ЧАРЛЗ ДАРВИН



Английский учёный Чарлз Дарвин сумел создать теорию развития живого мира, ставшую основой биологической науки XX столетия.

Родился Чарлз Дарвин 12 февраля 1809 г. в английском городе Шрусбери в семье врача. В своей «Автобиографии» Дарвин вспоминал: «Уже ко времени посещения школы мой вкус к естест­венной истории и в особенности к собиранию коллекций ясно выразился. Я старался разобрать­ся в названиях растений и собирал всякую вся­чину: раковины, печати, монеты и минералы».

Но о карьере натуралиста он долгое время не помышлял. Обучаясь в университетах Эдинбурга и Кембриджа, сначала он готовился стать меди­ком, а затем, изменив свои намерения, — свя­щенником. «Когда подумаешь, как свирепо на­падали на меня позднее сторонники церкви, прос­то смешно вспомнить, что я сам когда-то имел намерение сделаться пастором», — писал Дар­вин.

Случай определил весь ход его дальнейшей жизни. Осенью 1831 г. ему предложили совер­шить кругосветное путешествие на военном ко­рабле «Бигль» («Ищейка») в качестве натура­листа. Путешествие длилось целых пять лет. «Роскошные картины тропической раститель­ности и теперь стоят перед моими глазами. Ве­личественные пустыни Патагонии, увенчанные лесами горы Огненной Земли произвели на меня неизгладимое впечатление. Зрелище нагого ди­каря в его родной стране — событие, которого не забудешь во всю свою жизнь», — рассказывал он.

«Дневник путешествия на корабле "Бигль"», опубликованный Дарвином в 1839 г., читается как увлекательный роман. Вот как Дарвин, к примеру, красочно описывает жизнь дикарей, которых он наблюдал на Огненной Земле: «Но­чью пять-шесть человеческих существ, голых и едва защищённых от ветра и дождя в этом бурном климате, спят на мокрой земле, свер­нувшись наподобие зверей! В часы отлива, зимой и летом, днём и ночью они должны идти к скалам собирать себе моллюсков на пропитание. Если удаётся убить тюленя или найти плыву­щий, разложившийся труп кита, то это уже праздник, и к такой ужасной пище присоединя­ется немного безвкусных ягод и грибов».

Во время путешествия Дарвин столкнулся с многими фактами, которые заставили его под­вергнуть сомнению господствовавшую тогда идею вечности и неизменности видов.

В Южной Америке он нашёл в земле скелеты вымерших гигантских ленивцев и броненосцев. Натуралиста навёл на размышления тот факт, что в тех же местах он встретил почти точные, только сильно уменьшенные, их живые копии. Невольно появлялось предположение о родстве ныне живущих и вымерших видов.

Много интересного Дарвин обна­ружил на Галапагосских островах в Тихом океане. Эти острова населены очень своеобразными, нигде больше не встреча­ющимися видами животных. Например, на од­ном из островов водится крыса, настолько отли­чающаяся от обыкновенных крыс, что ей было дано особое название. «Но так как она принадле­жит к группе крыс Старого Света и так как на остров заходили корабли в продолжение пос­ледних полутораста лет, я едва ли могу усом­ниться в том, что эта крыса есть не более как разновидность, произведённая особенностями но­вого климата, пищи и почвы, влиянию которых она была подвержена», — заметил Дарвин.

Но особенно поразили его вьюрки (родичи наших снегирей и зябликов), открытые им на Галапагосских островах (позднее этих вьюрков назвали дарвиновыми). Дарвин нашёл у них не





менее шести уровней постепенного уменьшения клюва. «Видя такую постепенность, можно в самом деле предположить, что один вид был взят при­родой и видоизменён для различных целей», — писал он.

На борт корабля Дарвин ступил, нисколько не сомневаясь в вечности и неизменности видов. Сходя на берег при возвращении на родину, он уже был глубоко убеждён в том, что виды могут изменяться, порождать другие виды.

Путешествие подсказало Дарвину и правиль­ный ответ на вопрос о происхождении коралло­вых рифов (о том, как они образуются, расска­зано в статье «Кораллы»).

Путешествие на «Бигле» оказалось последней дальней поездкой Дарвина. Серьёзная болезнь навсегда лишила учёного возможности покидать Великобританию. В 1842 г. Дарвин купил не­большое имение в деревне Даун, в шестнадцати милях от Лондона, и прожил там вместе с семьёй до конца своих дней.

