Термин «язычество» происходит от библейского выражения языци, то есть (ещё некрещёные) народы. Так называют тип культуры, предшествующий мировым религиям, которые исповедуют единобожие (монотеизм). Язычники же не знают столь всеобъемлющей — стоящей над природой личности Творца и Все- держителя; они поклоняются силам природы, одушевляя и обожествляя их самих (анимизм). Все общественное, человеческое и духовное для язычества восходит к природным стихиям, представляет собой их распространение на область человеческих дел и желаний. Отсюда вера во многих богов сразу (политеизм). А с другой стороны, «конкуренция» языческих богов, каждому из которых молятся, приносят жертвы, вплоть до человеческих (магия), с оглядкой на других или с угрозой заменить его другими божками. Все они отождествляются язычником с реальными явлениями природы (тотем, фетиш) или отдельными предметами-идолами. Высшие боги в представлениях язычника уживаются с низшей демонологией — духами леса, воды, дома, прочими; оборотнями, вампирами и многими похожими фантастическими существами.
Так, основной миф восточных славян, согласно реконструкции учёных филологов, посвящен поединку бога грозы (грома и молний) (Перуна) со змеем, владыкой подземного и подводного мира (Велесом). Обитающий на горах, в дубовых рощах владыка неба преследует скрывающегося внизу врага за похищение им скота (или людей, жены). В результате победы громовержца на землю проливается благодатный дождь. Таким представляется мифологический взгляд наших предков на первоисточник земного плодородия.
Современные оценки славянского язычества зачастую излишне по- ляризированы: оно либо объявляется царством невежества и жестокости, либо выдается за оригинальную матрицу всей последующей культуры Рос- сии, якобы актуальную до сих пор. В действительности, нам очень мало что известно о настоящем язычестве именно восточных славян: письменные источники застали уже его остатки, ушедшие в подполье под влиянием христианской церкви, мутировавшие в связи с ее догматами и обрядами. Во всяком случае, рисуемая большинством учебников и популярных изда- ний картина целого пантеона языческих богов, особого слоя жрецов и множества сакральных центров-святилищ с храмами-жертвенниками и из- ваяниями богов у восточных славян представляется маловероятной, слабо- доказуемой.
Судя по данным археологии и намекам письменных источников, ос- новным центром религиозной практики для славян-язычников выступало их кладбище, в пред- и даже раннехристианскую эпоху курганное. Самые древние из этих могильных холмов скрывают остатки кремации; здесь же (судя по находкам костей животных, кострищ, отпечатков растений) со- вершались заупокойные жертвоприношения — тризны в честь ушедших в иной мир предков. Под идейным влиянием христианства трупосожжения постепенно заменяются трупоположением в подкурганных ямах, гробови- щах. Погребения богатых и знатных лиц отличались большими размерами кургана, обилием заупокойного инвентаря: оружия (у мужчин), бронзовых, серебряных, стеклянных украшений (у женщин), сосудов с ритуальной пи- щей. Могилы воинов нередко парные — в последний путь их обычно со- провождала женщина, убиваемая на похоронах. Таким образом, курган — это и есть своеобразный храм язычников, сооружая и периодически посе- щая который они поклонялись своим богам. Кроме того, как всякие языч- ники, славяне «творили почесть» отдельным валунам (культовым камням), деревьям (дубам), водным потокам, целым урочищам (вроде рощ и полей).
Кое-какие следы магических действий обнаруживаются археолога- ми и на славянских поселениях. Это глиняные модели хлебцев, плодов бо- бовых и зерновых культур; миниатюрные сосуды, очевидно, жертвенные; керамическая посуда, по донцам клейменая особыми знаками (круг, крест, свастика, звезда, т.д.) предназначенная, наверное, только для сакральных трапез; украшения-амулеты (лунницы, иначе оформленные подвески), как видно, в честь тех же природных божеств (Солнца — источника жизни и пищи? Луны — покровительницы женщин? «Матери-сырой земли», воспе- той в позднейших русских былинах?). Славянское язычество явно пред- ставляло собой раннего, простого типа религию вооруженных земледель- цев. Индоевропейское слово Бог первоначально означало долю (урожая, военной добычи), выпавший в жизни удел (счастливый; ср. богатый; на- против, убогий — обездоленный, нищий), а вместе с тем их подателя. Ви- зантийский историк Прокопий из Кесарии еще в VI в. писал о славянах:
«Они считают, что один из богов — творец молний — является владыкой всего, и ему приносят в жертву быков и совершают другие священные об- ряды... Почитают они и реки, и нимф, и всякие иные божества и приносят жертвы также всем им и при помощи этих жертв производят гадания» («Война с готами»).
