В середине XX века психотерапия находилась под преобла­дающим влиянием двух теорий — психоанализа и бихевиоризма (учения, большинство постулатов которого основывались на теориях'И. П. Павлова и Р. Скиннера). Но постепенно все' большее число известных клиницистов, исследователей и фи­лософов, непосредственно сталкивающихся с нормальными и патологическими проявлениями человеческой души, испыты­вали неудовлетворенность механистической направленностью этих школ. Внешним проявлением такого недовольства стало возникновение экзистенциальной1 психотерапии во главе с Ролло Меем (1958) и развитие гуманистической психологии. Поскольку и экзистенциальная, и гуманистическая психология первостепенное внимание отводят свободе и значимости инди­видуальностей, в них проявляется достаточное сходство. Оба этих направления весьма интересны для нашего обсуждения, так как включают как интраперсональное, так и транспер­сональное измерения и являются связующим звеном -между главенствующими традиционными воззрениями академичес­кой психологии и психотерапии и теми, которые представлены в этой книге.

Своими корнями экзистенциальная и гуманистическая пси­хотерапия уходит в философию Серена Къеркегора и в фено­менологию Эдмунда Гуссерля. Они подчеркивают, что каждый человек уникален и непостижим с точки зрения какой бы то ни было научной или философской системы. У человека есть свобода выбора, что делает его будущее непредсказуемым и тревожащим. Различают религиозных (К. Ясперс, Дж. Марсель, Н. Л. Бердяев, J. И. Шестов) и атеистических экзистенциали­стов (М. Хайдеггер, Ж.-П. Сартр, А. Камю).

Центральная тема всех психотерапевтических подходов эк­зистенциальной психотерапии — неизбежность смерти. Наибо­лее отчетливое выражение этот факт нашел в книге Мартина Хайдеггера «Бытие и время» (1927). По его описанию, забро­шенные в недружественный им мир люди отчаянно пытаются достичь каких-то целей, релевантность (смысл) которых безжа­лостно уничтожается смертью. Они могут пытаться не думать о своем конце и жить привычными поверхностными представлениями; однако это придает жизни качество неподлинности (неаутентичности). Единственный способ быть честным с са­мим собой — постоянно осознавать неизбежность своей смерти, то есть быть в особом состоянии сознания.

Цель дазайнанализа — направления, разработанного Л. Бин-свангером, М. Боссом, Р. Меем, Р. Куном и Р. Страусом, содей­ствовать индивиду в познании своих возможностей, выявлении их для решения задач, с которыми он столкнулся. Психотерапия данного направления отвергает любое понимание сущности пси­хического здоровья личности, исходящее из необходимости соот­ветствовать требованиям определенного общества. С этой точки зрения, саморазвитие и психотерапевтическая помощь необходи­мы даже тогда, когда это ведет к обострению противоречий между пациентом и социальным окружением. Выздороштение понима­ется как восстановление способности к саморазвитию.

Еще один постулат — положение об индивидуальной неповто­римости личности. Здесь оно доведено до отрицания любых диагностических схем и классификаций, а также любых психоло­гических теорий личности и ее психопатологических нарушений. По убеждению последователей этого направления, для каждого пациента необходимо разрабатывать отдельную, соответствую­щую только его случаю, теорию. Отсюда психотерапевтическая практика — это прежде всего ряд тщательно разработанных ин­дивидуальных случаев. Отказ от научной категоризации тесно связан при этом с образно-художественным и философско-мета-форическим описанием психической эволюции пациента, при­ведшей его к отказу от саморазвития и, как следствие, к психи­ческому заболеванию.

По Л. Бинсвангеру, психические нарушения должны рас­сматриваться как результат особого представления о мире (world design). Это относится не только к окружаещему миру, но и к миру, который включает самого человека и других людей. Невротическая тревога возникает, когда индивидуум целиком погружается в полностью созданный им самим мир, в котором он не разрешает себе быть свободным. Основной процесс дазайнанализа — исследование того, что человек «знает — чувствует — желает».