Дарвин так и не получил полного биологиче­ского образования. Чтобы восполнить этот про­бел с помощью самообразования, он взялся за написание двухтомного труда об усоногих рач­ках, на который потратил 8 лет жизни. Дети учёного настолько привыкли к ежедневной рабо­те отца с усоногими раками, что спрашивали детей одного из гостей Дарвина: «А когда ваш папа занимается усоногими рачками?» Извест­ный романист Бульвер-Литтон в одном из своих произведений высмеял Дарвина, изобразив его под именем профессора Лонга, написавшего двух­томное сочинение чудовищного объёма о ракуш­ках.

Дарвин вернулся из путешествия на «Бигле» убеждённым сторонником изменчивости видов. Но как объяснить изумительную приспособлен­ность организмов к их образу жизни? Дарвина не устраивал механизм изменчивости, предложен­ный Ламарком (см. ст. «Жан Батист Ламарк»). И, не видя такого механизма, он считал почти бесполезным «нагромождать косвенные свиде­тельства в пользу изменчивости видов».

Дарвин стал раздумывать над вопросом: ка­ков механизм изменения животных и растений, «приручённых» человеком? Он скоро понял, что ключ к пониманию этого — в искусственном отборе. Человек отбирает лучшие породы. Но кто бы мог производить такой отбор в природе? Это оставалось для Дарвина загадкой.

И вот в 1838 г. он «ради развлечения» прочёл труд экономиста Томаса Мальтуса «О народона­селении». Согласно Мальтусу, человек (как и всё живое — растения и животные) по своей природе склонен к безграничному размножению. Рост средств к существованию не может за ним поспеть. Естественные следствия этого — нищета, голод, болезни.

Дарвин был сразу поражён мыслью о том, что такой закон должен действовать для всех живых существ. Он приводил такой пример: даже пара слонов, которые размножаются медленнее ос­тальных животных, за 750 лет могла бы дать потомство в 19 млн. особей. Выживают, конечно, не все потомки, а только самые приспособлен­ные. При этих условиях полезные изменения будут закрепляться, а вредные — уничтожаться. Позднее Дарвин писал даже, что его теория — «это учение Мальтуса, распространённое на оба царства — животных и растений».

Но в 1838 г. учёный так опасался начать подгонять факты к заранее готовой теории, что решил в течение нескольких лет не делать даже краткого наброска своих мыслей.

Лишь в 1842 г. он написал свой первый очерк об эволюции. За два года он разросся с 35 до 230 страниц. А в общей сложности Дарвин писал главный труд своей жизни более 20 лет.

Предшественник Дарвина Ламарк считал, что организмы изменяются не случайно, а в опре­делённом направлении. По Ламарку, например, если климат становится холоднее, у всех зверей начинает отрастать более длинная шерсть, кото­рая передаётся потомству. Дарвин, напротив, считал, что важнее всего — случайные, неопре­делённые изменения. Среди зверей могут быть особи с густой и с редкой шерстью. Но при похолодании климата выживут и дадут потом­ство лишь особи с густой шерстью. Так действует естественный отбор.

Дарвин считал, что предела изменчивости ви­дов нет. Но почему потомки одной особи делятся на группы, которые всё сильнее отличаются друг от друга и дают начало новым семействам, отрядам, классам? Дарвин долго размышлял над этим вопросом.

Очевидно, что каждый вид стремится распространиться как можно шире. Например, если есть возможность, одни и те же животные будут искать себе пищу и на земле, и в водоёмах, и на деревьях и т. д. Но постепенно водная разновидность начнёт всё больше отличаться от древесной, а обе они — от наземной. Каждая из них будет приспосабливаться к своему образу жизни.

А исходная форма исчезнет, т. к. ни в воде, ни на суше, ни на деревьях не сможет выдержать соревнования с ними. Значит, именно стремление каждого вида распространиться как можно шире — причина того, что в ходе естественного отбора признаки неотвратимо расходятся.

Дарвин задумал трёх-четырёхтомный труд о происхождении видов и начал работать над ним. Но эти планы были нарушены самым неожиданным образом.

В начале лета 1858 г. молодой натуралист Альфред Уоллес прислал Дарвину на рецензию очерк. В нём (поразительное совпадение!) вкратце излагалась та же теория, что и в будущей книге Дарвина. Уоллес написал свой очерк за три дня!