Обрядовая практика язычников складывалась из нескольких циклов: календарного (сезонного обновления природы), семейного (рубежи чело- веческой жизни от рождения до смерти), специализированных (в кризис- ных ситуациях, типа эпидемии, засухи или войны; у отдельных профессий вроде кузнецов или знахарей). Далекими отголосками языческих представлений и «игрищ» воспринимаются сегодня наши народные праздники вроде встречи весны, сжигания чучела зимы на масленицу или же лесные «бесчинства» во время летнего солнцестояния в ночь на Ивана КупалуЧ. то касается жрецов-профессионалов (волхвов), то они вплоть до XI века упоминаются здесь единично (в летописном сюжете о гибели князя Олега Вещего) и выглядят явно маргинальными по отношению к славян- ским коллективам и русским князьям («Заведовали» чёрной магией и жили по отдельности в укромных местах? Относились прежде всего к финно- угорским народам лесной зоны — их шаманы?). Во главе языческого ри- туалитета у славян стояли, очевидно, сами руководители общин (главы се- мей, «старцы градские», военные вожди). Как видно, именно в честь таких общественных лидеров, тяжким трудом массы рядовых общинников, под- чиненных единой воле, во второй половине IX — первой половине X вв. были насыпаны огромные, высотой от 5 до 10 метров, курганы-сопки русского Северо-Запада.
Языческая мифология и соответствующая ей ритуальная практика явно усложняются с появлением у восточных славян собственных госу- дарств. Их власть нуждалась в идеологическом обосновании, потребовала сакрализации фигуры князя, ставшего одновременно верховным жрецом своей страны. Самый большой и богатейший — явно княжеский курган конца X в. Черная могила в Чернигове содержал атрибуты языческого культа, отправлявшегося погребенными там лицами (два воина и женщи- на), — турьи рога-кубки в богатой оправе, жертвенные ножи, статуэтку идола (скорее всего, скандинавского бога Тора), массу оружия, доспехов и украшений. Как видно, здесь были торжественно погребены (по- скандинавски сожжены в ладье) представители местной, варяжской по происхождению династии. На территории черниговского детинца при зем- ляных работах были найдены ещё две серебряные головы-навершия языче- ских идолов.
Примерно в то же время (980-е годы) в Киеве князь-Рюрикович Владимир I объединил в одном святилище («на холме вне княжеского терема») целый пантеон — деревянные изваяния богов разных народов своей дер- жавы. Там высились: Хорс (загадочный персонаж, чье имя восходит к иран- ским языкам); Дажьбог и Стрибог (повелители небесных светил и ветра, податели земных благ у славян), Симаргл (напоминающий по названию чудесную птицу Сэнмурв, вестницу иранских же божеств), Мокошь (боги- ня-покровительница сельских работ, плодоносящей земли); во главе с Пе- руном (Громовержцем, покровителем воинов и их вождей; «голова сереб- ряная [седина?], усы золотые»). Летописец-монах потом утверждал, что этим идолам приносились жертвы, в том числе человеческие («сыновей своих и дочерей», чья «кровь осквернила землю Русскую и холм тот»). По- хоже, что и немногочисленные погребения в вышеупомянутых новгород- ских курганах-сопках — жертвенные. Воевода Владимира Добрыня водру- зил «кумир Перуна» и в Новгороде. Его культ сочетался там, на севере, с поклонением еще одному языческому богу (скота и прочего богатства) — Велесу.
«Осколки» язычества благополучно дожили до наших дней, отчасти конкурируя, отчасти сливаясь и с христианской обрядностью, и с научно- техническими знаниями. Имеются в виду известные сюжеты былинного эпоса (Соловей-Разбойник, Змей-Горыныч и т.д.); народная демонология
— лешие, водяные, домовые, русалки, оборотни-упыри, прочая «нечистая сила» — персонажи крестьянского фольклора; их сказочные и техногенные перевоплощения вроде бабы-яги, кощея, чуда-юда, вплоть до «полтергей- ста»-«барабашки» (он же домовой), «снежного человека», НЛО (вместо ле- тающих драконов), многих других по-детски наивных быличек и баек но- вейшей придумки), масса пережитков и так называемых суеверий магического типа (к примеру, плевать через левое плечо и стучать по дереву, что- бы «не сглазить» удачу).
Как видно, язычество служило идеологией разрозненных общин восточных славян и их соседей. Его боги воплощали единство и борьбу людей с природными стихиями; освящали магические практики их умиро- творения, поклонения душам предков, сплочения первобытного коллекти- ва. В обобщенной форме языческий пантеон увенчал собой первые поли- тические объединения на территории Восточной Европы. Однако для дальнейшего развития культуры ее народов языческой веры оказалось не- достаточно. Она целиком погружена в повседневный быт отдельной лич- ности или семьи, с ее собственными тревогами и надеждами. Чтобы объединить в одном государстве разные «племена», стать вровень с соседними странами, приютить на своей земле выходцев оттуда, потребовались более сложные и отчетливые, гуманистические представления о человеке и его месте в мире и обществе.