Жан-Этьен Робер был сыном часовых дел мастера. Он родился в городе Блуа, в центре Франции. Больше всего Жан-Этьен увлекался механикой, точнее, часовыми механизмами. Да это и неудивительно, если учесть, что вырос он в мире часов, окружавших его с самого раннего детства.

Молодым человеком Жан-Этьен перебрался в Париж и открыл там часовую мастерскую под названием «Точное время». Вскоре её уже хорошо знали во французской столице. Дело в том, что Робер прославился не только как искусный часовщик. Ещё больше он стал известен благодаря своим замечательным изобретениям. Один за другим появлялись его автоматы, вызывавшие восторг и удивление: поющие птицы, двигающиеся куклы, автоматические музыканты. На одной из парижских выставок в 1844 году Робер демонстрировал механического писца и рисовальщика. Посмотреть на это чудо механики приезжал сам король Луи-Филипп!

Однажды Жан-Этьен Робер выставил на всеобщее обозрение созданные им таинственные часы. Корпус их, изготовленный из хрусталя, был совершенно прозрачным и пустым. И тем не менее стрелки двигались по циферблату, точно показывая время.

Пожалуй, это был первый иллюзионный трюк, придуманный Робером.

Его загадочные часы появились неслучайно. Робер уже подумывал об иллюзионных трюках, когда в его руки попала книга Карлсбаха «Энциклопедический словарь научных развлечений». Она, можно сказать, круто изменила судьбу Робера. Но особенно важную роль в его жизни сыграл известный тогда фокусник Торрини, зашедший однажды в мастерскую «Точное время», чтобы отремонтировать какой-то аппарат из своего реквизита. Встретил его сам владелец мастерской, Робер. Разговорились, и Торрини с удивлением узнал, что часовой мастер мечтает стать иллюзионистом, придумывает иллюзионные номера и обладает подвижными, ловкими руками прирождённого фокусника. Торрини даже раскрыл перед Робером секреты некоторых своих трюков. А вскоре состоялось и первое выступление молодого иллюзиониста-любителя. Он был приглашён на вечер к парижскому архиепископу. Один из трюков, показанных тогда Робером, выглядел следующим образом. Он вручил хозяину дома большой, тщательно запечатанный конверт и дал листок бумаги, попросив написать что-нибудь. Сложенный листок Робер разорвал на мелкие клочки и тут же сжёг их. Затем попросил архиепископа вскрыть конверт. Каково же было удивление всех присутствовавших, когда оказалось, что в конверте лежал лист с надписанным архиепископом, обращением к Роберу: «Я не прорицатель, но предсказываю вам великое будущее». До сих пор остаётся загадкой, как удалось Роберу всё это сделать. Ясно было лишь одно: в Париже появился новый замечательный иллюзионист и манипулятор.

В дальнейшем он стал выступать под фамилией Робер-Гудэн, присоединив к своей ещё и фамилию жены. Под этим двойным именем он и вошёл в историю иллюзионного искусства.

Спустя несколько лет, будучи уже известным мастером, Робер-Гудэн основал в Париже необыкновенный иллюзионный театр — первый в мире.

Афиши гласили: «Представление будет состоять из совершенно неизвестных ещё номеров, изобретённых господином Робером-Гудэном, таких как „каббалистический маятник“, дерево, вырастающее на глазах зрителей, таинственный букет, послушные карты, чудодейственная рыбная ловля и многих других не менее загадочных».

Успех иллюзионного представления превзошёл все ожидания. Билеты на «фантастические вечера», как называл Робер-Гудэн свои выступления, стоили дорого. И всё же театр всегда был полон. «Вечера» привлекали не только своей загадочностью и мастерством исполнения трюков, но и той изящной манерой, с которой они выполнялись. Публике нравились обаяние артиста, всегда элегантно одетого, его юмор и поэтический дар.