Друзья Дарвина настаивали, чтобы очерк Уоллеса и краткое извлечение из рукопи­си Дарвина были опубликованы одно­временно. Дарвин рассказывал: «Сна­чала я не соглашался, думая, что Уоллес сочтёт мой поступок не имеющим оправданий. Я скорее согласился бы сжечь всю свою книгу, чем дать ему или кому-нибудь другому повод думать, будто я низко поступил. В то время я ещё не знал, какой это благородный, великодушный человек ». (Уоллес полностью отказывался от при­оритета в пользу Дарвина. Позднее он написал книгу под названием «Дарвинизм», откуда и пошло это слово.)

Очерк Уоллеса и выдержки из работы Дарви­на были напечатаны одновременно и... не произ­вели никакого впечатления. Единственный пе­чатный отзыв, написанный одним профессором, снисходительно гласил: «Всё новое в этих рабо­тах неверно, а всё верное — не ново».

«Всё это только доказывает, что всякая новая мысль должна быть подробно разъяснена, чтобы привлечь всеобщее внимание», — так писал по этому поводу Дарвин.

Год спустя был издан главный труд всей жиз­ни Дарвина. Назван он был по традиции той эпохи многословно: «Происхождение видов пу­тём естественного отбора или выживание благоприятствуемых пород в борьбе за жизнь». В первый же день, 24 ноября 1859 г., разошёлся весь тираж книги — 1250 экземпляров, что по тем временам для научного труда было неслы­ханно.

Дарвин писал: «Иногда высказывалось мне­ние, что успех книги доказывал то, что «вопрос уже носился в воздухе» и что «умы были к нему подготовлены». Но я не раз прощупывал мнения многих натуралистов и не встретил ни одного, который сомневался бы в постоянстве видов. Раза два или три пытался я объяснять очень способным людям, что я разумею под естествен­ным отбором, но совершенно безуспешно».

В «Происхождении видов» Дарвин не стал подробно останавливаться на происхождении че­ловека. В 1871 г. он выпустил отдельную работу «Происхождение человека и половой отбор», где рассмотрел этот вопрос.

Выдвинутая в учении Дарвина идея о проис­хождении человека от животных всегда встреча­ла наибольшие возражения. Один из друзей учё­ного после выхода книги адресовал ему письмо, подписанное так: «Ваш старый друг, а ныне потомок обезьяны».

Сам Дарвин писал об этом: «С сожалением думаю я, что главный вывод этого сочинения о том, что человек происходит от менее совершен­ной органической формы, придётся многим не по вкусу. Но ведь невозможно отрицать, что мы произошли от дикарей». Дарвин вновь вспоми­нает свою встречу с дикарями Огненной Земли и продолжает: «Первая мысль, пришедшая мне в голову, была — таковы были наши предки.

...Что касается меня, то я также готов вести свою родословную от той ге­роической маленькой обезьянки, ко­торая бросилась на самого страшного своего вра­га, чтобы спасти жизнь своему сторожу; или от той старой обезьяны, которая спустилась с гор и с торжеством унесла своего маленького това­рища, отбив его у целой своры озадаченных собак, — как и от этого дикаря».

В 1872 г. вышла книга «Выражение эмоций у человека и животных», выросшая из одной главы труда «Происхождение человека и поло­вой отбор». В первый же день разошлось 5 тыс. экземпляров книги. Любопытно, что заметки для этой работы Дарвин начал делать ещё в 1839 г., наблюдая за выражением эмоций у ро­дившегося тогда его первого ребёнка.

Скончался Чарлз Дарвин в возрасте 73 лет, 19 апреля 1882 г. Перед смертью он произнёс: «Я ничуть не боюсь умереть». Он был похоронен в Вестминстерском аббатстве, рядом с могилой Иса­ака Ньютона.

Судьба его учения заслуживает отдельного рассказа (см. ст. «Эволюция»). Непримиримыми

противниками дарвинизма всегда оставались мно­гие религиозные деятели. Но сам автор «Про­исхождения видов» не находил коренного про­тиворечия между своими научными взглядами и религиозными воззрениями. Вот как он за­канчивает этот основной труд своей жизни:

«Любопытно стоять на густо заросшем берегу, покрытом многочисленными, разнообразными растениями, с птицами, поющими в кустах, с порхающими вокруг насекомыми, с червями, ползающими в сырой земле, и думать, что все эти прекрасно построенные формы были созданы благодаря законам, действующим и теперь во­круг нас. Из свирепствующей среди природы войны, из голода и смерти непосредственно вы­текает самый высокий результат, который ум в состоянии себе представить, — образование выс­ших форм животной жизни. Есть величие в этом воззрении, по которому жизнь, с её различными проявлениями, Творец первоначально вдохнули одну или ограниченное число форм. И из такого простого начала возникли несметные формы, изумительно совершенные и прекрасные».