Бинсвангер писал о нескольких способах существования. При одномерном способе существования человек живет только для себя. Дуалистический может быть достигнут двумя людьми, любящими друг друга. Плюралистический означает формальные отношения с людьми, конкуренцию и борьбу. Аноним-ый способ существования описывает человека, затерявшегося в толпе.

Становление важно для развития человека, так как посред­ством его человек становится чем-то большим, чем был до этого. Поскольку существование постоянно изменяется, всегда есть возможность стать чем-то большим и лучшим. Остановка становления и саморазвития, чем бы она ни была вызвана, обусловливает разного рода личностные, в том числе и психи­ческие, нарушения.

Ядром экзистенциального психоанализа Ж.-П. Сартра явля­ется понятие свободы, которую он определяет как выбор своего бытия: человек таков, каким он себя свободно выбирает (сво­бода выражается в возможности выбирать свое отношение к данной ситуации). Таким образом, понятие свободы у Сартра сводится к отношению субъекта к независимому от него окру­жению. Объективная ситуация не сама по себе ограничивает или подавляет свободу, а лишь в той мере, в какой она пережи­вается как ограничение. Поскольку препятствие определяется тем, чего мы хотим, достаточно отказаться от своего стремле­ния, и данная ситуация перестает быть препятствием. В этом случае задача как свободной личности, так и психотерапевта заключается не в том, чтобы изменить мир, а в том, чтобы изменить свое отношение к нему. Исходя из этого, человек, по словам Ж.-П. Сартра, «осужден быть свободным».

Свобода предполагает независимость по отношению к про­шлому, некое отрицание его и даже разрыв с ним. Будущее, а не реальное настоящее, служит критерием свободы. Исходя из этого, свобода обеспечивается только выбором цели и не нуж­дается в достижении последней.

Такое учение о человеческой свободе предопределяет харак­тер экзистенциальной этики: человек — единственный источ­ник, .критерий и цель нравственности. Моральные ценности, как и все ценности вообще, лишены объективного критерия. В качестве основополагающего критерия нравственности вы­двигается аутентичность — соответствие сознания человека именно его собственному, «подлинному» сознанию. Это выра­жено и в «категорическом императиве» Ж.-П. Сартра: пользуясь своей свободой, будь самим собой.

Аутентичность означает свободное становление, отрицание любой наличной действительности, спонтанный выход за соб­ственные пределы, полноту ответственности за собственные действия. «Неподлинно» же существующий человек, по мнению Сартра, пребывает в «дурной вере», у него «нечистая» совесть, так как он перекладывает ответственность за свои поступки на природные или социально-исторические закономерности.

Таким образом, «подлинное» существование понимается как результат осознания индивидуумом своей жизненной ситуации и ответственного к ней отношения.

Для Ж.-П. Сартра «отношение» — это отношения Я как субъекта к себе, другим Я и окружающей среде. Это отноше­ния, которые связывают человека «через внутреннее с внут­ренним других». Сердцевина их индивидуалистична: личность первична, система общественных отношений вторична (она сводится к межиндивидуальным отношениям). Поэтому лю­бые формы социального существования, подчинения «дикта­туре публичности», коллективные действия являются неаутен­тичными.

В экзистенциальном анализе Виктора Франкла, или логоте-рапии (1956), основное внимание уделяется ощущению смысла жизни. Согласно его мыслям, в принципе невозможно оправ­дать жизнь и найти в ней смысл с помощью интеллектуального анализа и чистой логики. Необходимо попасть в такое состоя­ние сознания, когда эмоционально и физически осознаешь, что жить стоит, и ощущаешь радость от самого факта существова­ния. В мучительных философских изысканиях смысла жизни следует видеть не закономерную философскую тематику, а некий симптом, показывающий, что динамический жизненный поток замутнен и блокирован. Единственным эффективным решением проблемы будут не изобретение надуманных целей жизни, а глубокая внутренняя трансформация и сдвиг в созна­нии, восстанавливающий течение жизненной энергии. Человек, активно участвующий в процессах жизни и испытывающий живой и радостный интерес к ним, никогда не задастся вопро­сом, имеет ли жизнь какой-нибудь смысл. В этом своего рода особом состоянии сознания существование воспринимается как драгоценность и чудо, и его ценность очевидна.

