ГРЕГОР ИОГАНН МЕНДЕЛЬ

Грегор Иоганн Мендель стал основоположни­ком учения о наследственности, создателем новой науки — генетики. Но он настолько опе­редил своё время, что в течение жизни Менделя, хотя его работы были опубликованы, никто не понял значения его открытий. Лишь через 16 лет после его смерти учёные заново прочли и осмыс­лили написанное Менделем.

Родился Иоганн Мендель 22 июля 1822 г. в семье крестьянина в небольшой деревушке Хинчицы на территории современной Чехии, а тогда — Авст­рийской империи.

Мальчик отличался незаурядными способно­стями, и оценки в школе ему выставлялись лишь превосходные, как «первому из отличившихся в классе». Родители Иоганна мечтали вывести сво­его сына «в люди», дать ему хорошее образо­вание. Помехой этому служила крайняя нужда, из которой не могла выбиться семья Менделя.

И всё-таки Иоганну удалось закончить сперва гимназию, а затем двухгодичные философские курсы. Он пишет в краткой автобиографии, что «почувствовал, что не сможет далее выдержать подобное напряжение, и увидел, что по завер­шении курса философского обучения ему придёт­ся изыскивать для себя положение, которое осво­бодило бы его от мучительных забот о хлебе насущном...»

В 1843 г. Мендель поступил по'слушником в августинский монастырь в Брюнне (ныне Брно). Сделать это было совсем не просто, пришлось

выдержать суровый конкурс (три человека на одно место).

И вот аббат — настоятель монастыря — про­изнёс торжественную фразу, обращаясь к рас­простёртому на полу Менделю: «Скинь с себя старого человека, который сотворён во грехе! Стань новым человеком!» Он сорвал с Иоганна его мирскую одежду — старенький сюртук — и надел на него сутану. По обычаю, приняв мона­шеский сан, Иоганн Мендель получил своё вто­рое имя — Грегор.

Став монахом, Мендель наконец-то был из­бавлен от вечной нужды и заботы о куске хлеба. Его не оставляло желание продолжить образо­вание, и в 1851 г. настоятель отправил его изу­чать естественные науки в Венский университет. Но здесь его ожидала неудача. Мендель, который войдёт во все учебники биологии как создатель целой науки — генетики, провалился именно на экзамене по биологии. Мендель великолепно раз­бирался в ботанике, но его знания по зоологии были явно слабоваты. Когда его попросили рас­сказать о классификации млекопитающих и их хозяйственном значении, он описал такие нео­бычные группы, как «звери с лапами» и «когтеногие». Из «когтеногих», куда Мендель зачис­лил только собаку, волка и кошку, «хозяйствен­ное значение имеет только кошка», ибо она «питается мышами» и «её мягкая красивая шкур­ка перерабатывается скорняками».

Провалившись на экзамене, расстроенный Меидель оставил мечты о получении диплома. Одна­ко, и не имея его, Мендель как помощник учи­теля преподавал физику и биологию в реальной школе в Брюнне.

В монастыре он стал всерьёз заниматься садо­водством и выпросил себе у настоятеля под садик небольшой огороженный забором участок — 35x7 метров. Кто бы мог предположить, что на этом крохотном участке будут установлены все­общие биологические законы наследственности? Весной 1854 г. Мендель высадит здесь горох.

А ещё раньше в его монашеской келье появят­ся ёж, лисица и множество мышей — серых и белых. Мендель скрещивал мышей, наблюдал, какое получалось потомство. Быть может, сло­жись судьба иначе, оппоненты позднее называли бы законы Менделя не «гороховыми», а «мыши­ными»? Но монастырское начальство проведало об опытах брата Грегора с мышами и распо­рядилось — мышей убрать, чтобы не бросать тень на репутацию монастыря.

Тогда Мендель перенёс свои опыты на горох, росший в монастырском садике. Позднее он шут­ливо говорил своим гостям:

— Не хотите ли посмотреть на моих детей?

Удивлённые гости шли вместе с ним в сад, где он указывал им на грядки с горохом.

Научная добросовестность заставила Менделя растянуть свои опыты на долгие восемь лет. В чём же они заключались? Мендель хотел вы­яснить, как наследуются из поколения в поко­ление различные признаки. У гороха он выделил несколько (всего семь) чётких признаков: глад­кие или морщинистые семена, красная или белая окраска цветка, зелёный или жёлтый цвет семян и бобов, высокое или низкое растение и т. д.

