ("Загадка") времен Второй мировой войны. Раритет выкрали из музея города Блетчли в апреле 2002 года. Именно с помощью "Энигмы" и при участии польских криптологов Лондон узнавал о секретных планах фашистской Германии, следил за перепиской Берлина со своей резидентурой в Соединенном Королевстве. Опытный образец дешифровальной машины весил около тонны, но со временем британские ученые добились уменьшения массы прибора. До наших дней сохранились лишь три образца "Энигмы".

После долгих и безрезультатных поисков полиция получила письмо от неизвестного. Человек, скрывавшийся под псевдонимом "Мастер", сообщил, что действует по поручению третьего лица, которое приобрело "Энигму" за баснословную сумму. Покупатель якобы изначально не знал о том, что приобретает краденое, а теперь соглашается вернуть реликвию в музей, но не даром, а за вознаграждение в размере 100000 ф. ст. В противном случае новый "владелец" угрожал уничтожить аппарат. В послании фигурировал снимок с регистрационным номером "Энигмы". Полиция решила не рисковать и удовлетворить аппетиты анонима. Деньги должны быть переданы в пятницу. Место и схема сделки не разглашаются. Администрация музея в Блетчли, откуда был похищен раритет, заявила, что уничтожение "Энигмы" стало бы "актом исторического вандализма".