Кратко упомянем и о гештальт-терапии, разработанной Фри­цем Перлзом (1976) и очень быстро ставшей одним из самых популярных подходов при работе с особыми состояниями со­знания. На ее становление большое влияние оказали концепции 3. Фрейда, экзистенциализма и особенно гештальт-психология. Основной принцип немецкой школы гештальта состоял в том, что люди не воспринимают вещи несвязанными и изолирован­ными, а организуют их в процессе восприятия в осмысленные целостности — гештальты. В гештальт-терапии подчеркивается холистичность (целостность) — это метод личностной интегра­ции, основанный на идее о том, что вся природа есть единый и взаимосвязный гештальт. Внутри этого целого органические и неорганические элементы составляют непрерывные и посто­янно меняющиеся паттерны согласованной активности — «фи­гуры» (от лат. figure — образ, вид) и «фон» (от франц. fond — дно, основание). Выделяют три зоны контакта с миром: внут­реннюю (образованную ощущениями тела), внешнюю (идущую от осознания окружающей реальности) и среднюю (зону вооб­ражения и фантазии, в которой реализуются мысленные игры). Главное внимание гештальт-терапия уделяет не интерпрета­ции проблем, а повторному переживанию конфликтов и травм «здесь и теперь» с внесением осознавания во все телесные и эмоциональные процессы и завершением всех незаконченных в прошлом гештальтов. Пациента побуждают принять на себя полную ответственность за процесс и освободиться от неза­конченных гештальтов. Часто в этой терапии используется индивидуальная работа в групповом контексте. Под особым контролем — главное условие прогресса — дыхание и полное осознание (awareness) собственных телесных и эмоциональных процессов1. Терапевт уделяет большое внимание тому, какими способами пациент прерывает свой опыт. Он устанавливает эти тенденции и способствует свободному и полному переживанию и выражению развертывающихся психологических и физиоло­гических процессов.

Самым выдающимся представителем гуманистической пси­хотерапии стал Абрахам Маслоу (1969). Резкая критика Маслоу и психоанализа, и бихевиоризма состояла в том, что он наста­ивал; психотерапия должна сочетать объективные наблюдения с интроспекцией, в то время как бихевиоризм занимается почти исключительно внешними воздействиями, а психоанализ — интроспективными данными. А. Маслоу подчеркивает: источ­ником информации для психологии человека должны быть человеческие данные, и, что особенно важно — он впервые сосредоточился на психологически здоровых и самоактуализи­рующихся личностях, на «растущей верхушке» популяции.

Одно из крупнейших достижений А. Маслоу — проведенное им исследование опыта индивидов, у которых были спонтанные

Ден Еруле считает, что каждое состояние сознания, любая внутренняя реальность связаны с особым состоянием (или качеством) дыхания. Те или иные виды дыхания настраивают нас на восприятие одних вещей и фильтрацию других. С его точки зрения (согласующейся со взглядами йоги), изменяя способ, которым мы дышим, мы можем изменять содержания и результаты любою опыта, переживания, состояния. Например, когда человек испуган или расстроен, он обычно дышит высоким грудным поверхностным и неритмич­ным дыханием через нос. Переключаясь на дыхание ртом, направляя медлен­ный глубокий поток в полость живота или сердца, человек может вернуть себе уравновешенность и испытать ощущение релаксации. Кстати, такую законо­мерность уже давно подметили известные сатирики: «Дышите глубже — вы взволнованы».