Восемь раз цвёл горох в его садике. На каж­дый гороховый кустик Мендель заполнял от­дельную карточку (10 000 карточек!), где была приведена подробная характеристика растения по этим семи пунктам. Сколько тысяч раз Мен­дель переносил пинцетом пыльцу одного цветка на рыльце пестика другого! В течение двух лет Мендель кропотливо проверял чистоту линий гороха. Из поколения в поколение в них должны были проявляться только одни и те же признаки. Затем стал скрещивать растения с различными признаками, получать гибриды (помеси).

Что он выяснил?

Если одно из растений-родителей имело зелё­ные горошины, а второе — жёлтые, то все го­рошины их потомков в первом поколении будут жёлтыми.

Пара растений с высоким стеблем и низким стеблем даст потомство первого поколения толь­ко с высоким стеблем.

Пара растений с красными и белыми цветка­ми даст потомство первого поколения только с красными цветками. И так далее.

Быть может, всё дело в том, от кого именно — «отца» или «матери» — получили потомки свои

признаки? Ничего подобного. Как это ни удивительно, но это не имело ни малейшего значения.

Итак, Мендель точно установил, что призна­ки «родителей» не «сливаются» воедино (крас­ные и белые цветки не превращаются у потомков этих растений в розовые). Это было важное науч­ное открытие. Чарлз Дарвин, например, считал иначе.

Господствующий в первом поколении приз­нак (например, красные цветы) Мендель назвал доминантным, а «отступающий» признак (бе­лые цветки) — рецессивным.

Что же произойдёт в следующем поколении? Оказывается, у «внуков» вновь «всплывут на поверхность» подавленные, рецессивные приз­наки их «бабушек» и «дедушек». На первый взгляд воцарится невообразимая путаница. К примеру, цвет семян будет в «дедушку», окраска цветов — в «бабушку», а высота стебля — снова в «дедушку». И у каждого растения — по-разно­му. Как во всём этом разобраться? Да и мыслимо ли это?

Сам Мендель признал, что для решения этого вопроса «требовалось известное мужество».





Блестящая находка Менделя за­ключалась в том, что он не стал изу­чать прихотливые комбинации, соче­тания признаков, а рассмотрел каждый признак отдельно.

Он решил точно подсчитать, какая часть по­томков получит, например, красные цветки, а какая — белые, и установить числовое соотно­шение по каждому признаку. Это был совершен­но новый подход для ботаники. Настолько но­вый, что опередил развитие науки на целых три с половиной десятилетия. И оставался всё это время непонятым.

Числовое соотношение, установленное Менде­лем, было довольно неожиданным. На каждое растение с белыми цветками приходилось в сред­нем три растения с красными. Почти точно — три к одному!

При этом красная или белая окраска цветков, например, никак не влияет на жёлтый или зелё­ный цвет горошин. Каждый признак наследует­ся независимо от другого.

Но Мендель не только установил эти факты. Он дал им блестящее объяснение. От каждого из родителей зародышевая клетка наследует по од­ному «наследственному задатку» (позднее их назовут генами). Каждый из задатков определя­ет какой-то признак — например, красную окра­ску цветков. Если в клетку попадают одновре­менно задатки, определяющие красную и белую окраску, то проявляется только один из них. Второй же остаётся скрытым. Чтобы вновь про­явился белый цвет, необходима «встреча» двух задатков белой окраски. Согласно теории вероят­ности, в следующем поколении это произойдёт





один раз на каждые четыре сочетания. Отсюда и соотношение «3 к 1».

И наконец, Мендель сделал вывод о том, что открытые им законы распространяются на всё живое, ибо «единство плана развития органиче­ской жизни стоит вне сомнения».

В 1863 г. знаменитая книга Дарвина «Проис­хождение видов» была издана на немецком язы­ке. Мендель внимательно проштудировал этот труд с карандашом в руках. И высказал своему коллеге по Брюннскому обществу естествоиспыта­телей Густаву Нисслю итог своих размышлений:

— Это ещё не всё, ещё чего-то не хватает!

Ниссль был ошарашен такой оценкой «ерети­ческого» труда Дарвина, невероятной в устах благочестивого монаха.