Ассистент подавал артисту бутылку с вином. По заказу зрителей Робер-Гудэн наливал из неё в бокалы то белое, то красное вино, ликёр или шампанское. И всё это, ещё раз отметим, из одной и той же бутылки! Ассистенты относили бокалы в зал, и зрители убеждались, что заказы их выполнены точно.

Но вдруг иллюзионист замечал, что у него к вину нет фруктов. По мановению «волшебной» палочки на сцене вырастало деревце с чудесными апельсинами на ветках.

Удивительным был также трюк, изобретённый Робером-Гудэном и называвшийся «сон в воздухе». Исполнял его шестилетний сын артиста. Мальчик становился на скамеечку, опираясь руками на две вертикально стоящие палки. Скамейку убирали, потом — одну из палок. Юный исполнитель оставался висеть в воздухе. Дальше — больше. Робер-Гудэн поворачивал сына за ноги до горизонтального положения, и тот «засыпал» в воздухе, опираясь локтем на единственную палку. Но самым поразительным являлся следующий трюк. Робер-Гудэн появлялся на сцене с папкой для бумаг; он ставил её на лёгкий деревянный мольберт, и начинались чудеса: иллюзионист доставал из тонкой папки несколько картин, затем — две дамские шляпки, украшенные цветами и перьями, живых голубей, три медные кастрюли, одна из которых была заполнена дымящимся кипятком, клетку с живыми птицами, а в довершение всего «из папки» выпрыгивал… маленький сын иллюзиониста.

Безусловно, Роберу-Гудэну помогали талант и умения механика-изобретателя. Его реквизит — столы, шкатулки, коробки и прочее — был насыщен сложными механическими приспособлениями.

Он первым начал исполнять телевизионные трюки с деньгами — металлическими и бумажными. Они возникали на глазах зрителей, казалось, из ничего, падали вниз дождём, и артисту оставалось лишь ловить их в ведёрко. Робер-Гудэн складывал целые охапки банкнот в сундук, поставленный на эстраде, обещая отдать это богатство тому, кто сможет сундук поднять. Зрители пытались, но, разумеется, безуспешно. Тяжесть была слишком велика. Тогда за дело брался сам Робер-Гудэн. К удивлению всех, он легко поднимал свой сундук и уносил за кулисы под гром аплодисментов.

В заключение иллюзионист предлагал зрителям выстрелить в него из пистолета. Предварительно пулю метили. Стреляли, и — о чудо! — пуля оказывалась… во рту артиста. Улыбаясь, он выплёвывал её на поднос и отдавал зрителям, чтобы они могли убедиться: обмана никакого нет, пуля та самая, с меткой.

Были у Робера-Гудэна и номера из арсенала факиров. Он бесстрашно опускал руку в расплавленное олово, умывался им, более того, полоскал расплавленным металлом рот, пил кипяток, прикладывал к своему лицу раскалённый докрасна железный прут. Секреты придуманных им трюков и фокусов он строго хранил, и это позволяло ему с успехом демонстрировать их много лет. Только оставив сцену и поселившись в Сен-Жерве, близ своего родного города Блуа, он принялся за мемуары, в которых рассказал о своей необыкновенной жизни, а также написал несколько книг по истории иллюзионного искусства.

Робер-Гудэн умер в 1871 году, в возрасте шестидесяти шести лет. Основанный им иллюзионный театр ещё некоторое время продолжал существовать. На его сцене выступали зять и сын ушедшего из жизни артиста. Однако такого успеха, которым пользовался Робер-Гудэн, у них не было. Преемники «поэта волшебства», увы, не обладали ни его талантом, ни обаянием, ни мастерством. Театр угасал и в конце концов прекратил своё существование.

А вот память о великом французском иллюзионисте жива до сих пор. Его именем названы улицы в Париже и Блуа. Современные иллюзионисты и фокусники продолжают использовать созданные им трюки. Приезжая во Францию, они всегда стремятся побывать на родине своего великого учителя и поклониться его могиле.