Российская территория в её современных границах — от Ледовитого океана до Чёрного моря; от Днепра до Тихого океана — долгое время оставалась на периферии мирового цивилизационного прогресса. Заселение большей части этого географического пространства древним человеком и укоренение здесь природной цивилизации относится к финалу палеолита, занимает сравнительно короткий отрезок — 30–20 тысячелетий (из нескольких сотен тысяч лет мировой истории). Например, самому древнему на территории Курской области археологическому памятнику — верхнепалеолитической стоянке охотников на мамонтов в Авдееве (Октябрьский район) около 20 тысяч лет. Последние 2–3 тысячелетия здесь происходил запоздалый и прерывистый переход к аграрной цивилизации.
Собственно восточные славяне окончательно занимают территорию Восточной Европы и подчиняют своему влиянию её иранских, финских, балтских аборигенов и скандинавских, тюркских пришельцев-соседей лишь во второй половине I тысячелетия новой эры. Первое полноценное государство здесь, в основе которого лёг славянский этнос, — Древнерусское с самого начала своего существования в X веке испытывает небыва- лое давление агрессивных соперников, на борьбу с которыми уходила львиная доля его ресурсов. Ещё больше их расходовалось русскими на за- хват и последующую колонизацию соседних регионов Запада, а особенно Севера, Сибири, Юга; оборонительные и захватнические войны по всем возможным направлениям — с Византией, печенегами, половцами, монголо-татарами; Русско-Литовским государством, Крымско-Ногайской Ордой, Польшей, Турцией, Швецией, Германией, Францией, Англией, Японией, их различными коалициями.
С X века Русь (с XVI–XVII вв. — Россия) в основном принадлежала христианско-православному варианту средневековой европейской цивили- зации (вместе с Византией, Болгарией, Сербией, Арменией, Грузией, у ко- торых мы, русские, заимствовали важнейшие атрибуты цивилизованного уровня жизни, начиная с религии, письменности, книжности, архитектуры и т.д.). Непосредственное соседство и интенсивные торгово-культурные обмены с восточными странами наложили серьезный отпечаток на русско- российский подтип европеизма, что позволяет некоторым философам и по- литикам говорить даже о смешанном — евразийском характере нашей культуры. Однако заимствование как западных, так и восточных, и север- ных, и южных стандартов русскими всегда носило избирательный харак- тер. В результате историческое развитие Руси-России оказалось исключи- тельно оригинальным. Византийская мистика христиан переплеталась здесь с иранским, славянским, скандинавским, финно-угорским варианта- ми язычества; вечевые традиции племенного демократизма Европы — с беспощадным деспотизмом кочевых империй Азии; рационализм, индиви- дуализм Запада — с интуитивизмом, коллективизмом Востока, и т.д., и т.п. Своеобразие российской цивилизации поэтому нельзя объяснить только одним каким-либо фактором (вроде татаро-монгольского ига или же пет- ровской вестернизации), но только их совокупностью, резонансом.
Особенно важными для формирования облика России оказались ее природные условия: громадная равнина, на которой преобладает не самый благоприятным для земледелия климат. Скудные по преимуществу почвы, короткое лето, суровая зима заставляли русских крестьян затрачивать мак- симум и даже больше усилий, причем “всем миром”, включая женщин, де- тей и стариков, чтобы обеспечить свое выживание; как правило на мини- мальном уровне потребления, а то и ниже того. Знаменитое русское “Авось!” является не самой глупой квинтэссенцией той жизненной пози- ции, когда результат труда очень мало соотносился с его качеством, тща- тельностью, изощренностью. Возможные в случае удачи излишки слишком часто отнимала сама же природа в неурожайные годы или же деспотиче- ское, зацикленное на войнах, обороне и расширении своих границ государ- ство. Недаром наилучшим предложением для нового гимна России высту- пал воинский марш “Прощание славянки” (хотя утвержденным пока ока- зался старый гимн СССР с новыми словами). Этот менталитет русские принесли с собой и на плодородные, “райские” в климатическом отноше- нии земли, сохраняют в редкие периоды относительно мирного сосущест- вования с другими народами.
Эти условия из века в век консервировали сугубо экстенсивный тип хозяйства, главным образом натурального. Сказались и слишком частые перемещения масс населения с места на место (скажем, в Сибирь, далее — на Аляску, потом — в Калифорнию, затем — на Гавайи — такой путь про- шли русские первопроходцы-промышленники XVIII–XIX вв., среди кото- рых, кстати, оказалось немало курян — купцов, мещан, крестьян, специа- лизировавшихся на торговле и войнах с индейцами).
Все указанные факторы, и физико-географические, и общественно-политические, культивировали среди наших соотечественников грубо- потребительское отношение к природе; аллергию к техническим усовер- шенствованиям в уме русского человека (чей народный гимн был “Дуби- нушка”: “Англичанин-мудрец, чтоб работе помочь, изобрел за машиной машину; А наш русский мужик, коль работать невмочь, так затянет родную “Дубину” — “Эй, дубинушка, ухнем...”); вообще крайне низкий уровень его потребностей; уравнительность потребления и вообще ответственно- сти (“круговая порука”) в семье, общине, волости; примат коллективной (общинной, государственной) собственности над частной; вынужденная экономия на всех непосредственно непроизводительных областях духовной культуры (кроме религии, чьи служители долгое время были на Руси и учеными, и философами, и литераторами, и врачами, и инженерами; когда таких специалистов стало недоставать, их приглашали из-за границы). Личная инициатива, конкуренция индивидов, фирм, профессий на рынке труда в России всегда были ослаблены. А без здорового эгоизма, даже личного авантюризма, культа частной собственности, гарантий ее неприкосно- венности переход к индустриальному обществу был невозможен.
На протяжении XVII–XIX вв. шёл болезненный, затяжной процесс приобщения России к достижениям индустриальной цивилизации. Начав- шаяся на рубеже XIX–XX столетий индустриальная модернизация страны оказалась насильственно деформирована Октябрьским переворотом, кото- рый отсек все постиндустриальные перспективы общественного развития, воздвиг “железный занавес” между СССР и остальным миром. Ленинская “электрификация всей страны”, сталинские индустриализация и коллекти- визация, освоение целинных земель и “покорение космоса” при Н.С. Хру- щеве, “построение развитого социализма” при Л.И. Брежневе и его преем- никах в ЦК КПСС усилили военную мощь СССР, но мало что дали про- стым людям. Они по-прежнему жили в своей массе бедно — выстаивали огромные очереди за всем необходимым, ютились в тесном жилье, скром- но одевались, скверно лечились, не имели доступа к правдивой информа- ции о положении в стране и в мире.