Мендель тогда скромно умолчал о том, что, по его мнению, он уже открыл это «недостающее». Теперь мы знаем, что так оно и было, что откры­тые Менделем законы позволили осветить мно­гие тёмные места теории эволюции (см. ст. «Эво­люция»). Мендель прекрасно понимал значение сделанных им открытий. Он был уверен в тор­жестве своей теории и с удивительной выдерж­кой его готовил. О своих опытах он молчал целых восемь лет, пока не убедился в достовер­ности полученных результатов.

И вот, наконец, наступил решающий день — 8 февраля 1865 г. В этот день Мендель сделал доклад о своих открытиях в Брюннском обществе естествоиспытателей. Коллеги Менделя с удив­лением слушали его доклад, пересыпанный под­счётами, неизменно подтверждавшими соотно­шение «3 к 1».

Какое отношение к ботанике имеет вся эта математика? У докладчика явно не ботаничес­кий склад ума.

И потом, это настойчиво повторяющееся соот­ношение «три к одному». Что за странные «ма­гические цифры»? Уж не пытается ли этот мо­нах-августинец, прикрывшись ботанической тер­минологией, протащить в науку что-то вроде догмата Пресвятой Троицы?

Доклад Менделя был встречен недоуменным молчанием. Ему не было задано ни единого вопроса. Мендель, вероятно, был готов к любой реакции на свой восьмилетний труд: удивлению, недоверию. Он собирался предложить коллегам перепроверить свои опыты. Но не мог же он предвидеть такого глухого непонимания! Право, было от чего прийти в отчаяние.

Через год вышел в свет очередной том «Трудов Общества естествоиспытателей в Брюнне», где в сокращении был опубликован доклад Менделя под скромным названием «Опыты над расти­тельными гибридами».

Работа Менделя попала в 120 научных библи­отек Европы и Америки. Но лишь в трёх из них за последующие 35 лет чья-то рука раскрыла запылённые томики. Три раза труд Менделя был коротко упомянут в различных научных работах.

Кроме того, Мендель собственноручно разо­слал 40 оттисков своей работы некоторым вид­ным ботаникам. Ответное письмо Менделю при­слал лишь один из них, знаменитый биолог из Мюнхена Карл Нэгели. Своё письмо Нэгели на­чинал фразой о том, что «опыты с горохом не завершены» и «их следует начать сначала». На­чать заново колоссальный труд, на который Мен­дель затратил восемь лет жизни!

Нэгели посоветовал Менделю заняться опыта­ми с ястребинкой. Ястребинка была самым лю­бимым растением Нэгели, он даже написал о ней особый труд — «Ястребинки Центральной Евро­пы». Вот если удастся на ястребинке подтвердить результаты, полученные на горохе, тогда...

Мендель взялся за ястребинку, растение с крохотными цветками, с которыми ему так труд­но было работать при его близорукости! И что самое неприятное — законы, установленные в опытах с горохом (и подтверждённые на фуксии и кукурузе, колокольчиках и львином зеве), на ястребинке не подтверждались. Сегодня мы мо­жем добавить: и не могли подтвердиться. Ведь развитие семян у ястребинки происходит без оплодотворения, чего не знали ни Нэгели, ни Мендель.

Позднее биологи говорили, что совет Нэгели задержал развитие генетики на 40 лет.

В 1868 г. Мендель оставил свои опыты по выведению гибридов. Тогда же он был избран на

высокий пост настоятеля монастыря, который занимал до конца жизни. Незадолго до смерти (1 октября

1883 г. ), как бы подводя итог своей жизни, он сказал:

«Если мне и приходилось переживать горькие часы, то прекрасных, хороших часов выпало гораздо больше. Мои научные труды доставили мне много удовлетворения, и я убеждён, что не пройдёт много времени — и весь мир признает результаты этих трудов».

Скончался Грегор Иоганн Мендель 6 января 1884 г.

Полгорода собралось на его похороны. Произ­носились речи, в которых перечислялись заслуги покойного. Но, как это ни удивительно, ни слова не было сказано о том биологе Менделе, которого знаем мы.

Все бумаги, оставшиеся после смерти Менде­ля, — письма, ненапечатанные статьи, журналы наблюдений — были брошены в печь.

Но Мендель не ошибся в своём пророчестве, сделанном за 3 месяца до смерти. И через 16 лет, когда имя Менделя узнал весь цивилизованный мир, потомки бросились разыскивать случайно уцелевшие от пламени отдельные странички его записей. По этим обрывкам они воссоздавали жизнь Грегора Иоганна Менделя и удивитель­ную судьбу его открытия, о которых мы расска­зали.