мистические, или, как он их называет, «пиковые» переживания В традиционной психиатрии к любому такому опыту обычно относятся как к серьезной психопатологии, считая его ярким признаком психотического процесса. В своем обширном и подробном труде А. Маслоу показал, что спонтанные «пиковые» переживания часто оказывались благотворными для испытав­ших их людей, которые после этого выказывали отчетливую тенденцию к «самореализации» и «самоактуализации». Он пред­положил, что такой опыт относится к категории выше нормы а не ниже или вне ее, и, исходя из этой предпосылки, заложил основы для абсолютно нового подхода к особым состояниям сознания. Патология — это ослабление человека, потеря или пока еще неосуществленность человеческих возможностей. Та­ким образом, болезнь, включающая все обычные психиатричес­кие понятия, и здоровье располагаются на континууме: кем человек стремится быть — кем он может стать.

Другим важным аспектом работ А. Маслоу был анализ чело­веческих потребностей и пересмотр теории инстинктов, что также имело огромное значение для психотерапии, работающей с особыми состояниями сознания. Он предположил, что выс­шие потребности представляют важный и аутентичный аспект структуры человеческой личности, что их нельзя сводить — как это делает психоанализ — к низшим инстинктам или рассмат­ривать как их производные. По его мнению, высшие потреб­ности играют важную роль в психическом здоровье людей и развитии болезней. Основной его вывод: высшие ценности (метаценности) и стремление к ним (метамотивация) свойст­венны природе человека.

Основу клиент-центрированной психотерапии К. Роджерса составляет позитивная вера в то, что каждый организм имеет врожденную тенденцию к развитию своих оптимальных способ­ностей так длительно, сколько он находится в оптимальной среде. Во время проведения психотерапевтических встреч (они действуют через сам факт их новизны) психотерапевт служит катализатором,, с помощью которого пациент реализует свои латентные и лучшие способности для саморазвития. При этом важно не то, что психотерапевт делает, а то, что он собой представляет, и смысл (контекст) психотерапии.

Кроме того, можно еще условно выделить «соматический подход», основывающийся на применении невербальных мето­дов, ведущих к интеграции Я посредством сосредоточения внимания на субъективных телесных стимулах и сенсорных ответах или физических, двигательных методов интенсивного ртреагирования и эмоционального «наводнения», в которых акцент делается на телесном стимулировании и высвобождении чувств (например, первичная терапия А. Янова, биоэнергети-

ческий анализ А. Лоуэна, структурная интеграция И. Рольф, эмпирическая психотерапия Э. Гендлина и пр.).

В связи с этим исходные принципы гуманистической пси­хотерапии состоят в том, что в современном обществе люди стали слишком интеллектуалистичными и технократичными, отдалились от собственных эмоций и ощущений и целью пси­хотерапии является достижение максимальной осведомленнос­ти или более высокого состояния сознания, при котором, согласно Р. Мею, «быть осведомленным о своем предназначе­нии в мире в то же самое время означает быть предназначенным для этого». Ее терапевтические подходы разработаны в форме корректирующих эмпирических процедур, часто основанных на вхождении в особые состояния сознания и направленных на излечение от существующих отчуждения и дегуманизации. Хотя в понимании природы терапевтических взаимоотношений су­ществуют различия, реальный «здесь и теперь» диалог является обязательным условием школ этих направлений. Во многих основное внимание уделяется эмпирическим, невербальным и телесным средствам личностных изменений, которые способ­ствуют не адаптации и урегулированию внутри- или межлич­ностных конфликтов, а индивидуальному личностному росту и самоактуализации2. Этим самым экзистенциальная и гуманис­тическая психотерапия создали широкую основу как для разви­тия совершенно новых видов психотерапии, так и для восста­новления некоторых старых методов, которые в какой-то мере преодолели ограничения и недостатки традиционной психоте­рапии.